Инстинкт Убийцы. Глава 4. 1

Глава 4.
4.1
Июнь – самый прекрасный месяц из всех 12, особенно там, где южнее. Природа к этому времени уже полностью ожила и проснулась, но еще не успела пострадать от палящего солнца июля и августа. Молодая, свежая листва на деревьях и нежная изумрудная травка под ногами, а над головой ярко-синее небо, не такое раскаленное и белое, как в середине лета. По утрам воздух наполнен свежестью и влагой, в нем почти нет пыли, так как частые грозы смывают ее и не дают подняться, легкий ветерок приносит лишь прохладу и ароматы молодой земли, и даже днем, когда солнце поднимается высоко, оно не обжигает, а дарит приятное тепло. В некоторые особо теплые дни вы можете даже пожаловаться на жару, но ближе к вечеру температура вновь опускается, и если вам хочется немного остыть и посидеть на лавочке, без легкой кофточки не обойтись.
В курортных городах июнь любят не только за красоту и прохладу, но и за малое количество отдыхающих. Это справедливо, говорят люди в тех местах, самое прекрасное время года они оставляют нам, ведь школьные экзамены и прочая возня с детьми не позволяет большинству брать отпуск именно в июне. В прочем, только первые недели в парках и скверах курортных городов царит тишина и покой, уже в 20-х числах, когда экзамены сданы и последние звонки отзвенели, люди со всех концов страны начинают потихоньку стекаться на юг, заполняя тенистые скверы и пляжи шумом и мусором. Местные жители лишь вздыхают и пожимают плечами, курортники – основной источник дохода, а деньги никогда не достаются легко. К первым числам июля города заполняются отдыхающими, а жители ворчат и сетуют на наступление очередного сумасшедшего сезона, заранее готовясь к толпам, которые хлынут на юг уже в начале этого месяца и не исчезнут до конца сентября. Но ничего, говорят они, самое красивое время мы провели в тишине и спокойствии, а теперь надо и немного поработать, чтобы обеспечить себя до следующего сезона. И местные погружаются в работу, стараясь не замечать жары и надоедливых просьб вечно недовольных чем-то курортников, сначала радующихся солнцу и чистому воздуху, а потом начинающих жаловаться на немилосердную жару и раскаленный воздух, мешающий дышать. Слушая все эти пустые жалобы, местные жители лишь тихонько посмеиваются про себя, зная, что самое лучшее время все эти люди пропустили, наивно полагая, что на юг надо ехать только в разгар лета.
А вот людям, живущим на побережье, приходится еще хуже. Если на Кавказ волна курортников обрушивается только в середине лета, а июнь проходит в относительном покое и тишине, то на морском побережье нет покоя уже в мае. Нет, это не отдыхающие заполняют города - они, как и те, кто едет в горы, предпочитают ездить в середине лета с детьми и родней - все города и поселки вдоль моря уже в начале мая атакуют толпы приехавших на заработки со всего юга. Они приезжают большими группами или поодиночке и селятся в палатках или дешевых комнатах, а потом начинают лихорадочно искать себе место на сезон, доставая местных жителей и действуя им на нервы. Такие работники-гастролеры раздражают намного больше туристов, так как стремятся отнять у местных то, что принадлежит им по праву – деньги курортников. И как бы ни ужесточала местная администрация законы о трудоустройстве и регистрации, приезжие искатели работы всегда ее находят и благополучно сосут из города деньги весь сезон, ведь они просят гораздо меньше местных, а работать соглашаются на любой работе, даже самой черной и тяжелой.
Отдыхающим, конечно, нет дела до того, кто жарит им шашлык, местный или приезжий, они приезжают тратить деньги, и тратят их, не вникая в маленькие войны города за их кошелек. И тому, кто не живет в курортном городе или не приезжал хоть раз на сезонную работу, кажется, что ничего и не происходит, эти красивые небольшие города и поселки кажутся маленькими оазисами спокойствия и красоты, где все радостные и улыбчивые и всегда готовы помочь. Никто не верит в маленькую войну за рабочие места и чистоту города от посторонних работников, пока сам не поучаствует в ней.
В самом начале июля, когда город уже почти заполнился курортниками, а места в комнатах и гостиницах хоть и поднялись в цене, но были забронированы и заняты, молодая женщина, по виду типичная туристка, неспешно шла по набережной. Народу, несмотря на самое пекло, было валом, и девушке то и дело приходилось лавировать между людьми и обходить торговые лотки с сувенирами, стоящие прямо посреди дороги. Набережная в Ялте была широкая, мощенная фигурной плиткой, которая все больше входила в уличную моду, возле высоко парапета в виде колонн стояли лавочки, на которых расположились все кому не лень, но только не отдыхающие – тут были и гадалки в цветных платках с попугаями на плече, и предсказатели судьбы со своими волшебными горошинами и фасолинами, и торговцы всевозможными сувенирами и украшениями из ракушек, и продавцы рыбы, и много еще кто. Все они наперебой предлагали свой товар и зазывали клиентов, а курортники, видевшие все это разнообразие, тоже живо обсуждали его с торговцами и друг с другом, так что на набережной стол постоянный шум и гвалт. А всего в нескольких метрах в своей огромной колыбели ворочалось и ворчало Черное море, посылая ослепительные блики в глаза всем наблюдающим за ленивым танцем волн.
