Земляки

               

 Я уже сделал первую попытку рассказать о моем Эльгене.
Может кому то  понравилось или отозвалось чем в душе, мне же просто необходимо рассказать что я помню и знаю о его истории.

 Но главное все же не точка на карте, а люди, которые связали судьбу с этим необычным поселком и стали его частью и потому я продолжу свое повествование теперь уже о конкретных героях. Серьезных и смешных, добрых и не очень, но теперь ставших для меня родными близкими. И Вы может кого вспомните и узнаете о них что-то новое для Вас.

 Небольшие истории которые я хочу собрать здесь разбросаны во времени и не имеют порой связи, их объединяет общая история Эльгена и наша память. Пускай они вновь встретятся здесь и оживут на этих страницах.

                Рассказ первый.

                Иван Иваныч.

 Если рассказать обо всех гостях нашего старенького домика которых он приютил по воле и милосердию хозяина - получится большой роман о человеческих судьбах и забавных приключениях.

 На этот раз речь пойдет о Ларском Иван Иваныче.
Прибыл он на Колыму по банальной причине, нет не по той, по которой ее посетили тысячи Захар Кузьмичей, а по той, что родилась позже, когда народ потянулся сюда за длинным рублем.

  Время, когда люди уставшие от беспросветной нищеты и бытовых неурядиц ехали на север, прослышав о великих заработках которыми одаривали всех приезжих. Что собственно и было правдой.

 Был он престарелым холостяком, во всем свободным, независимым человеком, легко срывавшимся с насиженного места и любящим путешествия и открытия. Когда-то в молодости закончив несколько курсов С/Х института, так и не доучившись старался работать по призванию не мечтая получить диплом зоотехника.
 А поэтому работу ему нашли на ферме без труда и с большой охотой, так-как кадры в нашем совхозе нужны были постоянно.

 Для меня он стал настоящим героем потому, что был солдатом минувшей войны. В нашей отдаленной от основной России местности. Народ в деревне собрался специфический в силу обстоятельств, а ветеранов войны было очень мало.

 Он любил рассказывать о военных событиях и при том очень артистично и живо. Длинными зимними вечерами мы часами сидели вокруг него с открытыми ртами, слушая о его боевых приключениях.

 Особенно мне помнится по его рассказам Сталинградская эпопея. Ведь с этой великой страницей нашей истории я познакомился из уст очевидца и сам стал как бы причастен и близок тем событиям.

 Картины сражений, которые он нарисовал в детском воображении сравнимы только с полотнами великих мастеров, которые я увидел позже и узнал их потому, что это уже было частью меня самого.

 Кульминацией его повествования было конечно же пленение фельдмаршала Паулюса.
Я помню одухотворенное лицо Иван Иваныча в те минуты, как он заново возвращался в те былые события, его волнение и пафос. Он был в те минуты снова в горящем Сталинграде, а мы смотрели его глазами и видели живую картину и переживали с ним.

Славные времена! Славные люди! Спасибо Вам!    



(Захар Кузьмич - народное расширение аббревиатуры з.к. заключенный.
               

                Клавдия Алексеевна.

   Клавдия Алексеевна — женщина царски величественная, крупная с горделивой осанкой.
Каждый ее жест,  каждое слово выражают достоинство и значимость. Красавицей ее можно назвать с некоторой натяжкой, но в общем она приятная женщина и мужчинам нравилась вполне.

 Среди местной элиты она занимала одно из первых мест, отчего близкое знакомство с нею было делом чести и даже успеха. Короче, она была заведующей продуктового магазина, со штатом в два человека. Она и истопница  - уборщица.

 По местным меркам Клавдия Алексеевна в своей значимости приравнивалась к столичному министру торговли. Народ между собой поддерживал убеждение, что она неимоверно богатая женщина и богатство ее в огромном количестве золотых украшений и наличных денег. Подтвердить это наверняка ни кто не мог, так что отнесем данную тему к обычным деревенским слухам.

 Спутник жизни у подобной звезды безусловно должен соответствовать. Илья Петров занимающий пост по части  МВД и будучи мужчиной выразительной наружности, все же находился в легкой тени своей пассии.

 Жили они в одной из лучших квартир поселка. Это сейчас такие дома называют бараками, а в то время иметь подобное жилье было пределом мечтаний. Да и какой это барак? Огромный дом на четыре хозяина с отдельными входами. У каждого приусадебный участок, рядом река и лес. До рабочего места дойти — пять минут вразвалочку.

 Статус и положение в обществе у Клавдии Алексеевны безусловно были высокими, но сама работа, если вникнуть в нее поближе и провести с нею какое-то время, могут изменить взгляд
 на ее жизнь и успех хозяйки.

 Рабочий народ отшумев и натолкавшись в кассе совхоза в день получки, устремлялся без всякой паузы в магазин, за теми немногими благами жизни, которые предоставляла судьба и правительство. Но в магазине снова попадали в толчею очереди.

 А Клавдия Алексеевна была одна! Только уборщица Тоня была на ее стороне, но ее правом было принести и подать в эти особо тяжелые часы. И вот наша полу-царственная особа пытаясь сохранить остатки былого величия и достоинства мечется как бедный пушной зверек в своей клетке.

 Конечно Клавдия Алексеевна умеет держать страсти алчущего народа под контролем, и в магазине не смотря ни на какие авралы и толчею всегда чинно сохраняется очередь и не слышно громкой брани, так мирное жужжание собеседников.
 
 Но как же медленно двигается лента очереди, ведь каждому принеси, заверни , подай, посчитай. А подсобка далеко каждому надо так много и всего разного. Но тем то и силен профессионал, что держит высоко марку  порученного ему дела.

