Подражание Эдгару Алану По

Давненько мне ничего не снилось сюжетное, что было бы достойно пересказа. Да и этот сон едва ли тянет на рассказ. И все же напугал изрядно и поставил меня в тупик.
Так вот, период, в котором все происходило, определяется весьма условно и растянут во времени значительно.
Начала сна я не помню, просто не зафиксировал, как не вызвавшее во мне никаких особых эмоций. В момент, когда включился мой интерес, еще весьма вяло, я ехал на автобусе по разбитой дороге в компании девчонок из нашей группы у Альбины в «ниституте». Было лето, т.е. сравнительно тепло и без дождя, светило солнце, все пребывали в хорошем, веселом расположении духа. Как выяснилось по ходу действия, ехали мы, по всей вероятности, из Калуги в какую-то глухую провинцию. Увлекшись болтовней с девицами, я не заметил, как мы приехали в конечный пункт автобусного маршрута, и все освободили автобус, который мигом развернулся на маленьком кольце и... был таков. Я даже не успел прийти в себя и сообразить, что это была конечная остановка, не спросил, как уехать назад и когда будет, и будет ли следующий рейс. Толпа пассажиров и мои спутницы быстро растворились. Хотя, помнится, девушки на минуту озаботились моим вопросом про обратный автобус, переспросили друг друга, посмотрели на расписание на столбе и высказали предположение, что еще один рейс то ли должен быть, то ли бывает, но будет ли или нет - неизвестно. И вот тогда только я, наблюдавший ситуацию как бы со стороны, извне, понял, что тот самый я, ехавший в том автобусе и, по всей вероятности, провожавший одногруппниц, был все-таки не вполне трезв и оттого неоправданно беззаботен. Думаю, что ехал я вместе с ними просто за компанию, без намерения пойти в гости, кого-то конкретно провожать до дому, однако, в своей пьяной душе все-таки надеялся, что позовут. Ан нет, как это бывает у молодых барышень, когда они находятся не один на один с парнем, а в компании подруг и сокурсниц, никто не пригласил, не позвал, не решился выразить прилюдно плотский интерес. В итоге я остался на конечной остановке совсем один, пьяный, а главное, в совершенно незнакомом месте, в сельской местности, возле столба с поржавевшей табличкой с расписанием остановок автобуса. Но и это было еще не все. В кармане брюк я нашел 35 то ли копеек, то ли рублей мелочью, чего не хватало на оплату проезда до Калуги. Последнее обстоятельство впрочем озаботило меня куда меньше вопроса, а будет ли вообще последний автобус назад. И в этот момент, когда стало уже смеркаться, и я осматривался вокруг в поисках  места, куда можно было бы хотя бы сесть, ко мне подошел местный парень. Он без труда узнал во мне городского, что во всяком случае во времена моей молодости не сулило мне ничего хорошего. Из нашего общения неожиданно я понял, что парень этот уже встречал меня однажды, причем здесь же. А вот обстоятельства нашей прошлой встречи, о которых он мне поведал, искоса глядя на меня недобрыми глазами и с усмешкой, меня вовсе не обрадовали. Будто бы он нашел меня тогда еле живым, сильно избитым, лежащим в канаве у дороги. Удивительное дело, но сам я, хоть и допускал подобный сценарий в прошлом, но ничего такого не вспоминал. И вот, расстроив меня окончательно сообщением, что автобуса сегодня точно уже не будет, парень вызвался проводить меня куда-то, куда я не понял, да и вообще не соображал, куда надо и надо ли было идти. Наверное, идти все же было нужно, чтоб не ночевать на земле или на гнилой доске - всем, что осталось от скамейки на остановке. Но я не доверял моему спутнику и, более того, во мне проснулось запоздалое чувство опасности. Нет, со мной в этот раз ничего плохого не произошло, или просто сон вскоре закончился, когда я заподозрил в моем новом знакомом расчетливого и хладнокровного... убийцу-маньяка. Я представил, что он, вот так завсегда ведя под руку своего нетрезвого подопечного- горожанина, доводил его всегда до одного и того же места на крутом спуске с горки, где впереди из земли торчал отполированный ногами прохожих большой камень-валун. И, по моему болезненному разумению,  этот злодей, подведя свою жертву к камню, неизменно технично исполнял подножку, после чего человек терял равновесие и устремлялся вниз головой точно на камень, что не оставляло ему ни малейшего шанса на выживание после страшного смертельного удара. Нет, я не видел себя упавшим и разбившимся насмерть, с раскроенной башкой, не видел во сне лица стоящего надо мной и ликующего убийцы, не чувствовал нестерпимой боли, не видел вытекших мозгов и моря крови - ничего этого я не увидел. Просто закончился мой сон или его первая серия.