Высокая стройная девушка с каштановыми волосами, подстриженными в удлиненное каре, и в больших солнечных очках пробиралась сквозь толпу, ища глазами свободную лавочку или хотя бы место в кафе. Была уже середина дня, время обеда для работающих и отдыхающих, поэтому все места, где можно было купить хоть что-то съестное, были битком забиты людьми. Вообще-то, особого голода она не испытывала, а при желании могла бы пойти в дорогой ресторан, а не толкаться с этими приезжими домохозяйками и их выводками, но она была в роли, а роль диктует свои правила и требует четкого их соблюдения. Именно по требованию роли она каждый день вставала чуть свет и уходила из дома, который снимала, хотя «домом» это было сложно назвать – маленькая темная комнатенка с единственным узким окном, из которого она могла видеть лишь грязный захламленный двор. Но это тоже было частью роли, и от того, насколько хорошо она войдет в образ, зависит ее работа. И дурацкие безвкусные шорты зеленого цвета, как и кричащие яркие маечки и аляпистые цветастые юбки до щиколоток она носила только потому, что ее героиня носила бы именно такие, будь она настоящим, реально существующим человеком. Но такие вынужденные неудобства давно не огорчали ее, разве что совсем чуть-чуть, когда она с утра смотрелась в зеркало, натянув одну их этих ужасных маек и ненавистные зеленые шорты или одну из двух цветастых юбок. А вот прическа ей нравилась, она всегда хотела иметь прямые волосы, хотя и на свои не жаловалась, но все же, каре ей шло, а парик сидел так идеально, что никто бы не заподозрил, что шикарные каштановые волосы не ее. Только вот жарко было в парике в самый разгар лета, но это она тоже относила к категории вынужденных неудобств.
Протискиваясь через людской затор, образовавшийся возле лотка с квасом, Фатима заметила свободное место на одной из лавочек и поспешила занять его. Соседкой оказалась пожилая дама с синими волосами, почти полностью скрытыми под носовым платком, который она натянула на голову от солнца.
 - Жарко, как в аду, - пожаловалась женщина присевшей рядом девушке, - а ведь еще только начало июля! Что же дальше будет?
Фатима вежливо улыбнулась и поспешила отвернуться, ей надо было о многом подумать, а эта бабка явно принадлежала к любителям «тереть свободные уши». Конечно, можно было найти более спокойное и тихое место, но у нее была легенда, которой она обязана была придерживаться, и потом, ей действительно нравилось здесь. Шум волн и гомон толпы действовали успокаивающе, а вид моря, искрящегося под лучами солнца, был поистине прекрасен. К тому же, она была под маской, она была частью этой пестрой толпы, приехавшей на отдых и расточающей свое хорошее настроение налево и направо.
Фатима сняла очки и, жмурясь от яркого света, хлынувшего в глаза, посмотрела на воду. Недалеко от берега волны рассекали парни на скутерах, а еще дальше, там, где поглубже, сновали прогулочные катера и маленькие парусники. Ветер, дующий с моря, пах солью и свежестью, смешиваясь с ароматами жарящихся шашлыков, фруктов и сладкой ваты. Вот как пахнет хороший отпуск, подумала Фатима, вдыхая полной грудью восхитительную смесь запахов, ей нравилась Ялта, потому что здесь все было знакомое и понятное, отовсюду слышалась родная речь, а люди жили и общались по известным тебе правилам. Конечно, надолго она бы здесь не осталась, все же, сервис и комфорт за границей были намного выше, а люди вскоре начали бы раздражать ее, ведь по натуре она была одиночкой,  но от пребывания в Ялте в данный момент она получала только наслаждение. Совмещаю приятное с полезным, подумала она, располагаясь на лавочке поудобнее и начиная привыкать к яркому свету.
 - Деточка, - позвала опять синеволосая дама, - эта жара меня совсем доконает! Принеси, пожалуйста, мне стаканчик кваса, я тебе деньги дам и посторожу пока твое место, а то я совсем уморилась. Вам молодым и жара, и холод нипочем, - продолжала разговаривать сама с собой старушка, роясь в кошельке, - я и сама такой была, в самой солнцепек работала в поле, а потом вечером еще на танцы с девчонками бегала. А сейчас вон, как жарко – сил нету, а холодно – кости ломит. Вот, возьми. – И она протянула девушке несколько монет.
Может, она выпьет свой квас и уйдет, понадеялась Фатима, беря монетки из рук пожилой дамы. Да и потом, она не могла отказать ей по двум причинам: во-первых, отказ запоминается и вызывает бурю негодования, а это ей ни к чему, ну а во-вторых, мама воспитывала ее совсем иначе, она никогда не смогла бы отказать в помощи пожилому или слабому человеку… разумеется, если это не ее объект.
 - Я быстро, - проговорил она, вставая и поправляя ненавистные зеленые шорты, - только место посторожите.
 - Конечно-конечно! – забормотал старушка, и Фатима пошла к лотку с квасом.
Возвращалась она с двумя стаканчиками, в которых плескалось нечто коричневое и вонючее, которое все почему-то называли квасом. Старушка сдержала слово, место Фатимы было свободным, хотя она догадывалась, от какого количества желающих ей пришлось оборонять его. Она решила купить квас и себе просто потому, что ей стало интересно почувствовать себя на месте всех этих курортников, полностью войти в роль и стать такой же, как и они, хотя квас на улице она не покупала с 15 лет. Протягивая стакан из красного пластика синеволосой бабушке, Фатима плюхнулась на свое место, подозрительно уставившись на коричневую жидкость.
 - Спасибо, деточка! – обрадовалась старушка, жадно отпивая из стаканчика, - спасла бабку от жажды! Дай Бог тебе здоровья!
Фатима улыбнулась в ответ и отвернулась к морю, надеясь хоть на несколько секунд покоя, покоя старуха будет пить. Но синеволосая бабушка, похоже, была потомком цезаря, как, наверное, и любая женщина, поскольку прекрасно могла делать несколько дел одновременно и без ущерба друг для друга.
 - А ты, милая, отдыхаешь тут или живешь? – спросила бабка между глотками.
 - Отдыхаю, - с лучезарной улыбкой ответила Фатима, - мы с подругой приехали два дня назад.
 - А-а, - протянула старушка, делая очередной глоток, - то-то я смотрю, ты незагорелая совсем. Местные вообще-то тоже на пляж не ходят, не досуг им, работают весь сезон как проклятые. Я вот тоже когда-то работала так, много лет, каждый сезон вот на этой набережной мороженное продавала и квас с лимонадом. Эх, было время, да только годы ушли, вот прихожу теперь иногда сюда, удивляюсь, как все изменилось.
Глаза старушки затуманили воспоминания, и она даже некоторое время сидела молча. Фатима даже понадеялась, что беседе пришел долгожданный конец, но тут старушка оживилась и, тряхнув головой с синими кудряшками, снова принялась приставать к девушке.
 - А ты откуда будешь, детка?