 В итоге все остаются счастливы и довольны, ведь ни у кого перед носом не закроют двери, даже если очень поздно и время работы магазина закончилось. Почти вся деревня за один вечер затарилась продуктами. Своим дьявольским напряжением и усталостью Клавдия Алексеевна посеяла в маленьком мирке нашего села благодать и идиллию.

 Впрочем и в будни не бывает затишья в маленьком магазине. Когда ни приди, придется постоять в обойме очереди, изучая ценники в стеклянной витрине. 

 Вот так и шли годы в заботах и хлопотах, отдаляя нашу героиню от ее счастливой юности и внося новые коррективы, которые не вполне соответствовали былым мечтаниям. Илья , когда то очаровавший Клаву юношеской лихостью и веселым нравом жизнелюба теперь исподволь стал раздражать былыми достоинствами. Не желая меняться и расти духовно, как она себе представляла, он линял и скукоживался в ее глазах. В отношениях многих пар наступает кризис , который отнимает немало силы духа и требует мудрости для его преодоления.

 Надо быть особо осторожным и внимательным в это время, хотя бы одному из двоих.
Так ему надо было именно в такой кризисный момент вернутся домой подшофе и выяснять отношения , высказывая свои сомнения в ее женских качествах.

 Она была не только решительной , но и безмерно горячей женщиной и в любви и в труде и соответственно  в бою. И тут взведенный курок сорвался от перенапряжения почти сам, почти без касания. А бутылка из под шампанского каким то непонятным образом оказалась в руке. Сверкнув молнией по дуге эта бутылка как последний аргумент встретила голову несчастного Ильи.

 Она помогла ему улечься в постель, не пожелав спокойной ночи и еще немного покипев в душе тоже легла спать.
 
 Наутро Илья проснулся как ни в чем не бывало, бодрый и веселый. Надо сказать излишне веселый. Это веселье больше его не покидало до конца жизни. От удара бутылкой в его голове сломался выключатель других состояний кроме веселья.

 Вернуть Илью в былое состояние психики не удалось даже врачам, так и сгинул он куда то в
 этом неадекватном состоянии. И надо сказать, что для Клавдии Алексеевны вся эта история сошла гладенько и без последствий. Что творилось с ее совестью неведомо, только внешне это ни как не проявилось.

 Позже случилась трагедия с ее единственным и любимым сыном. Бедная женщина! Такая глупая смерть и чем глупее, тем обиднее. Только ни чего не вернешь уже. Все земляки и знакомые скорбели с нею, всем жаль было Володьку. Славный он был парень!

 Потом Клавдия Алексеевна обрела себе нового спутника жизни. Он был очень внимателен и нежен с нею. К тому же приятной наружности и разносторонне развит.
 Коренной москвич,хоть и был простым водилой, умел подать себя и привлечь внимание толпы бесконечными занятными байками и шутками.

 В общем он был человеком хорошим и добрым. Только его пижонство выделяло из общей массы.  Внешняя безупречность и лоск. Как шоферюга - маслопуп ухитрялся выглядеть всегда аристократом и щеголем — уму неведомо.

 Сдвинут он был на импортном барахле, это было его вожделением, даже больше чем женщины или водка, как у нормальных мужиков. За что и получил прозвище- импортный.

 Вот золото он любил как и его спутница. Наверное их эта любовь очень сближала и он не упускал возможность в приобретении нового золотого украшения в виде цепочки или перстня.
 
 Жили они в достатке и даже более того. Но кто же удержится от халявы в нашей стране. Даже от незначительной выгоды и даже мелкого воровства. Утащить с поля мешок капусты у нас не считалось предосудительным. Уже настолько к этому привыкли, что стало обыденным. Но тащить средь бела дня, на глазах у всего народа и руководителей хозяйства, все же считалось неприличным.
 
 На Спорном- соседнем с нами поселке, куда Импортный возил каждый день молоко в фургончике, знакомые женщины заказали ему несколько мешков капусты. Как сейчас помню, стоил килограмм капусты 17 копеек. Цена на капусту была стабильной не только годами, но и десятилетиями. Мешок, набитый кочанами редко вытягивал на пятерку и  цена была сравнима с бутылкой водки- основным мерилом и товарным эквивалентом того времени.

 Но это так, просто к слову. Оформлять десяток мешков капусты официально и тем более платить за нее деньги в бухгалтерию, было лень и даже смешно. Просто вечером, вернувшись из рейса завернул на поле и закинул эти мешки в фургон, пусть до утра лежат на месте.

 Пришел домой, как всегда после рейса в хорошем настроении, Клавдия Алексеевна засуетилась с ужином, помыл руки в предвкушении угощения. И тут обнаружил , что на пальце не хватает привычной тяжести массивного золотого перстня.

  Опаньки! Куда пропал аппетит. Проклятые мешки! Гараж на другом краю села, через полчаса уже пыхтел с фонариком в кузове. Все аккуратненько переложил раз пять с места на место, но без результата. Завел машину и приехал на поле. Кромешная тьма и холод. Где и что здесь найдешь. Минут сорок , пока не потух фонарь пытался найти. В отвратительнейшем настроении шел домой далеко за полночь сводя в пустой башке дебет с кредитом. И чем дальше, тем поганее было на душе.

                ************
                Немец


       Три друга выделялись в толпе ростом и статью, девчонки через одну были влюблены в них. Красавцы отвечали избранницам на  чувства, но внешне этого не было заметно потому, их компания и продолжала стойко сохранять свои ряды.

 Закончив школу, так втроем и отправились в областной город Магадан учиться дальше. Кроме учебы занимались спортом и любимым  видом был конечно же бокс.
Учились они не то в училище, не то в техникуме, подробности, честно говоря, я не помню да и вообще закончили он учебу или нет, тоже не скажу.

