Встреча с депутатом

                В С Т Р Е Ч А   С   Д Е П У Т А Т О М



     В одном провинциальном городе N-ске жили-были два двоюродных брата, Петр Васильевич Маслов и Леонид Гаврилович Маслов. В беззаботные и счастливые детские годы они бегали по одним и те же улицам, купаться ходили на одну и ту же речку, учились в одной и той же школе. И во время кратковременной юности вместе гуляли с одними и теми же прекрасными девушками, одновременно научились и выпивать, и курить, и одновременно закончили одну и ту же школу. Однако далее их пути-дорожки разминулись: Петька уехал в далекую Москву - поступать в технологический институт, а Ленька -  в местный политехнический. С тех пор они практически не виделись… .
     Быстро промелькнули годы, все очень поменялось в стране, наши дорогие братья сами не заметили того, как уже оказались на пенсии. Правда финиш у них был разный: Леонид Гаврилович ушел на пенсию с должности начальника цеха родного завода «Энерготехмаш» с пенсией 12 тысяч рублей, а Петр Васильевич с должности депутата Государственной Думы с пенсией 220 тысяч рублей. 
     И вот через сорок лет Петра Васильевича с неодолимой силой потянуло на Родину, где проходило его босоногое детство. И так оказалось, что за долгие прожитые годы самым родным человеком в городе оказался двоюродный брат Ленька.
     Встреча была большим праздником для обоих братьев, сорок лет все-таки не шутка. За обильным застольем было проведено много приятных разговоров и воспоминаний, то и дело раздавались фразы: - А помнишь? - А ты не забыл братишка? - Братья были почти счастливы, как некогда, в годы счастливого детства и юности.      
     На следующее утро братья пошли в русскую баньку, стоящую в огороде, которую Леонид Гаврилович построил сам из ангарской лиственницы и аромат, стоящий в баньке, был неописуем, а соответствующий тому антураж создавал подобие райских кущ. Прихватив с собой в баньку ядреной медовухи, Петр Васильевич и Леонид Гаврилович продолжили вечер воспоминаний, хотя еще было только утро.
   - Богато живешь, братуха! Смотри, у тебя и икорка из стерляди, и балычок из осетра, и строганина из нельмы, а груздочки, рыжики, волнушки - пальчики оближешь и все натуральное, не то что у нас в столицах. – Петр Васильевич облизнулся, отправляя в рот очередной кусочек строганины, излучающей морозный парок.
   - Да уж богато - усмехнулся Леонид Гаврилович. - Это все Иртыш-батюшка да тайга матушка кормит, да собственные ноженьки. А так бы, на одну пенсию, эти самые ноженьки и протянули.             
   - А как ты хочешь – не потопаешь, не полопаешь.
   - Да уж с вами полопаешь, вы там в своей Госдуме законов навыдумывали, в тайгу зайти страшно, не говоря уж про рыбалку. Штрафы такие, что мама не горюй.
     - А как же ты все это богатство добываешь?
     - А вот так….. Где убежишь, где всю добычу отдашь государевым людям, а их развелось, лиходеев, хоть пруд-пруди. Но невзирая на них все равно идешь, а куда денешься  - пенсия абсолютно нищенская. Тебе то хорошо рассуждать – вишь какую мордуленцию отъел на государевых харчах. Еще бы - пенсия 220 тысяч. А вот ты пожил бы на 12, может и другие законы выдумал бы.
