Слишком последний закат

На пирсе у моря сидел улыбчивый пёс в солнечных очках. Его золотистую шерсть живописно причёсывал ветер. Близился закат.

К собаке подъехал мужчина в коляске и сам невольно заулыбался. Настроение под вечер у него было отвратное, и ноги гудели после долгого пути. Но вот у моря сидит пёс в солнечных очках и с пастью, растянутой, будто в улыбке. Это зрелище развеселило даже измотанного инвалида-колясочника.

— А ты хорош, братец. Славная порода — лабрадор, — мужчина мягко потрепал собачью шею.

Пёс заводил ушами, но не двинулся с места. Всё также дышал улыбчивой пастью с языком наружу.

— Меня зовут Игорь, — мужчина вздохнул и полез в карман пиджака за сигаретами, не отводя глаз от заката.

Он вобрал в себя первый глоток дыма и выпустил колечко, закинув голову. Потом снова сощурился на солнце:

— А ты давай будешь Джек, — сказав, колясочник скосился на четвероногого собеседника, но тот никак не реагировал. Тогда Игорь склонился через подлокотник и легонько толкнул Джека в бок. — Ты там не спишь часом? Закат пропустишь!

Пёс двинул лапами, немного изменив положение и тихонько заскулил.

— Ладно-ладно, мир, — Игорь снова затянулся и подал собаке открытую ладонь. Никакой реакции. — Где же твой ошейник? Бездомный лабрадор в очках: как странно...

Пёс молчал.

На берегу зашумела небольшая компашка детворы. Игорь обернулся на крики. И по привычке расстроился. Он так и не научился радоваться беззаботному счастью других. Достал мобильник и позвонил:

— Олеся, заберите меня минут через двадцать, пожалуйста... Я на пирсе... Нет, не кружится... Всё превосходно... Да-да, спасибо.

В трубке ещё что-то говорили, но Игорь отключился. Ещё одной затяжкой дошёл до фильтра. Пульнул бычком в море. Волны тут же подхватили игрушку.

— Вечно они меня принимают за умирающего, — Игорь побарабанил пальцами по подлокотнику.

Кто-то из детей на берегу вскрикнул сильнее прежнего. Колясочник обернулся и продолжил говорить, сидя вполоборота:

— Знаешь, Джек. Всё это случилось со мной неспроста. Ведь до инвалидности люди тоже вечно принимали меня не за того. Да что говорить, мне самому хотелось быть не таким!

Наблюдая за детьми, Игорь бормотал:

— Я занимался прыжками в воду. Даже участвовал в международных соревнованиях. Клифф-дайвинг.

Мне нравилось ощущать свободное падение безо всякой страховки. Именно так чувствуешь свободу.

Даже в прыжках с парашютом этого нет.

Я пробовал. Это не свобода, а наоборот — абсолютная зависимость от рюкзака с дутыми панталонами.

Игорь опять посмотрел на солнце, достал следующую сигарету. Закурил и усмехнулся:

— Знаешь, я ведь даже на соревнованиях прыгал ради удовольствия. Сейчас мне это кажется каким-то психическим расстройством или вроде того. Победа меня не заботила. Хотелось только сигануть со скалы поскорее.

Конечно, побеждал тоже. Вернее, брал награды. Иначе на что бы я существовал? Первое место мне никогда не присваивали. Говорили, что выполнение элементов слишком уж опасное.

Это, разумеется, нравилось женщинам. Они обожают и одновременно боятся тех, что со смертью на ты. Да и вообще, люди так устроены. Но женщины — особенно… Мотыльки...

Игорь замолк на несколько секунд. Опустил глаза. Стал наблюдать, как волны играют с бычком. Потом повернул взгляд на Джека и вздрогнул. Стёкла собачьих очков были обращены к колясочнику: Игорь разглядел собственное отражение. Покачав головой, выпустил ещё несколько дымных колечек:

— Потом я встретил любовь всей своей жизни. Такая глупость… Меня всегда злило, что так легко сигануть семерной кульбит с тридцатиметровой скалы и так трудно сказать незнакомой девушке: «Привет».

Наверное, одна любовь бывает только у тех, кто боится искать другую.

Мужчина затянулся и увидел, что вторая сигарета тоже закончилась. Он посолил бычок о колесо и хотел тоже бросить в море. Но передумал и убрал в карман пиджака:

— Впрочем, я и правда её любил. Наверное, потому что она... тоже была «не такой». Джек, у тебя ведь есть человек, к которому ты привязан?

Лабрадор закрыл пасть и стал как будто серьёзнее. Бледное солнце коснулось моря.

— Да, я любил её. Она не лезла ко мне после соревнований, как это делало большинство. Поклонницы всегда пугали меня! Они предлагали расписаться на груди, но я никогда не был ловеласом! Они принимали меня не за того!

А Ольга сделала всё идеально. Проследила за мной до гостиницы. Затем дождалась, когда я выйду, и мы столкнулись на улице случайно. Для верности она даже выронила телефон. Чтобы я точно не прошёл мимо:

— Господи, как жаль, мой новый телефон!

— Он что, сломался?

— Похоже на то... Слушайте, возможно, я приняла вас не за того, но…

— В смысле... проверьте, совсем ли он сломался?