 Только, приехали они на зимние каникулы как раз в новогодние праздники. Радости встречи с родителями, старыми друзьями и конечно же невестами не было конца и края...
               

 Валентина осенью распрощалась с мужем по своей воле и вычеркнув его из реестра близких людей, осталась матерью - одиночкой в неполные двадцать лет. Ушла она от Женьки обнаружив в нем духовный вакуум и разглядев внешнее убожество, едва став взрослей и почувствовав себя женщиной.

 Как бы не просил он и не увещевали родители и друзья, не могла она больше находиться с ним рядом, тем более быть близкой с вылинявшей так быстро человеческой особью.
 Да здесь еще и молодые ребята приехали в командировку в мелиорацию.

 Володька Вегеле — немец по национальности, верзила под два метра, красавец и к тому же очень интересный и в меру загадочный субъект, попал в команду мелиораторов бульдозеристом.

 Разместились в общежитии, работали да в кино и на танцы по вечерам ходили. Вот и встретились с Валей в клубе. А через пару дней он перетащил свой чемодан из общаги
 в ее скромную хижину. Ведь Женька апартаментов не оставил.

 Зажили как муж с женой, правда не обременяя себя обязательствами и штампами. Только отец Валентины никак не успокаивался от беззакония этого союза, предполагая непрочность и скорый распад этой семьи.

  Валентине  в голову не могло придти, что Володя может исчезнуть. Да по преданиям стариков я знаю, что влюбленная женщина теряет способность к анализу.  А сказать, что она была влюблена, это ни чего не сказать. Она утонула в Володе как в океане...
               

 Тем временем три юных студента, спортсмена и проста красавца тоже находясь на пике неотразимости, повстречались с Володей Вегеле. Почуяв в нем конкурента, решили в традициях сельской глубинки отодвинуть его на задний план. Володя и не претендовал на лидерство и первые роли, находясь и так в полной гармонии с жизнью.

  Вечный зов природы  уже руководил замыслами лидирующей тройки.
Не обременяя себя тяжкими раздумьями и поиском оригинальных вариантов укрощения чужака, решили после вечернего сеанса в клубе перехватить его по дороге домой и как говорят в наших краях — навалять ему для понятия момента.

 Меня тоже приглашали принять участие в процедуре, совершенно упустив мои родственные связи с Володей. Валя все таки была не только его подружкой, но и моей сестрой. К тому же
подобные мероприятия мне очень не нравились. Драться я не любил потому, что сызмальства
частенько доставалось по башке, хотя и спины соперникам никогда не показывал.

 Повзрослев, стал самостоятельно постигать азы боевого искусства, но единственно в целях самозащиты и даже немного преуспел в этом, а потому и пригласили меня для копании.

 Кроме родственных уз и моральная сторона вопроса не позволяла мне примкнуть к славной тройке. Никогда не буду в группе, нападающей на одиночку.

 Все же шайку они собрали и приступили к воплощению коварного сценария.
Развязка готовящегося злодейства последовала скорая и совершенно по другому плану.

 Володя изящно, с превеликим мастерством в течении нескольких секунд отправил всех троих в нокаут, работая не только кулаками, но и применяя невиданные в наших местах приемы и удары ногами.

 Группа поддержки осталась стоять с открытыми ртами, не смея даже шага сделать в сторону
намеченной жертвы, которой оставалось только раскланяться и удалиться не прощаясь с компанией.

 Обошлось без больших травм и переломов, так одно растяжение сухожилий и пара ушибов.
Но Гришкевичу пришлось перебинтовать колено, а Смолянову руку. Князев одел темные очки и не снимал даже в сумерках.

 Волдька Вегеле стал своим парнем, хотя и не очень стремился в компанию местных мачо, все таки возраст у него был не юношес

                ******************

                Пан Яневич


  Вацлав Яневич, сын уважаемых родителей появился на свет в середине тридцатых годов в польском Кракове. О том, что его родители достойные и уважаемые соседями люди, я сужу по старинной фотографии сохранившейся в архиве Вацлава.  На фото мы видим матушку и отца, чинно сидящими на аккуратненьких беленьких стульчиках с выражением лица полным достоинства и благоразумия. Отцовские усики, сильно намекающие на образ германского лидера той эпохи, твердо заявляют о взглядах и политических предпочтениях хозяина. Эта категория людей всегда серьезна, решительна и целеустремленна.

 Можно не сомневаться в силе влияния отца  на стоящего за его спиною недоросля влюбленного в жизнь с ее великими событиями и героями. Потому и не раскрывая подробностей жизни юного героя можно понять мотивы и пути приведшие его после великой войны на край света, то бишь на столь нами любимую Колыму.

 Характером Вацлав удался легким и жизнерадостным. Даже пройдя известным путем политических репрессий и лишений лагерной жизни  оставался светлым, наивным человеком, предпочитающим верить всякому встречному.  Иногда подобная простота выдает в хозяине откровенную глупость и инфантильность, но здесь было нечто другое. Наверное это простая любовь к жизни, к земле на которой живешь и людям, несмотря на их темную сторону.

 Горя и неудач встреченных Вацлавом на дороге жизни не перенесли и  десять предыдущих поколений его рода вместе взятые, только он пролетел мимо них, как комар в бурю мимо скал. Сколько их несгибаемых богатырей расшиблось об эти камни, надломившихся душою и превратившихся в инвалидов  и бесконечно плачущих и заливающих горе «огненной водой».

