Опаленные сороковые Часть вторая

Часть вторая.

ЛАГЕРЬ В СЕЛЕ КОВРОВО
Летом 1951 года нас повезли на машине в лагерь, который находился в селе Коврово. Село это стояло на высоком берегу Вятки в девяти километрах от Котельнича. Перевезли постели, кровати, тумбочки, стулья и всякую кухонную утварь. Директором детдома был в это время Николай Дементьевич Ларин, а завучем - Людмила Прокопьевна Зырина.
Сам лагерь находился под крутым берегом реки. Домики стояли на сваях недалеко друг от друга. Их соединяли высокие деревянные мостки. Вероятно, эти здания раньше относились к пристани. Река была полноводнее, а теперь, когда вода отступила, на ее месте расстилался широкий зеленый заливной луг, усыпанный разными цветами. На этом лугу мы собирали заречный лук, который очень любили есть.
В Коврово у нас как-то сразу не заладились отношения с деревенскими ребятами. Они прибегали поглазеть на нас. Садились на берег, свешивая свои босые ноги вниз и наблюдали. Это нам не нравилось. Детдомовские начинали кричать им снизу, чтобы они убирались. Деревенские набирали камешков и кидали в нас. Мы злились и отвечали тем же, но невыгодная позиция мешала нашим камням долетать до цели.
Прячась от ударов, мы громко распевали песенку:
Деревенская шпана,
На троих одна штана.
Один носит, другой просит,
Третий в очередь стоит...
В конце концов деревенским война надоедала и они убегали, а мы вновь занимались своими делами.
Чтобы попасть в ближний ковровский лес, нам приходилось выбираться из-под горы. Этот лес казался нам неприветливым. В нем не было ни грибов, ни ягод. От него веяло сухостью. На высоких деревьях было мало листьев, да и те какие-то дырявые. По земле во множестве ползали мохнатые гусеницы. Они спускались с веток на паутине и зависали в воздухе, как гирлянды, падали на землю и попадали на нас. Мы брезгливо и с визгом отряхивали их с себя и старались как можно скорее убежать оттуда. Находится в таком лесу было страшно жутко. Думалось, неужели весь мир и все леса такие?..

ГРОЗА И ФАНТИКИ
Однажды ночью я проснулась от частых ярких вспышек молний. Удары грома раскатывались один за другим, отчего многие дети проснулись. Шел дождь. Он усиливался, шумел, ударяясь по крыше, по окнам, земле. От грохота и мощных порывов ветра сжимались наши сердечки, а страх пронизывал до пяток. Хуже всего было то, что с потолка то в одном месте, то в другом начало капать. Гроза не унималась... Молнии сверкали, а с потолка уже не капало, а текло. Нам было холодно. Впотьмах нашли сухое место и стали сдвигать туда кровати. Постелив при вспышках молний сухие матрацы, подушки, одеяла, мы улеглись на сдвинутых кроватях, тесно прижавшись друг к дружке и под шум грозы уснули.
На утро дождь не закончился. Он продолжал моросить в течение нескольких дней. Сбегав по мокрым и скользким мосткам на завтрак в соседний домик, изрядно вымокнув, мы побежали в спальню к старшим девочкам. Там играли фантиками от конфет, которые собирали от праздничных подарков или же просто подбирали на улице. Каждый доставал из укромного места красивые обертки и присоединялся к игрокам. Картинки на фантиках были красивые, поэтому расставаться с ними было жаль. Вначале старшие устраивали просмотр красочным оберткам, происходил обмен редких фантиков, и только после этого обертки сворачивали и начинали играть.
Было интересно наблюдать, как делились фантиками две сестры-полячки Белобаржевские: Роза из старшей группы и Ядя из средней.
Между собой они дружили, но во время игры могли ругаться, обзываться и даже драться. Старшая обычно побеждала, и тогда Ядя убегала, и ее приходилось искать. Потом сестры мирились, и игра продолжалась. У старших мы слушали рассказы и песни, сами подпевали, скрашивая скучный дождливый день.
После ужина мы вернулись в свою холодную и неудобную спальню. С потолка уже не текло, потому что днем старшие мальчишки с руководителем с помощью подручных материалов закрыли на крыше щели и отверстия, только большие мокрые круги, да в некоторых местах обвалившаяся штукатурка, обнажавшая деревянный потолок с квадратными рейками, да отодвинутые кровати, стоящие на сухом месте напоминали о прошедшей грозовой ночи. Света еще не было.
Решили кровати не раздвигать и легли на сдвинутые постели, чтобы было теплее.
И вновь вечер, и наш начальный сон нам испортили, но уже не природа. В тот момент, когда мы успокоились, а некоторые девочки уже спали, вдруг широко раскрылись двери нашей спальни, мальчишки начали бросать к нам какие-то предметы.
Вскочив на постели, мы перепуганные, завизжали и закричали. Вскоре дверь захлопнулась, было слышно, как с хохотом убегали парни прочь. Девчонки притихли, а проснувшиеся от шума, продирали в потемках заспанные глаза. Никто не знал, что же все же произошло. К счастью или нет, загорелся свет. Через несколько мгновений крик и визг наполнили всю комнату с еще большей силой.
О, ужас!!! На полу и некоторых постелях валялись банки из-под консервов, а по полу расползлись дождевые черви разных размеров. До сих пор помню омерзение и страх!
На шум прибежали старшие, и пришел воспитатель. Виновников привели в спальню и заставили собрать всех червей.

