Тетради из прошлого

                КОЛДОБЕНКОВ ВИКТОР

               
Детективная история


В этой истории вымышленные факты так тесно переплелись с настоящими, что даже мне – автору этих строк, хочется верить в реальность описанных событий.

      
 
Жизнь в старинном русском селе «П» протекала размеренно и тихо уже много лет, пока непонятное происшествие не взбудоражило местное население….

    
В старинном двухэтажном особняке, пустующем много лет, нашли мёртвого сторожа.
Старинное имение сохранялось с расчётом на очень богатого покупателя.
А дело обстояло так.
Труп обнаружил утром другой сторож, пришедший на смену. Подходя к зданию, справа  от входной двери он увидел открытое окно, не смотря на холодное утро, и, поднявшись по ступеням, подошёл и заглянул в него. На полу, рядом с окном, уткнувшись лицом в паркет, лежало тело. Рядом с головой было тёмно-вишнёвое пятно.
На столе стояла бутылка недопитой водки с одним стаканом и скромной закуской.
Прибывшие работники следственных органов после недолгого расследования разобрались в обстоятельствах происшедшего: сторож напился, потянулся к окну, распахнул его, чтобы подышать свежим воздухом, потерял равновесие и при падении ударился виском о подоконник, получив смертельную травму.
Осмотр помещения, естественно, не выявил ничего  криминального. Да его и не могло быть: в здании было настолько пусто, что и мышам в нём, наверное, нечего было делать.
Выяснив причину случайной смерти сторожа, я - следователь районной прокуратуры,  Александр Климов, решил задержаться в этом же селе, в доме, оставшемся после смерти родителей.  Была пятница, предстояли два выходных дня.
Я усталой походкой шёл к дому, здороваясь с односельчанами, которые улыбались мне, норовя при этом узнать, что же всё-таки произошло.
Пройдя тропинкой через старый, поредевший сад, подошёл к террасе. Рыжая, умная, красивая дворняжка как всегда встретила меня радостным лаем, оповещая соседей, что хозяин приехал.
Я очень часто навещал родное гнездо, а, уезжая, оставлял корм, которым соседка кормила собаку, принося при этом нередко и свой.
Войдя в дом, вскипятил воду в электрочайнике, позавтракал и растянулся на диване, глядя на синее небо через до тоски знакомые окна, предвкушая два дня отдыха.
Нет худа без добра, подумал, и уснул.
Проснулся через пару часов, отвязал собаку и пошёл прогуляться по старинному барскому парку, ещё сохранившему остатки великолепия, не смотря на полную запущенность  в постперестроечное время.
 Прошёл через село, мимо старинного особняка, в котором нашли мёртвого сторожа, и дошёл до реставрируемой церкви, входящей в комплекс бывшего имения графа «О».
Постоял, полюбовался открывшейся зрелищной панорамой с высоты холма, на котором находилось село, и, спустившись к первому барскому  пруду, а всего их в парке было два, увидел знакомого охотника: заядлого рыболова и неутомимого собеседника Алика, который тоже работал сторожем.
Подойдя к рыболову, присел на старый ствол дерева. Алик обернулся, кивнул головой, и молча продолжал следить за поплавком.
- Ну, что нашли? - спросил он, не поворачивая головы.
 - А чего искать, сам знаешь, поскользнулся, упал и не очнулся.
Услышав озабоченный вздох Алика, подумал: « я отдохнуть пришёл, а ты меня донимаешь». И уже вслух: «На пару дней отдохнуть задержался».
– А может и не случайность это? – услышал в ответ.
- Да всё там ясно и очевидно, пить меньше надо, - «вот пристал».
Знакомый протяжно вздохнул, подчёркивая всем своим видом озабоченность.
Разговор, как бывало прежде, явно не клеился. Наконец рыбак не выдержал и опустил удочку на рогатину, торчащую из воды. Потом присел на бревно, расстегнул куртку и из внутреннего кармана достал и протянул мне сложенные пополам две тетради.
Я взял и с удивлением стал разглядывать зачем-то поданные мне ученическую и общую тетради. Раскрыв ученическую, и, начав вчитываться в красивый и аккуратный почерк, с недоумением зацепился за дату  1915 г. Открыв другую тетрадь, увидел записи расходов, сделанные, возможно, рукой графа – бывшего владельца имения.
- Откуда? – вырвалось у меня.
- Да тут недалеко в кустах нашёл.
«Откуда они тут?» – подумалось про себя
- Вчера приходил рыбачить, точно не было.
Взглянув на Алика, понял: он думает о том же, что и я – о странном совпадении времени смерти сторожа со временем неожиданной находки.
Осмотрев указанное место находки тетрадей и не найдя ничего интересного, решил на следующий день зайти в особняк, который хорошо знал, так как раньше в нём была школа десятилетка, которую сам в своё время окончил. Да и Алик должен был завтра дежурить.
Фантазии о временах  1915 г. овладели мной, постепенно вытесняя сожаление о возможно потерянном отдыхе.


