Ожидание праздника

Посвящение.

Моим незабвенным одноклассникам, рано ушедшим в мир иной – Нине Поповой, Коле Анисимову, Але Романовой, Володе Свистунову.

И моим дорогим друзьям юности, которые остались или вновь стали друзьями, одноклассникам и однокашникам – Наде Криводановой, Тане Лукиной, Насиме Якиной, Люде Мымриной, Толе Парёнкину, Серёже Анисимову, Наташе Евсеевой,  Вале Щёкиной, Володе Мартынову, Наде Холодовой, Володе Шеферу, Володе Фуксу, Свете Матук,  Наде Катышевой и многим другим.

С особой благодарностью и памятью  – директору школы и непревзойдённому преподавателю физики Тамаре Александровне Евсеевой, дружба с которой у меня не прекращалась до её кончины в декабре 2021...
Валентине Владимировне Бочковой, литератору, научившему меня писать сочинения, от которых и пошли мои первые литературные опыты…
 Марии Николаевне, биологу и географу, тогда вчерашней выпускнице педвуза, ставшей нам старшей подружкой…

А также памяти любимой Веры Тимофеевны Порохиной, учительнице математики и человеку большой любвеобильной души,
Маргариты Алексеевны Ивановой, нашему классному руководителю, отлично подготовившей нас ко всем экзаменам по математике – выпускным и вступительным.

ОЖИДАНИЕ ПРАЗДНИКА

Ожидание праздника – это уже и есть сам праздник! Предвкушение счастья, радость от предстоящего –  как же это прекрасно! Счастье просто оттого, что тебе хорошо сейчас и здесь. Ждешь ли Нового года в кругу близких, головокружительной поездки на другую сторону планеты (как я ровно два года назад) или просто деток любимых во сне увидела, что они приехали и мы их принимаем в своем загородном доме… После счастливого сновидения радость, беспричинное хорошее настроение генерирует не только позитив на весь день, но и дела как-то складываются, а от них еще светлее на душе становится, сама удивляюсь и Бога благодарю.

Морозец под минус 20, красота. Солнце слепит после нескольких дней серого мрачного неба, сыплющего снежными хлопьями. Машину перед поездкой, пока греется двигатель,  приходится чистить несколькими щетками – длинной телескопической убираю сугроб с крыши; такой же,  но со скребком отковыриваю лед со стекол, а пушистой с короткой ручкой подчищаю остатки снега из-под передних дворников.
 
Давний приятель – цепной пес дачного сторожа, дежурит у мусорных баков, легко одолевая в прыжке метровый забор. Увидев нашу машину, заходится в прыжках и радостном лае, внимательно следя за мной, пока достаю кастрюлю с угощеньем из багажника: где  буду кормить. Двигаюсь в сторону его калитки – пес с чудесным именем Друг в прыжке перемахивает через забор и приветствует меня уже у своей будки. Озадаченно рассматриваю, куда же вылить похлебку – в его двух мисках намерзло заледеневшее варево. Ну что ж, пусть согреется псина хотя бы немного. Выкладываю косточки, кожу, требуху, размокшие в курином бульоне куски хлеба. Пес осторожно пробует (непривычно горячо!), начинает чавкать.
Отъезжая от баков, слышим благодарственное гавканье из-за забора.

* *    *
Ожидание праздника много-много лет назад. Девчонки-восьмиклассницы  декабрьским воскресным утром пришли в школу, чтобы украсить свой класс перед Новым годом. Еще не было кабинетной системы, на всю школу существовал только один кабинет – физики и химии. Остальные учебные комнаты назывались просто  классы и  были обычными, с доской, мелом и  партами. По стенам висели плакаты с правилами правописания  русского языка или формулами сокращенного умножения, в зависимости от того, какой предмет вел классный руководитель.

Перед праздником Нового года каждый класс придумывал свое оформление, воплощал в красоту свои фантазии. И получалось замечательно! Хотя  ничего не было такого, что есть теперь в распоряжении дизайнеров. В ход шли белые бумажные салфетки, полуватманские листы из чертежных альбомов, канцелярский клей или просто крахмальный клейстер, картон, акварельные краски и черная тушь для  черчения.

И творили чудеса. С со всей  потолочной площади на белых нитках свисал густой бумажный снегопад, гирлянды нанизанных салфеточных снежинок. Сколько же этих снежинок мы вырезали в те воскресенья! Увлеченно и радостно орудуя  ножницами, высунув языки от усердия, выстригали замысловатые узоры, расправляли получившиеся снежинки, показывали друг другу, удивлялись, хвалили, смеясь от счастья, складывая свои сокровища высокими стопками перед развешиванием. Придумывали какие-то  разноцветные абажуры–фонарики для скучных плафонов. И превращали свой класс в сказку. На оконных стеклах – затейливые бумажные узоры, сверкающая разноцветная мишура, мерцание стеклянных игрушек на елочных лапах, прикрепленных над классной доской. Картонные зверюшки скачут по стенам, олени тройками везут Дедов Морозов, красавицы Снегурочки в коронах из фольги от  шоколадок смотрят  огромными глазами с кукольными ресницами.