КОШКАДЕРЫ
Некоторым из наших хулиганов нравилось издеваться над кошками, которых мы подбирали на улице и приносили в детдом. Таких парней мы обзывали кошкадерами.
Жили у нас два котеночка. В один из дней мы с Людой Боковой дежурили по спальне. Все девочки ушли на занятия, а мы, сделав уборку, играли с бумажными куколками, а котят уложили спать в одну из тумбочек.
Вдруг в спальню вошли Ленька Мордвин, Сашка Юргинс и Колька Журавлев. Они стали просить котят. Мы сказали, что их у нас нет, но они не поверили и стали шнырять и заглядывать во все углы. Котят они так и не нашли и решили уходить. И вдруг Ленька Мордвин произнес:
- Пацаны, а ведь мы в тумбочки не заглядывали... Давайте проверим!
И они стали проверять их.
Мы с Людой замерли. Мальчишки дошли до последней тумбочки. Ленька открыл дверку, я не выдержала и рванулась к тумбочке, но котята уже у него в руках. Сопротивляться бесполезно, два парня из старшей группы и сильнее нас. С криком радости и торжества они умчались прочь. Через несколько дней мы увидели одного из наших котят на берегу мокрого и мертвого. С нами же девчонки перестали разговаривать и в общие игры не принимали. Нас обозвали «предателями». На душе было тяжело и обидно.
Но прошло некоторое время, и я вновь завоевала доверие своих сверстниц, в этом помогли мне моя общительность, любознательность и подвижность. А случай с котятами нам простили.

ПРОГУЛКА НА ПАРОХОДЕ
В этом лагере запомнилось мне одно хорошее событие. Нас катали по реке Вятке на пароходе под названием «Пищевик». Спускались вниз по течению и любовались природой, чистой водой, сквозь слой которой было видно дно, и смотрели на уходящую от парохода белую пену, которая возникала под лопастями работающего колеса. Когда же увидели красивое место, удобное, чтобы причалить, решили остановиться. С борта на берег матросы перекинули трап и помогли детям сойти на берег.
Поляна, окаймленная лесом и кустарником, поросла высокой травой. Здесь было море красивых цветов: ромашки, гвоздички, белоголовики, иван-чай, голубые колокольчики на тонких ножках. Мы просто бегали и играли, прячась в высокой траве.
Сигнал парохода позвал детей в обратный путь. После такого плавания нам казалось, что мы продолжали плыть, хотя находились в комнате. Лето подходило к концу.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ ЛАГЕРЯ
Мы возвращались из лагеря в детдом. На этот раз мы шли пешком. Дорога вела нас по берегу реки Вятки. Она то приближалась к самому краю высокой кручи, то вновь удалялась от берега. Поля были убраны, только там, где рос овес, поля зеленели. Идя по дороге, мы с интересом прикладывали головы к деревянным столбам, которые тянулись вдоль дороги, соединяясь между собой телеграфными проводами. Внутри столбов что-то гудело и звенело, столбы казались живыми, они как будто пели о чем-то своем. Мы рассуждали о том, что по проводам идут письма, а оттого, что письма бывают разного содержания, то и гудение в столбах получается и радостное и грустное. А я задавала себе вопрос, а как все же письма могут идти по проводам? Было удивительно и непонятно.
Ближе к городу мы увидели высокую железную мельницу. Сверкающие лопасти ее крутились от ветра. Оказалось, что здесь была свиноферма колхоза «Искра» (председателем его был А.М. Ронжин, который позже получил звание Героя Социалистического труда). Нам объяснили, что при помощи мельницы вырабатывается электричество и поднимается вода из реки. С деревянными мельницами, которые находились почти в каждой деревне, мы были знакомы и знали, что они перемалывают зерно в муку, а вот железную увидели впервые, которая выполняла сразу несколько функций.