     - Ну знаешь – каждой твари по паре, каждому человеку по статусу. – обиделся Петька на «мордуленцию»
     -  А какой у тебя такой статус?  Весь день языком чесать, зарплаты себе устанавливать по миллиону, да пенсии по 200. А ты знаешь, что мои сыновья, которые тоже работают на моем родном заводе, получают по 15 тысяч рублей. А завод находится в руках бизнесмена Конюхова, из бывших братков, «прихватизировавшего» этот завод за бесценок в лихие 90-ые. А ты знаешь, что этот «бизнесмен» сделал со своим заводом. Он решил в моем цехе заменить прокатные станы, 20 лет успешно выпускающие различный алюминиевый профиль для нужд народного хозяйства, новыми импортными. Для этого купил за границей в Испании два прокатных стана стоимостью 15 миллионов евро каждый, оформив кредит в Сбербанке под программу модернизации. А станы оказались настолько сырыми, что больше ремонтируются, чем работают. Когда стали разбираться оказалось, что это самые дешевые прокатные станы стоимостью пятьсот тысяч евро. Вот ты депутат, ты умный, объясни мне темному, как хозяин завода может купить самому себе оборудование стоимостью миллион евро за 30 миллионов евро? Он что идиот?
     - Идиот - уверенно ответил Петька, допивая ковшик медовухи - Нет, ну ты объясни мне, в чем тут фокус
     - А фокус прост. Его сын через подставное лицо открывает фирму в Испании, покупает старые станы за миллион евро и затем продает их своему папке в Россию за 30, как новые, ложа 29 миллионов в свой карман. Естественно, с такими некондиционными прокатными станами, и с такими огромными кредитами завод через некоторое время объявляется банкротом, а на заводе работает больше тысячи человек.  И вот так продолжается уже три года, и конца, и края этому не видно. - Леонид Гаврилович горестно вздохнул.   
     - А вы писали куда-нибудь об этом. Ведь это же беспредел - Петр Васильевич вдруг стал серьезным.
     - Да, писали. Куда мы только не писали. И в прокуратуру, и губернатору, и президенту. А толку? Одни отписки. Завод банкрот - Конюхов процветает. У него же везде свои люди.    
     - А нам в Госдуму писали?
     - А что вам писать? В вашей думе вор на воре сидит, вором погоняет.
     - Ну ты брат, того? – снова обиделся Петр Васильевич.
     - А что того. Если у тебя зарплата миллион, а у моих сыновей 15, то ты не вор?  Если у тебя пенсия 200 тысяч, а у меня 12, то ты опять не вор.
Если ты облизал всю задницу у президента, а президент покрывает вора Конюхова, то ты снова не вор? Если все окружение президента ворует и набивает карманы, в том числе и Димон и Виолончелист, а ты опять лижешь задницу у президента, то ты всегда вор. - Леонида Гавриловича понесло:
     - А вокруг лежит огромная, когда-то великая, а сейчас разрушенная страна, и в том числе и мой завод, а из нее, несчастной, украдено и вывезено за бугор 8 годовых бюджетов, а вы все ведете борьбу с коррупцией, то есть с самими собой, то что же дальше………….?  -  Леонид Гаврилович нервно сжал кулаки до побеления.
     - Эх Ленька, Ленька, нам ли жить в печали - неожиданно улыбнулся Петр Васильевич, обводя взглядом стол, на котором стояли сибирские богатства: -
- Давай по ковшичку, и пойдем погреем косточки.
     После продолжительного захода в парную братья блаженно растянулись на креслах в небольшом предбаннике, вдыхая великолепные ароматы от каких-то сибирских трав, заботливо развешанных Леонидом Гавриловичем.
     - Вот что я тебе скажу, любимый мой братишка - неожиданно начал Петр Васильевич - Дурак ты. Вот ты жизнь прожил, а ума не нажил. Ты для чего жил?  Чтобы создать семью, чтобы родить детей, чтобы обеспечить им достойное будущее. Ну разве не так?  И я жил для этого же. И я обеспечил своих детей, дал им достойное образование, достойную высокооплачиваемую работу - и я горжусь этим. А чем можешь гордиться ты? Соплями, которые тут изливаешь передо мной - мой завод, мой цех, нищета, бандиты, банкротство. А что сделал ты?  Конкретно, ты?  Твой завод грабят, кидают тебя, твой цех, твой завод, наконец, твоих детей в нищету, а ты тут сидишь и ищешь виноватых. Да виноват ты, и только ты.