В деревянном доме отдыхалось хорошо, в родительском доме и стены помогали, и успокаивали мою уставшую душу от впечатлений прожитых лет.
Утром, встав пораньше, подкрепился бутербродами с кофе и поспешил на место происшествия. Шёл по берегу  находящегося рядом с домом пруда, вдыхая знакомые запахи  трав и влаги.
Возле входной двери меня ожидал Алик. В комнате для сторожей ему упорно не сиделось. Обрадовавшись моему приходу и поприветствовав, с удовольствием пропустил меня вперёд, заходя следом.
– Ты уж, Васильич, просмотри всё как следует, - попросил он из-за спины.
Вместе мы «прогулялись» по всему двухэтажному зданию, но ничего не привлекло нашего внимания, как и ожидалось.
Я решил вновь осмотреть место находки тетрадей.  И опять ничего.
Вспомнив, что в нижней части крутого берега, почти рядом с местом вчерашней встречи с Аликом, был заброшенный колодец, открывшийся неожиданным провалом ещё лет сорок тому назад (многие из любопытства тогда в него заглядывали), решил им поинтересоваться. Доски, закрывавшие его, были ветхими от времени и явно их кто-то поднимал. Решил поднять и я. Увиденное заставило стать более внимательным и любопытным: на  дне осыпавшейся ямы, глубиной около двух метров, были видны отпечатки обуви, уходящие в отверстие вбок и выходящие обратно. Немного поразмыслив, спустился в яму и согнувшись шагнул в проём. Пахнуло многолетней сыростью. Включив фонарик, высветил горизонтальный проход, стены и потолок которого были бревенчатые. Через десяток шагов упёрся в завал, возле которого валялись полусгнившие лохмотья, и которые кто-то недавно ворошил. Я сделал то же самое и – отдёрнул руку: среди них были человеческие кости от бедолаги, погибшего много лет назад. Осмотрел остатки одежды, которую сейчас можно найти только в сундуках у бабушек, и здесь тоже увидел следы от ботинок,  и пять окурков, которые на всякий случай  аккуратно собрал в целлофановый пакет. Немного покопавшись в осыпавшемся грунте, наткнулся на что-то твёрдое, потянул на себя и вытянул старинный подсвечник. Радуясь находке, поднялся на поверхность, ощущая чувство неожиданно подступившего беспокойства.
Вернувшись в особняк, рассказал Алику о находке.
- Так я же видел в том месте какого-то человека, – выпалил он, - у него всегда была удочка. При моём приближении он поспешно уходил, хотя удочка всегда была в собранном состоянии.
Подозрительность поведения субъекта выглядела очевидной.
Вернувшись домой озабоченный до усталости, попытался ненадолго уснуть, но только больше утомился от собственных мыслей
Желая отвлечься от безответных вопросов, навестил соседей в лице бабы Аси. Она угостила обедом, избавив меня от траты времени на приготовление пищи.
- Ну что, Александр, разобрались, что в бывшей школе произошло?
- Да ничего не произошло,  пить меньше надо. Вечером на рыбалку хочу сходить.
- Да сходи, чего дома сидеть. Правда говорят – в парке кто-то на людей нападает, а увидеть никого не могут.
«Чушь какая-то», - подумал про себя, уходя от соседки, но всё-таки зашёл к сторожу поинтересоваться на всякий случай.
Он, ухмыльнувшись, ответил:
- Васильич, пьянь что только не выдумает, чтобы оправдаться почему морда побита.
Предупредив сторожа, что вечером под видом рыбалки задержусь допоздна на берегу, понаблюдаю, поинтересовался, есть ли у него мобильный телефон. Получив утвердительный ответ, отправился домой отдохнуть перед ночной вылазкой.
Проснулся, когда вечерело. Солнце розовым цветом лежало на листьях деревьев в саду.
В голубом высоком небе стремительно проносились стрижи.
Взяв удочку, бидончик и подкормку, отправился в парк для занятия заранее приглянувшейся позиции. Но всё было напрасно – ничего не привлекло моего внимания. Устав изображать рыбака, отправился домой, когда окончательно стемнело.
Прошёл не более пятидесяти метров, как услышал кого-то, стремительно приближающегося ко мне со спины. Я даже быстрее почувствовал, чем услышал, но на этот раз профессионализм  меня подвёл - настолько было стремительно нападение. Я не успел развернуться, как получил сильнейший удар в спину, и кубарем залетел под нижние лапины рядом находящейся ели. Замешательство моё длилось мгновение. Резко работая руками и ногами, рванул, в противоположную сторону от нападавшего. Положение моё было ужасно: помощи ждать не от кого. Проклиная себя за самонадеянность, выбрался из под дерева с противоположной стороны, и, быстро встав на ноги стал оглядываться, стараясь увидеть нападавшего. Но его уже не было в поле моего зрения. Не понимая, откуда ждать нового нападения, осторожно стал передвигаться в сторону особняка, и,  - о ужас! - шагах в восьми передо мной, прячась в ветвях дерева, стоял человек с растрёпанной от борьбы шевелюрой, но что самое страшное, у него не было нижней половины тела, а верхняя часть вертикально висела в воздухе. Вдруг это нечто ужасное полетело на меня, раскинув руки в стороны, которые почему-то оказались большими крыльями. Ноги мои подкосились, и я в полубеспамятстве повалился на траву, и вовремя, так как надо мной пролетел огромный филин, которые иногда нападают на людей, если они находятся вблизи гнезда с птенцами.
Видели бы меня сослуживцы с разбитой и растерянной физиономией.
Я был измотан, и поэтому больше не хотел выслеживать неизвестно кого в парке. Сидя на земле, прислонившись к находившемуся рядом стволу дерева, решил отдохнуть, в чём испытывал большую необходимость. Я был настолько измотан, что сон взял надо мной верх, и проваливаясь в отключку, мне опять почудилось привидение, шедшее недалеко от  меня к особняку.
Утром меня разбудили чьи-то голоса:
- Кто бы мог подумать, что Саша так пьёт.
- Какой был хороший мальчик, единственный не пил в деревне, - вторил другой.
- Хорошо, что его мама уже это не увидит, вот бы переживала, - отвечал первый.
Открыв глаза, увидел двух знакомых старушек. Желая изменить их мнение обо мне в лучшую сторону, быстро встал, пытаясь изо всех сил улыбнуться. От резкого подъёма я чуть не упал, и поэтому ухватился за ветку.
- Эк его развезло.
- До чего я пьяных не люблю, - вторила другая.
Они удалились, продемонстрировав таким образом неуважение к алкоголикам.
Избегая знакомых, огородами, быстро прошмыгнул к своему дому.
На ступенях террасы сидел озабоченный чем-то сторож Алик. Увидев меня, пошутил:
- Бандитская пуля?
- У вашего бандита кличка филин,  - ответил я недовольным тоном.
Услышав мой рассказ в подробностях, вдоволь насмеялся, но вспомнив о цели прихода выпалил:
- А у меня утром в комнате для сторожей окно оказалось открытым настежь. Я его закрывал изнутри, точно помню.
- А, может, ты забыл?
- Да нет же, точно помню, - и, обозлившись на моё недоверие, раздражённо добавил, - ты ещё скажи, что привидение завелось!
- А может,  действительно привидение,  - то ли, спрашивая, то ли, отвечая, произнёс я,  вспомнив видение в парке.
В ответ на лице Алика блуждала странная улыбка, - Ну, стаканчик я выпил, для бодрости, не очень-то приятно в том помещении находится. Мне же это для равновесия души.
- Да, знаю, стаканчиком тебя с толку не собьёшь. Когда окно увидел открытое?
- Незадолго до окончания дежурства как будто почудилось что-то, пошёл посмотреть, а когда вернулся, окно было открыто, а в нём кто-то стоит, я аж оцепенел весь. Сменщица пришла - не признал от неожиданности. А она говорит, что окно было не полностью прикрыто, потянула за створки проверить, а оно и распахнулось. Васильич, точно закрывал, правду говорю.
Алику я доверял, но и зацепиться было не за что: всё происшедшее выглядело стопроцентной случайностью: смерть сторожа, не полностью прикрытое окно, чьё-то любопытство к заброшенному колодцу, да и тетради были найдены случайно. Правда, эти тетради, были единственным слабым звеном в череде случайностей: в каком месте такие чистые и аккуратные много лет хранились, и обнаружение их совпало с днём гибели сторожа.
- Ты бы, Васильич, себя в порядок привёл,  - продолжал сторож, -  а то, похоже, что стакан-то не я принял, а ты. А то и несколько стаканчиков.
- Да уж, догадываюсь, пойду отдохну. – С этими словами я вошёл в дом и с чувством  облегчения закрыл за собой дверь.
Пройдя в переднюю комнату, подошёл к зеркалу и заглянул в него: на меня смотрела сильно побитая об дерево морда – стопроцентная визитная карточка алкаша.
Поразмыслив о потерянной привлекательности моего лица перед односельчанами, с удовольствием прилёг на диван – наконец дома.
Отдохнув, заставил себя приготовить обед, а насытившись, взялся за чтение тетрадей, скорее из любопытства, чем для пользы дела.
В хозяйственной (общей) тетради были записи о работах как внутри особняка, так и на территории усадьбы с учётом расходов.
 В ученической тетради были записи по математике с пометками учителя и оценками.
Обычные записи, ничего особенного. Почему же они оказались в парке?
Взяв с собой общую тетрадь, опять отправился в парк, с интересом узнавая из неё о постройках, от которых ничего не осталось, даже ориентиров. Чем больше вчитывался и анализировал, тем больше возникало желание нарисовать схему с учётом указанных построек, сориентировав их относительно сохранившихся, что я и сделал, так как всегда имел при себе блокнот и ручку.
Любопытная деталь обнаружилась сразу: одно из указанных мест работы совпало со старым колодцем, в другом оказалась давно заросшая глубокая яма, третьим местом работ оказалась церковь со входом в подвал, замурованным много лет назад. Попасть в подвал, если он ещё не обвалился, было невозможно.
Теперь предстояло поработать с ученической тетрадью. Возможно. она имела отношение к особняку.
Внутри же здания проводились только косметические ремонты за исключением последнего, но никаких строительных работ.
Взвесив все факты, решил, поддавшись интуиции, на всякий случай покараулить у особняка в эту же ночь. Вызвав по мобильной связи Алика, договорился с ним о встрече в восемь часов вечера. Стоял август месяц.
Чтобы не вызвать подозрение, решил прикинуться алкоголиком. Особенно подходил на эту роль я со своей разбитой физиономией  местная алкогольная братва стала принимать меня за своего.
Расположились в кустах на краю лужайки перед бывшей школой таким образом, чтобы не быть на виду. Недалеко от нас, слева, стояла полузаброшенная церковь.
Быстро смеркалось, на небе замаячила луна, постепенно перемещаясь за церковь, находящуюся  метрах в пятидесяти от особняка. В безоблачном тёмном небе застыли звёзды. Церковный крест отпечатался на стене бывшего графского дома, подсвеченной лунным светом.
У теневой стены церкви, хорошо просматривались большие из белого мрамора три мощных могильных креста и пять – шесть надгробий  в виде человеческих фигур в натуральную величину и заросших кустарником. Не хватало только гоголевского Вакулы, летевшего по небу верхом на чёрте.
Вдруг Алик толкнул меня в бок и молча показал пальцем в сторону здания. Наконец-то, вот она – удача! Вдоль стены с величайшей осторожностью двигалась крадучись фигура, внимательно вглядываясь в окна.