НОВЕНЬКАЯ   
Летом 1952 года, пока мы были в лагере, силами старших ребят и привлеченными со стороны рабочими был сделан внутренний ремонт детдома. Потолки и верхнюю часть стен побелили, панели, пол, окна и двери покрасили масляной краской. Мы радовались от души, когда увидели, как чисто и красиво стало в длиннющем детдомовском коридоре и в комнатах. Уже не надо было брать в руки косарь и скоблить до белизны каждую половицу. Косари вообще куда-то исчезли, потом и мы их больше не видели.
К учебному году новых детишек из дошкольных заведений не поступило, а в наш детдом приехала тетя, которая привезла худенькую девочку Аллу Десяткину. Привезла ее родная тетя из Кирова, после смерти матери.
Директором детдома после ухода Николая Дементьевича Ларина стала Таисия Трофимовна Криницина. Она полюбила Аллу и частенько брала девочку в канцелярию. В общем эта симпатичная девчушка попала под взрослое покровительство. Она оказалась единственной первоклашкой, и ей купили настоящий портфель. Мы же продолжали ходить в школу с холщовыми сумками через плечо, и только в третьем классе нам всем купили новенькие портфели.
Первый класс Алла закончила с отличием, во втором классе она уже училась вместе с Галиной Дудоладовой, которая осталась на второй год.
Галина была полной противоположностью худенькой, пластичной и способной во всех отношениях Алле. Плотная, ширококостная, тяжеловатая на подъем, с замедленной реакцией, с ней частенько происходили всякие недоразумения. В голове ее часто возникали пакостные идеи. К тому же, нам приходилось учить ее честности.
На зиму спальни девочек младших и средних групп объединили. Спальня была перегорожена шкафчиками для одежды. В образовавшемся коридорчике мы бегали, прыгали через скакалку, играли в мяч и в другие подвижные игры. Взбираясь на шкафчики, мы прыгали с них на постели.
В один из зимних вечеров в этом пространстве между шкафчиками, я, Алла Десяткина, Рита Морозова, Люда Бокова, Нина Мочалова, Валя Князева попарно бегали наперегонки от окна до дверей. За одним из шкафчиков на постели в это время боролись между собой Галина Дудоладова и Нина Липатникова. Борясь, они нечаянно навалились на заднюю стенку шкафчика, и он повалился, раскрыв створки. В то самое время мы с Аллой бежали наперегонки. Я успела пробежать, а Аллу падающий шкаф накрыл. Короткий крик и - молчание. Все замерли.
Потом все бросились поднимать шкаф. Когда мы его подняли, то увидели Аллу. Некоторое время Алла лежала и не двигалась, затем попыталась встать, но увы... Раздался болезненный стон. Она не смогла встать, а поползла при помощи рук от злополучного места, правая нога как-то странно тащилась. Все это происходило при общем молчании. Мы не знали, что делать. А Алла, не останавливаясь, продвигалась ползком к двери. Кто-то из девчонок успел сбегать в канцелярию. Распахнулась дверь, и на пороге мы увидели директрису.
Таисия Трофимовна аккуратно подняла Аллу с пола и бережно понесла ее по коридору. Вызвали «скорую», которая увезла Аллу в больницу. Перелом ноги оказался ниже колена и выше лодыжки. Через несколько недель Аллу выписали из больницы. Детдом приобрел для нее костыли, чтобы она могла с загипсованной ногой ходить в школу. Когда гипс был снят, то мы увидели тощую и синюшную больную ногу. Алла так привыкла к костылям, что не хотела с ними расставаться, но их забрали и дали ей палочку. Травма, к счастью, не помешала ей разучить акробатические номера и танцевать. Коронный танец Аллы с лентами покорял всех зрителей. С ним она выступила в 1954 году на областной Олимпиаде детских домов, которая проходила в Кирове.
Несколько лет спустя, окончив десять классов, Алла Десяткина поступила учиться в Кировский пединститут на спортивное отделение и стала отличной пловчихой. Работала тренером, обучала детишек плаванию.
Галина Дудоладова, закончив семь классов в детдоме, выучилась в Кировском строительном училище на штукатура и стала работать на стройке, благо сил у нее всегда хватало.
Со школьными занятиями установились по группам музыкальные занятия. Евдокия Ефимовна Глушкова разучивала с нами различные песни, стихи, танцы и пляски разных народов. Лучшие номера отбирались на общедетдомовский смотр художественной самодеятельности.
Девочки ходили на кружок шитья, а мальчики обучались столярному делу. Швейным делом руководила поначалу Александра Никаноровна. Швейных машин было только две, поэтому мы по очереди учились обращаться с ними. Поношенное белье приходилось ремонтировать вручную.
Шить мне не особо нравилось, поэтому я и некоторые из девочек, ходили с мальчишками в столярную мастерскую. Там мы учились пилить, строгать доски рубанком, работать с молотком, ножовкой, стамеской и другими столярными инструментами. По весне строили скворечники, которые развешивали на березах у себя во дворе и в других местах города.

ДЕЗИНФЕКЦИЯ
Неожиданно осенью в средней группе мальчик Коля заболел корью. Его изолировали, но в школу нас не пустили и вызвали дезинфекторов.
Всех нас почему-то остригли и раздели. Медики поливали каким-то раствором все комнаты и снятое с нас белье. Некоторое время нас выдерживали в таком состоянии, потом выдали сухое белье и мы оделись. Пришлось буквально мыть и протирать все и по новой заправлять постели чистым бельем. Для нас такое событие превратилось прямо как в стихийное бедствие. Но все проходит, и эта беда прошла, о которой вскоре забыли.
К зиме нам снова выдали бурки. В морозы ноги в них мерзли. Шерстяных носков у нас не было, а чулки, подвязанные вокруг ног веревочками, часто сваливались. Выданные резинки мы часто теряли. Только с половины зимы в детдом поступили валенки, и бурки были заменены. В валенках было намного теплее.

