Спой, маркитантка! - 7

На следующий же день мамка Дина отправилась с девушками в близлежащую деревню. Пустая повозка, на которой они уезжали, вернулась с ними в полк к вечеру со множеством всяческого товара. Довольные военные тут же окружили, радостно восклицая и рассматривая то пуговицы, то нитки, а то и овощи...

-Осторожно! Осторожно! - строго прикрикнула мамка Дина, оттолкнув пару солдат в сторону от повозки. - За плату получите всё, что сердце желает! Не забывайте, кто мы! Мы служили маркитантками у французов!

Военные соглашались, кивая и улыбаясь. Некоторые тут же доставали припрятанные на себе деньги. Некоторые решили купить что чуть позже, а кто-то просить стал мамку Дину и девушек об услуге зашить что из одежды.

Стоя в стороне ото всех, Данило облокотился на берёзу и вновь любовался рыжеволосой красавицей. Она стояла с корзинкой овощей, смущённо улыбаясь некоторым обращающим на неё внимание гусарам. Те же будто не решались подойти ближе, но мамке Дине пытались прошептать свои вопросы.

Мамка Дина смеялась, толкая их в грудь, и не отказывала, воскликнув один раз так, что и Даниле стало слышно:

-Озорники какие! Обождёте! Шалаши ещё не поставили!
-Видать, теперь они маркитантки у нас, - встал рядом с другом Серж, но Данило молчал, будто не слышал.
-Софьей звать,... я узнал, - прошептал тогда Серж, и губы друга повторили очень тихо это имя. - Ишь, какие платья купили, - обратил он внимание на одежду, в которой девушки вернулись в полк из деревни. - Грудь вздымающаяся так и видна, соблазнительно...
-Кто им сие продал? - задумчиво молвил Данило, любуясь, как Софья, отдала корзинку жене гусара, что занималась готовкой еды.

Сев на пенёк возле хихикающих с гусарами подруг, Софья несколько раз коснулась своей косы, но та будто стягивала волосы так туго, что не вытерпела она больше и распустила её. Данило аж затаил дыхание, представляя то наслаждение, которое чувствовала Софья...

Волосы её волнистыми волнами разлились по плечам и вздымающейся груди... Свобода... Покой... Всё манило куда-то, где звуки вокруг даже будто стихли. Оставалась одна умиротворённость и... мечта, к которой Данило так хотелось хотя бы слегка прикоснуться...

И всё же очень скоро, чуть съёжившейся от прохладного ветра Софье, один из гусар предложил свой мундир. Он прикрыл им её плечи, сел рядом на траву, но молчал, покусывая сорванную травинку и поглядывая на неё. Софья благодарно кивнула, улыбаясь в ответ, но взгляд взволнованно блуждал вокруг, возвращаясь то к подругам, то к занятой беседами с военными мамке Дине...

Вскоре шалаши были расставлены, ужин готов и все расселись вокруг есть. Данило принял от одной из подруг Софьи, вызвавшихся помочь кухарке, миску супа и сел подле Сержа, слушая рассказ мамки Дины, но невольно наблюдая за Софьей. Вновь и вновь возвращался к ней его взгляд... Он часто встречался с её, не менее взволнованным и будто печальным...

-Думаю, и переход через Неман был знаковым, - рассказывала мамка Дина. - Проливной дождь лил, как никогда. Чуть ли не двое суток лил! Дороги и поля затоплены. Та жара, что стояла, сменилась холодом. Лошади падали, как мухи. Много погибло их той ночью. Солдаты же принуждены были оставаться на ногах до утра. Мы не могли в тот ливень даже согреться у огня. Костры тут же потухали. На заре же, окоченелые, промокшие до костей, измученные все были похожи не призраков или потерпевших кораблекрушение.
-Хорошо французы, а вот вам-то за что такие мучения?! - удивился один из слушающих.
-Ничего, - засмеялась мамка Дина. - Мы с песнями да верою вперёд шли! Моя Софьюшка так петь может, нигде больше сей красоты не услышите!
-О! - прокатилось вокруг. - Пора бы и нам за гитару взяться! И мы петь можем!
Один из полных военных стал сразу наигрывать на гитаре душевную мелодию.
Пригласившие Софью сесть вместе гусары расселись вокруг и стали подпевать тому, кто играл на гитаре. Он пел, радуя сердца, а вскоре с ними хором уже запела и Софья:

Много роз красивых в лете,
Много беленьких лилей,
Много есть красавиц в свете,
Только нет мне, нет милей,
Только нет милей в примете
Милой, дорогой моей.

Если б сам Амур был с нею,
Он ее бы полюбил;
Позабыл бы он Психею
И себя бы позабыл, -
Счастлив участью своею,
Век остался бы без крыл.

В ней приятны разговоры,
В ней любезна поступь, вид;
Хоть привлечь не тщится взоры,
Взоры всех она пленит;
Хоть нейдет с другими в споры,
Но везде любовь живит.*

Данило же слушал лишь голос Софьи... Столь волшебным и земным тот казался, столь сильным и нежным, столь родным... Данило любовался его обладательницею всё больше и вновь ловил себя на мысли, что всё, что происходило до встречи с нею, — не было жизнью...


* - Богданович И. Ф., 1786 г.



Продолжение - http://www.proza.ru/2018/01/05/638