Железный человек

               
 Будучи художником, я не могу просто ходить по улице и смотреть себе под ноги. У меня есть привычка незаметно наблюдать за прохожими, любоваться облаками или разглядывать архитектуру. Я часто останавливаюсь, смотрю по сторонам. Фотографирую. 

Меня часто принимают за туриста, который приехал из другого города, так внимательно я всё рассматриваю. В молодости мы все куда-то спешим, не замечая, как жизнь проходит мимо. Мы крутимся в водовороте дней, не успевая оглянуться, как старость в дверь постучалась.

Наступает время «затишья», когда можно остановиться, перевести дух и посмотреть вокруг: что же происходит рядом с тобой? А рядом с тобой - жизнь, которую ты и не успел заметить.

Только сейчас, на пенсии, когда бежать уже некуда и незачем, начинаешь воспринимать окружающий мир совсем другими глазами, наивно удивляясь: как же ты раньше этого не замечал? То один «типаж» интересным покажется, то красивая девушка улицу перейдёт, то старушка вся скрюченная мимо проползёт незаметно, превратившись в прозрачную тень.

Часто встречаются знакомые люди, которых хорошо знаешь, и те, кого видишь впервые. Но этот человек сразу привлёк моё внимание, как только появился в моём поле зрения. 

Он был похож на бездомного: одет так же, как и они, и казался полностью закутанным, как в скафандр. На голове у него была тёплая шапка, а капюшон был туго затянут верёвочкой. Через оставленное отверстие были видны его сизый нос, красные обветренные щёки и посиневшие губы. В этом полуспортивном одеянии он напоминал гуманоида. Я сразу дал ему прозвище «Железный человек», потому что под его спортивным утеплённым костюмом виднелась и другая одежда. А когда он вставал со своего места и шёл, его ноги не сгибались в коленях, как у обычных людей, а были совершенно прямыми.
 
Я не обратил бы на него внимания, если бы увидел его в том месте, где обычно собираются бомжи. Как правило, они нетрезвы, приветливо улыбаются и просят денег на выпивку. Но этот человек вёл себя совершенно иначе. Он словно оцепенел, а его отрешённый взгляд, направленный в никуда, не оставлял сомнений в его состоянии.

Он всегда сидел на одном и том же месте, лишь изредка совершая короткие прогулки туда-сюда, которые больше напоминали разминку для уставших ног. Пройдя несколько метров вперёд, он возвращался и усаживался на ограду сквера, словно курица на насест. Его унылый взгляд лишь изредка перемещался, меняя свою траекторию.

Я чувствовал, что с этим человеком что-то не так, но не мог понять, что именно. Если он стоял, то опирался на офисное здание, явно стараясь сохранить свои силы. Да и само здание было для него чужим, и явно служило рабочим местом для другой социальной группы граждан. 

Так что же он делает и почему его никто не прогоняет? Некоторые прохожие останавливались и даже заговаривали с ним. Он эмоционально жестикулировал, что-то увлечённо рассказывая им, при этом старался выдавить из себя улыбку, насколько это ему разрешало сделать посиневшее от холода лицо.

Однажды моё любопытство взяло верх, и я решил заговорить с ним. Я могу спокойно начать беседу с любым человеком, и через пять минут мы уже друзья. Но что сказать этому человеку и чем я могу ему помочь — это вопрос?

– День добрый! – начал я как можно спокойнее. – Не замёрзли?

– Тебе чего надо? – ответил он вопросом на вопрос.

– Да нет, я просто так, – сказал я. – Я вижу, вы тут целыми днями ходите, мёрзнете и всё на одном месте. Может быть, вахту какую несёте? – в моём голосе прозвучала лёгкая насмешка.

– А тебе-то что до этого? Может, и несу… Шёл бы ты, не трави душу, – он продолжал упорно тыкать мне.

– Я просто живу здесь. Каждый раз, возвращаясь из магазина, я вижу вас и решил поинтересоваться… Может быть, у вас какие-то проблемы?

– А что, тебе так хочется знать? – он посмотрел на меня своими красными глазами. – Чего тебе надо? А? Не слышу?

При этом он схватил меня за куртку. Обычно следующим движением бывает удар по лицу, но его не последовало. Видимо, моё спокойствие подкупило его. Он отпустил мою одежду и сел на заборчик, обречённо махнув рукой.

– Я здесь работаю! – вдруг сказал он. – Вот только не надо на меня смотреть с таким удивлением: я действительно работаю, дежурю… вернее сказать, сторожу!

– Чего? – удивился я. – Чего тут сторожить, на углу дома? – я решил подтолкнуть его к откровенности. 