НАШИ ИГРЫ
Несмотря ни на что мы всегда оставались детьми. А значит, не могли обходиться без игр. Для них не требовались особенные условия: мы играли во дворе, на природе, когда позволяла погода. Очень любили лапту, «вышибалы», «колдуны», пятнашки, прятки, чехарду. Прыгали на скакалке, соревновались в ловкости: на двух ногах, на одной, вперед, назад, крестом, вдвоем и втроем... Летом играли в футбол и волейбол. Зимой у себя во дворе заливали каток, тогда можно было погонять шайбу. Как только выпадало много снега, мы сооружали горку для катания на санках и других подручных средствах. Спортивного инвентаря не хватало на всех, поэтому занимали очередь: кто за кем будет кататься на коньках или лыжах, которые крепились мягкими креплениями к валенкам. Раньше других выпадало кататься тем из детей, кто быстро справлялся с домашним заданием.
В непогоду свои развлечения мы переносили в помещение. В начале 50-х годов электрическое освещение в домах и, конечно, у нас в детдоме было не стабильным, поэтому по вечерам нередко приходилось зажигать керосиновую лампу. Она светила тускло. И уже в двух шагах от лампы темнота сгущалась, а по углам чернела темнота.
Чтобы скоротать время до отбоя, мы собирались в зале, где стояло пианино. Приносили туда одну или две керосиновые лампы, и там, под руководством воспитателя или кого-то старших из детей организовывали игры. Играли мы тогда в игры со старинными приговорами: «А мы просо сеяли, сеяли», «Там, за речкой, там, за перевалом», в «третий лишний», «перетягивание», «у медведя во бору», «гуси, гуси, га-га-га»... Или увлеченно изображали театр теней на стенке. Для этого керосиновая лампа подходила в самый раз. На стенке появлялись то лебеди, то гуси, то собачки, то зайчики.
Кто-то из старших рассказал, что в деревнях до революции на святки гадали по теням. Мы тоже решили попробовать по тени от сожженной бумаги угадать, что за фигура получится. Для этого на подносе поджигали смятый кусок газеты, потом медленно поворачивали поднос и разгадывали изображение на стене. В этом было что-то загадочное и притягательное.
Игрушек в детском доме было немного: шашки, шахматы, домино. Иногда мы сами рисовали для себя настольные игры с лабиринтами и преодолением препятствий. Вместо фишек тогда использовались разноцветные пуговицы. А «зарики» (игральные кости) вырезали из сырой картошки, на которой химическим карандашом рисовали точки. Служили они недолго, картошка высыхала, но до этого времени можно было несколько раз добраться от старта до финиша. А еще тайком от воспитателей дети рисовали на тетрадных листочках игральные карты, которые были запрещены в детдоме.
Фабричных игрушек в детском доме не было. Поэтому девочки рисовали на бумаге кукол, вырезали их и точно также сооружали для них бумажную одежду. Некоторые девочки умели шить кукол из тряпок, они набивали их ватой.
Кроме того, у нас были занятия по интересам. Мальчики занимались столярным делом. Кроме «полезных» вещей они делали деревянные наганы, рогатки и даже подобие финок (для изготовления наборных ручек для ножей в ход шли пластмассовые зубные щетки. Девочки занимались швейным делом, многие увлекались вязанием крючком и вышиванием сложных узоров на салфетках и накидках для подушек.

НОВОГОДНИЙ ПРАЗДНИК
Под Новый год в детдом привозили большущую пушистую елку. Ее устанавливал инструктор по труду вместе с ребятами. Старшие наряжали елку. Мы, малышня, бегали в зал поглазеть, но нас быстро выдворяли, так как боялись, что мы побьем красивые игрушки из тонкого стекла.
Когда елка была готова, она искрилась и сверкала своим богатым убранством, а мы принимались подвешивать под потолок снежинки из ваты. Комочки ваты нанизывались через промежутки на ниточку. Оформление зала вызывало новогоднее праздничное настроение.
Встреча детей с Дедом Морозом и Снегурочкой была похожа на встречу с чудом, мы еще верили, что они настоящие. Дед Мороз и Снегурочка звали детишек в хоровод, мы пели, плясали, рассказывали стихи. Праздник заканчивался вручением подарков. Довольные и радостные, мы расходились по своим спальням, где каждый разглядывал свой кулек. Начинались различные «менки», хвастовство, у кого красивее яблоко или вкуснее конфетка, менялись цветной пастилой, которая быстро таяла во рту. Подарки съедались не сразу. Мы старались продлить вкусное удовольствие, пряча подарки под подушку, в тумбочку или в свой шкафчик.
Воровства не было, так как замеченного в жульничестве быстро отучали, при помощи «темной». На провинившегося накидывали одеяло и мутузили сообща. Ежели он жаловался воспитателю, то темная для вора и ябедника повторялась. После такой встряски человек поневоле исправлялся.
Девятого января проводился бал-маскарад с карнавалом. Бедные воспитатели! Сколько ночей им приходилось проводить без сна, чтобы нарядить каждого ребенка. Мы старались им помочь. В ход шли газеты, клейстер, краски, белая бумага, всякие тряпочки, списанная одежда и другие подручные материалы.
Зато, нарядившись, мы не узнавали друг друга. По ходу карнавального вечера шли маленькие сценки, выступления и танцы. К одиннадцати ночи карнавал заканчивался, и костюмы приходилось снимать.

ХАЛВА
В 1952 году сахара не хватало, и нам к чаю давали по две-три конфетки по форме подушечек (это были цветные карамельки без фантиков). Однажды детдом вместо сахара получил халву, и каждой группе дали по большому нераспечатанному брикету. Детям разрешили есть эту сладость кто сколько хочет. С тех пор я к сладкому отношусь равнодушно.
А весной по репродуктору объявили о снижении цен на промышленные товары и некоторые продукты питания. Весь персонал детдома очень радовался этому событию, радовались и мы, дети. Было много разговоров и суждений.

РОДНЯ
Как-то вечером меня вызвали в канцелярию. Я вошла, и директор подозвала меня к себе. Таисия Трофимовна посадила меня себе колени, а затем спросила о родителях, помню ли я что-нибудь о них. Но что я могла помнить, если моя мама умерла, судя по свидетельству, когда мне и годика не было. Директор попыталась разыскать отца, пришел ответ, что отец погиб и никого родных у меня больше нет. В детдом обращались люди с похожей фамилией. Написала одна девушка по фамилии Шумилова. Меня даже стали обзывать Шумилихой, но я интуитивно чувствовала, что это ошибка, и перестала писать своей мнимой сестре. Только в 1959 году, когда мне было 16 лет, и я училась в строительном училище, мои подруги увидели в газете «Кировская правда» объявление о розыске Шибановой Зои Александровны, 1943 года рождения. Они написали по указанному адресу. Оказалось, что меня разыскивает мой старший брат, Ким Александрович.