Фигура слегка меняла очертания из-за развевающейся на ней одежде от лёгкого ветерка. Когда расстояние до неё сократилось метров до двадцати, я рванул с места и понёсся к незнакомцу с криком: «Стой»!
Далее произошло необъяснимое: это НЕЧТО с утробным звуком провалилось на моих глазах сквозь землю! Подбежав к этому месту, с трудом успел остановиться на краю оставшейся после строителей ямы. Из неё доносился чей-то стон. Включив фонарь, увидел стонущую от боли и перепуганную от страха сторожиху бабу Маню. Бормоча слова извинения, быстро спустился вниз помочь старушке. Не дай бог, чтобы по моей вине второй сторож отправился на тот свет. При виде моей разбитой физиономии она заревела срывающимся голосом, дико вытаращив глаза, и делая попытку перекрестится. Исправил ситуацию подбежавший напарник. Сторожиха, увидев его знакомое лицо, понемногу стала приходить в себя, однако, как бы говоря всем своим видом: неужели Алик не смог найти товарища поприличнее?
С максимальной вежливостью мы помогли ответственной за работу старушке выбраться из канавы. Радости моей, что всё обошлось, не было предела! На всякий случай огляделся по сторонам: нет ли случайного свидетеля моего профессионального позора. Свидетеля позора уже не было: среди надгробий в виде человеческих фигур не хватало одной.
Объяснив напарнику в чём дело, я один побежал к церкви, но обнаружил там только следы от обуви.
Я чувствовал себя полным идиотом, способным только на то, чтобы распугать оставшихся сторожей.
Сопроводив с многочисленными извинениями бабульку в комнату отдыха и желая хотя бы немного оправдаться в её глазах, спросил:
- Мария Сергеевна, дорогая, что же вам в помещении-то не сидится, людей пугаете, как привидение в ночи?
- Нет, дорогие мои, пока сорок дней не минет, ночью одна оставаться в здании не буду. На улице же свет от фонарей, люди кругом ходят, живые все. Ну а вы-то чего  на людей бросаетесь? - спросила спохватившись.
- Привидение увидел, побежал посмотреть, пока не сгинуло, -  отшутился я.
Через час, убедившись в живучести старушки, и, в порядке моральной компенсации отпустили её домой с уймой заверений, что вверенный ей пост отстоим от всех напастей, глаз не сомкнём, чем она не преминула воспользоваться, давая понять, что благоволила нас своим прощением и никому не расскажет.
Оставшись одни, уютно расположившись в креслах, стал мысленно перебирать все свои достижения в ночных приключениях: в первую был перепуган филином, во вторую гонялся за привидениями. И как я, опытный опер, только и могу, что похвастаться такими достижениями. Спас меня от самоуничтожающих раздумий неунывающий рыболов, охотник и сторож Алик посредством извлечения из внутренних карманов куртки двух поллитровок водки. Он в отличие от меня, к ночной вылазке подготовился, и несомненно относился к людям, про которых говорят: «А у них было». Поэтому с ним можно было смело идти на рыбалку, охоту и в ночной дозор.
После выпитой половины горячительного и приятной теплоты, разлившейся внутри моего организма, понял: «А жизнь-то – налаживается!»
Воспрянув духом и осознав прежнюю уверенность в себе, подробно изложил «собутыльнику», что в одной тетради были сведенья о входах в подземелье, а во второй, вероятно, зашифрована информация о строении, в котором мы находимся.
Вот почему кто-то и прикинулся памятником среди около церковных надгробий.
Здание же теперь надо держать под постоянным наблюдением. И это привидение будем брать, как на живца.
Все эти разговоры вызвали у закоренелого и захмелевшего охотника собственные воспоминания. И если бы не моя профессиональная логика, то я, разомлев, почти готов был согласиться, что привидение нужно загонять на красные флажки.
Усталость сморила меня, оказавшегося неизвестно каким образом на жёстком не уютном топчане. Сон был тяжёлый – за кем-то гонялся всю ночь.
Открыв глаза, осознавая пробуждение, долго разглядывал старинную лепнину на потолке, потом перевёл взгляд на стены, окно… «Стоп! А окно не закрыто на шпингалет. Было закрыто, точно помню». Сон отлетел сразу.
Поднялся, и тут же вышел в коридор.
У двери в нашу комнату заметил еле различимые следы от обуви, похожие на те, что были возле церкви. Эти отпечатки разглядел в нескольких местах  двухэтажного здания.
Стало не по себе, осознав, что единственным бодрствующим существом в нём была неизвестная личность, а не мы, усердно охранявшие от него особняк.
Вернувшись в комнату, растолкал напарника, зло пошутив: «Проснись, нас обокрали».
Алик явно противился пробуждению, видимо, потому, что точно знал: красть здесь нечего.
Постепенно я довёл до его сознания смысл происшедшего.
Когда он понял, в чём дело, сделался крайне озабоченным, подошёл к входной двери и стал вслух размышлять: сколько запоров дополнительно поставит.
Мне же оставалось подытожить ещё одну очередную наивную самоуверенность, которую я совершил.
Завтра на работу, а в расследовании одни случайности и загадки, под которые ни одно уважающее себя начальство командировку не оформит.
Я понимал, что следы в особняке появились не случайно. И этот человек, которого про себя решил именовать «привидением», что-то искал.
Вспомнив об оставшейся половине отпуска за прошлый год, решил догулять его, созвонившись предварительно с начальством. В успехе просьбы, почти, не сомневался, так как шеф неодобрительно относился к неиспользованным отпускам. В течение двух недель надеялся что-нибудь «нарыть».


