Быль от первого лица. Гость с ТОГО света

    Случай этот произошёл ещё в 2011 году.
    В конце сентября умер сосед родителей моего мужа, дядя Петя. Я тоже хорошо его знала. Это был доброжелательный, всегда готовый помочь, трудолюбивый  человек и замечательный семьянин. Его жена, Мария, действительно была ЗА мужем, как за каменной стеной.Они, кроме основной работы, имели дома хозяйство и сад с огородом.
 Работали, не покладая рук, не транжирили, и дом у них был "полная чаша". На своих 10 сотках они построили два дома: один поменьше-для себя, и второй - двухэтажный-для сына и его семьи. Их невестка Зина работала в одной организации со мной и мы общались.
   Когда умирает один из супругов, которые прожили долгую жизнь в любви и взаимоуважении, на второго сваливается неподъёмное горе.Так произошло и с Марией.
Она была безутешна, постоянно плакала и тосковала о своём Петре. Всё валилось из её рук, ничего её не интересовало. Она распродала и раздала всё, что могла, и из хозяйства остался один пёс.
    Дети, как могли, её успокаивали, но им надо было уходить на работу, а Мария оставалась со своей тоской. Соседки тоже старались её поддержать. Они звали её вечером на лавочку, где собирались пожилые хозяйки, закончив свои дневные дела  и обсуждали  между собою всё: от политики до глянцевых журналов.Но там у Марии была только одна тема : её Пётр. Она могла говорить о нём часами. Соседки слушали, поддакивали, кивали головами, и потихоньку подводили Марию к тому, что жизнь продолжается, что ей пора уже привыкать к жизни без Петра, что у неё внуки, которыми надо заниматься, ведь их родители днями на работе... Мария соглашалась, но  следующий день вновь начинался с тоски по Петру.
   Так продолжалось некоторое время, а потом Мария перестала выходить на улицу, чтобы посидеть с соседками на лавочке. Те решили, что она обиделась на их постоянные поучения и махнули рукой: "Ну так, значит так!"
    Уже пришёл ноябрь, дни стали короткие, сырые, пасмурные. На лавочках уже никто не сидел. Марию видели только издали и мельком. Она старалась проскользнуть незаметно, пока моя свекровь, Варвара Федоровна, фельдшер скорой помощи не столкнулась с ней нос к носу.
     В первый же выходной, когда мы с детьми приехали проведать своих "стариков", она потащила меня в другую комнату и стала взволнованно рассказывать про свою встречу с Марией-тётей Машей. Столкнувшись с Марией, Варвара, или как мы её называли - Варечка, вначале не узнала её. Та была очень истощена, лицо серого цвета и уже покрылось пушком, словно мхом. Варечка, как медработник, стала интересоваться её здоровьем, предлагала ей помощь и сопровождение на обследование, но та только отмахивалась и отвечала, что у неё всё хорошо, и её всё устраивает.
      Теперь уже моя свекровь предлагала мне, как врачу, заняться этим делом, и прежде всего  узнать о положении дел у Зины, невестки Марии, с которой мы встречались на работе. Выловив Зину, я начала опрос. И сразу же вошла в ступор!
     Со слов Зины оказалось, что её свекровь строго-настрого запретила ей кому- либо рассказывать то, о чём всё же решилась рассказать сама тётя Маша.
    А началась эта история уже в конце октября месяца, когда Мария перестала выходить на лавочку к соседкам.
    Закрыв на окнах наружные ставни и замкнув дверь, Мария села посмотреть по телевизору какой-то фильм. Фильм оказался любовной мелодрамой, которая зацепила Марию так, что та расплакалась в голос, стала причитать и звать своего Петра...
Вдруг она услышала, как в коридоре хлопнула дверь и на пороге комнаты вырос её Пётр, живой, в том же костюме, в котором его похоронили, и ласково произнёс:"Ну что ты , Маша, убиваешься!Всё время зовёшь меня, вот я и пришёл".
    Зина сказала, что особых подробностей свекровь ей не открывала, но говорила, что он стал приходить каждую ночь. Они вместе пили чай и много разговаривали. Мария, как и прежде спрашивала его совета по жизни, и он ей много хороших и дельных советов давал, и помогал ей в затруднениях. Мария воспрянула духом. Теперь ей никто не нужен был, ведь Пётр каждую ночь с нею и она снова "ЗА Мужем".
Она даже посвежела, стала бодрой, часто смеялась...
   А потом она стала худеть, не смотря на хороший аппетит. Но она посмеивалась и говорила, что это хорошо для здоровья, ей легче ходить даже. Однако скоро она перестала посмеиваться, худела всё больше и слабела с каждым днём. Вот тогда она и рассказала своей невестке обо всём, взяв с нею слово, что та не расскажет никому, потому как Мария боялась, что её сочтут сумасшедшей и запрячут в  психушку. Опасения её были резонными, потому как никто не поверил бы ей, сказали бы, что это галлюцинации, и в клинике она бы и умерла.
     Я, на себе испытавшая отсос своей энергии во сне, с ужасом представляла , насколько сильный идёт забор энергии у Марии. Пообещав Зине помочь, я тут же обратилась к старому терапевту, работающему со мной, чей сын после окончания богословского ВУЗа  был в местном соборе настоятелем. Батюшка Георгий, молодой , весёлый и очень коммуникабельный, на службе был серьёзным, знающим и очень уважаемым. К нему за советом шли и молодые и старые. Выслушав меня, он покачал головой:"Надо же так человека довести, ведь уже и могила близко. Но мы быстро вернём гостя назад и надеюсь с Божьей помощью всё образуется".
 Так и произошло. После того, как Батюшка Георгий провёл всё необходимое, "Пётр" больше не появлялся, а Тётя Маша с трудом, постепенно вернулась к нормальной жизни без видимых психических отклонений, и прожила ещё много лет после этого случая.