МЕНЯ ПОЗДРАВИЛИ
Зимой в 1953 года, в конце февраля, я заболела. Температура поднялась выше 39 градусов. Меня положили в изолятор. Там уже были четыре наши девочки. Пока была высокая температура, я не могла веселиться, но благодаря заботам нашей медсестры Валентины Ивановны, довольно скоро мое состояние улучшилось, и я присоединилась к выздоравливающим. Прямо на постели мы играли в шашки, домино, а под большим секретом, на тетрадных листочках рисовали самодельные карты и играли в дурака. Второго марта у меня был день рождения, и к нам в изолятор пришла повар Анна Борисовна, пожилая полная женщина. Меня она полюбила, потому что я в свободное время забегала на кухню и старалась ей помогать. Анна Борисовна подарила мне большое увеличительное стекло и открытку с египетскими пирамидами и верблюдом. С открытки как будто веяло летним зноем.
Я была благодарна пожилой женщине и за конфеты, которыми я поделилась с больными, и за то, что меня впервые в жизни поздравили. Я сохранила открытку и память об этой доброй женщине на всю жизнь.
К вечеру Валентина Ивановна принесла нам в кастрюле горячую картошку в мундире. Она велела нам подышать над ней, накрывшись с головой одеялом.
Под одеялом было темно и жарко, но мы, открыв рты, старательно дышали. Время от времени вылезали на свежий воздух, вытирали пот и снова ныряли в темноту одеяла, продолжая дышать горячим паром. Правда, Рита Морозова перегрелась, у нее пошла из носа кровь. Но наша медсестра примочками быстро ее остановила. А потом начался пир, мы с удовольствием чистили и ели горячую «лекарственную» картошку.

ВСЕНАРОДНОЕ ГОРЕ
Известие о смерти И.В. Сталина застало нас в изоляторе. В тот же час мы «выздоровели» и разошлись по группам.
В зале около большого портрета И.В. Сталина было организовано дежурство пионеров и комсомольцев. В школе около портрета Сталина, окаймленного черной лентой, дежурили не только ученики, но и учителя. В день похорон Сталина занятия в школе отменили. В детдоме нас построили в коридоре на линейку. Звеньевые отдали рапорт председателю Совета дружины Рае Токаевой, а она рапортовала директору. Внесли знамя дружины под барабанный бой, и все замерли. Наступила минута молчания. В стране остановилось все: поезда, заводы, фабрики, машины. Из черной бумажной тарелки репродуктора неслись гудки, слившиеся в один.
А я думала: как же мы будем жить без вождя, ведь опять через границу полезут фашисты, и опять начнется война. Слезы душили и сами собой текли из глаз. Воспитатели тайком плакали.
Но вот по радио начал выступать Берия, за ним Маленков, Молотов, Хрущев. Вскоре нам объявили, что руководителем страны стал Маленков.

В ПИОНЕРЫ
Наступили весенние каникулы. Прошел городской смотр художественной самодеятельности, а с ним и наше успешное выступление. Нам объявили, что летом в областном центре будет проходить фестиваль всех детских домов Кировской области. И мы вновь стали репетировать свои лучшие номера самодеятельности.
А вскоре в один из апрельских дней, в честь дня рождения В.И. Ленина, нас приняли в пионеры. Всех выстроили в зале. Под звуки горна и барабана внесли пионерское знамя, нас вызывали по одному, и каждый наизусть произносил клятву, затем подходили к знамени, опускались на одно колено и целовали кончик красного кумача. Наши шефы повязали нам галстуки на белые рубашки. И, хотя галстуки были из простого ситца, мы гордились тем, что стали пионерами.
ВЕСЕННИЙ ВЫХОД НА ПРИРОДУ
Весна вступала в свои права и мы, дети, из своих темных спален, находящихся на северной стороне, выходили в длинный коридор, освященный весенним теплым солнцем. Я доставала свое увеличительное стекло, подаренное Анной Борисовной, и ловила через него солнечные лучи. На подоконнике или на дощечке выжигали имена и различные узоры. Под яркой точечкой появлялся дым, и даже пламя. Заинтересованные таким явлением, девчонки занимали очередь, чтобы попробовать выжигать и просто подержать в руках чудо-стекло.
В коридоре мы отогревались от долгой морозной зимы и придумывали всякие розыгрыши. На оконном стекле выискивали наплывы, похожие на срезанный сучок. Или находили первую зеленую травинку и берегли ее на случай, если игрок спрашивал: «Ни брать, ни рвать, вашу зелень показать». Проигрывали: фантики, открытки с артистами, хлеб с маслом, кусочки сахара, конфетки, в общем, на что спорили.
В эту пору доставалось нашим березам, которые росли во дворе. Начиналось сокодвижение, и мы «охотились» за березовым соком. Подрезая кору, втыкали перышки, по которым сок сбегал в подставленную посудину. Мы пили холодный сладковатый прозрачный березовый сок.
Но некоторые мальчишки к березам относились по-варварски, тогда деревья плакали, покрываясь сверху розово-красной плесенью, на которую слетались мухи. На изуродованные стволы жалко было смотреть. Но постепенно раны на березах зарубцовывались, и деревья покрывались нежно зелеными листочками. Из-под земли появлялись майские жуки. Мы ловили их и привязывали к лапкам ниточку. Держишь за нее, а жук летает как на привязи. Мы бегали, задрав вверх головы, натыкаясь друг на друга. Жуки улетали с ниточками, прячась в березовых кронах.
Закончился третий учебный год, нас перевели в четвертый класс, и пока старшеклассники еще учились, воспитатель Евдокия Ефимовна решила вывести нас на природу. Был конец мая, весна уступала место лету.
Во всю зеленели луга, цвели весенние цветы, а деревья распускали свою нежно зеленую листву. Из города мы шли мимо частных домов и огородов. На одном из них мы увидели людей, запряженных в плуг. Я вспомнила в тот момент картину Репина «Бурлаки на Волге», репродукция которой висела у нас в группе. Было тяжелое послевоенное время.
Миновав котельничские овраги с северо-восточной стороны города, через колхозные поля мы вышли на зеленые луга ближе к лесу. Остановились около небольшой речушки. День был солнечный, лучше для отдыха не придумаешь. Мы собирали молоденький полевой щавель и пестики от полевого хвоща, которые ели с большим удовольствием. Любовались цветами, собирали в букеты. Учились плести из весенних цветов веночки. Ближе к лесу росли желтые цветы с круглыми головками - купальницы. Мы их называли «балаболками».
Разгорячившись, мы стали упрашивать воспитательницу разрешения искупаться. В узенькой речушке купались только смельчаки, потому что в ней водились черные пиявки. В воде пиявки удлинялись и становились плоскими. Они изгибались и быстро двигались то вверх, то вниз. Поймав одну из них, я подставила пиявку к ногтю. Плоской присоской, которой в воде не было видно, пиявка присосалась с такой силой, что я даже почувствовала ее тягучее всасывание и испугалась. С усилием оторвала ее от своего ногтя. С девчонками решили пиявку сохранить, и поместили ее в банку с водой.
С прогулки пришли довольные и уставшие. Щавелем угощали своих старших девочек и девочек из средней группы. Любопытные прибегали посмотреть на нашу живую пиявку, но долго она у нас в банке не пожила, мы не знали, чем ее надо кормить. С каждым днем она светлела и светлела, а когда она совсем побелела, то перестала шевелиться и опустилась на дно.