Первый понедельник августа. 6 часов утра. 200 … г.

Раздался стук в окно. Пришёл на смену старший сторож Алексей Михайлович, часто подменявший других на посту. Я вышел встретить его, моего давнего старого знакомого – рассудительного, аккуратного и ответственного человека.
- И ты здесь, Васильич, здорово, - поприветствовал он мягким говорком, по-хозяйски проходя в дверь.
Зайдя в комнату, и, увидев Алика, удивился:
- А где Маша, заболела разве?
- Да отпустили мы её, Михалыч, решили с Аликом мальчишник устроить, - отвечаю,  всматриваясь внимательно в его лицо – не успела ли баба Маня с ним пооткровенничать.
Рассказав старшему о подозрительных следах в здании и взяв с него слово до поры до времени никому не рассказывать, стал размышлять вслух о том, что же мог неизвестный искать.
А Михалыч, желая поддержать разговор, ответил:
- Когда рабочие капитальный ремонт проводили здесь, то так основательно, что незамеченным вряд ли бы что осталось. Правда, нашли небольшую нишу в стене, наглухо замурованную, а в ней две тетради: одна для записей расходов, другая – ученическая дочери графа. Рабочие мне отдали.
От этих слов беспокойство овладело мной.
- И что там за ерунда была написана? – спросил я с профессионально безразличным видом, не желая выдавать свой интерес.
Выслушав подробный ответ, не сомневался: речь идёт о найденных в парке тетрадях. Интересно бы посмотреть такие старинные бумаги.
- Да отдал я их директору новой школы, тем более, что здесь раньше тоже школа была: для учителей, хотя бы какой то интерес будет. Возможно, они у неё до сих пор находятся.
- А что такое?
- Да некоторое время спустя, как отдал тетради, приезжали три иностранца, интересовались насчёт покупки этого здания с прилегающей к нему территорией. Один из них внуком  «нашего»  бывшего  графа  назвался.  Очень  расстраивался,  видя,  в  каком всё запустении. По школе ходил, ну я по привычке так это здание называю. Часто слово «варвары» повторял. Чуть что - немного посмотрит, головой покачает, губы подожмёт, и опять «варвары» скажет. Подробно ремонтными работами интересовался:  что,  где  и  как. И уж очень забеспокоился, когда про нишу в стене узнал. Когда ему про тетради сказал, попросил у меня их на память. Так и сказал – нужны, как память: общая тетрадь, заполнялась рукой дедушки, а ученическая маме принадлежит. А мама его, до сих пор жива, хотя старенькая. Очень хотел приятный сюрприз ей сделать. А как сказал ему, что отдал их,  побледнел даже. Деньги предлагал, если обратно заберу и ему принесу. Ну повёл его к директрисе не денег ради,  посочувствовать решил, а она как раз у своего подъезда стоит. Представил его, а он тоже учителем оказался. Пригласила иностранца в гости зайти. Я-то не пошёл без приглашения. Думаю, что отдала, зачем они ей – тетради эти, а ему, как весточка с родины для матери.
- И давно это было?
- Два года прошло с тех пор.
Распрощавшись со сторожами, зашёл к директору школы и узнал то, в чём не сомневался – бумаги действительно были отданы объявившемуся внуку графа «О».
Сомнений не было: если находка обнаружилась в пятницу, значит их владелец недавно побывал в здешних местах или продолжает находиться здесь.
Поинтересовавшись, как выглядел внук, поспешил к себе домой позавтракать.
Мой верный четвероногий сторож приветствовал меня радостным лаем. Он был очень умным псом – не в пример людям: никогда ничего не спрашивал, но точно чувствовал настроение своего хозяина.