И началась вторая, где я, неизменно с похмелья или пьяный, искал в малознакомом городе некое общежитие. Здесь уже произошло смещение и смешение времени, потому что участвовали в событиях люди в основном молодые, определявшиеся мной как студенты или молодые переводчики - не знаю. Сон был слишком сумбурный, да и детали вот сейчас уже быстро улетучиваются из памяти. Итак, я искал, где бы мне переночевать, бросить тело на койку, чтобы выспаться. И это, по логике сна, должно было быть общежитие Тенгизшевройла в городе Атырау. Но не обычное мое жилище, где реально я жил много лет, работая в совместном предприятии у казахов с американцами, а другое здание, о котором я знал, что оно существует, и там можно упасть и переночевать перед работой. Никаких обстоятельств пьянки, никакой компании - только поиски служебного жилья, увенчавшиеся в итоге успехом. Я наконец нашел этот дом, и внутри оказалась действительно общага - убогое жилище с койками и ни единого человека. Оконные рамы там были сплошь гнилые и перекосившиеся от ветхости, с зияющими щелями в палец. Я еще попытался их закрыть плотнее, но бросил эту безнадежную затею и завалился спать на первую попавшуюся койку. Утром меня разбудил гимн Советского Союза, игравший из приемника на стене. Почему-то я идентифицировал его совершенно отчетливо как принадлежащий Цветкову. Почему - не знаю. Но нашел его под занавеской и выключил, после чего попытался лечь и продолжить сон. Однако вскоре появились люди, и спать мне больше не пришлось. Дальше помню смутно, как вместе с пришедшим молодым парнем, вероятно, переводчиком, мы смотрели телевизор, где виртуозно играл известный пианист. Удивительное дело, но молодой человек, как оказалось, тоже берет уроки игры на рояле, при этом упражняется в импровизации. Это был высокий, красивый и очевидно умный и образованный молодой человек. Он и его коллеги, как вероятно и мои тоже, все сплошь молодые, парни и дамы, начали в какой-то момент разбирать значение замысловатых английских фраз, насыщенных неизвестной этимологией и юмором, когда я вмешался и быстро растолковал им скрытый смысл и тон этих выражений, повергнув мою публику в восторг. А дальше мы с тем молодым коллегой решили выйти на улицу, надели пальто и вышли на крыльцо. Погода была совершенно омерзительная. Кажется, это было окончание зимы или ранняя весна, шел дождь со снегом, хотя временами выглядывало солнце. Кругом бежали ручьи талой воды. Но мы с непонятным упорством вышли уже за ворота и пошли дальше по улице. Навстречу нам пронеслась машина - пикап, больше напоминавший Газель с кузовом. Мы поняли, что это привезли еще девчонок-переводчиц. Их собирали из разных мест города на служебном транспорте и после нас всех отвозили в офис. Но сейчас почему-то их забрал этот то ли пикап, то ли Газель, в который кроме водителя могли поместиться еще максимум четверо-пятеро. Мы поняли, что всех нас скорее всего забрать не смогут, и тогда мы вдвоем решили дойти до работы пешком, несмотря на непогоду. Кроме всего, было еще довольно скользко, поэтому в какой-то момент мой молодой спутник опередил меня и оторвался шагов на двадцать, и дальше расстояние только увеличивалось. Так шли мы вниз по улице до перекрестка, когда сначала я увидел, как легковую машину занесло по мокрому снегу и она выпрыгнула на сугроб, развернулась, побуксовала, но не перевернулась и продолжила движение дальше в обратном уже направлении. Отвлекшись на это зрелище, я отстал значительно, и уже с опозданием увидел