Долг

Дождь шел с самого утра. Здесь, в предгорьях, дожди шли часто, взбираясь на хребет, тучи теряли свое содержимое, заливая все вокруг потоками воды. Струи били в землю, превращая все вокруг в грязь. Грязь была повсюду – грязью стал спуск к реке, в грязь превратилась не вымощенная  часть двора и выбегающая из леса дорога. Только кузня устояла перед  этим безумием. Земляной пол был чуть приподнят и, хотя стал мокрым от забрасываемых капель, превратиться в жижу и разъехаться вроде как пока  не стремился. Пока. Корин с неохотой вышел под  дождь и направился к поленнице. Пора было разжигать горн и топить печь в доме, готовить еду отцу и старшему брату и похлебку свиньям. Когда он выбрался из под навеса дровенника с полной охапкой поленьев,  дождь неожиданно стих. Тучи разошлись и в небе тускло замерцали предрассветные звезды. От реки ветерком потянуло запах водорослей. Парень раскочегарил горн, добавил угля и покачал мехи. Потом снова набрал полную охапку дров и двинул к дому. В это время, громко стукнув дверью, на крыльцо вышел отец – глянул на идущий из кузни дымок, одобрительно хмыкнул и пошел к бочке с дождевой водой – умываться.
Схватив горшок с похлебкой для свиней, Корин поволок его на улицу – остужаться. На востоке уже вовсю занимался  рассвет. Со сторону реки натянуло тумана и он окутал все вокруг мягкой белизной, смазывая очертания окружающего и искажая звуки. Из кузни доносилось позвякивание молотка отца, периодически заглушаемое зычным буханьем большого молота брата.
Где-то рядом громко фыркнула лошадь. Корин встрепенулся – люди комеса должны были прийти за оружием только через два дня. Это кто-то другой. А кто-то другой означает новости, сплетни и может быть интересную историю. И хотя по звуку было не понятно, где именно фыркнула лошадь, гости возле их дома могли появиться только из двух направлений. Выше по тропе – из города, или ниже по тропе с тракта. Эти гости шли со стороны тракта. Пять верховых силуэтов неожиданно появились из тумана, так как он скрадывал звуки, было ощущение, что всадники плывут, не касаясь земли. Судя по одежде и амуниции, это были наемники, странствующие ловцы удачи. Трое из них были сегванами, а двое, как и Корвин из Нарлака. Подобные гости часто появлялись здесь – все же отец считался одним из лучших кузнецов в округе. В кузне смолк звон молота – отец заметил гостей. Он вышел из кузни, вытирая руки фартуком. Корин скользнул взглядом по пришельцам и принялся разливать жратву свиньям по корытам. Неожиданно он вздрогнул, услышав сердитый крик отца. Корин поднял голову, и в этот момент случилось сразу несколько вещей. Здоровенный пришелец-сегван резко взмахнул рукой, в ней откуда-то вдруг взялась булава, и ударил отца в лицо. В тот же момент молодой парень из Нарлака, по виду ровесник Корина, выстрелил из самострела в старшего брата, появившегося в дверях кузницы с большим молотом на перевес. Брат охнул и осел, выронив молот. Бросив корыто, парень с криком кинулся на пришельцев, не соображая, что он несется с голыми руками на пятерых прекрасно вооруженных профессиональных воинов. Он подлетел к предводителю, замахиваясь кулаком, но тот вдруг исчез из поля зрения, а возникший вдруг из ниоткуда кулак, врезался ему в подбородок. Колени резко ослабели и подогнулись, мир взорвался звездами и завертелся, земля неожиданно ударила его по лицу, и все вокруг поглотило черное ничто.