Было девять часов.
По мобильному телефону, кратко изложив причину, быстро договорился с шефом об отгуле оставшейся половины отпуска за прошлый год, и отправился с заявлением к нему домой в город, так как на оперативное дежурство он заступал после обеда.
Начальник, встретил как всегда радушно.
Увидев мою экзотически разукрашенную физиономию, оживился и произнёс:
- Не ожидал я, что в твоём родном селе «наша служба и опасна и трудна» окажется до такой степени. Ну, проходи в комнату, присаживайся, рассказывай подробно, что случилось?
- Да нечего, Андрей Иванович, рассказывать, - отмахнулся я, присаживаясь за стол, - сплошной набор случайностей.
- Не скромничай, - ответил шеф, - чего-то всё-таки накопал – на лице написано.
Начальник, выслушав мой рассказ, как я кубарем залетел под ель после атаки меня филином, в результате чего и почесал левой стороной лица ствол ели, окончательно пришёл в хорошее настроение и продолжал шутить:
- Да ты не только землю носом роешь, а уже и по верхам пошёл. Молодец, сразу видно, что мои сотрудники, даром хлеб не едят. Давай заявление и гуляй. Нечего сотрудников смешить. Стажёров прислали, перепугаешь молодёжь раньше времени, а у нас и так  работников не хватает.
С этими словами шеф достал из бара бутылку коньяка, пару рюмок и конфетницу.
За беседой я подробно рассказал обо всём, что выяснил за последних неполных три дня, умолчав, естественно, о перепуганной сторожихе: не хотелось полностью потерять своё профессиональное лицо, и так подбитое наполовину.
Получив заверения шефа в содействии в случае выявления криминального характера в  происшедших событиях, заехал на пару часов на квартиру, закупив в первом попавшемся магазине продукты, и отправился на машине в родное село, предвкушая предстоящее сочетание полезного с приятным.
Дорога проходила по пересечённой местности клинско-дмитровской гряды и изобиловала прекрасными ландшафтами.
С высоты холмов открывался прекрасный вид то на живописную лощину, то на еле заметный ручеёк, продирающийся сквозь заросли кустов, то на поля, сменяемые лесами, вплотную подступающими к дороге. 
Через тридцать минут я переместился из города в мир прекрасного сельского уединения с возможными приключениями.
Подъехав к дому, сходу загнал свои старые «Жигули» в гараж.
Сопровождаемый радостным лаем верного пса зашёл в дом и вынес корм.
Накормив четвероногого друга, вернулся на террасу за запасными удочками. Их нужно было подготовить для вечернего бдения на пруду: мне предстояли рыбалка и наблюдение за особняком, которое про себя называл погляделками. Подняв несколько досок от настила возле дома, набрал под ними червей, потом заварил манную кашу для подкормки рыбы и отправился на пруд.
Путь пролегал мимо охраняемого здания.
Алексей Михайлович сидел на табурете на каменной террасе возле колонны, увидев меня, приветливо помахал рукой. Да я и сам собирался зайти и решительно свернул в его сторону.
При моём приближении он заулыбался и спросил:
- Васильич, решил на рыбалку сходить, тебе же на работу сегодня?
- На работу через две недели. Решил догулять прошлогодний отпуск.
- А что нового по нашему случаю со сторожем, и кто ходил по зданию во время вашего ночного дежурства с Аликом?
- Никакого криминала, а насчёт следов никому не говори. Дверь мы не сразу закрыли, вот и забрёл какой-то бомж. Не подводи нас.
Сторож многозначительно кивнул головой, давая понять, что разбирается в мой конспирации.
Я обменялся с ним номерами мобильных телефонов, пожелал быть повнимательнее и отправился на пруд.


Вечерело.
Спускаясь от особняка к первому пруду, я погружался в освежающую прохладу, напоминающую о завершении лета. Подойдя к берегу, увидел лёгкий туман, парящий над водой. Рыбы гуляли у поверхности воды, образуя различные круги, и возбуждая рыбаков, застывших в напряжённых позах на берегу.
«Вот и лето прошло», - подумал про себя, спеша занять ранее облюбованное место.
Торопливо наладил удочки и установил их на кем-то установленные рогатины. Подкормил кашей, посмотрев на часы, отметил примерное время до начала клёва. Стрекозы проявили ко мне неподдельный интерес, но поняв, что я им не по зубам, отлетели в сторону.
Стайка комаров вилась в воздухе недалеко от меня. Закат солнца окрашивал листья в золотисто-розовые тона.
Красота!
Пожалел про себя живущих в экологически неблагоприятной среде горожан, вспомнив рисунок на пачке советских сигарет под названием «Памир», с изображением одинокой человеческой фигуры с рюкзаком и посохом на склоне горы, и прозванных в народе: «Нищий в горах за воздухом».
Пока наслаждался окружающим миром, не заметил начало клёва. Поплавок стремительно ушёл под воду. С сильно забившимся от волнения сердцем, схватил удилище. Леска натянулась. Рыбацкое счастье меня не подвело: на поверхности воды крупный белый карась блеснул серебряным боком и опять ушёл на глубину. С усилием и волнением вытащил на берег большую рыбину. Украдкой заметив завистливые взгляды других рыбаков в мою сторону, сразу забыл про всё, что отвлекало меня от этого удовольствия. Рыбалка удалась на славу. Закончил лов в полночь, еле различая движение поплавка в отблеске лунной дорожки на воде. Собрав удочки, отправился домой под чёрным небом, украшенном крупными звёздами, радуясь, что не отвлекали по телефону.
Так прошло в ожидании рыбацкого счастья три дня.


Первый вторник августа 200 … г.

Утром отдал рыбу соседке бабе Асе к её великому удовольствию, и моему тоже, так как её угощенье было намного вкуснее моих бутербродов, а самое главное – экономило время для занятия более важным делом.
Дежурство вновь заступившего Алика по причине отсутствия одного сторожа, хотя они и без этого подменялись, как им заблагорассудится, прошло без происшествий.
«Чего я себе голову заморочил всякими подозрениями»?
На завтра, в дежурство бабы Маши, решил провести с ней беседу о решительном изживании в себе суеверий, чтобы во время дежурства находилась в помещении, а не бродила ночью возле здания.


Первая среда августа 200 … г.

Баба Маня встретила меня, как старого друга, радуясь возможности, хоть немного побыть не одной.
Пригласив попить чайку, старалась продлить беседу, соблазняя домашними пирогами и вареньем, приговаривая: «Кушай, милок, кушай».
С удовольствием поглощая халявные булочки, увидел в окно въезжающий в ворота автомобиль. Подъехав к особняку, машина остановилась. Из неё вышли мужчина с женщиной. О чем-то оживлённо разговаривая, они стали не спеша обходить здание с противоположной стороны.
Весь, превратившись во внимание, как борзая, во время охоты на дичь, я поспешил в соседнее помещение на первом этаже, чтобы из окна наблюдать за ними.
Мужчине на вид было лет тридцать, крепкого телосложения, в джинсах и рубахе. Похож на русского, но жестикуляция выдавала в нём иностранца.
Женщина лет пятидесяти,  явное воплощение советской интеллигенции, внимательно его слушала, постоянно кивая головой в знак согласия.
Присмотревшись, я узнал её – работника районного краеведческого музея.
Ольга Ивановна Суркова сама могла заставить заслушаться кого угодно, поражая знанием исторических материалов района, а тут рассказывали ей, как новичку.
«Кто же это был, знавший больше её»?
Любопытство одолевало меня.
Появились повод и желание беспардонно подойти к ним, но она знала, что я следователь, а мне очень не хотелось это афишировать.
Со стороны входной двери послышались их голоса. Деваться было некуда. Решил выйти, чтобы перехватить инициативу. Вышел стремительно, изобразив на лице неожиданность встречи:
- Ба, Ольга Ивановна, вот неожиданная встреча, а я зашёл бывшую школу проведать, ностальгия о детстве,  знаете ли! Вы то, какими судьбами?
- Да вот гостя привела, из Австрии приехал, на родное имение деда посмотреть. Знакомьтесь, это Питер, а ….
- Александр, бывший ученик бывшей школы, - вставил быстро я, не дав возможность Сурковой представить меня как работника следственных органов. – Не ожидал встретить родственника известной в прошлом в Царской России фамилии.
- Да вот, - опять вставила фразу краевед, - фильм документальный хочет снять о бывшем имении деда в наши дни. Графиню, жену деда, порадовать решил. Она хотя и древняя старушка, аж девяносто шесть лет, но ещё подвижна на удивление и в относительно не плохой памяти. Ностальгия по родным местам покоя ей не даёт. Вот внук и решил съёмки организовать, - заметив моё удивлённое выражение лица, добавила, - завтра и кинокамера будет, и персонал, и осветительные приборы. На автобусе приедут. На несколько дней программа. Разрешение мы им выдали.
Говорила Суркова как бы в форме доклада начальнику, чем невольно могла обратить на меня внимание иностранца.
Я поспешил, как говорится, сменить пластинку.
- Господин Питер, Вы, наверное, в России первый раз?
- Нет, я бывал неоднократно, в том числе и здесь.
Произнёс он это почти на чистом русском.
От услышанного на моём лице вновь отразилось удивление, которое не смог скрыть. Решив выяснить об этом поподробнее и попутно скрыть профессиональное любопытство, недолго думая, соврал:
- Где-то вас видел, что-то лицо знакомое.
- Здесь, наверное, и видели, был недавно. Посмотрел, что осталось от имения. Мало что сохранилось, а после того как потерял тетради, вообще трудно что-либо восстановить.
Услышанное привело меня в уныние: все сомнения, основанные на неожиданно обнаруженных бумагах, рухнули в мгновение ока. Всё стало просто и банально: их случайно потеряли в день гибели сторожа по неосторожности.
- А что за тетради? - спросил я.
- Одна ученическая – ничего не значит, - ответил Питер, - а другая помогла мне восстановить план построек имения по записям о проведённых работах.
- Эти тетради нашлись и находятся у меня. Завтра вам их верну.
- О, вы облегчаете мне работу. – Глаза Питера выражали неподдельную благодарность.
Я решил по профессиональной привычке следователя на следующий день снять ксерокопии с бумаг до передачи их владельцу.
Попрощавшись с обоими, отправился домой с чувством человека, который только что избавился от большой заботы.


