Пой, гитара!

Когда солнце было в зените, бродячий музыкант окончательно убедился, что его за что-то невзлюбил местный лесовик. Юноша остановился, перекинул свою котомку с одного плеча на другой, смахнул пот со лба и усмехнулся. Похоже, придётся ночевать в лесу. А ведь он шёл всё время по дороге и уже должен был достигнуть деревушки, где его ждали друзья. Но лесовик распорядился иначе и теперь музыкант стоял на высоком и крутом обрыве, куда вывела его широкая дорога. Вот тебе и конец пути!

Юноша огляделся и увидел, что от широкой дороги, по которой он шёл, отходит в сторону еле заметная тропка. Она терялась между сосен. И за неимением другого выхода, он отправился по ней. Авось, да куда-нибудь выведет! А чтобы задобрить злого лесовика, музыкант достал из котомки свою верную спутницу флейту. Он ласково огладил деревянные бока инструмента, а затем прикоснулся к ней губами, и вскоре весёлая песенка заструилась по лесу. Её сменила напевная лирическая мелодия, а затем снова насмешливая застольная. Когда флейтист заиграл песню о несчастной девушке, которую предал её возлюбленный, тропинка вывела его к двухэтажному деревянному трактиру.

«А вот и место ночлега!» – подумал юноша и остановился. Мелодия прервалась, он опустил флейту и оглядел двор и трактир. Тишина окружала его. Лишь мелкие птахи щебетали где-то под крышей здания. Над воротами висела вывеска «Добрый попутник».

Что-то шевельнулось в памяти у флейтиста. В той деревне, из которой он вышел сегодня утром, его старательно пугали сказками о заброшенном трактире в лесу. Может быть, именно о нём и шла речь?

Флейтист прошёл в ворота и оказался на широком дворе. Здесь были и конюшни, и коровник с курятником. Богатый когда-то трактир сейчас был заброшен. Как старик, оставшийся без наследников, он подслеповато щурился на пришельца окнами с решётчатыми ставнями. Двор местами порос травой, а перед крыльцом росла молодая берёзка, неизвестно как очутившаяся здесь, в самой гуще соснового бора. Юноша провёл ладонью по тоненьким веточкам, перед тем, как зайти на крыльцо.

Добротная толстая дверь трактира была закрыта. Бродячий музыкант постучал в неё, как положено, а затем толкнул её. Он ожидал, что придётся приложить усилия, чтобы открыть эту дверь, но она легко поддалась под его руками и бесшумно открылась. Флейтист вошёл внутрь и огляделся. Общая комната с большим очагом и длинные столы с лавками, лестница ведущая наверх. Дверь на кухню и хозяйские помещения. Бочонки, в которых когда-то было пиво, и скорее всего, варилось оно самим хозяином трактира. Удивительно, но в трактире, который давно покинули люди, не было затхлого запаха заброшенности! Наоборот, приятно пахло свежей выпечкой.

Музыкант улыбнулся. Он уже привык, что его воображение часто рисовало то, чего нет и никогда не было в реальном мире. Надо осмотреться здесь. Глядишь, что-нибудь полезное да найдётся! Он прошёл в сторону двери на кухню и только сейчас увидел её. На широкой лавке возле самого очага лежала гитара. Странно, почему её здесь оставили? Юноша подошёл ближе, аккуратно положил на лавку свою котомку с флейтой, и взял в руки гитару. Он осмотрел её со всех сторон, огладил крутые бока, провёл по светлому корпусу. Дотронулся до струн. Звук, который извлекли его пальцы, был безупречен. Даже настраивать не надо! Музыкант сел на лавку, задумчиво огляделся вокруг, и взял первый аккорд.

Гитара ожила под его чуткими пальцами. Казалось, что в неё вселилась страстная и чувствительная душа. Голос гитары то поднимался, набирая силу и дрожа от страсти, то падал, слабея и затихая. Мелодия струилась и заполняла собой заброшенный трактир.
Он сидел один и играл. Всё, что творилось в его душе, казалось, выходило вместе с этой музыкой. На последних аккордах голос гитары упал до шёпота и постепенно затих.

Солнце просовывало свои лучики через закрытые решётчатые ставни и освещало пыль и запустение. Впервые за многие годы в этом трактире слышались звуки, созданные человеком.