последующие трагические события. А произошло следующее. В переулке, уходящем вправо от основной улицы, по которой шли мы с молодым коллегой, в самом низу, а там был большой наклон улицы, вода скатывалась со всех сторон, образовав сплошной поток вместе с песком, грязью и камнями. И вдруг я увидел там, различил, хотя и на приличном удалении, какую-то женщину, вначале услышав ее истошный крик. По всей вероятности, она шла по другую сторону оврага с намерением перейти ручей по некоему мосту, но упала в воду, и ее потащило. Там рядом оказался мужчина, молодой парень, который попытался ее удержать. Тогда мой спутник тоже бросился вниз по переулку и вскоре оказался рядом, тоже попытался схватить и вытянуть из воды несчастную. От меня до того места было метров сто — сто пятьдесят. Я вначале оторопел, но потом тоже побежал по улице до перекрестка и дальше налево и вниз, стараясь меж тем все же бежать аккуратно, чтоб не упасть и не разбиться. Мне было бежать непросто, потому что только тут я осознал разницу в возрасте с моим молодым коллегой. то есть я был уже в моем теперешнем возрасте, тогда как ему было не более 25-ти. Последнее, что я помню, я увидел, как оба парня свалились в воду, в этот бурный поток не воды уже, а грязи и камней. Женщина уже скрылась под водой, а мой товарищ еще попытался ее достать, но буквально через пару секунд всех затянуло потоком и унесло куда-то влево и вниз, таким образом, они скрылись у меня из поля зрения. Овраг уходил влево и за край забора крайнего дома. Поток был бурный, кипящий, крутящийся. И метрах в двадцати от того места я остановился и понял, что не смогу броситься в воду, в этот грязевой поток. Тогда я стал лихорадочно вытаскивать из кармана мобильный телефон, чтобы звонить куда-то, не знаю куда, 911 или по номеру спасения, которого я не знал... А все уже закончилось. Помочь было нельзя. Спасать было просто некого. Их унесло, а может быть, уже тащило и рвало об камни за десятки и сотни метров оттуда вниз по оврагу. А я стоял запыхавшись, меня трясло, и я все рвал сердце мыслью, мог ли я помочь, мог ли спасти и успеть. Или оказался бы в той ловушке вслед за двумя здоровыми парнями и бедной женщиной, и все мы погибли бы, сколько бы народу ни пыталось прыгнуть в холодную грязную жижу, напоминавшую бетонную смесь. Такого неестественно рыжего цвета жидкий бетон я видел лишь однажды, когда в стройотряде мы сыпали в бетономешалку больше песка вместо цемента, в виду отсутствия последнего. Мы делали это не со злым намерением, а от отчаяния, когда несмотря на наши требования начальство упорно не завозило цемент, а простаивать и не получать и без того небольшие деньги за честную работу мы все решительно отказывались, и все в нас внутри протестовало. Вот и заливали бетон в дорогу, ездить по которой всерьез было противопоказано. Но все это было в другое время, в другой жизни, где царствовал юношеский максимализм. А здесь и теперь я пережил трагедию, несопоставимую по ужасу и ущербу с нашими тогдашними эмоциями и вообще взорвавшую мой мозг. На том и закончился мой сегодняшний сон, оставив меня размышлять и переживать увиденное - уже наяву. Какое-то время я еще терзался вопросом, что стало поводом для моих ночных кошмаров в стиле "Низвержения в Мальстрём". Было ли это банальное пренебрежение закуской или столь сильное впечатление произвело на меня вчерашнее прочтение бравурного отчета ЦБ РФ? Однако трезвый уже мозг и пробудившийся аппетит не позволили найти ответ на этот вопрос.

Калуга
17.11.17