Глава 5

 - А теперь ты можешь мне сыграть? - спросила Энола, глядя на юношу, чуть-чуть наклонив голову вбок.
 Очнувшись от своих размышлений, Леннарт смущенно посмотрел на скрипку и ответил:
 - Да, конечно. Сейчас.
 В лесу начался дождь, и было слышно, как он шуршит по листьям и ударяется в окна. На мгновение девушка открыла одно окно и вытянула руку, наслаждаясь прохладными прикосновениями капель.
 - Я так давно это не делала, - произнесла она, прикрыв глаза и улыбаясь, - Здесь дожди не редкость, однако почти всегда идут днем, когда я не в состоянии любоваться ими и оценивать музыку падения капель... А что же мне сыграешь ты?
 Словно вспомнив о присутствии Леннарта, Энола закрыла окно и села напротив него. Продолжая чувствовать небольшое смущение, юноша, однако размял пальцы и достал смычок. Девушка с интересом наблюдала за ним, ее занимали эти маленькие ритуалы каждого настоящего музыканта.
 Коснувшись струн, Леннарт вновь обрел уверенность и начал играть одну из своих самых любимых мелодий. Постепенно она перешла в импровизацию, придумываемую буквально на ходу, но не утратила своего очарования. И здесь дело было не только в его безупречной технике и мастерстве владения инструментом. Струны под смычком то плакали, то смеялись, но каждый раз показывали настоящее чувство. Юный музыкант вкладывал всю душу в любой новый звук и, казалось, совершенно позабыл об окружающем его мире и своем нынешнем положении.
 Энола слушала очень внимательно, даже закрыла глаза, чтобы ни на что не отвлекаться. Ей очень нравилась музыка Леннарта, по щекам даже потекли слезы.
 Скрипач переходил от одной мелодии к другой, ни разу не сбившись и не допустив ошибку. Он всегда любил играть после наступления сумерек, когда наступающая ночь приносила с собой темноту, в которой и рождалось вдохновение. Сейчас, в этом мрачном старом замке, когда за окном лил дождь и журчала вода, музыка скрипки пыталась слиться с той, что являла собой сама природа. Об Эноле и ее реакции на происходящее Леннарт уже и думать забыл: сама девушка, несмотря на свою красоту, его не интересовала. В эти минуту скрипка была его единственной подругой и любовницей.
 Когда юноша закончил и опустил смычок, последние ноты еще звучали в воздухе. Шум дождя не мог их заглушить.
 Энола еще долго не открывала глаза, будто не верила, что это конец.
Леннарт тоже медленно возвращался к действительности, его руки теперь снова начали дрожать, и он чуть не выронил скрипку.
 - Простите, если я немного увлекся. Надеюсь, это было не слишком плохо.
 Энола посмотрела на него взглядом, в котором читались и потрясение, и восхищение, и некоторый испуг.
 - Это... Это божественно. - наконец прошептала она. - Никогда мне не доводилось слышать подобного. В мое детство у отца был свой музыкант, и очень хороший, но ты играл в тысячу раз лучше него.
 - Что вы, я просто импровизировал... Это не было моей самой блестящей игрой. Учитель считает, мне еще немало нужно практиковаться.
 Вздохнув, Энола снова подошла к окну, вглядываясь в темные силуэты деревьев снаружи.
 - А если... если я попрошу играть мне каждый вечер, ты согласишься?
 - Раз вы меня просите, то да.
 - Всегда после полуночи, когда я... снова могу быть собой.
 - Как скажете. А сейчас я могу идти?
 - Если хочешь.
 Девушка продолжала стоять к Леннарту спиной. Но стоило ему подойти к двери, как она вдруг резко развернулась.
 - И это все? Ты так просто сейчас уйдешь?
 - А что еще мне следовало сделать?
 Энола горько усмехнулась, стараясь говорить весело, но с нескрваемым оттенком горечи:
 - Нет, конечно, ничего. Ступай! Положи скрипку куда-нибудь на видное место и вновь погрузись в мечты! А меня совсем не нужно развлекать, я и одна проведу остаток ночи до своего очередного превращения!
 Только теперь юноша понял, что вновь обрекал хозяйку замка на одиночество. Ему стало очень неловко, и он попытался все исправить.
 - Если вы подумали, что я собирался вас бросить, то...
 - Да ничего я не подумала! Ты согласился остаться, и это главное, больше я не вправе чего-то от тебя просить. Ты не знаешь меня, я не знаю тебя, знаю только твою музыку. Впрочем, она многое способна рассказать о человеке. Ты очень глубоко все чувствуешь, но при этом... Ты еще не познал ни любви, ни разочарования от нее, в этом я не сомневаюсь! И все твои чувства, отражаемые музыкой - лишь прелюдия, пускай и ангельски красивая.
 Леннарт не знал, что и ответить, понимая одно: все возражения бесполезны. Да и Энола была действительно права: жизненного опыта у него не было никакого, и молодой человек просто не знал, как себя вести с женщиной. Прежде он создавал музыку только вдохновляясь природой и туманными грезами, не имеющими четких очертаний. А Энола в своей обиженной речи говорила именно о неизведанных им чувствах.
 Решив, что будет лучше все-таки уйти, юноша еще раз проговорил что-то вроде "Мне очень жаль", и скрылся за дверью. Энола дождалась, когда его шаги стихнут, и закрыла лицо руками.
 "Он еще ничего не понимает, господи! Я не смогла ничем его заинтересовать, он весь в своей музыке! А со мной остался просто из жалости, как с несчастной больной родственницей, которая не может покидать свой дом, и ей нужна хоть какая-то компания! Почему все происходит именно так?!"
 Уйдя в немые размышления, девушка крепко сжала в руке медальон. Тот по-прежнему нельзя было открыть, и новых посланий от феи не ожидалось. Энола хотела уже заплакать, но вдруг сжала зубы и посмотрела в сторону двери, в которую ушел Леннарт.
 "Что ж, хорошо же. Ты можешь быть закрытым для меня, но не сможешь не впустить в свою душу, если я сама того пожелаю. Снова. Как сегодня вечером."
 Губы девушки сложились в несколько злорадную улыбку.