Первый четверг августа 200 … г.

Зайдя утром в сельскую администрацию, снял ксерокопии с тетрадей, а потом отправился в старинный особняк на встречу с Питером.
Его ещё не было.
Алексей Михайлович, заступивший на смену, расположившись на каменной террасе за небольшим столиком, пил чай с карамельками.
Увидев меня, радостно приветствовал:
- Здравствуй, Васильич. Заходи. Племяш графский, говорят, объявился. Правда что  ли?
- Да, видел вчера, Сегодня должны приехать кино снимать о своём бывшем имении. Его бабка графиня жива ещё, и очень хочет увидеть родные места хотя бы на экране.
За спиной послышался шум мотора от въезжающей машины. Обернулся. В ворота въезжал автобус средних размеров с прицепом – автофургоном, своеобразным домиком на колёсах.
Подъехав к зданию, машина остановилась. Из неё вышел с довольным видом Питер, и за ним ещё три человека, как оказалось в последующем: секретарша, кинооператор и водитель, по совместительству специалист по освещению.
Увидев меня, Питер быстро устремился ко мне навстречу:
- Здравствуйте, Александр Васильевич. Я вижу у вас в руке тетради. Большое спасибо.
 Неожиданно для меня он поспешно выдернул их из моей руки. Осознав бестактность со своей стороны, постарался загладить её чисто по-русски:
- С меня причитается шотландское виски. Извините, не смог удержаться. Я обещал бабушке, что они не затеряются.
- Да ладно, не беспокойтесь, - отреагировал  я в ответ на его действия, ощутив какой-то душевный неуют.
Тем временем мужчины стали вытаскивать из автобуса осветительные приборы и заносить их в вестибюль на первом этаже, проходя мимо сторожа, взиравшего на всё это с видом человека, осознающего свою значимость.
Питер, убедившись, что всё перенесено, и находясь в хорошем расположении духа, как человек, у которого всё идёт по плану, предложил мне отметить свой приезд обещанным виски, от которого я не стал отказываться, не смотря на мою сдержанность относительно потребления алкоголя. Почему бы и не пропустить пару стопочек: подозрения не подтвердились, отпуск продолжается, а впереди, приятное общение с интересными людьми, с самой можно сказать – историей.
Из прицепа принесли столик, пять складных стульев и приличных размеров сумку, из которой извлекли виски, пластиковую посуду, столовые приборы и приличную закуску.
Природа сопутствовала предстоящему мероприятию ярким солнцем и голубым высоким небом. С террасы между высоких колонн была видна большая лужайка с величественным дубом посередине. Стрижи, стремительно рассекая упругий воздух, летали в вышине.
После того, когда все расположились за столиком, Питер предложил тост за меня, как за гостя, обеспечившего максимальный успех их экспедиции. Увидев моё недоумевающее выражение лица, сказал:
- Благодаря тому, что вы вернули потерянные мною тетради, я смогу полностью восстановить план имения с привязкой к местности, что и обещал своей бабушке, а карта имения утеряна. Хочу провести подробные киносъёмки и топографические тоже.
Вдохновлённый представившимся случаем решаюсь задать вопрос:
- А, правда ли, Питер, что на месте лужайки перед домом был пруд, который засыпали после того, когда в нём утонул сынишка графа в возрасте полутора лет, а в центре посадили дуб, который мы сейчас и видим?
- Правда, что пруд действительно засыпали, взяв землю неподалёку – там сейчас огород в образовавшемся котловане. Дубок посадили. Про утонувшего мальчика мне бабушка никогда не рассказывала, значит это легенда.
Не выдерживаю, и, подчиняясь профессиональному чутью следователя, говорю:
- На берегу первого пруда, во время рыбалки, я на днях случайно наткнулся на подземный ход.
- Да я сам недавно нашёл это место по записям в тетради. Даже попробовал пройти по нему, но в нём давно произошёл обвал, и кроме старых лохмотьев и чьих-то костей там ничего не было. Мне бабушка рассказывала, что незадолго до бегства из России после революции 1917 г. пропал управляющий имением. Вероятно, это его останки.
- Теперь понятно, почему я нашёл там подсвечник с вензелем графа, у  простолюдинов его быть не могло. Возможно, это действительно всё, что осталось от управляющего. Заявить бы в милицию надо.
- Да останкам-то почти сто лет, - ответил Питер, - это уже археология только для историков.
- Вообще-то вы правы, я как следователь, тоже так считаю.
- Вы полицейский? Как нам повезло, что на вашем месте не оказался бюрократ, который всё бы осложнил.
Радости и удовлетворению графского внука не было предела.
Я же в очередной раз убедился, что передо мной был человек с чистой совестью перед законом и ему нечего было скрывать.
Другие сотрапезники, подчёркивая своё  дружеское расположение ко мне, кивали головами, подтверждая, что пьют за моё здоровье, и, что самое неожиданное, обращались ко мне на почти безукоризненном русском языке.
Поддавшись любопытству, я спросил у Питера:
- Это, русские?
- Нет, это австрийские, - пошутил он со знанием русского юмора.
«Да, слишком много неожиданностей преподнёс мне наследник графа», -   подумалось мне.
На моё предложение порыбачить утром следующего дня Питер ответил:
- Время – деньги, господин Климов.
Что я воспринял, как намёк, на занятость новых знакомых.
- Впрочем, мы всегда рады вас видеть в любое время дня и ночи, я даже хочу предложить вам участие в съёмках в качестве местного персонажа. Это сделает фильм более жизненным и придаст ему определённый колорит. Можно соответственно обыграть обнаруженные в подземелье. находки, что создаст ощущение загадочности и тайны. На нём, возможно,  удастся  заработать  хорошие  деньги  на  западе.  В Европе имеют очень искажённое  мнение  о  России,  поэтому  полетят  на  этот  фильм, как пчёлы на мёд. Вы заработаете тоже, как и мы, надеемся, большие деньги, и станете богатым человеком. Не упустите свой единственный шанс в жизни, господин Климов. Если вы согласны, то я готов выписать гонорар в десять тысяч евро хоть сейчас.
Я опять был крайне удивлён, на этот раз финансовым дождём, пролившимся на мою голову, и от неожиданности, не был готов дать ответ.
- У русских есть пословица: «Бери быка за рога», - продолжал наседать Питер, видя моё замешательство,…  и ещё раз - «Время – деньги», ну и превращайте ваше отпускное время в деньги. Надеюсь, что не затрагиваю никоим образом вашу честь полицейского?
Я не привык брать деньги, да мне их никто никогда и не предлагал, поэтому чувствовал себя крайне неловко.
- Ну ничего, как говорится, плод должен созреть, уверен, что мы договоримся,  закончил Питер, вставая из-за стола. Остальные, напряжённо прислушивавшиеся к нашему разговору, последовали его примеру, давая понять об окончании застолья, на что я не обиделся: люди приехали из-за границы заниматься серьёзным делом, и, будучи не избалованным жизнью, отнёсся к этому с пониманием.
Я отправился домой, дав согласие прийти к ним к девятнадцати часам.
Почти весь день посвятил ремонту обветшавшего забора, пострадавшего сильно от нашествия местной детворы – больших любителей яблок из родительского сада.
Вечером зашёл ненадолго к бабе Асе за парным молоком. Приготовил ужин. Накормил собаку, и, отдохнув с полчасика на диване, отправился в бывшую школу к отпрыску графа с ожиданием  интересной беседы о романтичных временах, захватив из чувства вежливости литровую бутылку водки.
Я как человек обязательный, но всегда почему-то опаздывающий на пять – шесть минут, заявился к уже накрытому столу, что было для меня большой неожиданностью.
Питер находился в состоянии небольшого нервного ожидания:
- Ждём Вас. Съёмки задерживаются.
Я удивлённо вскинул брови.
- Господин Климов, мы без вас не обойдёмся, так как включены в программу съёмок, отведены определённое время, место. Финансовые затраты включены в смету. Вы же здравомыслящий человек и не станете лишать себя приличного гонорара, являющегося малой частью от очень большой суммы в последующем. Приглашаю слегка перекусить, а потом съёмки на втором этаже. Мы там уже сняли, что надо, а теперь нужен Ваш рассказ о школьном периоде. Ассистенты потом вставят это, где нужно. И будет очень трогательно выглядеть: в доме прогрессивного графа – народника  размещался источник знаний. В далёкие времена в этом имении находился лучший домашний театр в Московской губернии, приезжали известные люди. Сам великий писатель, Л.Н. Толстой, жил здесь два года, написав несколько произведений. Посещал школу при имении, построенную для детей из народа.
Против авторитета Л.Н. Толстого я устоять не смог, и дал согласие на полное участие в съёмках бесплатно. Как следователь старой закалки деньги брать не привык.
В ответ Питер с нескрываемым чувством удовлетворения вновь поспешил заверить меня, что мы обязательно договоримся.
Киносъёмки с моим участием проводились на втором этаже. Осветительные приборы были ещё там. Непонятно, каким образом их туда затащили, так как ступени отсутствовали, только направляющие балки, ведущие на второй этаж. В связи с прекращением финансирования после начала перестройки в стране, капитальный ремонт прекратили. В старинном здании, не смотря на всё внутреннее великолепие, была заметна явная незавершённость ремонтных работ. Проведя оператора по всем помещениям, я рассказал, где какие были классы, библиотека, жила преподаватель немецкого языка.
На всё про всё хватило часа.
После окончания Питер предложил отметить начало моего творческого успеха в кинематографе. Да мне, признаться, и самому участие в этом было приятно: в доверительной и дружеской обстановке я узнал много нового и интересного об обитателях имения. Оказалось, что дом мои родители построили на месте бывших барских теплиц, вот почему в огороде много мелких обломков кирпичей и печных изразцов.
После удачно проведённого дня я ушёл домой, проведав предварительно изрядно «повеселевшего» вместе с нами сторожа Михалыча