Я осмотрелся, пытаясь понять, что можно охранять в центре города, да ещё и среди бела дня. Может быть, это многоэтажный офис, куда без пропуска не попадёшь? Или небольшой сквер с взрыхлённой землёй? А может быть, парковку? Но она же платная. Какая разница, если за неё всё равно платить?

И тут мой взгляд упал на свободное место для парковки машин с инвалидными знаками на стекле. Рядом стоял оранжевый столбик, указывающий на то, что место занято. Внезапно меня осенила догадка, я начал понимать. Я обернулся к «Железному человеку» и, указывая на столбик, спросил: «Это оно?» Он утвердительно мотнул головой. 
 
— Да, ты прав, — продолжил он, хотя я, удивлённый таким поворотом событий, ещё не успел раскрыть рта. — Я действительно сторожу это место на парковке для своего начальника! Ты же понимаешь, это Москва, центр города! Не успеешь оглянуться, как место уже занято, хотя оно предназначено для людей с ограниченными возможностями. Ты знаешь, сколько сейчас инвалидов развелось? Как собак нерезаных, и все хотят занять эти места. А мой начальник приезжает, когда ему вздумается! Может утром, может днём или вечером. А может и вовсе не приехать, но место должно ждать его! Меня поставили здесь, чтобы на это государственное место никто не претендовал. Чтобы, когда босс решит пожаловать, оно всегда было свободным. Что говорить, даже пописать отойти нет возможности. Если он приедет, а место занято, то уволит в одно мгновение!
 
— Скажите, пожалуйста, сколько вы получаете за такую работу в месяц? — поинтересовался я.

— Сколько? Тридцать тысяч… — ответил он, немного смутившись.

— Неплохо! — воскликнул я, не подумав. Но, взглянув на его лицо, посиневшее от мороза, я понял, что был резок в своих словах. — И вы каждый день так работаете?

— Да, кроме воскресенья. В воскресенье я провожу время с внучками, у меня их трое, и они замечательные! Мне нужно помочь каждой из них, ведь я их дед. А с родителей, к сожалению, мало что можно требовать — они наркоманы и, кажется, так и закончат. Поэтому мы с бабушкой стараемся поднять их на ноги и сделать всё возможное, чтобы они не пошли по стопам своих родителей.

Он снова обречённо махнул рукой. 

- Как же мы упустили нашего сына? Он привёл в дом такую же, как сам, и мы думали, что они образумятся. Но нет, ничего не вышло! Они нарожали детей, и мы надеялись, что это их остановит. Сейчас наш сын проходит лечение уже второй год. Он присоединился к баптистскому братству. Не смотри на меня так, мне всё равно, какой они веры. Если они делают доброе дело, пусть даже сами они считают, что занимаются этим не по правилам, мне главное, чтобы Петьку отвлекли от пагубной привычки. Он пишет, что всё хорошо, он начал приходить к вере. Но толку от этого мало. Боюсь, когда он вернётся, то встретится со своими друзьями, и всё начнётся сначала. Где его жена? Катька, кажется? Она умерла уже почти два года назад. Говорят, оторвался тромб, но врачи что-то скрывают. Её взяли по поводу какой-то женской проблемы, и проблема была незначительной, а в итоге… Видно, упустили момент. Теперь мы со старухой тянем лямку. 

Внезапно мой собеседник встрепенулся, вскочил на негнущиеся ноги и быстрыми скачками направился к своей парковке. «Хозяин» приехал, и ему нужно было убрать оранжевый знак, возможно, получить чаевые и продемонстрировать, как добросовестно он несёт свою вахту.

Из машины вышел тучный господин и, не взглянув на «слугу», быстрым шагом направился к главному входу офиса. Но вдруг он остановился, поманил пальцем своего «сторожа», что-то долго ему начитывал, а затем, порывшись в карманах, вынул скомканную бумажку и брезгливо всунул её в руки замёрзшего человека. Тот достал засаленный кошелёк, аккуратно расправил банкноту и бережно вложил её туда, как будто это была рукопись царя Соломона. Ко мне он больше не подходил, делая вид, что мы с ним не знакомы.

Немного потоптавшись на месте, я направился в сторону дома. Не буду мешать занятому человеку. Я шёл и думал о том, как же у нас всё изменилось: появились хозяева и слуги. Может быть, это всегда было, только мы этого не замечали или только делали вид, что не замечаем. Пошёл мелкий снег, закрывая собой чёрный просоленный асфальт. Сразу стало бело, и на душе от этого посветлело. Вот только надолго ли?
 
 
                Январь 2018 г.*)