Медбрат

Медбрат

- Мне страшно…Я боюсь людей. Мне кажется, что меня напрасно родила моя  мать… Меня никто не любит. Я ничего не умею. Даже делать инъекции.  Я протыкаю чужие вены и представляю чужую  боль на себе. Вечерами я плачу. Сидя в своей тёмной комнате от того, что ничего не умею…Я постоянно живу в напряжении… Постоянно жду, что вот-вот что-то должно случиться страшное, неприятное, ужасное… Лучше бы я умер…

- Денис, успокойтесь. Жизнь дается только один раз. Может, вам следует полечиться…

- Я пробовал. Принимал фенибут, пил глицин, афобазол, валерианку…Ничто не помогает…У меня есть водительские права, но я боюсь сесть за руль машины и поэтому езжу с отцом. Я честно сдал, со второго раза.

- А девушка?

- У меня никогда ее не было. Мне кажется, что они насмехаются надо мной. Над моими очками, неуверенной, семенящей походкой, немодной одеждой… Если я подойду к ней, то у неё окажется парень - качёк и он побьёт меня из-за того, что я пристаю к его девушке…Не увольняйте меня. Я прошу вас. Я исправлюсь. Кроме госпиталя у меня не осталось никакой отдушины.

- Не плачьте, прошу вас. Вы же мужчина... Вас не увольняют…Заявление вы написали «по собственному желанию» с открытой датой. У вас есть две недели, чтобы исправиться…

- Но за эти две недели я не стану лучше делать внутривенные инъекции, не исчезнет моя тревога. Теперь я буду знать, что меня пристально оценивают окружающие, и я еще больше буду бояться людей, больных, медсестер… Всё это время они ведь меня постоянно хвалили. Говорили, что я хороший, примерный, не пью, не курю, не ругаюсь, вежливый. Я не верил их искренности. В душе я себя считал другим… И вот сегодня всё открылось. Старшая сестра и начальник отделения сказали, что если я не напишу заявление по собственному желанию, то меня уволят по статье. Что же мне делать, Ольга Владимировна?

- Вы не думали, Денис, сменить место работы, род занятий?  Может быть, вам не место в медицине?

- Я хочу приносить пользу людям. Я ведь больше ничего в жизни не умею делать. Я постараюсь совладать с собой, со своими нервами, тревогой, чтобы окружающим было незаметно.  К тому же я уже поменял три отделения и везде меня вежливо просили убраться. Думал, что хоть в психиатрии я разберусь в себе. Не вышло. Трёх месяцев было явно мало… Какие же они двуличные!  Хвалят, а потом вот так нож в спину!  За что? Только потому, что я ни такой, как они? Уж лучше мне не жить, чем терпеть такие муки…

- Успокойтесь, Денис… Вот, выпейте седативной микстуры. Я вам выпишу рецепт на антидепрессант и лёгкий нейролептик. Всё должно хорошо разрешиться.

***

- Я права? – уточнила молодая докторша психиатр.

- Не знаю, Ольга Владимировна… Это, как вам сердце подсказывает. Молодой человек психически болен и мы все это видим. Социопатия, депрессия, лабильность аффекта…но это незаразно и в наших стенах относительно излечимо… Ему тяжело, но он старается. Он – изгой сестринского коллектива и они его клюют, как в том мультфильме про гадкого утёнка. Станет ли он тем самым лебедем? Не знаю. Потенциала может не хватить. Но оставить его наедине с самим собой – это для него шаг в бездну.