 - Из Ростова, - не дрогнув, ответила Фатима, - мы там с подругой учимся. Экономистами будем.
 - А где ж подруга твоя? – не унималась бабка, - почему ты одна гуляешь?
 - Она на пляже валяется, - недовольно ответила девушка, как будто у нее, и правда, была подруга, - круглые сутки, как мешок! Не погулять толком с ней, не повеселиться! Знала бы, что она такая ленивая, поехала бы лучше с другой девчонкой!
 - Да, одной не так весело, - согласилась старушка, - но у нас город настолько красивый, что просто грех упускать возможность его посмотреть. Очень красивый город и очень старый, так что ты плюнь на свою лежебоку и ступай, все же, поглядеть на нашу красоту.
 - А что тут и где? – делая заинтересованно-наивное лицо, спросила Фатима, как будто не излазила уже город вдоль и поперек. – Я ведь тут всего два дня и ориентируюсь плохо. – И тут же добавила, - мне сказали, что тут даже звезды отдыхают, представляете! А вы не знаете, где они время проводят?
Она давно уже изучила все улицы и рассмотрела все, что обычно показывают туристам и даже то, что предпочитают скрывать от посторонних глаз, поэтому и приплела историю про звезд, чтобы избежать длительной устной экскурсии по всем достопримечательностям Ялты. Фатима еще не потеряла надежду, что старушка допьет свой квас и уйдет.
 - Все вы молодые такие, - захихикала синеволосая бабушка, - вам бы скорее на танцы, да знаменитостей поглядеть, а здания и фонтаны – кого они кроме стариков интересуют? Ну ничего, это все молодость, а вот когда станете постарше, когда появится собственная история, тогда будете проявлять уважение и к чужой. Молодые ведь отчего к знаменитостям тянутся? – рассуждала пожилая женщина, - потому что своей истории у них пока нет, ничего они еще в жизни не видели и не сделали, вот и смотрят на других, особенно, если эти другие себя всюду на показ выставляют и хвастают. Только хвастать-то особо нечем, еще моя бабка, царство ей небесное, говорила: «Богатый и днем и ночью богат, а бедный лишь под луной господин». Знаешь, что это значит? – Фатима покачала головой, похоже, она все же затронула какой-то ненужный камешек, и словесная лавина обрушилась-таки на нее. – Это значит, что ежели на тебе одежда богача, и ты, и правда, богат, то им и остаешься. А вот ежели ты бедняк, и одежда на тебе рваная и плохая, то лишь ночью, в темноте, ты можешь хорохориться, потому как, когда солнце взойдет и осветит тебя, все увидят, что одежда на тебе  - тряпье, и никакой ты не богач. Вот так и эти люди, за которыми вы, молодые, по глупости детской идете, бедняки они на самом деле. Выпендриваются, хвастают чем-то, а на самом деле, если пристально на них посмотреть, нету у них ничего и нечем им хвастать. Только вот для людей почему-то солнце всходит лишь с годами, когда в темноте сто раз попадаешь и кучу шишек набьешь.
А старушка – мудрая женщина, поняла вдруг Фатима, невольно проникшаяся уважением к этой немолодой даме с нелепыми синими кудряшками, прошедшей долгий путь и, наконец, встретившей долгожданный восход. Ей даже стало немного стыдно за свои мысли о глупости и болтливости этой бабки.
 - Да, наверное, вы правы, - тихо проговорила она, глядя на море задумчивым взглядом.
 - Может, права, а может, и нет, - махнула рукой старушка, допивая квас, - один Бог всегда прав, а мы, люди лишь ошибаться горазды. Одно я тебе скажу, деточка, - и она пристально посмотрела на Фатиму выцветшими голубыми глазами, в которых хорошо просматривалась мудрость и огромный жизненный опыт, - и ты пока шагаешь во мраке, хотя и видишь в нем намного лучше других, но когда и для тебя взойдет солнце, не зевай и смотри хорошенько по сторонам, тебе откроется много интересного.
Не успела Фатима спросить, что имеет в виду синеволосая старушка, как та поднялась со скамейки и легкой походкой зашагала по набережной, через несколько секунд уже смешавшись с толпой. Фатима задумчиво смотрела ей вслед и недоумевала, как старуха сразу поняла, что Фатима живет в темноте и видит в ней намного лучше, как она сказала? И что это значит? Кто это вообще с ней разговаривал, может дух? Но Фатима не верила в духов, она верила в рациональность, значит, старушка просто решила поумничать и попала пальцем в небо. А может, и правда, прочитала какие-то знаки судьбы, такое ведь бывает. А вообще-то, зачем ломать себе голову над такими глупостями, решила она, главное то, что эта бабка с экстравагантной прической не переодетый агент, а на остальное можно и наплевать. Духи ведь в тюрьму не сажают и не пристрелят тебя по-тихому, чтобы получить очередную звездочку на погоны.
 - У меня есть дела поважнее, чем ждать какого-то восхода, - прошептала Фатима, машинально поднося стаканчик с квасом к губам и делая маленький глоток, - например, моя работа, я ведь тут не на курорте.
Жидкость в стаканчике была настоящей гадостью, поэтому она не удержалась и выплюнула ее прямо на плитку набережной. Какая же жажда мучила синеволосую бабку, если она до дна осушила свой стакан, недоуменно подумала девушка, выбрасывая все еще полный пластиковый стаканчик в мусорную корзину, стоящую так близко к лавочке, что ей даже не пришлось вставать. Ну вот, теперь, когда посторонних раздражителей не осталось, она могла полностью сосредоточиться на работе.
