Камушек на дороге

Помню кухню, запах готовящегося картофельного пюре и чад, ползущий из кухни в комнаты. Солнечные лучики вплетались в белесую волнующую ноздри полосу, а я,  щурясь смотрела в окно. Череда крыш, башенок и полоса серого осеннего неба  — вот, собственно, и все. Но разве мне, ребенку, нужно было боле? Я была счастлива сознанием того, что я, как Карлсон,  живу почти на крыше! Я могла открыть окно, и погулять по кинотеатру, воображая, как страшно телезрителям, смотрящим «Кинг-Конга»!

Я бросаю окно, бросаю акварельный набросок, на котором изображён сей романтичный пейзаж. А разве он не романтичен, если башня  — это вовсе не башня, а заколдованная принцесса. Она родилась в средние века, когда носили эти шляпы с высокой тульей, и платья с талией под самую грудь.

На столе рядом с маминым шитьем лежит толстая сиреневая книга «Дорога уходит вдаль». Я опираюсь руками о стол, подпрыгиваю, покачиваюсь, мне весело, и я думаю: «А как писатели помнят тот момент, когда они решили стать писателями? Вот Александра Бруштейн помнит и пишет об этом в книге. А я буду помнить, когда вырасту, как я сейчас думаю об этом?»

Это было, как один из камушков на длинной дороге. Как тот камушек,  что вонзился в копыто лошади в рассказе Э. Сетона-Томпсона,  изменил жизнь  маленького койота Тито   и послужил поводом к написанию рассказа.

26 октября 2004 г.