Всё изменилось

Тряпичная кукла Пульхерия смотрела на мир из окон полупустого автобуса. Она спешила на приём в миграционную службу, размышляла о новых ботиночках, которые сшила себе сама, болтала ногами и иногда посматривала на обновку. Это была её первая обувь. До этого Пульхерия мучилась, отстирывая тряпочные ноги и ставя заплаты на пятки. Даже не мучилась, а страдала. Но с недавних пор всё изменилось.

Муки причиняет кто-то, на кого нельзя повлиять, а вот страдания - выбор, личный, самостоятельный, - крутилась в голове куклы. Пульхерия стала набирать новый статус в твиттере. Умные фразы на страницах соцсетей позволяли ей чувствовать себя настоящей. Когда ей дадут заграничный паспорт, то поедет она непременно на море. Но не туда, где тепло, а на какое-нибудь северное море. Ледяные волны, ветер сковывает холодом, наверное, на песке буде снег. Но ей там будет не холодно. Грудь её заполнена шерстью и поролоном. Хотя в глубине души Пульхерия надеялась, что ей удастся замерзнуть. И она узнает как это - быть человеком с сердцем.

Мечтания тряпичной куклы неприятно оборвались. Кто-то резко хлестнул её по плечу перчатками. Пульхерия подняла глаза. Перед ней стояла женщина - тучная, с одутловатым лицом. Глаза её неприятной краснотой оттеняли замызганный фиолетовый пуховик. Кукла и женщина всматривались друг в друга, пытаясь понять, знакомы ли. Первой отвернулась женщина, забасила себе под нос – я думала, Светка куда-то намылилась. Хамка грузно опустилась на свободное место впереди. И теперь Пульхерия видела только широкий, почему-то противный ей женский затылок. Кукла думала, может, нужно ответить – что вы себе позволяете? Ведь так обычно говорят люди.

Пульхерия готовилась встать, обратиться к женщине и произнести подготовленную фразу. Но так и не решилась. Она ждала, нервничала и смотрела на нитки, привязанные к её рукам и ногам. Они лежали неподвижно, мертво. Может ли она действовать сама, по своему усмотрению или должна ждать команды? Вдруг тот, кто раньше управлял её кукольной жизнью, снова вернется и нитки задергаются? И она будет делать то, что хочется другим, а не ей? Мысли тревожили куклу, перескакивали с одной на другую, и Пульхерия чуть не пропустила свою остановку.

Проходя мимо женщины, Пульхерия промолчала. Ей стало жаль измученные, красные, человеческие глаза. Пульхерия представила, что женщина болеет, и уже несколько дней видит какую-то Светку во всех прохожих и незнакомцах. И несчастная напугана и так устала, что извиняться за ошибки у нее больше нет сил. Кукла прыгнула новыми ботиночками прямо с подножки в весенние лужи. Город был яркий, светлый и новый, только мокрый. А внутри куклы было сухо, тепло и мягко. Шерсть укутывала поролон, и он чуть поскрипывал при ходьбе, но слышно это было только Пульхерии.