Марки

Дедушка Юстаса обладал редким даром. Его истории, больше похожие на волшебные сказки, не жили на бумаге. Стоило начать записывать, как они тут же теряли краски, маленький теплый огонек, зажженный рассказчиком, не переносил небрежного обращения и тут же потухал.


Ежевечерние собрания у камина были в семье Юстаса самой обычной вещью. Когда солнце начинало потихоньку болезненно краснеть, опрокидываясь на свинцово-серые облака, а дом на пригорке наполнялся синеватыми юркими тенями, в большом зале зажигался огонь. Тепло, выползая из камина, постепенно захватывало узкие коридоры дома, проскальзывало в комнаты. Домочадцы без слов понимали этот зов.


Дедушка, престарелый, но крепкий мужчина, занимал почетное место в глубоком кресле у самого огня. В его внешности не за что было зацепиться взгляду мечтателя. Волосы больше серые, чем седые, острое сухое, но дружелюбное лицо, с которого смотрели живые карие глаза. Всегда безупречный костюм с краешком белого платка, который с неизменным любопытством выглядывал из кармашка. На жилете, застегнутом на все пуговицы, кроме самой последней, тускло поблескивали круглые старомодные часы на цепочке, кожаные ботинки были всегда начищены даже тогда, когда дедушке стало трудно этим заниматься. Словом, его  безукоризненный вид отпугивал любую творческую мысль. Такое впечатление длилось ровно до того момента, как он открывал рот.


Что за сказки это были! Их героями были дети, но чаще всего главным героем был маленький Юстас, в бесконечных рассказах дедушки он то и дело попадал в фантастические ситуации. Леденцовые рощи, удивительные небесные замки, моря, кишащие пиратами, холодный север, где только он не побывал, какие приключения пережил! Как любил Юстас моменты, когда дедушка, откашлявшись, начинал новую историю:

- Давно, за синим морем, плавать по которому рисковали лишь самые отважные моряки, стоял  город. Круглая стена вокруг него была сложена из солнечного камня, такого яркого, что резало глаза. В маленьких опрятных домиках, сидевших очень близко, жили улыбчивые люди со светлыми глазами. Но однажды к ним пришло несчастье, на их город напали чудовища, которые хотели истребить добрых горожан и забрать у них дом, - рассказывал он, увлеченно жестикулируя. Волшебная история обволакивала слушателей своей пеленой, каждый представлял себе и город, и жителей, и маленькие уютные домики. С внутренним содроганием думали сидевшие в кружке о чудовищах. Во время дедушкиного рассказа никто никогда не разговаривал, все в задумчивости сидели, опустив голову, очарование захватывало и взрослых, и детей. В зале становилось тихо, слышался только теплый голос престарелого члена семьи, который восседал в своем кресле, накрывшись пледом в красно-сине-зеленую полоску.


Юстас часто спрашивал дедушку о том, откуда он так много знает о волшебных мирах. Неужели он, в своем клетчатом костюме, с тросточкой в руке, бродил по садам, полным хрустальных цветов? Неужели действительно существовали солнечные города, воздушные корабли, бездонные океаны? Дедушка на все эти вопросы лишь усмехался, а затем говорил с важностью:


- Главная ценность жизни, самое лучше, что она может дать – это путешествия. Видя другие страны, ты начинаешь понимать, что люди везде – одинаковы, а природа красива совершенно по-разному. И из этого, мальчик мой, рождаются удивительные миры, и хрустальные, и воздушные, какие хочешь…


Когда Юстас вырос, он часто вспоминал слова дедушки. И даже когда самого дедушки не стало, он не оставил своей мечты о путешествиях. Все то, что он проходил на уроках географии, его не интересовало, Юстас рисовал в своей голове совершенно другие образы стран, немного похожие на те, о которых рассказывал дедушка, но более реальные. Юстас хотел творить волшебство. Ему представлялось, что в других странах он найдет способ сделать это, увидит все то, что будоражило его воображение  детские годы. Чем старше он становился, тем ярче разгорался огонь любопытства, тем нетерпеливее рвалось что-то внутри него на волю.
 