И недели две – две с половиной, до конца второй четверти и обнародования новогодних показателей,  приходили в школу, как на праздник, живя уже среди праздника, хотя и в его предвкушении.

Ну а самое-самое, о чем все помыслы были в те предновогодние дни, к чему готовились и на что надеялись, чего ожидали с замиранием сердца, для чего шились  костюмы и платья, куда безнадежно мечтали попасть молокососы-семиклассники – это, конечно, новогодний бал-маскарад старших классов. Вау!

Наташке, самой-самой моей подружке, мы, начитавшиеся Стефана Цвейга о несчастной любви, придумали костюм Марии Стюарт. Шили я и моя старшая сестра Люба,  уже  студентка. С чего ради взяли этот образ, я сама теперь не могу понять. Но тогда! Трагический образ красавицы королевы, романтика до дрожи в коленках. Черное платье из нового блестящего сатина в пол, буфы на рукавах, воротник-стойка, белые кружева, бриллиантовое колье из стекла,  глаза спрятаны за серебряной маской из фольги– все это должно было  олицетворять загадочность и неприступность. Корона, понятно, была из той же фольги от шоколадок.
 
Себе я соорудила наряд Аэлиты – хорошо подсинила старую простыню, раскроила и пошила платье-трапецию, приклеила на него золотистые и серебристые силуэты звезд, Луны, Марса…

Королева получилась хороша. Я любовалась, как дизайнер, своим творением. Наташка как модель – высший класс. Длинноногая, статная, правильные черты лица, красивые длинные русые волосы собрали в шикарную башню под картонной короной.  У парней и так головы сносило  от нее, как поняла я  годы спустя (и они сами потом признавались).  А мы в то время были совсем наивными. Нам почему-то надо было изображать томность и одухотворенность.

Ну вот такие мы были.   Никто специально нам не внушал такие мысли, становление наших личностей происходило под влиянием журналов «Юность», «Ровесник», «Наука и жизнь», «Техника – молодёжи», радиостанции «Юность», «Литературной газеты», «Учительской газеты» (у меня и Наташки мамы были педагогами)…  Фальшь и пропаганду, встречающуюся во всех тогдашних СМИ, мы брезгливо, не читая, обходили стороной, благо  художественного, умного и интересного в ней никогда и не бывало. Школа тоже была центром нашей жизни. Все важные события происходили в ней или с ней были связаны. Учителя наши были нашими единомышленниками, и это замечательное обстоятельство тогда воспринималось естественно. В школу мы ходили с удовольствием, интересно было узнавать каждый день новое. Наши наставники трудолюбиво и старательно учили нас, объясняли, натаскивали, относясь к нам с уважением. Почти все они уже теперь ушли в мир иной, но я очень благодарна им, всем, кто когда-либо учил меня – все они вложили частичку своих душ, открыли новые горизонты, были верны своему долгу и щедро делились знаниями и любовью со мной и моими одноклассниками. Окружение было – то, что мы сами себе создавали. Много читали, много мечтали. О большой любви, конечно, о чем же еще? Правильно, о принцах на белых конях…

Романтики 60-х, да, и это было прекрасно, и я горжусь своей принадлежностью к ним. Теперь можно сколько угодно посмеиваться и откровенно презирать тогдашнюю советскую молодёжь (я никогда не употребляю гнусное прилагательное «совковую») . В отличие от многих современных людей в нас воспитано было чувство совести и человеческого достоинства. 

И вот, в один из последних декабрьских вечеров мы с замиранием сердца входили в полуосвещёный широкий школьный коридор, соединяющий два крыла одноэтажной деревянной школы, в которой отсутствовали залы  спортивный и актовый. Это просторное светлое помещение с большими чистыми окнами, с бюстом Ленина по центру напротив входа   заменяло  зал актовый, а в холодное время год а - и спортивный. У  наших парней было  верхом смелости, а сейчас сказали бы – обрядом инициации – надеть на Ленина шапку-ушанку и встать с ним рядом, полуобнявшись, как на фото в дембельский альбом.

А тогда здесь царила огромная, разукрашенная елка, со спиленной верхушкой, ибо не помещалась по росту, гремела музыка из динамиков радиолы (а для нас тогда чудесно всё звучало и не резало слух!), вспышки-сполохи,  сверкание огоньков на елочных гирляндах, сердце замирало (и даже сейчас, спустя годы и годы, волнение вновь охватывает меня при воспоминании) от  радостного ожидания, предвкушения  сказочного, счастливого, прекрасного, головокружительного будущего, чуда. Какого? Близкого, далекого, сегодняшнего, через год? Неважно. Мечтать никогда не было вредно.

Неудобные маски быстро надоедали, мы их сбрасывали, да и кого озадачишь? Друг друга в нашей небольшой школе мы легко узнавали издалека по силуэту, по простому повороту головы. Маски на глазах – понты, как назвали бы теперь, антураж. Зато как загадочно блестели под ними глаза!