Итак, после убийства депутата и слегка затянувшегося отдыха в Сосновом Раю, она получила несколько весьма заманчивых предложений. Все дела, предлагаемые ей, были очень непростыми и очень высокооплачиваемыми, но она колебалась. Все они были сложными и обещали стать громкими, но вряд ли они смогли бы поднять такой шум, какой наделало ее последнее дело. Об убийстве депутата трубили во всех новостях по всем каналам, все газеты пестрели фотографиями покойного, под которыми большими и всегда броскими буквами был написан один и тот же вопрос: кто убил кандидата в мэры Москвы? Ее искали все спецслужбы по всей стране, но их главная трудность заключалась в том, что никто точно не знал, кого они ищут, никто из сотрудников и гостей  не запомнил ее лица в тот день, а приметы вроде «молодая девушка с темными волосами» были слишком расплывчатыми и общими. Никто не мог сказать даже то, какой длины у нее волосы, а ведь она могла быть и в парике, а могла и изменить прическу и цвет волос. Конечно, в органах все поняли, что здесь работала Фатима, но информации это знание им не прибавило – ее лицо было загадкой, как и ее жизнь и ее дела, о которых сотрудники безопасности узнавали уже после успешного выполнения.
А пока шум в стране набирал обороты, и агенты рыскали по всем регионам и даже за пределами страны в ее поисках, она спокойно сидела практически у них под носом и не спеша выбирала для себя новое дело. Ее карьера шла в гору, поэтому и заказы поступали все более и более сложные и скандальные. Потенциальные клиенты, слыша всеобщую истерию после смерти Долгова, интересовались, когда она сможет приступить к работе, ведь сейчас она, по их мнению, скорее всего надолго уйдет в тень. Она сама часто думала об этом, думала принять какое-нибудь тихое и неприметное предложение, вроде банкира в Ростове, но она была не так глупа. Куй железо пока горячо, говорит народная мудрость, и она собиралась поступать именно так. Сидеть сложа руки она не могла, не такой у нее был характер, а работу сейчас сильно осложнят различные спецоперации, направленные на поимку загадочной и неуловимой Фатимы, что ж, тогда она подкинет всем им сюрприз.
Тебя никогда не найдут, если ты не прячешься, ведь ищут того, кто скрывается, а если ты бегаешь вместе с погоней или в другую сторону – ты уже не дичь. По такому принципу Фатима и выбирала для себя новое дело, оно должно быть не просто хорошо оплачиваемым, оно должно превзойти предыдущее по громкости, потому что только так она сможет направить гончих по ложному следу в другую сторону. Сейчас спецслужбы уверенны, как и все, что она ляжет на дно, будет скрываться и прятаться, может, уедет даже из страны, никто не ожидает, что она снова пойдет на дело… Именно поэтому она примет самое скандально предложение, и пока все ищут ее там, где ее нет, она совершит просто головокружительное и неслыханное по дерзости убийство и утрет всем им нос. А заодно и закрепит еще раз свои позиции лучшего профессионала. Только надо как следует проверять все поступающие заказы и клиентов, но для этого есть Пророк, его, как и настоящего святого, не обманешь, он раскопает все, все секреты и все тайны.
Выработав стратегию, Фатима принялась за отбор предложений, но все они казались ей не тем, что она искала, пока однажды одни серьезные люди не предложили ей Ялту. Этот заказ был именно тем, что она искала, и хотя по сложности он мог соперничать разве что со сценарием какого-нибудь голливудского фильма, она верила, нет, знала, что справится и выполнит его. Едва они получила электронное письмо с предложением, как тут же обратилась к Пророку за доказательствами достоверности заказа и была просто на седьмом небе, когда он подтвердил, что все чисто, ее новый клиент не подставной и никак не связан со службами.
Один очень влиятельный мафиози, чья империя уже вышла за границы родной страны, просил ее посетить прекрасный город Ялту и сделать то, что могла сделать только она – убить посла Российской Федерации. Зная ее талант и предыдущие дела, он решил обратиться только к ней, потому как дело было почти неосуществимым – он хотел, чтобы все было тихо и подозрения никак не пали на него, поэтому не мог убрать посла просто выстрелом снайпера или взрывом его машины. Нет, здесь нужна была тонкая работа, такая, чтобы у людей и у служб закрались подозрения – а не политики ли сами подчищают свои ряды. Именно так и работала Фатима, тихо и чисто, именно это делало ее самым дорогим и самым лучшим специалистом своего дела, к тому же, ее успех, как ни странно, во многом обеспечивало то, что глупые люди могли счесть недостатком – она была женщиной. Но этот мафиози дураком не был, он прекрасно понимал, что там, куда многим мужчинам вход закрыт, дама проникнет, не вызвав никаких подозрений. А если эта дама прекрасно подготовленный профессионал, дело выиграно. Этот старый лис за свою долгую криминальную жизнь прекрасно понял, что опасность кроется там, где ты меньше всего ее ждешь, и исходит от того, кого ты привык недооценивать. Он был выходцем с востока, где женщины считались второсортными людьми, не пригодными ни для чего кроме развлечения мужчин и продолжения рода, но он был слишком умен, чтобы мыслить стереотипами, он понял, что именно недооцененность женщин их главный козырь. И не только на востоке, по всему миру к женщинам относились снисходительно и пренебрежительно, даже если позволяли им занимать высокие посты и участвовать в жизни наравне с мужчинами, кто станет рассматривать женщину всерьез, кто станет ждать от нее опасности?
Все это в краткой форме он изложил в письме, заметив, что даже сейчас, когда число женщин, намного более опасных, чем мужчины, увеличилось, при входе даже в простой ночной клуб парней обыскивают с ног до головы, проводя их через арку металлоискателя, в то время как дам не обыскивают вообще или максимум просят открыть сумочку…А даже если прибор пищит, никто не станет детально обыскивать женщину, просто потому, что большинство заведений не имеет женщин-охранников, а лапать добропорядочную девушку кому ни попадя неприлично. Ну а во-вторых, женщины имеют право на украшения и маленькие хитрости, такие как сережка в пупке или трусики со стразами и различными цепочками. Поэтому дамам всегда легче пронести оружие и прочие маленькие шалости, да и попасть куда-нибудь в закрытое и охраняемое место можно лишь если ты сексуальная кошечка, а не здоровый мужик, ведь солидные и богатые мужчины любят развлечься с такими вот красотками, часто даже не представляя, во что ввязываются, и какие неприятности обрушивают на свой слишком примитивные головы.