     Ты что ослеп, не видишь какое общество мы построили - каждый за себя. И никому - ты, твоя семья, твои дети, твои проблемы - не нуж-ны, кроме тебя - ни местной власти, ни губернатору, ни президенту. Так.., подкидывают копеечные социальные пособия, чтобы вы совсем с голоду не сдохли. А ты тут сидишь слюни пускаешь - писали письма в прокуратуру, губернатору, президенту. А что сделал ты сам? Ты же работал начальником цеха, то есть организатором. Почему не организовал своих рабочих на противодействие этому беспределу - а ведь то, что сотворил этот хозяин, это же беспредел, который касался непосредственно тебя и твоих рабочих и благосостояния ваших же семей - это же в ваш карман залез ваш хозяин?
       Леонид Гаврилович во время этой тирады все ниже и ниже опускал плечи, чувствуя, что за словами брата стоит какая-то глубинная правда, но теперь было задето его самолюбие.
     - Слушай Петруха, тебе легко рассуждать со своей колокольни, но я же всю свою сознательную жизнь отдал производству, а ты меня втягиваешь в политику, но я так далек от нее.
     - Ты знаешь братишка есть очень хорошее и главное верное изречение: «Если ты стоишь далеко от политики, то она обязательно приблизится к тебе». Ты, вроде настоящий русский мужик, а ведешь себя, как стыдливая капризная первоклассница - меня обманули, меня предали, меня использовали, да и твои сослуживцы и рабочие не лучше, только строчите письма, как дешевые доносчики, а сами палец об палец не ударите, чтобы изменить ситуацию. У вас же есть замечательное конституционное право - право на забастовку. Хозяин обворовывает завод – забастовка, хозяин платит вам нищенские зарплаты – забастовка, хозяин не создает нормальные условия труда - забастовка, причем все решать надо быстро в моментально меняющемся, летящем на всех парусах, информационном 21 веке. Иначе мы останемся в вековой отсталости и мракобесии и с таким пессимизмом нас скоро обгонят самые отсталые африканские племена тумба-юмба. А ты думаешь почему на Западе у рабочих такие высокие зарплаты и такая высокая производительность труда? Вот именно, забастовками и только забастовками, рабочие подняли себе зарплаты, а одновременно и жизненный уровень в своих странах. Если что не так, сразу забастовка. Ты что думаешь только на вашем заводе такой беспредел, да он давно уже широким шагом идет по всей стране. И плевать нам и на тебя, и на страну,  нам бы только побыстрей набить свой карман, пока вы нам это позволяете.  Да в принципе и вам тоже, поскольку вы сидите, как трусливые зайчики, со своими нищенскими зарплатами, смотрите как ваши зарплаты уплывают за рубеж и трясетесь от каждого шороха - как бы чего не вышло. Смотреть на вас тошно, за что вам только ваши жены дают - за вашу трусость вас самих надо трахать. Да вас и трахают. А то вам наша зарплата не нравится в миллион, ну так добивайтесь, чтобы и ваша зарплата была миллион. А вы хотите, чтобы у меня была как у вас 12 тысяч, и тогда у вас будет полное счастье……?  Вот тебе и вся политика. Ладно, помогу я тебе, пристрою твоих деток на хлебные места, но им придется уехать отсюда в столицу. Здесь, как я чувствую, у вас болото. Ну а ты уж, братишка, барахтайся сам в этой трясине. - Петр Васильевич вдруг увидел, как глаза брата увлажнились.  - Да ладно расслабься - Он не понимал отчего появились эти слезы: то ли от того, что он решил проявить участие к его детям, то ли от того, что он попрекнул его в самом больном: в никчемности, убогости и трусости жизни в своем родном городе, родном заводе, родной стране.
   

  2018 г