 Нельзя сказать, что Вацлав абсолютно лишен был слабости принять на грудь лишка, но поводом к тому были другие события и факты. Да просто любил человек расслабиться и повеселиться. А стремление к блаженству и удовольствию втягивают человека незаметно в коварный омут страстей. Страсти да слабости и приводят человека почти неизбежно на край грязной канавы, если не пропасти.

 На краю света зачерствевшая душа уже не жаждет познания наук и дивных открытий,  пользуется былыми успехами образования да учения. А образование он получил хоть и не полное, но достойное. Учился экономике и финансам, учился успешно и не вильни так резко жизнь, Польша обрела бы хорошего финансиста или ученого экономиста.

 Зато Колыма приобрела очередного проходимца-авантюриста. Будь в нем искорка Оси Бендера, я с удовольствием бы описал новые приключения Командора. А так выходит описание жизни неудачника  полу-авантюриста и полу-проходимца.

 В шестидесятые, обтесавшись о шероховатости лагерной и суровой колымской жизни, перед нами предстает добродушный мужичок, приветливый и немного суетливый. Он постоянно хочет в беседе вставить свое слово, не всегда самое умное и самое точное, но хочет отметиться участим и активностью. В нем нет ни грамма знаменитой шляхетской надменности и  самолюбования, может это не обязательное качество каждого поляка.

 Но узнав его поближе чувствуешь как в нем прямо сквозит любовь к милой Польше и тоска по родине. Прямо слышишь «Полонез Огинского» льющийся из его образа. Позже он даже решился посетить Родину. Но вернулся назад на Колыму. И здесь родилась очередная загадка его души. То ли так плохо то, о чем он мечтал, то ли так прекрасна вновь обретенная Родина-Колыма. Зачастую, воплощенная мечта приносит жестокое разочарование, рождая безысходную тоску.

  А между тем он обзавелся семьей и ребенком, хотя и не спешил оформить документально свои отношения с женщиной и своей же кровинушкой. Это было как веяние эпохи. Создавая семьи мужики не спешили узаконить свои отношения. Оскорбляя своей нерешительностью и сомнениями спутницу жизни и саму судьбу. И судьба за это часто мстя, била в обратную.

 Так и на этот раз, она уехала в соседний поселок забрав дочурку, а он остался снова бобылем  в объятиях сомнений. Работа не давала сильно грустить и переживать, тем более коллектив быль сплошь женским и шумным. Работал  бухгалтером совхоза, один на всю женскую компанию мужик. Был еще и главбух мужчина, но тот всегда сидел в своем кабинете или находился в бесконечных разъездах.

 Женщин было много, но толку мало. Каждая из коллектива относилась к Вацлаву с умеренным презрением. Один его  вид располагали к тому. Нарукавники на пиджаке вызывали насмешку и отношение как к клоуну. Всегда сидел уткнувшись в бумаги и крутил ручку арифмометра шевеля губами и генерируя бесконечные похмельные флюиды.

 Пришелец из чужого мира сильно напрягал каждую отдельно, не давая отдаться естественным женским отношениям и разговорам. Вскоре, не по своей воле, а по предложению начальства перешел в плановый отдел нормировщиком.

 Начальство и коллеги заметили его хватку и способности. Профессиональный рост, конечно был закрыт, так как начальник планового отдела не собирался оставлять своего поста в ближайшие десятилетия. Но старания поощрили улучшением жилищных условий и прочими имеющимися материальными благами.

 В это же время случился новый роман нашего героя с весьма достойной и милой женщиной. Валентина была скромной симпатичной молодкой. О себе и своих заботах постоянно хранила молчание. А потому и рассказать о ней можно только то что лежало на поверхности. Загадочностью и привлекательностью она заметно повысила общественный вес Вацлава.

 Очередная волна в жизни героя подняла его на один из немногих пиков в его судьбе. Закрепись и удержись на этом пике, сделай обстановку постоянства и закономерности и мы получим совсем другого героя, о котором то и рассказывать скучно.

 Но после рождения сына , то бишь очередного прилива счастья волна житейская резко начала спадать и вот уже уровень былого успеха висит над тобою гигантским валом с недосягаемой кажется вершиной.

 В праздных заботах и поздравлениях друзей, не в меру затянувшихся по случаю обретения наследника, упустил главную нить в работе и накуролесил такого в годовом отчете, что опозорил совхоз на все областное управление. И как следствие лишился теплого местечка в совхозной конторе.

 Лишить человека  средств существования в социалистическом обществе было не гуманно и
потому переквалифицировали видного совхозного экономиста в возчики, доверив потрепанную клячу и разбитую телегу. Разница в оплате труда почти не обнаруживалась, все в силу социалистических завоеваний, да и ответственности поубавилось не соизмеримо. Так что с небольшими моральными издержками, жить можно было не унывая.

 Квартира в аптечном бараке хотя и была без удобств, ( о квартирных удобствах тогда мало кто даже слышал) но была одной из лучших квартир поселка. В центре, рядом со всеми важными социальными и торговыми точками. И главное, рядом через огород, жил в собственном домике его закадычный друг Никлай Дырочко.

 Николай -здоровенный добродушный хохол, как и Вацлав не ведающий уныния и разочарований и тоже известный любитель опрокинуть стаканчик. Особенно на халяву, и видящего в этом только удачу и экономию личных средств.

 Дырочко был по призванию механиком и потому занимал стабильно свое место в жизни работая заведующим гаражом. Он тем немногим и отличался от приятеля, что в его жизни все было прочно и стабильно. Ему было абсолютно не важно какой пост занимает его приятель на производстве и на какой ступени социального развития он находится в данный момент. Ему был важен сам человек его внутренний мир и характер.

 Вот такая бескорыстная и честная мужская привязанность была между этими мало похожими внешне мужиками. Но друга всегда хочется порадовать и сделать приятное. В это время на совхоз пришла разнарядка - отправить на курсы водителей группу способных к тому ребят.