Однако письмо было очень уважительное, а клиент заслуживал доверия, поэтому Фатима приняла предложение и начала собираться в Украину. Мафиози не установил четких сроков, сообщив, что дело сложное и, наверное, потребуется немало времени на ознакомление с условиями жизни объекта и выработку четкого плана. Впрочем, он навел справки о Фатиме и знал, что она никогда не принимает четких сроков, она просто говорит «да», а потом, спустя какое-то время, вы слышите о смерти того, кого заказали. Единственные временные рамки, которые она принимала, это до какого срока надо убрать объект.
Договорившись с новым клиентом, Фатима вылетела в Украину, довольно смутно представляя, что ее там ждет, а когда спустя два дня она увидела виллу посла, поняла, почему выбрали именно ее, и почему этот восточный мужчина так рассыпался в комплиментах и заискивал перед ней.
Из России она вылетела без проблем, Пророк как всегда, прислал ей отличные документы, а по части маскировки она была почти асом. В Ялте она быстро поняла обстановку, два дня прошатавшись по улицам и слушая разговоры людей, жила она в маленьком пансионате на окраине города, но потом у нее созрел план, и она спешно переехала в небольшую темную комнату, которую сдавала старая и очень неприветливая женщина. Разобравшись, что в городе сотни, а может и тысячи приезжих, ищущих работу на сезон, Фатима поняла, что это идеальное прикрытие, и тоже стала одной из таких «работников на сезон». Она придумала себе легенду сразу после того, как увидела виллу посла и поняла, что одной неделей дело не обойдется, ей придется торчать тут как минимум месяц, и если она будет продолжать жить, как туристка, в гостинце, это будет выглядеть слишком странно. А вот если она станет просто девушкой, приехавшей на заработки, она смешается с огромной толпой таких же, как она. Тем более, она и в самом деле приехала, чтобы сделать дело и получить за работу деньги.
Итак, она поселилась в комнатке в маленьком и обветшалом домике старой клячи, ненавидящей весь белый свет. Она сразу поинтересовалась, с какой целью девушка приехала в город, как будто таможенный контроль, а потом, услышав, что та приехала на заработки, выдала долгую тираду о том, как она ненавидит всех этих «долбанных гастарбайторов», отбирающих хлеб у местных. Но деньги за комнату она сразу взяла, мотивируя это тем, что пенсия у нее просто мизерная, а жить на что-то надо, вот и приходится сдавать кому попало. Фатиме сразу захотелось хорошенько врезать старой козе, но она была в роли, а ее героиня как раз очень нуждалась в дешевом жилье в частном секторе, где ее невозможно будет найти и отследить.
В последующие дни желание врезать старухе только увеличилось, поскольку каждое мгновение она не упускала случая рассказать своей квартирантке о том, кого и почему она ненавидит. Оказалось, что она не любит не только приезжих, но и местных, потому что они дураки, она ненавидела коммунизм и демократию, ненавидела жить у моря, потому что сыро, но и горы и равнины она тоже ненавидела из-за пыли и опасности вулканов и еще много из-за чего. Она ненавидела даже солнце, потому что оно давало жару и ненавидела дожди так же неистово, потому что тогда у нее ломило суставы. Она ненавидела всё, а себя в первую очередь, ведь если человек живет в гармонии с самим собой, то и мир вокруг не доставляет ему почти никаких отрицательных эмоций. И эта ненависть отложила на нее сильный отпечаток – в свои неполные 60 она выглядела на все 100, только не % а лет и имела кучу всяких заболеваний.
Хозяйка была очень неприятной особой, поэтому Фатима, для нее Карина, буквально на следующий день сообщила ей, что нашла работу в кафе на набережной, и с утра убегала «разносить подносы». Впрочем, хозяйка не обрадовалась, а сразу спросила, хватит ли зарплаты официантки на оплату комнаты, потому что она никого бесплатно пускать не собирается, у нее тут не приют для дураков. Подавив волну ярости, девушка радостным голосом сообщила, что там хорошие чаевые, чем вызвала новую волну недовольства – мол, вот так и отбирают деньги у местных, и вообще, уж она-то знает, за что мужики дают чаевые. Фатима постаралась не обращать внимания на сумасшедшую каргу и каждое утро исправно уходила «на работу», радуясь, что нашла такой стимул побыстрее выбираться из постели и заниматься делом.
Только вот дело никак не продвигалось, несмотря на регулярный подход и огромное желание. Каждый день Фатима проводила неподалеку от роскошной виллы посла, наблюдая и запоминая все, что могло бы помочь и пригодиться, но не было ничего такого в приморской резиденции ее объекта. Чем больше наблюдала она за высокими стенами и прекрасной охраной, тем сильнее понимала, что планов у нее нет. Все, даже самые маломальские идеи тут же разбивались о прекрасную систему охраны и обостренное чувство опасности посла. Впервые Фатима по-настоящему задумалась о том, сможет ли она выполнить этот заказ, проклиная влиятельного заказчика, умевшего льстить.
Сама виновата, ругала она себя, должна была подумать, если даже этот человек не может достать посла, наверное, это просто невозможно. Интересно, какая же у него обычно охрана, если меня прислали сюда, сказав, что именно здесь до него еще можно добраться?
Вот уже две недели она каждый день глазела на красивый особняк и до сих пор не представляла, как туда проникнуть или хотя бы подойти незамеченной.  Это учитывая тот факт, что сам хозяин отсутствовал по делам, и приехать должен был не раньше конца июля. Постепенно вид особняка начал приводить Фатиму в отчаяние, она не могла потерять лицо, но и выполнить свою работу здесь казалось невозможным, но скоро отчаяние сменилось злостью. Она просто закипала от мысли, что может быть что-то, чего она не может, она ведь самый лучший спец в своем деле! Ее бесила сама мысль о том, что куда-то ей доступа нет, как какой-нибудь обычной обывательнице, нет, такого раньше не было и не будет! Нет! Она вывернется наизнанку, но найдет способ попасть в особняк и убить этого осторожного сукина сына, решившего бросить ей вызов – теперь она расценивала это так. Способ есть всегда, решила она, а если он есть, то я его найду, чего бы мне это ни стоило. Итак, у нее оставался еще почти месяц на подготовку и разработку плана, и она не думала, что хоть одну секунду этого месяца она может позволить себе провести впустую.