ДВОРЯНСКИЙ ДОМ
В начале июня нам объявили, что весь детдом выезжает на лето в лагерь. Место отдыха предоставил колхоз «Искра» Котельничского района. Мы обрадовались, что сменим временно место пребывания, город нам порядком надоел. Начались сборы...
Для перевозки нашего имущества город выделил бортовую машину. Сначала перевозили матрацы, кровати, стулья, тумбочки и прочее имущество. Затем очередь дошла и до детей.
Мы ехали мимо больших и маленьких сел и деревень. За селом Игумново мы остановились у двухэтажного, сложенного из красного кирпича дома. Рядом стояло длинное одноэтажное здание с широкими окнами. Кто-то из взрослых сказал, что это бывший дворянский дом, построенный еще до революции. Зимой в нем учились ребятишки, а вот на лето его передали нам.
Открыв борта машины, дети попрыгали на землю, старшие помогли малышам. Все перевезенное имущество находилось во дворе. Машина уехала, и мы сообща начали разбираться с имуществом.
Спешили успеть все сделать до темноты. Расставляли кровати, тумбочки, заправлялись постели. Младшая и средняя группы были объединены как у мальчиков, так и у девочек. Помещений не хватало.
Спальни девочек старших и объединенных групп находились в кирпичном здании на втором этаже. Там же разместили изолятор. Всех мальчишек поселили в деревянном здании. Здесь еще находились кухня и столовая.
На первом этаже кирпичного здания расположился склад для продуктов, пионерская комната, комната для воспитателей и обслуживающего персонала. Так как каждый день приходить и уходить домой за 12 километров они не могли, график работы для них был составлен на неделю.
Перед фасадом обоих зданий росла сирень, которая была уже вся в цвету и издавала дивный аромат. На углу, с фасадной стороны каменного здания, росла высокая раскидистая липа, в кронах которой мы любили прятаться во время игр (она и теперь жива). За домом был глубокий-глубокий колодец с холодной водой. Под очень крутым и обрывистым берегом текла речка Черненица. К пологому спуску нужно было идти за 700 метров. Спустившись к речке, мы попадали на деревянные мостки, на которых обычно стирали, а по утрам - умывались. За рекой простирались луга и смешанный лес.
Во дворе находилась маленькая бревенчатая банька с тесовой крышей, обросшей мхом. В этой баньке купались малыши, а также мы производили здесь свои постирушки, если не шли на речку. Старшие в банные дни ходили мыться в город за 12 километров. В 50 метрах за баней рос березовый лесок, а еще дальше, за полями, на буграх виднелась деревенька с ветряной мельницей.
Лес был богат черникой, костяникой, брусникой и грибами, а на опушке леса росла малина. Множество птиц перекликались и насвистывали на разные голоса. А сколько бабочек, стрекоз мы увидели в этом живописном месте... Осмотревшись, мы поняли, что попали на отдых в райское местечко. Первый лагерь в селе Коврово даже в подметки не годился теперешнему.