Первая пятница августа 200… г.

После традиционного ремонта забора отправился к Питеру и его команде согласно договорённости к восемнадцати часам.
Стол, как и в предыдущий день, был уже накрыт.
Несостоявшийся наследник встретил меня радушно и по-деловому, не смотря на явную озабоченность:
- Мы уже отсняли всё на первом этаже. Сейчас вы пройдёте с оператором по этим же помещениям, рассказав, что было раньше.
Я, уже вдохновлённый сценарием киносъемок, сходу взялся за дело. Передвигаясь с рассказами по этажу, с удовольствием пропустил пару комнат по просьбе оператора, так как материала  было собрано достаточно и не имело смысла отвлекаться, чем я был доволен, так как приближало время очередной интересной беседы за столом.
Беседа за ужином, к моему удивлению, не очень ладилась. Питер сидел с явно озабоченным видом, хотя старался это скрыть. Мужчины тоже были менее словоохотливы.
Сотрудница Жанна находилась в фургоне, и, как мне сказали, занималась написанием сценария.
Выпивали и закусывали, почти не разговаривая. Каждый, похоже, думал о чём-то своём.
Питер позвал вновь поступившего на работу сторожа, которого я заранее предупредил через Алика на всякий случай о повышенной бдительности, и молча налил ему полный стакан водки, что было явно не в правилах иностранцев, и, молча дал ему понять, что свободен.
Потом, как бы приняв какое то решение, сказал:
- Александр Васильевич, завтра начинаем  работать на территории парка. Если с утра будет хорошая погода, то, пожалуйста, не задерживайтесь. Нужно сделать подробные киносъёмки памятных мест моей бабушки, а их не мало. Хотя какие уж там памятные, когда находишь ориентиры с трудом.
- А у вас не сохранились фотографии тех лет? Очень интересно посмотреть, - спросил я, загораясь ожиданием великолепия, которое можно увидеть на фото.
- Фотографий достаточно, но всё завтра в процессе работы.… Хотя, лучше увидеть сейчас, так как контраст между прошлым и настоящим будет настолько разительным, что непонятно – что и где снимать. Психологическую подготовку лучше пройти заранее, встав, Питер быстро сходил в автобус за альбомом.
Усевшись на придвинутый ко мне стул, стал переворачивать страницы, давая краткие пояснения. На фотографиях был изображён большой пруд возле особняка с плавающими по нему в лодках людьми. Вода подступала к ступеням каменной террасы, на которой мы расположились. В парке замечательные статуи в человеческий рост, в стиле древнегреческих, стояли в тенистых аллеях. Деревянный, красивый мост проходил поперёк первого пруда и позволял пройти напрямую от особняка ко второму водоёму. Баня на сваях, возвышалась над  водной поверхностью, к ней вёл мостик с ажурными перилами.
Много ещё, что было на фотографиях, утомивших меня чувством сожаления от потерянного великолепия.
Быстро досмотрев альбом, я попрощался и заторопился домой, посочувствовав про себя Питеру, на свой лад истолковав причину его плохого настроения.