Жмурясь от яркого солнечного света, Фатима устроилась на лавочке, чудом все еще не кем не занятой, поудобнее и начала обдумывать план, глядя далеким задумчивым взглядом на искрящееся море. Начнем сначала, решила она, рассмотрим местность.
Набережная, на которой она сейчас находилась, шла параллельно всему городу, растянувшись почти на всю его длину, и упиралась в довольно высокие холмы, на которых располагались пансионаты и базы отдыха для детей. Дальше набережную не продолжали из-за того, что местность становилась холмистой, и скалы то и дело вырастали прямо на пляжах. Зато ту часть побережья сразу же скупили богатые люди, выстроив особняки и  устроив себе маленькие частные курорты, им нравилось жить на естественном природном балконе из скал и видеть, как плещется море у их ног, когда они пьют чай на открытых террасах. Просто они любят, чтобы всё было у их ног, подумала Фатима, даже природа. Некоторые виллы располагались на такой высоте, что спрыгни кто-то из их обитателей оттуда в море – его бы просто размазало о скалы. Зато вид из окон был везде просто великолепным. Таким образом, холмы как бы делили город на две чести – для богатых и для всех остальных, но, конечно же разделение это было весьма условно, так как туристы все равно сновали и лазили везде, а ресторанов и казино VIP-класса было предостаточно и в обычной половине города.
Прикинувшись одной из вездесущих курортниц, Фатима сразу же посетила богатую часть Ялты. Она старательно таращила глаза на красивые дома и парки, ища на самом деле только один дом – дом посла. Впрочем, долго икать ей не пришлось, вилла 47-летнего Андрея Деревко была для жителей и гостей Ялты чем-то вроде достопримечательности и располагалась сразу же за холмами в живописном парке, всегда наполненном людьми, говорящими о том, каково это - жить в такой роскоши и красоте. Фатима сразу поняла, что нашла бесценный источник информации и сразу же завязала контакт с людьми, охотно вступая в беседы и расспрашивая их о вилле и ее красоте. Она старательно охала и ахала, делала восхищенное и завистливое лицо, слушая о том, как посол отхватил себе лучшее место на всем побережье, причем площадь купленной им земли ничем не уступала по размерам хорошему общественному парку в крупном городе.
Слушая всех этих людей, Фатима понимала и даже охотно разделяла их чувства: с одной стороны вилла защищалась холмами, с другой прекрасно охраняемым пляжем лучшей и самой дорогой гостиницы «Черномор», где отдыхали богатые люди, по каким-то причинам не имеющие недвижимости в этом райском уголке, с третьей стороны располагался парк, красивый и зеленый, ну а с четвертой – море и прекрасный песчаный пляж. К тому же, скалы, на которых стояла вилла, были не очень высокими, так что при желании обитатели особняка могли спокойно прыгать в воду прямо из-за столиков на балконе. Казалось, этот участок создан природой специально для строительства самого лучшего поместья в мире – скала-балкон мягко снижалась и сходила на нет, предоставляя возможность понежиться на абсолютно ровном и чистом пляже после ныряния с балконов и террас.
Владения гостиницы тоже захватывали часть ровной местности, там располагался пляж для шишек этого мира, отделенный от владений посла высоченным забором и пустым пространством, не принадлежащим никому, а сама гостинца со всеми кафе и клубами была построена уже на возвышенности. Однако это только добавляло комфорта и красоты, и гости просто приходили в восторг, сидя за столиками у самого обрыва и видя море из окон своих роскошных номеров. За гостиницей располагалась еще одна вилла какого-то крупного нефтяного магната, и лишь она могла сравниться по красоте и комфорту с поместьем посла.
Гостиница начинала улицу, которую местные окрестили Звездным Бульваром, а власти – Проспектом Свободы. Очень символично, с улыбкой подумала Фатима, прогуливаясь по чистой и широкой улице, на которой по обеим сторонам стояли самые дорогие и прекрасные дома, у обитателей таких домов свободы действительно много, ведь деньги позволяют им всё. Улица эта начиналась сразу за парком и виллой посла и тянулась вдоль моря по скалам, иногда спускаясь почти к самой воде. И только жилище посла не стояло ни на какой улице, так что посол не был окружен ни докучливыми соседями, ни толпами шляющихся туристов, его владение окружал только парк, скрывающий за своим зеленым занавесом все то, что обитателям виллы видеть бы не хотелось. Широкая подъездная дорожка вела к высоким кованым воротам, на которых висели камеры, как самые огромные бананы на причудливой пальме в урожайный год. Дорожка эта шла через весь парк и всегда была прекрасно освещена, а деревья по обеим сторонам были посажены далеко от дороги, чтобы никто не мог спрятаться за ними и устроить засаду. Даже кустов не было на всем протяжении этой маленькой магистрали для одного автомобиля, а уж около ворот пространство было совершенно открытым.
Видя все это, Фатима предположила, что за воротами должно быть посол устроил настоящий гарнизон, по численности и оснащению не уступающий какой-нибудь секретной военной базе. Видимо, у него есть серьезные причины так бояться за свою жизнь, думала она, разглядывая камеры и солдат, дежуривших почти через каждый метр, хотя, чему удивляться – политика дело опасное, а если у тебя во врагах такие люди как клиент Фатимы, никакие меры безопасности не покажутся чрезмерными. И не остановят смерть, посланную за тобой, с усмешкой подумала она, скользя взглядом своих черных глаз по стенам и камерам особняка.
Однако наблюдение за парадным въездом не давало ничего, это она поняла после нескольких дней бесплодного просиживания на лавочке в парке и наблюдения за сменой караула у ворот. Нет, если и была лазейка в эту крепость, то она находилась явно не здесь.
Время шло, а у Фатимы не было даже ни намека на план, поэтому она решила тщательно излазить каждый квадратный сантиметр возле особняка, ведь даже самые неприступные стены всегда имеют расшатанные камни, надо только иметь достаточно времени и терпения, чтобы их увидеть. А время как раз поджимало, поэтому ранним утром каждый день девушка отправлялась «на работу», надев свой ежедневный «маскарадный костюм» и бродила вдоль стен посла, стараясь не привлекать внимания и одновременно замечать все. Поиски лазейки осложнял лес, подступающий почти к самым стенам с той стороны, что выходила к холмам, Фатима не могла подобраться слишком близко, ведь ту часть стены охраняли должно быть сильнее всего.