Юноша бережно отложил гитару в сторону. Поднялся. И направился в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. И как только он коснулся пальцами перил, гитара ожила. Страх мгновенно охватил всё его существо. Он знал, что здесь нет ни одной живой души. Быстро оглянувшись, бродячий музыкант увидел гитару, из которой лилась мелодия, чем-то близкая той, которую он только что играл. И больше никого. И ничего. Но так не бывает! Нереальность происходящего и страх, вселившийся в его душу, сделали своё дело. Он увидел или ему так показалось? Призрачные пальцы, которые перебирали струны.

Юноша побежал к выходу из трактира и остановился в дверях как вкопанный. Перед крыльцом, там, где до этого росла тонкая берёзка, стояла молодая и очень красивая женщина. Она смотрела на музыканта и слёзы текли из её глаз. Бродячий музыкант оглянулся. Возле очага сидел молодой мужчина. Он играл на гитаре и смотрел на юношу. А затем он перевёл свой взгляд на ту, которая стояла возле крыльца. Его пальцы замерли на струнах гитары. Флейтист успел заметить слёзы в глазах мужчины. А затем чей-то голос прошептал: «Прости». И в ответ послышалось: «И ты». Юноша вздрогнул и сполз по дверному косяку на пол. Слёзы сами полились из его глаз. Он не понимал причину этих слёз, но остановить их был не в силах. Всё, что оставалось ему, только утирать их рукавом своей рубахи.

Когда слёзы прекратились, также внезапно, как и начались, флейтист осмотрелся. Ни мужчины с гитарой, ни женщины у крыльца не было. Юноша с трудом поднялся. Он подошёл к лавке, на которой оставил свою котомку, и на которой ещё несколько мгновений назад сидел мужчина с гитарой. Бродячий музыкант подхватил свои вещи и стремительно вышел из трактира. Страх ли его подгонял, или может быть тоска, но, как только солнце скрылось за горизонтом, он вышел к той деревушке, где его ждали друзья. Он направился в таверну, где условился встретиться с ними.

– Ну, и где ты был? – набросились на флейтиста его друзья-музыканты, стоило тому только войти внутрь. В общем зале находились только они и хозяин заведения, старый мастер Тома.

– Ведь договаривались же, что ты будешь здесь в полдень! А сейчас уже ночь и придётся остаться здесь! – продолжали ворчать, больше для порядка, друзья юноши. Они обрадовались, что появилась возможность задержаться у гостеприимного мастера Томы, с которым они были знакомы не первый год.

– Братцы, вы не поверите, что со мной сегодня случилось! – произнёс флейтист, усаживаясь за стол.

– Ты снова вёл учёную беседу с медведем в лесу? – послышались смешки. – Или учил русалок пению? Помнится, в прошлый раз ты именно этим и занимался…

– На этот раз я и сам не совсем понимаю, что произошло со мной, – смущённо улыбнулся флейтист.

– Ну-ну, вот сейчас за кружечкой пивка и тарелкой рагу и поведаешь друзьям обо всех своих похождениях! – добродушно сказал хозяин таверны, ставя перед запоздалым гостем кружку пива и тарелку с дымящимся мясом.

– Мастер Тома, а вы случайно не знаете, был ли в этих местах такой трактир – «Добрый попутник»? – спросил юноша у него.

– Ишь, что спросил! – тот крякнул и задумчиво огладил свою бороду. – Ещё дед мне рассказывал, что ему о том трактире говорил его дед. А правда это или сказки, кто ж его теперь знает!

– Расскажите! Расскажите, мастер Тома! – послышались голоса со всех сторон. Хозяин таверны был не только хорошим пивоваром, но и отличным рассказчиком. Ходили слухи, что прежде чем осесть на одном месте, он немало побродил по свету.

– Давно это было, ещё когда дед моего деда был крепок, стоял между нашей деревней и соседней, как раз посреди пути, трактир «Добрый попутник». Содержал его добрый пивовар, у которого была единственная дочь. Ох, и души не чаяли в ней отец и мать. Говорят, красавица была неописуемая, но характер уж больно тяжёлый. Избалованная была. Всё, что не пожелает, тут же вынь да положь! А когда пришла её пора, так никто свататься к ней не торопился. Наоборот, все холостые избегать стали тот трактир. А чем старше она становилась, тем норов её сильнее поганился. И когда прошли все мыслимые сроки той девице за мужа выходить, занесла нелёгкая в трактир музыканта. Шёл он издалека, возвращался в свой дом, где у него осталась невеста. Торопился как мог, но и отдыхать тоже иногда следует. Вот и зашёл в тот трактир, передохнуть, да глотнуть свежего пивка, – тут рассказчик остановился и посмотрел на своих слушателей. – А вы, не хотите ли ещё по кружечке, мил гости дорогие? Нетта, подсуетись-ка, душа моя, поднеси гостям ещё по кружечке! Так на чём это я остановился?