 Николай, видя родство профессий возчика и шофера, намекнул на курсы Вацлаву. Не будь он авантюристом, если бы отказался от такого приключения и развлечения.  Три месяца жить в другом поселке в гостинице автопредприятия и получать от совхоза среднемесячную зарплату. Да тут и отпуска не надо!.

 Целый вечер друзья просидели обсуждая детали и плюсы такого решения, параллельно попивая разведенный спирт припасенный на такой случай Вацлавом. Что же, мужик сказал- мужик сделал! Ровно через три месяца они уже как победители сидели на том же месте и попивали разведенный спирт, любуясь на новенькие корочки водительского удостоверения.

 В середине прошлого столетия на Колыме профессия водителя пользовалась особым уважением и почтением в народе. Водитель обеспечивал саму жизнь  в суровом северном краю, находясь в самой гуще свершений и лишений. Водитель был символом мужества и романтики для населения.
   
 Вацлав стал подниматься на новой волне успеха, и сразу забылись былые грехи и  промахи.
Да их никто ему и не припоминал. Жизнь снова была прекрасна и наполнена многоцветием радости, казалось теперь на долго, и ни что не может испортить и омрачить его светлого пути.

 Проживал в те времена в нашем поселке один очень уважаемый человек. Звали его Дмитрий Лохматов и работал он главным связистом на почте. В его ведении находился поселковый радиоузел, телефонный коммутатор и вся телефонная сеть, паутиной опутавшая поселок.

 В его хозяйстве всегда был порядок и связь не знала отказов и аварий. Телефонный коммутатор был ручного управления, точек на сто. И забавно было смотреть на девушку оператора, которая бесконечно принимала вызовы и шнурами соединяла абонентов, выделывая руками почти шаманские пассы.

 Дом Лохматова стоял в самом центре поселка и как подтверждение  его высокой миссии,   рядом с его домом находился анкерный телеграфный столб в виде буквы А от которого как от матки в разные стороны расходились ответвления проводов связи. Опора была  похожа на новогоднюю елку от количества изоляторов и серпантина проводов.

  Вацлав, однажды возвращаясь на автомобиле с другом Дырочкой домой сильно подшофе, немного не рассчитал радиус поворота и врезался в одну из опор образующих букву А.
Вся опора не рухнул лишь потому, что ее удерживали провода расходящиеся от нее как растяжки мачты. Но десятка полтора проводов все же оборвалось от удара и связь надолго вышла из строя.

 Такого фиаско и подлости Лохматов не мог ожидать от добрых соседей и очень огорчился на них , суля им всяких благ и путешествий отклоняясь от нормативной лексики. Хотя и славился своим спокойствием и выдержкой.

 Остается добавить одну незначительную деталь к описанию моего героя. Его имя было не совсем удобно для русского восприятия и в нарде его упростили называя просто Сашкой. Не Александром или Сашей а просто и коротко как кличка- Сашка.

 -Сашка Яневич столб сбил по пьянке. Машину помял и совхоз оставил без связи на неделю!
Разлетелась  мгновенная молва. В поселке это без задержки, люди  общительные населяют эти края. И опять качели понеслись в нижнюю точку.

 Коля Дырочко успокаивал: - Заплатишь штраф Сашка, я тебе помогу устроиться инструментальщиком на мех базу. У меня там хороший кирюха работает.
 А он и не очень расстраивался. Что этот столб в его такой отчаянной жизни? Досадный эпизод, не более. Вытащил из чехла старенький аккордеон, поиграл душевно, вспомнил Польшу родную, смахнул не прошенную слезу с глаза и давай жить дальше без уныния и терзаний.

 Прошел еще один год в скитаниях  и поисках достойного места под солнцем, как то улеглись прошлые неприятности с работой. И Дырочко — чертяка, проверенный друг снова позвал к себе шофером на бензовоз. И что вы думаете? Вацлав, он же Сашка не посмел отказаться.

 Добрый народ, доброе начальство за год забыли незначительный инцидент со столбом связи
 доверив Сашке ответственное дело, снабжать совхоз горючим. Его посадили на бензовоз, недавно выпущенный с капитального ремонта, и представляющий неведомый инженерам авто гибрид, вобравший в себя несколько моделей отечественного автопрома.

 Бегало это синтетическое чудо резво, потому что двигатель на ЗИС-5 поставили от последней модели грузовика, по тем временам самый мощный. Опять начались водительские
 будни, наполненные тревогами и заботами кочевой жизни.

  Занятие Сашку увлекло, и очень ему даже нравилась очередная работа. В меру тяжелая и опасная, но такая нужная, ответственная и разнообразная как и сам характер героя. Заходя в
 кабинет бухгалтерии по служебным делам, больше не натыкался взглядом на презрительные ухмылки бывших коллег. Сейчас на него смотрели даже с уважением и интересом.

 Сашка  рад стараться, ходит гоголем. Уже и куртку себе кожаную выменял у еврея Цвиркуна работающего заведующим складом и сапоги хромовые купил на Спорном. Рос человек понемногу перед лицом общественности,  но главное в своих глазах. И порой называл если его кто по имени отчеству, то не противился тому.

 Спорное — поселок на бойкой трассе, в то время был маленьким богатым городком, не чета таким провинциальным углам как наш Эльген или Мылга. Спорнинский авторемонтный завод, нефтебаза, контора и база районного снабжения — все эти предприятия придавали поселку статус города и центра.

 Прямого автобусного сообщения со Спорным не было, а вот желающих посетить этот чудо- поселок всегда было достаточно. Особенно любили магазины Спорного, в которых всегда было изобилие любого товара, в сравнении с нашими захолустными. Потому и приходилось каждую поездку брать с собой попутчика до Спороного.