И вот – снова шел дождь. Струи хлестнули Корина по лицу, возвращая его к жизни. Он застонал и перевернулся на бок, потом на четвереньки. Голова шла кругом, в глазах плыло. Где-то сбоку раздался смех и нога, врезавшаяся в бок, перевернула его снова на спину, второй удар заставил скорчиться в позу эмбриона. Сколько всего ему нанесли ударов, он не помнил, сознание снова ускользнуло от него. Второй раз он пришел в себя от холода, промокшая насквозь одежда холодила тело. Уже темнело, откуда то несло гарью и жареным мясом. Вокруг стояла тишина. Корин осторожно поднял голову. Вокруг никого не было. Рядом догорала кузня, паленым мясом пахло от тела брата, так и лежащего в дверях кузни и уже порядком обгоревшего. Корин тихо застонал, перевернулся на живот и пополз к отцу. Путь оказался неожиданно далеким. Корин полз и полз, но казалось, что он не двигается с места, до тела отца было все еще очень далеко. Парень периодически впадал в забытье, но упорно карабкался вперед – он должен был доползти до отца во чтобы то ни стало. Вдруг отец пошевелил рукой. Он был жив!!! Это придало парню сил и он еще интенсивнее заработал локтями. Лицо отца представляло собой страшную маску из запекшейся и свежей крови, нос был вмят, губы лопнули и разошлись, обнажая зубы. Отец дышал часто с хрипами, на губах вздувались кровавые пузыри. Корин сел, мир завертелся вокруг, а к горлу рванул ком. Он упал на бок, и его долго рвало, выворачивая наружу внутренности. Вторая попытка сесть получилась удачнее, обхватив отца за плечи, он потащил его в сторону леса. От усилий потемнело в глазах, а в голове застучали молоты, но парень не сдавался, тянул и тянул отца к лесу. Он должен дотащить, должен. Его еще пару раз стошнило. Когда он поравнялся с дверями сгоревшей кузницы, кто-то схватил его за шиворот и, рывком уронив на спину, протащил по земле в сторону дома. Это был тот молодой стрелок. Видимо, он был часовым, а Корвин его не заметил. Парень весело, что – то крикнул и из дома высыпали его товарищи. На поясе главаря висел меч, выкованный отцом для комеса – значит, они нашли тайник отца. Пришельцы сгрудились вокруг него, что-то гортанно обсуждая по сегвански. Корин этого языка не знал. Наконец, главарь наклонился над ним:
- Отца спасти хочешь? И ухмыльнулся. У него не хватало правого клыка, а по щеке тянулся шрам, выныривая из копны волос на виске и теряясь в бороде.
Загалдев, пришельцы схватили отца и сына, и поволокли их в дровяник. Перекинув через балку цепь, они подвесили на одну сторону здоровенную наковальню. Положили отца головой под наковальню, а конец цепи вручили Корину. Тот же главарь хмыкнул – На, спасай. И заржав во весь голос, пошел в дом. За ним потянулись и его товарищи.
Наковальня была очень тяжелая и цепь так и норовила вывернуться из рук, но Корин вцепился в нее с яростью обреченного, зная, что только он стоит между жизнью отца и наковальней. Казалось, что мышцы на руках трещат от натуги, в глазах темнело. Титаническим усилием Корину удалось обмотать цепь вокруг тела и придавить тем самым часть её к земле. Руки дрожали, кожа на пальцах лопнула и вниз по звеньям тоненьким ручейком текла кровь. В голове у Корина давно не осталось мыслей кроме одной – Он. Должен. Держать. И он держал. Поминутно теряя сознание он, тем не менее, умудрялся не выпустить цепь из рук. Корин не видел, что настал рассвет, он давно потерял счет времени, во всей вселенной для него остался только этот пятачок земли и цепь, которую он должен держать, ведь пока он её держит – его отец жив. Поэтому он пропустил появление на сцене нового действующего персонажа.
На тропинке, идущей с тракта, появился всадник. Бритая голова и длинные седые висящие усы выдавали в нем уроженца славного племени вельхов. Не выказывая удивления и совершенно не изменив позы, вельх въехал во двор, даже не повернув головы в сторону дровянника с его обитателями и сгоревшей кузни. Из дома высыпали пришельцы. Они рассыпались полукругом, перегородив вельху дорогу. Впереди стоял рослый предводитель с голубыми почти прозрачными как лед глазами.