С этой идеей в сердце он продолжал жить, и в тот момент, когда мечтам Юстаса вот-вот суждено было сбыться (он оканчивал престижный университет, после этого для него были открыты все дороги), случилось несчастье. Испуганное бормотание становилось все громче, если месяц назад люди говорили, что государство не поступит с ними так, то сейчас разговоры о том, что из страны необходимо бежать, звучали громко, четко, но все-таки испуганно. Семья Юстаса, его мать, сестра были в постоянном страхе (дедушка к этому времени уже умер, оставив остальных домочадцев оплакивать себя и свой дар). Каждый день до них доходили вести, что в дом знакомых их знакомых вламывались и уводили неизвестно куда всех членов семьи, от мала до велика. То и дело звучало слово «Выдворение! Выдворение!», произносимое волнительным шепотом. Они продолжали жить, как жили, но вскоре несчастье пришло и к ним в дом.


Юстас толком не помнил, что же произошло, все было словно в тумане. Глаза им завязали, поэтому они ориентировались по звукам. Изредка раздавались холостые выстрелы, плач детей и женщин, он чувствовал боль в выкрученных руках, затем холод улицы. Звуки постепенно менялись, вскоре он услышал гудок поезда, ноги его ступили на дощатый пол вагона, но не удержали тела и Юстас повалился на пол. Люди, которые привели его семью, тут же удалились, грубо захлопнув дверь. Ночь они провели, прижавшись друг к другу, слез не было, только оцепенение.


Поезд отвез их в угрюмую, холодную страну, речи о том, чтобы ехать хоть куда-нибудь, быть не могло, мать и сестра слишком нуждались в его помощи. Огонь, горевший все это время в душе Юстаса, поутих, его нечем были питать, будущее представлялось безрадостным, к тому же, они еле сводили концы с концами. В это глухое время Юстас увлекся марками. Он часто отрывал их от использованных конвертов, менялся с мелкими торговцами, искал среди мусора. Марки представляли собой маленькое, слишком маленькое окошко в его мечту, Юстас завороженно вглядывался в изображение длинноногого жирафа, бегущего по полю, в уголке которого красовалась еле различимая надпись «Африка». У него были марки с изображением Пизанской и Эйфелевой башни, Золотого моста, огромного Букингемского дворца. Все они были действительно сказочны, словно маленькие частички прошлого, дедушкиных рассказов, их магии. Юстас собирал их в большой альбом, марки все множились и множились, он проводил за их разглядыванием все свое свободное время, когда не помогал матери и сестре.


Но все же его жизнь вновь круто поменялась. Сначала заболела мать, ее сухой кашель сотрясал стены их маленькой квартирки ежеминутно. Затем слегла и сестра. Марки были забыты, Юстас отчаянно ухаживал за двумя самыми дорогими людьми, отчаянно от того, что доктора говорили, что надежды нет совсем. Женщины день ото дня худели, врачи с неохотой шли к заразным иностранцам, в воздухе стоял страшный больничный запах. В самые страшные ночи, когда ему приходилось сидеть и обтирать больных мокрой тряпкой, а сладкий запах лекарств забирался в нос, Юстас на секунду задумывался о своих мечтах, но тут же отметал их. Несмотря на постоянный уход, вскоре умерла сестра. Они с матерью находились в одной комнате, поэтому женщина средних лет, превратившаяся в старуху, почувствовала это. Она плакала и кашляла еще неделю, а затем и сама затихла. Сгущались тучи. Альбом с марками стал единственным спасением, теперь он практически безвылазно сидел за столом и глядел на них, не выходя на улицу.


Все же он не терял надежды, Юстас начал задумываться. Не для того ли его семью загнали в незнакомую страну, чтобы уморить? Его душа всегда жаждала других мест, решительных действий. В отчаянных попытках разрушить черную тоску, к Юстасу медленно начало приходить понимание, что его мечты о волшебных странах – это бред, а те страны, что он видел и знает, жестоки и не любят чужаков. И воздушный, и хрустальный…


«Домой!», -  вдруг услышал он, «Неважно, что там, я поеду. Я провел свою жизнь в мечтах о том, чтобы уехать, но все это – ненастоящее. Домой! Я бы хотел помочь таким же людям, как и я, оставшимся семьям, в которых возможно есть свой дедушка-сказочник, есть свои мечты. Нет способа научиться волшебству, скитаясь по чужим землям, ведь мы уже волшебники на своей земле.» Жгучая тоска погнала его к курящимся серым поездам, альбом с марками он выронил на пути, он лежал переплетом вверх, а рядом, в грязи, уносимые ветром, лежали и сами марки, маленькие пестрые квадратики с волнистыми краями. Прекрасные и величавые достопримечательности мира, аккуратно подписанные, ненужно плавали в грязной коричневой воде. Юстас бежал за поездом, хватаясь за руки, протянутые ему, в тот момент, когда его подняли в воздух, чтобы поставить на лесенку, он почувствовал, что избрал верный путь.