Замануха

      Александр Павлович не был религиозным человеком. Более того, он был коммунистом, хотя не по убеждению, а по необходимости. Тем не менее... Но всё по порядку.
      От природы Палыч (все называли его так для краткости) был весьма любопытен. Всё ему надо было потрогать, понюхать и даже попробовать на вкус. Словом, совал свой нос туда, куда, по словам друга детства, собака хвост не суёт. И загорелось ему, ну прямо сей момент, в Библию заглянуть, узнать, значит, что же там в ней такое запретное для них, атеистов, таится. Да где её взять-то? Это потом, в смутные времена перестройки, у внезапно появившихся как чёрт из табакерки «купи-продай»-бизнесменов можно было приобрести на ступеньках у входа в крытый рынок не только «Майн Кампф» Адольфа Гитлера в твердом, ламинированном для вечности переплете, но и, по слухам, даже чуть ли не настоящую атомную бомбу.
      Долго Палыч вынашивал за пазухой вгвоздившееся в самое сердце желание, пока однажды на работе не поведал о нём сантехнику со странным прозвищем Крокодил. А было это в канун торжественно отмечаемого тысячелетия крещения Руси. К удивлению  Палыча Крокодил живо откликнулся:
      – А приходи завтра во Дворец корабелов, там Библии всем желающим бесплатно  раздавать будут. Я тоже приду.
      Назавтра Палыч как штык стоял у входа во дворец, перед женщиной, представившейся старостой общины. Она подробно расспросила о цели его визита и пропустила в зал. О том, что женщина была родной сестрой сантехника и о самой общине Палыч узнал позже. А пока он живо пробрался поближе к сцене, чтобы не прозевать раздачу заветной книги.
      Палыч то и дело вертел головой, тщетно пытаясь увидеть Крокодила. На подмостках ораторы сменяли друг друга. Палыч слушал их наивные рассказы о чудесных происшествиях с верующими, предвкушая желанное вознаграждение за своё терпение. Кульминационный момент наступил неожиданно для него, но не для явно подставных. Прямо со сцены им протянули пару книг.
      – Кому не досталось, прошу прийти завтра на...
      От огорчения Палыч едва не лишился чувств, но адрес запомнил.


      Назавтра Александр Палыч в волнении прохаживался возле названного дома. Его заметили, из ворот выглянул человек.
      – Вы что хотели?
      – Да вот… – замялся Александр Палыч. – Сказали, Библию дадут.
      – Заходите, заходите. Сейчас служба начнется. Меня Петр зовут, Я к Богу на фронте пришел, под Ленинградом. Сижу, значит, в окопе, артобстрел жуткий, земля от взрывов стонет, и вдруг голос ниоткуда: «Петя, выйди». Я вылез, а в окоп тут же снаряд упал. Меня взрывом вместе с землей отбросило, слава Богу единому, уберег от смерти, – он перекрестился. – А вы заходите в дом, заходите.
      Александр Палыч вошел в просторное помещение под шатровой крышей без потолка, подпертой посредине деревянным столбом. Начиная от входа, помещение было заставлено длинными скамьями, на которых сидели мужчины и женщины лицом к возвышению, представлявшему собой подобие сцены. К сцене приткнулось пианино. Палыч бочком проскользнул на свободное место и замер.
      Боковая дверка за сценой открылась, из нее, как из-за кулис, вышел Петр, и служба началась.
      Палыч не слушал. Он с интересом разглядывал окружающих и, заметив знакомое лицо, опустил голову, надеясь не попасться ему на глаза. Затем делегатка из соседней области передала привет от братьев и сестер. После ее выступления поднялся невообразимый гвалт. Все одновременно выкрикивали просьбы к Богу. Кто-то просил исцеления ближнему, кто-то денег на постройку дома. Завершилось всё красивым песнопением под звуки пианино, и присутствующие направились к выходу.
      Палыч забеспокоился и осторожно спросил у соседа:
      – А когда Библии давать будут?
      – Вы к наставнику подойдите, – указал тот на сцену.
      Палыч торопливо направился к столу.
      – Как насчёт Библии?
      Петр пытливо глянул на него.
      – Сейчас, сейчас, – и твердо добавил: – Вначале мы должны принять вас в нашу общину.
      Тотчас откуда-то появились несколько мужчин. Они окружили Палыча, преклонив колени и принялись бормотать молитвы.
      – На колени, брат мой, стань на колени, – мягко попросил Петр.
      Палыч струхнул. Дело принимало неожиданный оборот. Из боковой дверки с любопытством выглянули девчушка и женщина, видимо, хозяйка дома.
      – Нет-нет! – замахал руками Палыч. – Я как бы это...не готов. Мне бы Библию, – он еще надеялся.
      Разочарованный Петр подал знак мужчинам, и те неслышно удалились.
      – Успокойтесь, успокойтесь, – увещевал Палыча Петр. – Приходите в четверг, всё уладим.
      Тут только до Палыча дошло, что его попросту заманивают в секту. Не помня себя от пережитого, мчался он со всех ног по пустынным улицам ночного города. Сквозь пелену навалившегося с моря тумана с пониманием хитро подмигивали уличные фонари, а ему казалось, что вот-вот его догонят и вернут.
      Жена, выслушав его, хохотала чуть ли ни до потери пульса:
      – Ой, мамочки! Ой, держите меня! Благоверный-то мой – единственный в своем роде баптист-коммунист.
      – Да ладно, будет тебе,-смущенно отбивался Палыч.


      2017