 Благодарности за услуги не ждал, но от небольшого презента, в виде бутылочки водки или коньячка не имел привычки отказываться. Роза Соломоновна — диспетчер автопарка совхоза
женщина своенравная и гордая приучила рядовых шоферов смотреть на себя с трепетом и восхищением. Должность ее была не самой высокой в хозяйстве, однако таилась в глубине души ее какая то изюминка, что заставляла  напрягаться каждое утро водителей при получении путевых листов.

 Замужняя строгая, в меру привлекательна и цветущая женщина была ярким элементом , украшавшим скромный мужской коллектив. Так что ее заявление, что сегодня она едет на Спорное с бензовозом даже обрадовало нашего героя и подняло настроение после утренней выволочки от женушки Валентины за вчерашние приключения с веселой шоферской компанией по поводу очередной получки.

  Заскочили в контору совхоза за документами минут на двадцать и рванули от поселка с прекрасным настроением и надеждами на удачу и прекрасную погоду. Два с половиной часа в пути пролетели одним мгновением за Сашкиными шутками и байками. Озорные глаз Розы Соломоновны вдохновляли его на высоты артистизма и остроумия. А заливистый ее смех и реакция окрыляли и заводили самого.

 Еще до обеда завез ее в контору завода и договорившись о встрече в столовой на трассе поехал на нефтебазу заливать солярку. Загрузить цистерну топливом на эстакаде дело  нескольких минут, но еще выписать накладные и пройти всю очередь фактуровки, дело несколько нудное и скучное.

  Оператор — кладовщик тетка в возрасте и в теле так тщательно и спокойно выписывает каждую букву документа, что кажется остановилось само движение солнечной системы.
Но в конце концов документы в «бардачке» ключ в замке зажигания и остается дождаться
только Розу Соломоновну.
 
 Шофера тех далеких лет даже не подозревали в какой золотой период они живут. Можно ведь было скоротать время в буфете трассовской столовой за стаканом легкого фруктового винца беседуя с коллегой о заботах колымских водил.

 Так и шли час за часом, стакан за стаканом и солнце летнее уже заметно присело к горизонту
Но все кончается, как бы долго не тянулось. Роза Соломоновна возникла неожиданно и как всегда шумно.

 С делами она справилась самым лучшим образом и это подняло ей настроение. Потому выехав за черту поселка и не заметив состояния Сашки она предложила ему взбодрится рюмочкой прихваченного коньячка, от чего тот и не помыслил даже отказаться.

 Сама она выпила две крохотных рюмочки, Сашке же досталась остальная часть пол-литровой емкости. Мир окрасился окончательно в цвета радуги и запели райские птицы в душе и наяву. Теперь дорога расстилалась скатертью до самого неба, изредка делая плавные повороты единственно для смены декорации.
  В том самом коварном месте, где горный участок дороги переходил в долину могучей Колымы, неожиданно возник крутой поворот переходящий в прямой длинный мост через петляющую речку Оротукан.

 Именно в этом месте неведомая темная сила поборола Сашку и не дала ему выкрутить руль до необходимого угла. И мгновенно дорога гигантской змеей вывернулась из под колес и ударив о стену придорожных зарослей выбросила машину прямо в русло реки.

 Мама родная! ЗИС стоял на колесах среди реки с открытыми дверками а бочка с соляркой валялась на берегу у самой кромки воды и истекала толстой пульсирующей струей топлива через отверстие оторванного вентиля.

 Поток кофейного цвета относил Розу Соломоновну от останков автомобиля вниз по течению. Глубина была небольшой, но напор воды не давал женщине встать на ноги, как бы играя ударял ее ниже спины.

 Сашка бросился за ней и в пять прыжков настигнув схватил за кофту на плече поставил на ноги и потащил к берегу. Роза Соломоновна покорно следовала за Сашкой согнувшись по старушечьи, обтекая струями чуть не сгубившей ее воды.

 Надо отдать ей должное, серую сумочку с документами и личными вещами она продолжала цепко держать обеими руками, сама же являя жалкое зрелище мокрой курицы, утратив былую неотразимость и сияние.

  Тем временем на дороге уже скопилось с десяток автомобилей и куча сильных, теплых рук шоферов предлагала помощь. Кто чашку горячего чая, кто полотенце, в кто и стакан водки, на которую даже Сашка не мог смотреть без отвращения.

 Пострадавших обсушили, обогрели, отправили гонцов на «Пятилетку» позвонить в Эльген, чтобы высылали буксир и подмогу. Помогли бескорыстно и вовремя, но на душе у Сашки было тошно как ни когда. Именно в это вечер он подняв глаза к небу поклялся никогда больше не браться за баранку.

 На этот раз здорово повезло! Во первых хрущевская оттепель. При Иосифе Виссарионыче упекли бы Сашку поновой лет на десять за вредительство, а так отделался выговором и позором. ЗИСа списали, за солярку высчитали копейки да без работы не оставили, опять взяли на конюшню водителем кобылы.

 Стал дровишки пиленые по домам жителей развозить, дело знакомое. Привезет кому, зайдет в гости, а хозяин рад угостить да побалакать по душам. А Сашка любит это - человек простецкий и самому есть что рассказать, чем поделиться. Да и жене Валентине спокойнее когда когда не мотается где то на трассе вдали от дома.
 