– Зашёл музыкант в трактир, – послышались со всех сторон нетерпеливые голоса слушателей.

– А, гхм, ну да, так вот. Только вошёл он в трактир, как тут же положила на него глаз дочка хозяина. Ох и обхаживала она его, и крутилась вокруг него. А он на неё даже не взглянул ни разу! Устойчивый очень оказался. Разозлилась девка на него и наговорила отцу своему, что испортил её пришлый музыкант. И когда тот парень собрался уходить, тут-то его и скрутили. Заставили жениться против воли.

– А что? Действительно у него с ней что-то случилось? – влез в рассказ чей-то любопытный голос. На него сердито зашикали со всех сторон. А рассказчик вздохнул и ответил:

– Не случилось. Наговор это был. Он к своей невесте шёл. К той, которую любил. А из-за чёрной зависти избалованной девки, судьба у него перекосилась. Правда, прожили они недолго в этом супружестве. Через год он упал с крыши, которую перекрывали, и умер, не приходя в сознание на лавке перед очагом. А невольную супружницу его, в лесу медведь убил, вскоре после смерти супруга её.

– А что невеста-то? Которая ждала музыканта, – тихо спросил флейтист.

– Не дождавшись к положенному сроку жениха своего, взяла она гитару, которую ей жених подарил, и пошла по свету. Может, хотела найти его, а может, разузнать что о нём. Да только больше о ней никто ничего и не слышал. Так и сгинула девка.

– Да, грустная сказка, – прошептал юноша-музыкант.

– Когда люди не хотят слушать и слышать друг друга, всегда получаются грустные сказки, – кивнул головой хозяин таверны. – С того времени новую дорогу протоптали, а «Доброго попутника» люди оставили. Так и стоит где-то в чащобе заброшенный трактир. И говорят, что там водятся неупокоенные души всех троих – музыканта, его невесты и супружницы. И будто бы должны они как-то разобраться между собой, а иначе не быть покоя им во веки веков.

– И как же им разобраться между собой, мастер Тома?

– Не знаю. Но мой дед говорил, что будто бы для этого требуется посредник. И желательно молодой музыкант. Но так ли это, кто ж его знает! О, мил гости дорогие, да вы, я погляжу, совсем ничего не пьёте! Позвольте вас угостить! – с этими словами рассказчик вернулся к бочонкам с пивом.

– Так давайте завтра пойдём искать этот трактир! Мы же музыканты! – посыпались предложения со всех сторон. – Глядишь, и успокоим всех троих одним разом! Страдают и плачут их души, бедняжки!

– А если заплутаем и не найдём? Нас же в городе ждут! И так спешить придётся из-за кое-кого. Да, ты так и не сказал, что же с тобой случилось на этот раз? – обратились друзья к флейтисту.

– Да заснул в лесу, – улыбнулся юноша и вышел во двор.

Светила полная луна. Она, казалось, заполнила собой всё небо. И в её свете молодому музыканту показалось, что у ворот стоит влюблённая пара. Женщина прижалась к своему спутнику, а он крепко её обнял. За плечами мужчины флейтист заметил гитару. «Новые гости? Надо сообщить мастеру Тома», – промелькнуло в голове у юноши. И только он повернулся, чтобы зайти в таверну, как увидел у крыльца очень красивую женщину. Она смотрела на него и улыбалась. Сердце заколотилось с бешеной силой в груди флейтиста. Он снова посмотрел на пару у ворот. Они тоже смотрели на него и улыбались. А затем до юноши донёсся шёпот: «Спасибо!»

Глаза музыканта снова заполнились слезами. Он смахнул их, а когда снова посмотрел во двор, то там уже никого не было.

– Значит, ты действительно им помог, – задумчиво произнёс чей-то голос. Юноша вздрогнул и обернулся. В дверях стоял мастер Тома. Хозяин таверны подошёл и присел на ступеньки крыльца.

– Но дед говорил, что им может помочь только гитарист, а ты же со своей дудкой никогда не расстаёшься! – удивился мастер Тома.

– Меня отец в детстве учил немного, – объяснил юноша. – А вы их тоже видели, мастер Тома?

– Может быть, – задумчиво произнёс хозяин таверны. Луна ярко освещала спящую деревушку. И только в таверне ещё шумели весёлые голоса.