— Что?

— Эх, дайте я сам... Да, экран разбит, и не реагирует на нажатия.

Игорь смахнул волосы со вспотевшего лба:

— Представляешь, Джек?! Она сломала телефон, чтобы просто познакомиться со мной. Разумеется, я сразу это понял.

Я тут же влюбился! Ужасная глупость — влюбиться сразу — но иначе я не мог!

Потом я узнал, что излишняя предосторожность — её конёк.

Это была фанатка безопасности. И во мне она нашла того самого, кого необходимо оберегать. Того, кто презирает само слово безопасность.

Мы отправились в путешествие. Разумеется, на её машине и на её условиях. Да что говорить, мы отправились в её дом у моря! Она вела — я был пристегнут. И мы разбились, разумеется.

Выпалив последнюю фразу, Игорь дёргано рассмеялся и полез за пачкой сигарет, но никак не мог вытянуть её из кармана. Он всё хохотал, чуть не разрывая пиджак:

— Чёрт побери, совершенно не умею рассказывать истории. Я любил её, Джек! Боже, как я её успел полюбить!

Она ехала очень осторожно. Но какой-то безбашенный идиот вроде меня вылетел на встречку. Это произошло на мосту. Он врезался в нас на полном ходу. Ольга погибла уже в момент столкновения!

Нашу машину вынесло за ограждение — и мы полетели в море.

Я был пристёгнут. Я сказал про это, Джек?

Пока летел вниз — думал только о том, что пристёгнут. Мне так стыдно! Я совсем не думал о том, что с Ольгой. Она погибла при столкновении!

Удар об воду был чертовски сильный. Я сразу почувствовал, как отнялись ноги. Но со мной такое и раньше бывало, когда неудачно заходил в воду. Важнее было то, что я никак не мог отстегнуться!

А Ольга молчала. Я точно помню, как посмотрел на неё и увидел, что она мертва! Вода шумно заливалась в салон через разбитое окно с её стороны. Тогда я заметил осколок стекла у неё в животе. В своём любимом животе!

Игорь сумел справиться с пачкой и, дрожа, закурил новую сигарету. Забормотал хриплым голосом:

— В салоне было полно осколков, но я взял именно этот и легко разрезал ремень безопасности. К тому моменту солёная вода поднялась уже до самых глаз. Я вобрал воздух и дотянулся до водительского окна, стал подтягиваться.

И она меня обняла. Не знаю, что это было, Джек. Она погибла при столкновения! Но она меня обняла тогда под водой! Потом её руки ослабли, и я выплыл на поверхность. А люди на берегу… они приняли меня не за того… как это всегда и бывало… С тех пор прошёл год. Я вернулся сюда с сиделкой вместо любимой женщины.

Солнце наполовину утопло в море, когда улыбчивый пёс поднялся и, шатаясь, пошёл вперёд по пирсу. Игорь окликнул его:

— Стой, Джек! Знаешь, говорят, что человек вместе с любовью теряет часть себя! Наверное, мои ноги и стали той самой частью.

Пёс всё шёл к краю пирса. Где-то на середине пути с него упали очки. Дети, играющие на берегу, побежали за ним. Один даже задел коляску Игоря.

Инвалид-колясочник наблюдал, как дети обнимают старого лабрадора, когда его окликнули:

— Игорь, как вы? Не кружится голова?

Мужчина обернулся: его вид был растерян.

— А, Олеся! Я как раз вспоминал об одной девушке…

— Мне показалось, что вы разговариваете сам с собой.

— А…кхм…а вы не знаете, что это за улыбчивый лабрадор в очках?

— Да, многие принимают его за лабрадора, но, на самом деле, это ретривер. Слышали о такой породе?

Игорь вздрогнул и потянулся за пачкой сигарет:

— Да-а, что-то слышал. Выходит, я принял его не за того... А отчего дети так любят этого пса?

— Они не дают ему спрыгнуть с пирса.

— Чего же плохого в том, что собака порезвится в воде?

— Это слепой пёс. Он не сможет найти берег.

— Господи, зачем же он лезет в воду? — мужчина закурил.

— Год назад его хозяйка утонула в автокатастрофе. Вылетела на машине с моста…

Игорь снова вздрогнул:

— Она погибла при столкновении! — закричал он и отбросил сигарету.

Исчезли блики солнца с воды. Олеся сощурилась на взволнованного Игоря. Несколько секунд помолчала и повторила:

— Она утонула. С тех пор её пёс сбежал из дому и живёт здесь на берегу. А когда солнце тонет в море, то и пёс следует за ним. Может быть, автокатастрофа случилась во время заката? Как думаете, Игорь?

Игорь кашлянул и промолчал. Олеся взялась за коляску и повезла мужчину в гостиницу:

— В любом случае, этого уже никто не узнает. Она ехала одна. Водитель второй машины тоже погиб.

Игорь повернулся на Олесю и прошептал:

— Знаете, а ведь точно. Тогда был закат!

Дети в очередной раз сумели удержать пса.

Оба собеседника отправились спать.

Обоим было о чём подумать ночью, прежде чем вернуться завтра на пирс.