4. Оранжевое дерево

- ...Ямы?
- Нет, совершенно неповрежденный газон, как будто...
- Этого просто не может быть!
- Но это - так! Все остальные деревья на месте, а этого - нет!
- И - ни следа кражи?
- Да какая кража?! Вспомни про...
- А! Да, на самом деле, но ведь здесь тоже должны быть камеры!
- Они тут и есть, но именно эта неделю как сломана!
- Послушай, но хоть какое-то объяснение имеется?
- Имеется разъяснение: молчать и делать вид, что этого дерева никогда не было.
- Ну, это не сложно, наверное, если - неповрежденный газон.
- Теоретически - да, но...
- Но я не понимаю...
- Никто не понимает.

Женщина постаралась сделать шаг, затем еще один, потом, еле слышно переступая по гравию, ускорила движение, чтобы оказаться подальше от подслушанного разговора, который репьями вцепился в подол ее платья. Она, собственно, хотела погулять по оранжерее, если получится - собрать букет, чтобы порисовать акварели с натуры в своем номере, но разговор, донесшийся из-за куста гибискуса, взволновал. Волны эти были солеными и грозили затопить островок спокойствия, обретенный возле ослика, мирно хрупающего овес, поэтому женщина достала платочек и старательно высморкалась. Отчего-то этот процесс имеет свойство отодвигать невнятные эмоции на расстояние выстрела, а, поскольку время мирное и никто не стреляет, то, по сути, является универсальным успокоительным.

Заметив скамейку, она присела и осмотрелась. Точнее - одумалась: она находится в лучшей гостинице полуострова. Гарантированная неделя покоя от забот, проблем и волнений, по крайней мере, так было написано в рекламном буклете. Первое впечатление от гостиницы было сложным: с одной стороны, на самом деле, какие бы то ни было люди появляются в фокусе ее внимания именно в тот момент, когда это требуется для сохранения внутренней гармонии. Ее гармонии, женщины по имени... Она иногда забывала свое имя, настолько образ жизни диктует молчаливое растворение в мироздании. Родители назвали ее Диана. Заказчики знают, что ее зовут Дина. Немногие подруги, спешащие за ритмом жизни, зовут кратко: "Ди". Картины она подписывает монограммой, в которой среди завитушек можно разобрать только букву "Д". Котенок призывает ее звуком "мяу!", ослик, когда голоден, натужно вопит что-то совсем неразборчивое, официальные лица предпочитают фамилию, а сама она себя никак не зовет, и, поскольку основное время жизни проводит наедине с картинами, то и собственное имя зачастую просто вылетает из головы.
По сути, самое ненужное человеку - это его собственное имя...

Поняв вдруг, что взгляд ее сфокусирован на монограмме "Д", вышитой собственноручно на платочке, она вспомнила, что помимо букета хотела еще найти где-то молоко. Однако сейчас ей показалось, что это желание было малоадекватным - питание котенка тоже входит в стоимость номера, и скорее всего, молоко будет в рационе, значит нет нужды его искать.

Обретя кончик ниточки, тянущейся к здравому смыслу, она встала со скамейки и пошла обратно в оранжерею, где что-то пропало при настолько таинственных обстоятельствах, что...

***
Убрав от ступенек парадного входа какашки ослика, темнокожий мужчина с метлой прошел к себе. По пути он разобрал по прутикам метущую часть метлы, ручкой подпер ствол одеревеневшей лианы, за что та благодарно погладила его по коричневому лицу широкими слегка влажными листьями. Робу он снял, укрывшись от случайных взглядов в биотуалете, которые располагались на территории гостиницы настолько же часто, как и видеокамеры. Сложив ее в пакет, он совершенно преобразился, превратившись из дворника в довольно импозантного мужчину неопределенного возраста.

***
Букет пах мускусом. Наверное из-за того, что лист за листом на акварельной бумаге рождались деревья разных форм и видов, но все - оранжевого цвета.

Женщина плакала.
Она разучилась рисовать...