Вельх остановил коня. – Зачем? - спросил он, кивнув головой в сторону кузни. Главарь сплюнул под ноги коню и, повернувшись к своим, что-то буркнул по сегвански. Те радостно заржали. Главарь смерил всадника взглядом сверху вниз.
- А ты, я смотрю, один?
- Как видишь –вельх сидел в седле не меняя позы и не пытаясь потянуться к оружию, да и не было у него на виду никакого оружия.
- Ну и зря! – рявкнул главарь и вскинул руку вверх.
Вельх сделал короткое движение кистью и здоровенный главарь стал заваливаться назад. Из глазницы у него торчала рукоятка ножа. Молодой стрелок тут же лупанул по всаднику из самострела. Однако на коне уже никого не было. Вынырнув с другой стороны коня, вельх саданул обухом неизвестно откуда у него взявшегося топора стрелка по затылку. Оставшихся трое бандитов стремительно развернулись и дали деру к стоявшим у дома коням – благо те были подготовлены и стояли под седлами, ожидая, когда же хозяева тронутся в путь. Сходу вскочив в седла двое тут же дали пятками по лошадинным бокам, срывая их в галоп, а третий падал на землю с топориком торчащим из спины.
Корин пришел в себя от того, что кто-то пытался влить ему в рот горячий отвар. Он хлебнул, подавился и закашлялся. Однако тут же подскочил, не ощущая уже привычной тяжести цепи в руках. Но ноги подвели его, и он шлепнулся на землю. Наковальня стояла на земле, а отец лежал чуть поодаль. Рядом стоял бритый вельх с чашкой в руках. Корин умоляюще взглянул на него, но тот покачал головой и вздохнул. Чуда не случилось, отец был мертв. Корин опустил голову, разглядывая землю между своих ног, в голове у него не было ни одной мысли. Из ступора его вывел чуть хрипловатый голос. 
 – Вставай, мы еще не закончили.
Вельх протягивал ему кинжал, снятый с главаря. Корин взял его, и тупо уставился на клинок, не понимая, что это и зачем он ему. Вельх мотнул головой в сторону дровяника. Там привязанный к столбу сидел молодой стрелок – тот самый ровесник Корина, застреливший его брата. Корин отшатнулся – Я не могу. – Это твой долг – голос вельха был похож на карканье. – Долг крови. Ты должен отомстить за родню. - Он подтолкнул его в сторону пленника. Корин взглянул на него. В глазах молодого стрелка читался не прикрытый ужас. «Он ведь такой же как я, мой ровесник». Кинжал в руке дрогнул. Ободранные руки полоснули болью, вместо лица молодого стрелка вдруг всплыло разбитое, вмятое лицо отца и обгоревший труп брата. Закричав, Корин с размаху всадил клинок в этот мираж. Глаза пленника выкатились, он захрипел и забился в веревках, а Корин крича, всаживал в него клинок снова и снова, чувствуя, как с криком из него выходит страх и ужас. А горячая кровь, льющаяся ему на руки и брызжущая в лицо, утешает боль. Он не знал, сколько времени он бил и кричал, кричал и бил. Неожиданно жесткая пощечина сбила его с ног, он свернулся калачиком и заплакал, слезы лились из него неудержимо сплошным потоком. Впервые с того времени как умерла мать.
К вечеру следующего дня он был готов в путь. Отца и брата он похоронил на берегу реки, рядом с могилой матери. Трупы пришельцев стащили в дом и подожгли – ни к чему оставлять их души без погребения и призывать их месть на свою голову. Огонь очищает. У него теперь было дело, самое главное дело жизни - сегван и нарлак. Их надо найти и взять плату за смерть семьи. Это его Долг. Старый вельх поможет. Он научит.


30 октября 2017.