ОТКРЫТИЕ ЛАГЕРЯ
На следующее утро после приезда мы продолжили обустройство. Мальчишки строили трибуну, из леса притащили длиннющее тонкое бревно, обстругали его и вместе с инструктором Борисом Николаевичем поставили мачту, закрепив ее по центру трибуны. А мы, девчонки по периметру площадки вокруг трибуны делали дорожки. Лопатами доставали дерн, а освободившуюся от травы дорожку засыпали речным песком. В работе участвовали все группы. Нас разбили по отрядам и звеньям. Составили графики дежурств по спальням, по кухне и столовой. Мы готовились к открытию лагеря.
В назначенный день приехали гости - представители районо и облоно, а также наши шефы из войсковой части. Пришли и местные жители. Военные приехали на двух грузовиках. Машины с откинутыми бортами были поставлены рядом. Получилась импровизированная сцена.
Звуки горна возвестили о начале построения. Отряды выстроились на линейку. Звеньевые каждого отряда отдали рапорт председателю Совета дружины, а тот - директору детдома о том, что все отряды готовы к открытию лагеря. Под звуки горна и дробь барабана на мачте взметнулся пионерский флаг.
Лагерь открыт! Гости, представители из города и те, кто не участвовал в концерте, расположились перед сценой, на которую поднялись участники хора. Через несколько минут открылся занавес.
Хор под руководством Лидии Александровны Пестовой и аккомпанемент баяниста исполнил четыре песни: «Край родной», «Солнце скрылось за горою», «Партия - наш рулевой» и последнюю на стихи М.Ю. Лермонтова «Бородино» («Скажи-ка дядя, ведь недаром, Москва, спаленная пожаром...»).
После хора выступали чтецы, солисты, физкультурники с пирамидами. После нашего акробатического номера один солдат взял меня на руки. Отчего мне было радостно и в то же время неловко перед остальными детьми. А капитан поднял высоко на руках нашу малышку и понес ее до самой столовой. Там в торжественной обстановке проходил обед вместе с гостями.
После обеда, познакомившись поближе с солдатами, мы пригласили их участвовать в наших играх: на перегонки прыгали в мешках и перетягивали канат. А самое смешное, когда, завязав глаза, двое игроков кормили друг друга винегретом, попадая при этом напарнику то в ухо, то в грудь, а то и в затылок и очень редко в рот. Хохот стоял несмолкаемый, некоторые даже катались от смеха по земле.
Участвующим в этой игре солдатам и детям надевали специально сшитые фартучки, чтобы не испачкать форму. А потом с завязанными глазами дети срезали ножницами лакомство, подвешенное на ниточках. На прощание солдаты с нашими ребятами сыграли в волейбол. К вечеру, попрощавшись с нами, забрав с собой всех гостей, военные, уехали. На душе была грусть. Мы долго не могли заснуть, вспоминая события прошедшего дня.
Утром горнист играл подъем. Все дети спешили на волейбольную площадку. Физрук проводил зарядку, а потом мы бежали на речку умываться и купаться. После водных процедур - заправка постелей, уборка комнат, завтрак и линейка.
На линейке сообщалось отрядам, кто чем будет заниматься. Кроме работы по лагерю нам могли поручить сгребать сено для колхоза «Искра», убирать лен, собирать мешками колоски и лекарственные травы под руководством нашей медсестры. После просушки детдом сдавал травы в городскую аптеку.
В свободные от дежурств и от колхозных работ дни мы ходили купаться или в лес за ягодами, грибами. Из ягод всему детдому варили кисель или компот, а из грибов - суп-грибовницу, который мы очень любили.

ДАЛЬНЯЯ ЗАВОДЬ
Купаться мы ходили вместе с воспитателем подальше от лагеря и от места, где купались мальчишки, на дальнюю речную заводь. Шли крутым берегом речки, поросшим шиповником. Он цвел, и аромат роз разливался далеко вокруг, спускался по берегу, переходящему в цветущий луг. По пути собирали землянику и тут же съедали ее. Ближе к речке, над молодой луговой травкой и камышами, которые росли в речке у берега, летали разноцветные бабочки и стрекозы, большие и маленькие, голубые, зеленые, в полосочку, красные, коричневые, черные. Никогда и нигде больше я не встречала такого разнообразия насекомых.
Эта заводь запомнилась мне и тем, что именно в ней я научилась самостоятельно плавать. Пока меня кто-то учил держаться на воде, поддерживая под живот, у меня ничего не получалось. Здесь же мне надоело «ходить» руками по дну или скакать на одной ножке, изображая, что я плыву. Мне вдруг захотелось зайти на глубину. Течение в этом месте было небольшое. Вода скрыла мои плечи, дальше идти было опасно. Я оттолкнулась ногами от дна и по привычке хотела снова на руках «пойти» по дну, но стала уходить под воду. От страха я начала судорожно двигать руками. И вдруг почувствовала, что плыву. Доплыв до мели, я несказанно обрадовалась, и решила повторить все снова, и только тогда объявила девочкам, что научилась плавать. Старшие за меня порадовались, а мои ровесницы не скрывали зависти, пока сами не научились плавать. С того дня я внимательно присматривалась к пловцам и отрабатывала стиль плавания: саженками, брассом, на спине. А вот как плавала наша медсестра Валентина Ивановна, никто не умел. Когда она плыла, то у нее голова и половина туловища находились над водой.

ИНСТРУКТОР БОРИС НИКОЛАЕВИЧ
Хочется особо вспомнить о нашем инструкторе по труду Борисе Николаевиче. Он учил мальчишек и девчонок мастерить разные поделки и работать различными инструментами. При помощи лобзика мы учились выпиливать из фанеры различные красивые узоры для полочек и шкафчиков. Он вел кружок по фото, а также учил мальчишек делать воздушных змеев. Когда их запускали, мы ватагой бежали на поле. Иногда нитка обрывалась, и воздушный змей улетал в неведомую бесконечную высь и больше не возвращался. Труднее запускались объемные змеи, но когда получалось, мы с радостью наблюдали за их полетом. Змей то отдалялся от нас, то вновь приближался. То вдруг нить резко ослабевала, и тогда змей, не удержавшись в воздухе, падал, притягиваемый землей. Ударяясь, громадина переворачивалась, как неуклюжая этажерка, ломаясь на ходу. Мы срывались с мест и бежали к месту аварии. Змея тщательно осматривали и определяли: годится он к ремонту или пойдет на запчасти для других, восстанавливаемых и обновляемых. Так продолжалось, пока Бориса Николаевича не вызвали в военкомат для испытания реактивных самолетов, после чего он стал преподавать физику в Горьковской школе, в которой мы потом учились и где мы снова встретились со своим учителем.