Решив оставить самую сложную часть работы на потом, она дни напролет прогуливалась по парку, с живейшим любопытством разглядывая красивое поместье посла и часами любуясь морем. Никто не обращал внимания на очередную пестро одетую туристку, блуждающую по парку вдоль стен, ничего особенного в ее поведении не было, а охрана настолько привыкла каждый день лицезреть сотни таких «паломников», что, автоматически оценив их беглым взглядом и не найдя ничего подозрительного, она начинала относить их к таким же незаметным предметам, как деревья вокруг. И никто не видел острого изучающего взгляда и задумчивого выражения лица темноволосой девушки в яркой юбке, потому что, по большому счету, никто не видел ее. Зато она видела все, и скоро поняла, что единственная ее надежда – лесистая часть стены, если она не хочет плыть под водой, где вполне могут быть «подводные камни» несколько десятков метров, а потом каким-то образом незаметно вылезти на пляж посла и пробраться на виллу. К тому же, она не знала, что могло ждать ее в воде, но была уверенна в одном: охрана никак не могла пропустить такое слабое место и наверняка приняла отличные меры для того, чтобы обезопасить акваторию своего босса. Значит, остается только лес.
 - Извините, здесь не занято? – выдернул Фатиму из размышлений чей-то мелодичный голос.
Она резко подняла голову и увидела молодую мамашу с ребенком, девочкой двух-трех лет. Ребенок радостно и открыто улыбался ей, запустив свой коричневые ручонки в густые черные кудри, явно доставшиеся в наследство от африканского папы. Глядя на эту парочку, Фатима невольно улыбнулась, мать малышки была настоящей Белоснежкой – небесно голубые глаза, фарфоровая кожа и светлые волосы, блестевшие на солнце как настоящее жидкое золото. Наверное, именно такая внешность и привлекла отца этой маленькой шоколадки, с улыбкой подумала девушка и сделала приглашающий жест рукой.
 - Нет, садитесь, я никого не жду.
Мамаша тут же с явным облегчением плюхнулась на лавочку, заняв остальное свободное пространство огромной розовой сумкой, явно не такой тяжелой, как объемной – она легко носила ее на плече. Устроив малышку на коленях, Белосненжка принялась рыться в сумке и после на удивление недолгих поисков извлекла бутылочку с соком и пачку печенья. Как в таком чемодане вообще можно что-то найти, удивилась Фатима, невольно захваченная наблюдением за странной парой. Бутылочку мамочка тут же протянула девчушке с кожей цвета молочного шоколада, а сама принялась за печенье, протянув пачку Фатиме.
 - Хотите? Мы с Маликой его просто обожаем.
 - Красивое имя у красивой девочки, - с улыбкой ответила Фатима, жестом отказываясь от печенья. Эта пара сразу понравилась ей, затронув в душе какие-то потаенные струны, молчавшие уже много лет. Может, весь секрет был в том, что очень уж эта мама с ребенком походила на семью самой Фатимы. Когда у нее еще была семья.
 - Спасибо, - расцвела Белоснежка, и Фатима отметила, что девушка просто поразительно красива. Представляю, какой красоткой вырастет маленькая Малика, имея такой отличный и экзотический набор генов, подумала она, вспоминая, как когда-то очень давно, еще в другой жизни, маленькая девочка с огромными черными глазами и такими же черными локонами стояла в платьице перед большим зеркалом, а ее мама, такая же красивая, хоть и не блондинка, стояла у нее за спиной и говорила: «Какая же ты у меня красавица! А вот подрастешь, так вообще затмишь всех девушек в нашем городе! Будешь сражать всех наповал!». И она оказалась права, красота, переданная в наследство той маленькой девочке, сражала всех… так же метко, как и ее оружие.
 - Тетя! – радостно поприветствовала ее Малика, потеряв интерес к соку в бутылочке. – Касси!
 - Что? – улыбнулась Фатима, чувствуя какое-то непонятное дрожание в сердце, как будто струны медленно оживали и начинали вибрировать, готовясь запеть. – Что ты говоришь, красавица?
 - Тетя! – снова прокричала малышка, радостно улыбаясь, - тетя касси!
 - Она говорит: тетя красивая, - рассмеялась мать девочки, - она у нас ценитель красоты.
 - Ты тоже очень, очень красивая, - проговорила Фатима, чувствуя, что к горлу подступает ком, - ты просто красавица, настоящая маленькая принцесса.
 - Касси! – согласилась Малика, запустив ручки в свои черные кудри.
Белоснежка улыбаясь так же радостно как и ее дитя, достала из пачки печенье и протянула его девочке.
 - На, пора покушать, - ласково проговорила она, пытаясь вложить в маленькую коричневую ручку круглое печенье, - давай, моя маленькая, ты же его любишь, правда?
Девочка взяла печенюшку и после секундного раздумья протянула ее Фатиме, улыбаясь и глядя на нее своими счастливыми черными глазами:
 - На! - требовательно выкрикнула она, - тетя, на!
И тут струны в душе запели. Голова у Фатимы начала кружиться, а слезы уже пощипывали глаза, сообщая о том, что вот-вот прорвут плотину и хлынут потоком, ком в горле мешал дышать и говорить, но она все-таки решила, что сумеет выдавить из себя несколько слов, и уйдет, чтобы не пугать малышку. Она поняла, еще секунда и она разрыдается.
 - Спасибо, милая, - сдавленным голосом проговорила она, беря печенье из маленькой теплой ручки, - это самое вкусное угощение, какое я только получала! – девочка продолжала улыбаться, сунув несколько пальчиков в рот, а Фатима подняла глаза на ее маму и, поспешно надевая очки, проговорила, - берегите ее, она настоящее сокровище. Берегите ее.