 Долго еще можно рассказывать о жизни этого доброго неунывающего человека, как он умел радоваться в секунды удачи и грустить и страдать в длинные часы и дни горя.
 И ведь до последних дней  так и трепала его жизнь словно бушующее море поднимая и низвергая в пучину. Оставалась лишь неизменной его доброта и отзывчивость к людской беде.
                ***
 ( Если Вы читая записки С.А.Климова нашли некоторую схожесть с его повествованием, не считайте эту главу моей повести плагиатом! Считайте что я просто отредактировал и расширил его мемуары) 


                ****************

           Нил Михайлович

 Году где-то в 1966м в нашем поселке появился новичок.  Хватило дня и весь народ знал, что приехал новый завклуб. Так на местном наречии было принято подчеркивать должность заведующего сельским клубом.

 Нил Михайлович Лебедев — мужчина в возрасте, но пока не старик, просто на излете активного периода жизни, но уже не вызывающий заинтересованных взглядов женщин.
 Среднего роста, среднего телосложения и первое впечатление о нем оставалось средним.

 Не сведи жизнь меня с ним так близко, может прошел он мимо нашего с вами внимания тенью и не о чем было рассказать. Но поскольку мы стали друзьями, его сокровенный мирок приоткрылся и моему взору.

 Мне было тогда 13 лет, самый нежный и тонкий период в становлении характера и личности.  Мою любовь и стремление в мир музыки возглавил именно Нил Михайлович, обучая не только нотной грамоте, но расширяя мировоззрение юноши своим опытом и примером.

 Жизнь Нила покрутила изрядно и кое чего он в ней постиг и повидал. Самое яркое и незабываемое по времени и масштабам событие — война. Война, которую он пережил в блокадном Ленинграде. 

 Тяжелые годы войны оставили очень глубокий, трагический след в душе тогда еще юного создания, но поверхностный детский ум все же позволил ему проще и легче отнестись к столь масштабному эпохальному событию, не нанеся ему очень глубоких травм, как более умудренной части блокадников.

 Не оставалось в нем ни какого внешнего надлома и потому он рос и развивался в дальнейшем как обыкновенный советский пацан. После войны кроме школы получил еще и музыкальное образование. Что и определило его дальнейшую судьбу, связав на всю жизнь с культурной жизнью общества.

 Рано познав самые глубокие таинства любовных отношений, приобрел в общении с дамами некоторый цинизм и сарказм, считая себя неотразимым героем-любовником. Но со временем, трезво оценив свои внешние данные, скромно опустился с пьедестала иллюзий. Так что в жены уже взял обыкновенную девушку, не блиставшую красотой и  талантами.

 Потекли дни простой городской жизни. Юношеские грезы о романтической жизни, полной приключений и подвигов незаметно растаяли, как туман над Невою под лучами летнего солнца. Все было размерено и обыденно, как у большинства граждан. А большинство наших граждан в ту давнюю эпоху любили разбавлять серость бытия напитком грез. То бишь вином.

 Не опустившись до банального алкоголизма, все же стал постоянным поклонником Бахуса.
Граждане этой касты, как известно, звезд с неба не хватают и о подвигах не мечтают точно. Живут тихонечко ото дня ко дню, пока не осенит чудо какое нибудь или событие дивное не перевернет болотную муть жизни до самого дна.

 Шли с женой после нового французского фильма, обсуждали да сравнивали. Пришли к выводу, что надо все менять, нельзя больше прозябать в болоте повседневности и нищего социалистического убожества.

В Париж ехать не на что, значит надо разбогатеть! Воровать и грабить не умеем и не хотим, значит остается доступный и реальный Магадан. Там самые длинные и легкие рубли!
Решили: -Едем в Магадан!

Быстро распродали барахлишко, собрали все расчеты, получки и заначки. Набрали на билеты
и здравствуй солнечный город! Магадан поверг в уныние после Ленинграда. Тут еще в отделе кадров управления всей областной культуры сказали, что есть вакансии только в глубинке самой территории.

Отсюда вчерашняя ленинградская жизнь виделась краше парижской из фильма, тоска вдруг леденящая напала на супругов. Но отступление было отрезано напрочь. Денег оставалось на неделю и жилье в Ленинграде сдали.

 После того, как перед глазами возник Эльген... уже и Магадан показался Парижем!
Квартиру дали сразу. Такое в Эльгене могло случиться только с великим специалистом, по высокому чиновничьему направлению из области. Познакомили с местом работы.

 Большой деревянный домище в один этаж. Унылое барачное здание сельского клуба, в котором теперь предстояло быть руководителем культурной жизни села. Голова шла кругом от быстрой смены декораций жизни и массы новых знакомых, областного и районного начальства, жителей поселка и вольного колымского воздуха .

 Бывший хозяин клуба — Буравков Андрей Дмитриевич оказался душевным человеком. Быстренько ввел в курс событий, показав все закоулки и секреты объекта. Познакомив с дежурной по кочегарке и уборщицей по совместительству, предложил отобедать у него дома.

 Жил Андрей Дмитриевич рядом с клубом в старой двухэтажке, так что долго добираться не пришлось. Женушка его как будто уже поджидала гостей, мгновенно накрыв стол и поставив как главное украшение запотевшую бутылку Столичной в центр натюрморта.

Нил, поначалу, испытав некоторую неловкость момента, вскоре успокоился в атмосфере хлебосольного гостеприимства и для приличия пару раз отказавшись от водки все же с трепетом опрокинул первую под тост «За приятное знакомство!».

 После такого долгого перерыва, считай первый раз после Ленинграда, после стольких дней нервного напряжения и суеты переезда, от первой рюмки по всему телу и душе разлилось необыкновенное блаженство. Какие милые и родные люди сидели сейчас рядом, как тепло и солнечно было в комнате. А здесь ведь можно даже быть счастливым:  -Думалось Нилу.

