Песня лицемера

А я буду смеяться. Смеяться и танцевать на твоей могиле. Ты ожидала от меня чего-то другого? Мои ботинки оставят следы на  земле весной,  сломают цветы и помнут мох летом, разорвут листья осенью и оставят вмятины на сугробах зимой. Я буду смеяться, ведь я оказался прав...

Внутри меня песня, что вторит вою ветра. Я ее пел, глядя тебе в глаза. Я брал тебя, как и всякую другую мразь. Дарил тебе цветы без шипов. Я ненавидел алые пятна на своей белой рубашке, оставленные тобой. Ненавидел твои холодные и израненные пальцы, что касались моей шеи, горла, спускались по груди и оставляли темно-красные следы на ширинке. Мне было противно, но я улыбался, как улыбаюсь сейчас. Ты всегда тянулась ко мне тогда, когда кто-то делал тебе больно, а я старался сделать так, чтобы ты не испачкала меня своими касаниями. Поэтому стебли подаренных мной роз были обнаженными, не причиняя тебе боли.

Я писал тебе стихи и посвещал песни, но в них не было смысла и чувств. Набор пустых и красивых слов... Они напоминали тебя. Такие же бессмысленные. Зато как красиво они ложились! Я помню, как ты восхищалась тем, сколь я романтичен и чувствителен. Но не слышала ты ветра внутри меня. Эти простые и дешевые стихи, до забавного банальные и нелепые песни, которые тебе так нравились, я исполняю своим новым сукам. Замечу, что они поразительно похожи на тебя.

Целуя меня, ты говорила, как сладки мои губы. Ложь и лесть действительно были приятны тебе. Но мой смех теперь вдвое слаще для меня, свободного от твоих губ, на которых до последнего оставались поцелуи другого. И тогда, когда ты выпалила, как сильно ненавидишь меня, я вновь смеялся над твоей глупостью. Я оказался прав.

Ты порадовала меня, шагнув в вагон поезда раньше, чем он прибыл на станцию. Ты ушла, а я чуть не сошел с ума. Глухой стук крови в ушах, я почти задыхался. Задыхался от того, что испытывал в тот миг. Я испытывал счастье, восторг от произошедшего. Я вновь в полный голос пел свою песню.