Договорив, она вскочила как ужаленная и помчалась по набережной, низко опустив голову. По лицу уже текли первые слезы, выкатываясь из-под очков, как жемчужины, в глазах двоилось, а темные стекла только ухудшали видимость, но Фатима упорно шагала сквозь толпу, сдерживая слезы из последних сил. Белоснежка на лавочке растеряно смотрела ей вслед, прижимая маленькую дочь к груди, она немного испугалась, но на смену страху быстро пришло сочувствие. Должно быть, она потеряла ребенка, решила она, или перенесла какую-то трагедию, связанную с детьми, вот почему Малика ее так растрогала.
Фатиме было наплевать на то, как восприняла ее поступок молодая мать, струны в душе трепетали как никогда, а ведь ей казалось, они давно порваны и никогда уже не запоют. Одно она знала точно – ей срочно нужно найти тихое место и выпустить весь пар, а потом взять себя в руки и продолжить работу. Но сейчас она не могла думать ни о чем, кроме малышки, лицо которой то и дело сливалось с лицом маленькой девочки с бантиками на черных локонах, стоящей возле зеркала со своей мамой.
Ругая себя за этот прилив эмоций, Фатима неслась по набережной, расталкивая людей и ничего не видя перед собой. Ее подсознание нашло только одно тихое место в этом летнем аду, и ноги несли ее туда, не спрашивая у головы. Через несколько минут она оказалась в лесу, в который упиралась набережная, недалеко от лощины между двумя холмами. Зайдя поглубже в зеленый сумрак, она опустилась на траву возле первого попавшегося дерева и дала волю слезам.
Она не смогла бы ответить на вопрос, что именно так расстроило ее и вызвало слезы, которых она не видела у себя уже много лет. Может быть, она оплакивала ту маленькую девочку, которой когда-то была, может, ту жизнь, которую потеряла, а может, и все вместе. Одно она знала точно: что-то горькое и тягучее вырвалось из ее окаменевшей души и теперь выплескивалось слезами на зеленый ковер из трав и листьев. Рыдания душили ее и спешили вырваться из груди, а слезы, горячие и крупные, как искусственные жемчужины, градом катились по щекам, превращая мир вокруг в размытую зеленую картину.
Она не знала, сколько просидела под деревом, обхватив руками колени и уткнувшись в них головой, она только осознавала, что, должно быть, не очень долго, потому что солнечный свет, прорывающийся в редкие промежутки между ветками, не изменил угол падения. Истерика как гроза, подумала Фатима, судорожно вдыхая пахнущий листвой и солью воздух, налетает и бушует, но быстро проходит, оставляя после себя опустошение и солнечное небо. Ее гроза ушла, оставив ей легкую слабость и полное душевное равновесие. И мокрую юбку, отметила Фатима, ощупывая насквозь мокрый кусочек, куда она уткнулась головой. Дыхание по-прежнему было прерывистым и хриплым, то вырываясь их груди всхлипами, то врываясь обратно судорожными вздохами. Но она успокоилась, это она поняла, значит надо немного посидеть, чтобы восстановить дыхание и привести себя в человеческий вид, а потом заняться тем, что всегда приносило ей успокоение и заменяло терапию – работой.
Теперь, придя в себя, она начала с интересом оглядываться по сторонам, желая понять, куда же ее занесло в эмоциональном порыве. То, что она в лесу на холмах она знала точно, но вот в каком именно месте? И далеко ли это место от виллы посла? Она решила, что выяснит это немедленно, вот только немного приведет себя в норму. Не вставая с места, она начала делать глубокие вдохи, не обращая внимания на редкие всхлипы, и стала смотреть по сторонам, чтобы отвлечься на другие мысли. Вообще-то, она не только любовалась лесом, теперь, когда сознание вновь заняло свои твердые позиции в ее мозгу, она не могла вот так просто сидеть, не зная, одна ли она в этом лесу, и кто еще может скрываться за зеленой стеной, подглядывая за ней или замышляя что-то похуже.
Лес был не таким уж густым, но кустарники разрослись довольно сильно, закрывая обзор и мешая что-либо увидеть, поэтому, сколько ни вглядывалась Фатима в переплетение стволов и веток, она так ничего и не заметила. Значит, решила она, и меня не так уж легко увидеть, тем более, я сижу. Зато меня, наверное, очень хорошо слышно, тут же пришла мысль, и она покраснела. Ладно, решила она, что толку себя теперь винить, моя маленькая слабость не принесла делу никакого вреда, так что пора кончать с самобичеванием и браться за работу. Но сначала она позволит себе немного посидеть в тишине и прохладе и полюбоваться на солнечные лучи, падающие как золотые стрелы сквозь прорехи в зеленой броне леса, и синее небо, застрявшее где-то между ветками, как шелковые ленты в волосах. Она это заслужила.
Глубоко вдохнув, Фатима прислонилась спиной к шершавому стволу и откинула голову, наслаждаясь покоем и пением птиц. На душе было на удивление спокойно и безмятежно, она и не помнила, когда так расслаблялась в последний раз, может, это было еще до ее прихода в профессию? Ее не тревожили мысли о работе, о том, что крепость посла кажется неприступной, ее не заботили мысли о конкурентах и спецслужбах, гоняющихся за ее тенью, впервые с той ночи и поцелуя на балконе даже мысли о Яне казались далекими и неважными. Все сейчас было неважно и несущественно, кроме пения птиц, аромата листвы, моря и ветра, шелестящего в кронах над головой.
Шустрый солнечный лучик проворно скользнул в проем между ветками, созданный ветром, и Фатима поймала его, подставив ему лицо, где-то в глубине леса птицы завели новую песню, и Фатима улыбнулась, закрыв глаза и откинув голову назад. Этот внезапный лучик как будто принес ей свежий заряд энергии, частичку самого солнца, и она поняла вдруг, что все у нее будет хорошо, она выполнит заказ этого мафиози, потому что на свете нет ничего невозможного и потому, что за дело взялась она. Она сделает все и сделает блестяще, как всегда, а потом, наверное, можно будет куда-нибудь уехать на время. Куда-нибудь в страну, где не так уж много людей, но много зелени, и пусть там даже не очень тепло, это как раз даже хорошо – она снимет уютный домик с камином и будет проводить вечера, сидя с книгой и чашкой горячего шоколада перед пламенем. А когда почувствует, что тоскует по работе, она вернется и продолжит свое дело.