Добродушно и басовито журчал голос Дмитриевича, рассказывая о том что снабженец совхоза Лев Соломоныч Кантор сбежал как раз в Ленинград. И директор совхоза Нинель Баранов приглашает занять эту важную вакансию. А заведовать клубом приходилось по необходимости и это изрядно напрягало.

 Заодно коллеги отметили прием- передачу должности и казалось уже они стали друзьями навеки. Но закончилась емкость с напитком и этикет не позволял продолжать банкет по причине того, что он грозил трансформироваться в заурядную пьянку, что для работников отечественной культуры было крайне непозволительно.

Хозяин предложил проводить гостя домой, когда тот засобирался вспомнив что жена тоже ждет его к обеду. Так за дружеской беседой они и дошли да дома Нила Михайловича, хоть он и не припас Столичной но пригласил теперь провожающего в гости. Но тот пообещав зайти в другой раз, пожав на прощание руку удалился.

Жена, заметив знакомый блеск глаз мужа — начала было привычно ворчать, разрушив едва родившуюся гармонию в душе. Но так же неожиданно смолкла и махнув рукой удалилась в свою отдельную комнату где могла полностью предаться тревожным чувствам и даже всплакнуть без посторонних глаз.

 Новые заботы и повседневная суета отвлекли от грустных мыслей и тоски
 по северной столице. А первая получка обрадовала и выравняла ощущение контраста прошлого и настоящего. Можно было теперь откладывать на сберкнижку пару сотен каждый месяц и вожделенная бутылочка винца не казалась теперь столь недосягаемой.

 Слабость Нила не бросалась в глаза обществу, лишнего он себе не позволял, но как всякий публичный человек, а в нашей деревне он именно таким и был, оставался объектом повышенного внимания и пересудов. Сарафанное радио, само собой могло навесить лишних ярлыков и наплести небылиц. И в этой обстановке быть и слыть не всегда оставались тождественными понятиями.

 В культурную жизнь села сразу же врезалась новая струя, неся перемены и многообразие.
 Родился самодеятельный коллектив артистов. Нашлись и вокалисты с танцорами и музыканты. Чаще заезжали гастролеры с концертами и даже актеры именитые с показом своих работ. А всякие лекторы от культпросвета агитпропа были постоянными гостями.

 Местные таланты под его умелым руководством преуспели настолько, что стали сами гастролировать по ближним поселкам и пользовались некоторым успехом. Публика тогда была не избалованная и благодарная, так что принимали всегда на бис и не жалели аплодисментов-высшей награды артиста.

 Талант Нила Михайловича был многогранным и щедрым. Неожиданно он проявился в репортерском искусстве и за ряд его успешных статей,  зачислили в нештатные корреспонденты районной газеты «Северная правда».

 Во время его отдыха на местном курорте «Талая» Нил был так очарован гостеприимством и местной природой, что написал об этом песню.  Он подарил ее работникам и персоналу лечебницы. Правда, не знаю, прижилась ли она там. Но вдохновленный, тем что народ запел его песню о Талой,  вскоре сочинил и о Эльгене .

 Эти песни долго были в репертуаре местного вокального коллектива, возможно и сейчас помнит кто то эти песни, я сохранил в памяти лишь фрагменты:
-Опустится вечер в распадок таежный,
в дворце санатория вспыхнут огни...
-Эльген,Эльген заснеженный поселок...

 Вскоре его пригласили в школу преподавателем музыки, от чего он не отказался самоотверженно неся и эту нелегкую ношу. Иногда он позволял себе появится на уроке слегка подшофе, считая что прокатит незаметно. Тщательно отбивая запах лаврушкой и другими хитрыми фокусами. Но, внешне бестолковая ребетня, видела его хитрости и не осуждала за это, не считая грехом излишнее жизнелюбие учителя.

 Наверное ему доставались нагоняи от директора школы, ведь он был таким строгим и даже суровым, но нам ни кто не рассказывал этих мелочей.

В то же время мне выпала честь стать его учеником по классу фортепиано. Он занимался со мною как любой учитель серьезно и регулярно. Ставил оценки и давал задания. Но мне было мало этого и я в свободное время забегал к нему в кабинет и здесь мы становились просто друзьями. Я ему помогал по мелочам то прибраться, то куда то сбегать по поручению и так незаметно наша дружба становилась теснее и крепче. И уже почти все время после школы я был с ним и не возникало возрастных противоречий. Он меня проводил тайно на сеансы после 21-00 и для детей до шестнадцати.

 Я смотрел фильмы с тыловой стороны экрана почти в упор. Сначала было непривычно и оглушительно, но потом втянулся. И это была наша с Нилом тайна, иногда только уборщица меня встречала за кулисами, но поняв чья это протекция смирилась. Несколько раз я просил Нила Михайловича позволить мне посмотреть кино с моим другом Мишкой. Он мне великодушно позволял с некоторыми оговорками.

 Конспирация у нас была на высоте и учителя мои в школе ни разу не уличили нас в этакой дерзости. Часто бывал у него дома. Запомнилась одна его хитрость бытовая.

 Как я уже упоминал, его жена не любила очень когда Нил заглядывал в рюмку. И если обнаруживала дома спиртное, обязательно выбрасывала прочь как заразу. И поэтому домашние запасы он прятал от нее оригинальным способом.

 За дверью стояла батарея всяческих бутылок в ожидании генеральной уборки. Так он выливал из принесенной содержимое по нескольким пустым и стояли они себе на виду в любой момент готовые к действию хозяина.

Вот такой он был занятный человек. Я безусловно знал его с одной стороны, лишь слегка раскрыв его талант и слабости. Да ведь в каждом из нас уживаются две ипостаси и в каждом идет вечная борьба нашего отца небесного и отродья рогатого.
 

        (Продолжение следует)