«Комсомольский ручеек» - дурацкая игра-не игра, аттракцион – не аттракцион, а как же её любили мы! В перерыве между танцами объявлялся он, все радостно выстраивались парами друг за другом, кто-то нырял в образовавшийся тоннель, хватал из пары того, кто нравился и – понеслась! Девочки выбирали парней, парни – девчонок, чтобы постоять минуту-другую по разным берегам человеческого ручейка, соприкасаясь кончиками пальцев, а вокруг – радостно и празднично,   сказочно и волшебно, а если стоишь с кем-то нежеланным, то мечтаешь, что тебя сейчас выберет тот, к кому неравнодушна!…

А почта, новогодняя почта! Красочные открытки пачками покупались в местном отделении Почты СССР заранее, штук 25-30, а то и поболе. Как они радовали глаз, новенькие блестящие твердые, пахнущие типографской краской прямоугольнички из тонкого картона, а на них – заснеженный лес, хвойные лапы, елочные игрушки, Деды Морозы – зайцы – Снегурочки, кремлевские куранты, тройки украшенных лошадей в снежном вихре, хороводы вокруг нарядной елки, бенгальские огни, конфетти, гирлянды – вся возможная празднично-новогодняя атрибутика советских времен… Заранее составлялся список адресатов, открытки подолгу подписывались вечерами,  в них поздравляли и желали. Пожелания не отличались оригинальностью – успехов в учебе, счастья в личной жизни, большой любви и дружбы! На словах фантазии ограничивались этим списком, но в сердце не таяла надежда, которую невозможно было тогда описать словесно - ожидание счастья, а каждый праздник как будто бы приближал к неведомой, не обозначенной цели. Заполненные открытки опускались в нарядный, обклеенный разноцветной бумагой и обмотанный сверкающей мишурой ящик с узкой прорезью и надписью «Новогодняя почта». Ящик весь декабрь стоял на постаменте, напротив входа, посередине широкого коридора. В течение месяца завуч по воспитательной или старшая пионервожатая высыпали открытки из ящика в особый мешок, хранящийся в учительской. А во время новогоднего бала  неутомимые почтальоны с сумками через плечо разыскивали – разносили - вручали поздравления адресатам. И почта  тоже была неотъемлемой радостной составляющей новогодних праздничных чудес.

Танцы под радиолу. Большой, тяжёлый, буквальный тёплый ламповый радиоприёмник на четырёх хлипких ножках стоял в уголке около директорского кабинета, рядом столик со стопкой виниловых пластинок, каждая - в красочном пакете, бумажном снаружи и полиэтиленовом внутри. Дежурный менял пластинки (целый ритуал – аккуратно, бережно поднять рычажок звукоснимателя с иголкой над черной поверхностью винила– тонко прочерченных на пластмассе  полосок, закрепить его на стойке, а затем чуть держась кончиками пальцев, а лучше просто обеими руками, внутренней стороной  ладоней, не касаясь пальцами звуковой дорожки,  снять черный блестящий диск , только  что замедленно остановивший своё движение и убрать в конверт.  Установив новый диск с такими же предосторожностями, дежурный важно объявлял новый танец и нажимал кнопку пуска.

А потом – долгожданные десятидневные КАНИКУЛЫ!
Как же мы их ждали!!!

Книжки, прогулки с подружками, праздничный новогодний вечер, концерты художественной самодеятельности, сеансы кино в сельском клубе. Телевизоры уже были, но далеко не у всех. Ходили друг к дружке, чтобы посмотреть новогодний «Голубой огонёк» и прыжки с трамплина на Олимпиаде в Гренобле.

О скуке не было речи. Напротив, нам совершенно не хватало этих десяти дней, чтоб насладиться отдыхом, выспаться, нагуляться, начитаться, нагостеваться!

Юность наша была прекрасна. Романтики 60 и 70-х! То время живо во мне  и не пронафталинилось. Прекрасное, настоящее, истинное  не стареет. Тем более что речь идёт не о вещах, а о духе, которым мы жили тогда. Верили в наше, у каждого – своё, светлое будущее и создавали его своими знаниями и руками. Мы сделали то, что от нас зависело. Учились, трудились, растили детей. Что не построили коммунизм – а его и не было в наших планах! Коллективизм и общие цели – как это скучно и безжизненно! На уровне подсознания мы чувствовали фальшь и не принимали всерьёз пропагандистские лозунги. Мы не разочаровались и настоящим. Ведь главное – не изменить себе, не обмануться в себе и своих мечтах. Жизненный опыт, размышления утвердили меня в том, что главная ценность – сам человек, его мир, его личность. Ведь каждый из нас сотворён единственным, особым и неповторимым.  Теперешним прагматикам очень трудно нас понять.

А что лично до меня – я верю, что прекрасное, настоящее, истинное – вечно. Оно не умирает, оно бесконечно. В чём оно продолжается, во что трансформируется? О, каждый может строит свои предположения,  догадываться и фантазировать, но будет только ближе или дальше от истины. Мне очень близки мысли  Клайва С.Льюиса в его «Последней битве». То, что с нами происходило, окружало  и происходит в реальной жизни – лишь тусклое, неверное отражение настоящего. То есть жить, мечтать и верить не переставая! Всё лучшее у нас впереди!

Вся наша реальная жизнь – ожидание праздника.