СЛУЧАЙ С ВОСПИТАТЕЛЯМИ
До нас доходили слухи, что в лесу скрывались банды или уголовники, вышедшие из тюрьмы после амнистии летом 1953 года. Мы слышали от взрослых об их безобразиях.
Воспитатели наши, сменяясь, иногда уходили отдыхать домой в город за 12 километров. Однажды из города пришли завуч Людмила Прокопьевна и наш директор Таисия Трофимовна. Частенько они приезжали на велосипедах, но в этот раз они пришли в лагерь пешком. Они были очень взволнованы и рассказывали, сколько страха натерпелись, пока шли через лес, который тянулся три километра. Перед тем, как зайти в него, Людмила Прокопьевна предусмотрительно, сняла со своей руки часы и спрятала их в волосах, которые закалывала шпильками. В лесу их встретили двое, они обыскали наших педагогов, забрав кое-что из сумочек.
- А где часы? - спросил один из бандитов, увидев на загоревшей руке завуча белый след от часов.
- Дома, на пианино лежат. Ох, надо же, как же я без них время буду определять? - не растерявшись, сказала Людмила Прокопьевна.
Дядьки их отпустили. Вначале женщины шли, не подавая вида, что им страшно, но когда отошли на безопасное расстояние, не выдержав внутреннего напряжения, они побежали...
В лагерь они принесли еще одну новость, о том, что Л. Берия - враг народа, что его расстреляют, потому что он хотел открыть границу немцам. Мы все удивлялись, как же он мог работать со Сталиным, вдобавок, самый первый у гроба держал речь...

УСЛОВНОСТИ
Наша жизнь в лагере была полна ритуалов и условностей. По звеньям устанавливались дежурства по кухне, а также назначались дежурные у трибуны, где с утра был поднят красный флаг с серпом и молотом. Дежурили и в пионерской комнате, где находилось детдомовское знамя. Для трибуны были изготовлены флаги разных цветов. Желтый флаг звал на обед. Если на мачте поднимался черный флаг - тревога, значит, произошло ЧП, и все дети должны были вернуться в лагерь. Красный крест на белом фоне - медицинские мероприятия. Голубой флаг - спортивные занятия и соревнования. Если же с трибуны вообще снят красный флаг, значит, кто-то решил проучить раззяв-дежурных по трибуне, и те должны обязательно отыскать спрятанный флаг. Если не сумели обнаружить и найти пропажу, то таких горе-дежурных наказывали, и они продолжали нести вахту и на следующий день.

ПЕРВЫЙ ФЕСТИВАЛЬ В КИРОВЕ
Живя такой жизнью, мы не забывали готовиться к первому фестивалю самодеятельности. Шли репетиции хора, чтецы учили стихи, остальные отрабатывали пляски, физкультурные номера, в том числе и наш акробатический номер с Зоей Федоровой.
Хорошей погодой 53-й год нас не баловал, но вот в дни, когда мы выехали с концертом в Киров, погода установилась солнечной и даже жаркой. Я была самой маленькой среди выступающих, для меня сшили белое платьице и купили новенькие туфли. Я была рада обнове, но вот туфли были не обношены, поэтому я быстро натерла ногу и ходила потом прихрамывая.
По городу Кирову были расклеены афиши, они оповещали народ о приезде детей войны со всей области. Когда мы шли колонной под звуки горна и бой барабанов, было приостановлено движение автобусов и троллейбусов. Толпы народа провожали нас взглядом, а некоторые плакали. Меня вела за руку руководитель хора воспитатель Лидия Александровна, и я спросила ее:
- Почему люди плачут, ведь у нас такая радость?
Обездоленные войной дети, лишившиеся своих родных, не были брошены на произвол судьбы. Страна позаботилась о нас, создав детские дома, где мы смогли учиться и не умереть с голода. В Кировскую область были эвакуированы и собраны дети из разных городов и республик Советского Союза.
По главной улице города мы подошли к Дому пионеров, который находился почти на берегу реки Вятки. Здесь всех детей поздравили с открытием фестиваля и определили, в какой день и какой детский дом будет показывать свой концерт. С первого же дня начались выступления, мы старались просмотреть все программы. Для нас работала специальная столовая, в которой мы обедали в перерыве между выступлениями.
И вот наконец-то концерт нашего детского дома. Мы очень старались. Жюри это оценило. Грамотой был отмечен наш хор и руководитель - дирижер Лидия Александровна. И мы с Зоей Федоровой получили по грамоте с портретом И.В. Сталина. Наш акробатический номер прошел на заключительный концерт. Мне было в то время девять лет.
После выступления всех детей повели в цирк. Впервые мы познакомились с бесстрашными воздушными гимнастами, смешными и веселыми клоунами, увидели живых слонов, верблюдов и тигров, прыгающих в объятые огнем обручи. Нас в эти дни баловали мороженым, на которое мы всегда смотрели жадными глазами, когда его ели «родительские детки», как мы их называли. Неделя пролетела быстро, и фестиваль закончился. В вагоне, который тащил дымящий паровоз, мы вернулись в город Котельнич, а затем пешком вернулись в лагерь.
Дети нас встречали и радовались, узнав о нашем успешном выступлении. Котельничский детский дом занял одно из первых мест среди других детских домов Кировской области.

(Продолжение следует).