Уверенность

   Махмуд Султанович Нуретдинов вёл старые «Жигули» к клинике. Дорогие машины, да и вообще статусные вещи считал ненужной глупостью. Уверенность в завтрашнем дне — вот сила и необходимость. Тем более, если ты сам и определяешь этот завтрашний день...

   Курить вообще вредно, а за рулём — так и опасно. Но без таких вредных привычек невозможно. Особенно в такой работе. Кто-то пьёт, но Нуретдинов считал подобное худшим, нежели курение. Струйки дыма уходят через нос, исчезают за опущенным боковым стеклом. Окурок исчезает в пепельнице, прилагаясь к собратьям. Но пока — трасса пустынна, субботний вечер. К неожиданным проверкам в клинике привыкли, и хорошо — в любое время надо быть собранным.

    Вот и поворот — от трассы уходит гравийка. Ещё километра два, и машина останавливается на площадке у проходной. Охранник встаёт за стеклом.

    — Добрый вечер, Махмуд Султанович! -

    — Добрый вечер! -

   Нуретдинов на мгновение остановился у своего кабинета. «Главврач М. С. Нуретдинов.» Здесь можно переобуться, накинуть белый халат, надеть шапочку. Дежурный врач уже ждёт за дверью… Быстро научились реагировать.

   Сначала — в первую палату.

    — Так, Михаил Дмитриевич, вижу, что вас на ночь глядя вдохновение посетило? -

    — Да, доктор. -

    — А Никифор Мефодьевич спит… -

    — Да, он картины рисует строго по распорядку. Утром встал, в рабочие часы работает… Это у меня беда — без вдохновения ничего не пишется. -

    — Это не проблема. Все мы разные. Я вот к вам ночью пришёл… -

    — Вы можете приходить и уходить, когда вам заблагорассудится. А нам отсюда, похоже, нет выхода… — и художник покосился на оконные решётки.

    — Вполне есть. Когда вы выплеснете остатки своей болезни на холст — пожалуйста! Мы здоровых не держим. -

   В коридоре Нуретдинов обернулся к дежурному врачу.

    — Иван Иванович, а как там с картинами? -

    — Лучше не придумаешь. Любой музей с руками оторвёт. Искусствоведы оценили, как безусловный шедевр. Тем более — они в соседней палате… -

    — Это ещё что! Ведь все музейные работники и посетители выставок лечатся у нас амбулаторно… -

    — Да, упущение. Надо бы в стационар. -

    — Зря вы так, Иван Иванович. Нельзя все болезни в лёгкой форме сразу тяжёлыми лекарствами… -

    — А вдруг обострение? Так, для профилактики. -

    — Вот когда будет — тогда и будет. -

   В седьмой палате застали человека за чертежом.

    — Вдохновение, Альберт Мовсесович? -

    — Да нет, тороплюсь к сроку успеть. Машина должна замечательная получится. -

    — А что за срок? -

    — Неделя на разработку. -

    — Понятно. -

   В тринадцатой палате все мирно спали. Только на чертёжных досках красовались обозначения воинских формирований.

    — Дисциплина! — вполголоса заметил Иван Иванович.

    — А дежурного не выставили. Зря… — покачал головой в ответ Нуретдинов.

   В последней палате был только один пациент.

    — Олесь Петриков, как тут у вас дела? -

    — Законопроект завершил. Можете принимать. -

    — Скажу вам по секрету — что мы без вас делали? Ну, верней не мы, а те, кого считают государственными руководителями. -

    — И вы — тоже. Вы же не в воздухе висите. -

    — Да. Только именно мы решили держать вас под контролем. Высокий интеллект ни к чему хорошему не приводит. -

    — Верно. И вы не настолько глупы, сколь хотите показаться. -

    — Наши разговоры всегда заканчиваются одним и тем же. -

    — Сегодня — нет. -

   Нуретдинов ощутил тревогу. Нащупал кнопку тревоги, и пальцы пронзило током от оголённых проводов. Кнопки не было.

    — Ваша проблема, товарищ главврач, только в том, что вы собрали неординарных людей вместе. Конечно, вы постарались изолировать их, но способ установить связь был вопросом времени. Да и способ нейтрализовать охрану — тоже… -

   В коридоре выстроились обитатели тринадцатой, в форме и с оружием.

    — Откуда это у вас? -

    — Возможно, вы узнаете об этом. Потом. А сейчас — мы возьмём то, что и так принадлежит нам по праву. -

   Иван Иванович хотел крикнуть: «Санитары!!!» Хотя прекрасно понимал, что санитары его точно не услышат. Но ведь всегда надеешься даже на несбыточное...