Первая суббота августа 200 … г.

Проснулся в пять часов утра, почему то не спалось.
Лёгкий туман заглядывал в окна, оседая влагой на листьях в саду. Брезжил рассвет. Разум будоражили отрывочные воспоминания сна, во время которого я гонялся почему-то за графским отпрыском, о он во время застолья убеждал меня взять деньги. Видимо, и я стал подвержен заразе рыночных отношений. Сокрушаясь по этому поводу, каким-то образом удалось уснуть.
Проснулся отдохнувший, комнату заливал яркий свет. Собака надсадным лаем напоминала, что пора её кормить.
Быстро оделся. Тратить время на приготовление завтрака не хотелось. Напился молока с булкой. Вынес миску с заранее приготовленным кормом  собаке и поспешил в бывшее имение.
Сторож Алик прогуливался возле особняка, урезонивая сторожевого пса, ещё не привыкшего к незваным гостям.
Оператор Мишель в сопровождении помощника и Жанны проводил видеосъемку местности перед зданием со стороны каменной террасы. 
Питер давал указания, восседая на стуле перед небольшим журнальным столиком, на котором лежала хозяйственная тетрадь его деда и блокнот с записями. Он был также озабочен, как и вчера. Увидев меня, дипломатично улыбнулся:
- Александр Васильевич, здравствуйте. Вы как всегда вовремя. Сейчас проведём съёмку лужайки, вместо которой раньше был пруд, а потом перейдём к бывшей домашней церкви семьи графа.
Я поприветствовал в ответ, заметив, что бывал в ней в детстве неоднократно, когда мать посылала за керосином, который там хранился, и спросил из вежливости:
- У вас какие то неприятности, или расстраиваетесь от увиденного?
- Да, да. Очень печально всё это,  ответил наследник, явно ухватившись за невольно подсказанный ему ответ.
Раздосадовавшись на себя по поводу данной ему подсказки, решил в следующий раз быть внимательнее – логика следователя почти всегда брала надомной верх. 
Через полчаса съёмок перед домом все перешли к церкви, которая являла собой печальное зрелище былой красоты.
В маленьком помещении под колокольней несколько лет уже проводились богослужения. Остальная часть церковной постройки стояла без купола с наглухо забитыми окнами и самодельными дверями. Внутри, ввиду отсутствия пола, подполье выглядело большим  котлованом, в котором находились доски для строительных лесов.
- Жаль, что сейчас закрыта действующая часть церкви, почти точно показал бы замурованный вход в подземелье,  сказал я Питеру.
На что он озадаченно внимательно на меня посмотрел:
- Да вы большой помощник в нашем деле, не зря пригласили Вас в компаньоны, -  намекнув на ранее обещанный гонорар, к которому я стал относиться уже не так отрицательно: к деньгам быстро привыкают. – Я слышал что то об этом, но не знал, что правда. Наверняка, за давностью лет всё давно обвалилось.
Закончив съёмки, Питер предложил сделать перерыв на обед, пригласив принять в нём участие, явно стараясь оставить у меня приятное впечатление.
После полуторачасового перерыва мы в этом же составе отправились по заранее намеченному маршруту от церкви вниз, через парк, к первому пруду.
Проходя под суком мощного дерева,  я рассказал, как меня атаковал филин, показав на дупло, в котором находилось гнездо хищника.
- Я тоже здесь подвергся нападению несколько дней назад, -  ответил внук графа. – После сильного удара меня отбросило метров на шесть вниз по дорожке. Наверно, здесь и потерял тетради. Спасаясь бегством, выбежал из парка, и только тогда обнаружил пропажу. Вернуться на поиски не решился. В вашем парке полно пьяниц, и кто-то из местных  хулиганов, ударом в спину сбил меня с ног во время ночной прогулки. Пошёл утром поискать, но их уже не было. К счастью, тетради попали к вам.
- Местным хулиганом была птица филин. Если бы вы не проходили недалеко от места расположения его гнезда, ничего бы не случилось.
- На следующее утро, разглядев в ветвях филина, я не мог даже предположить, что  это он на меня напал.
Немного развеселившись, мы подошли к берегу пруда, с которого налево открывался прекрасный вид на водную гладь с крутыми берегами, окаймлёнными стоящими в ряд огромными липами – современницами давно минувших лет.
Жанна подала раскрытый альбом с фотографией моста через пруд, и которого, уже не было. Произведя соответствующие съёмки, двинулись дальше, налево по берегу. Дошли до места, где раньше находилась баня. Об этом напоминали мощные дубовые сваи, на метр выступавшие из воды. Всё это графский отпрыск велел снимать,  не проявляя сам и малейшего энтузиазма. Огибая пруд, тропинка завернула вправо. Слева открылся большой, глубокий, заросший по краям котлован, в котором, как оказалось, в давние времена, тоже был водоём.
- В нём, Александр Васильевич, во времена деда, круглый год водились щуки. Температура воды летом поддерживалась за счёт  таяния льда, который в большом количестве намораживался зимой на берегах и сохранялся под толстым слоем изоляции из камыша. Под дорогой, между этими прудами, в давние времена, заложили кирпичную кладку во избежание размывания, - говоря, Питер не забывал обращать внимание оператора на объект видеосъёмки. – Не знаете ли, господин Климов, почему ушла вода?
- Браконьеры спустили воду в довоенные годы. Говорят, взяли много рыбы. Вот там разрушили плотину, и вода ушла в овраг. И сейчас торчат из земли высокие дубовые сваи.
По желанию группы я отвёл всех к указанному месту, находящемуся почти рядом.
Проведя там соответствующие видеосъёмки, наследник сказался утомлённым, и объявил перерыв до утра следующего дня, предварительно пригласив всех на ужин.
Меня это устроило, так как получил возможность длительного общения со сторожем Аликом, и не выглядеть при этом незваным гостем.
Застолье организовали в помещении. Питер любезно угощал меня виски и благодарил за комментарии во время киносъёмок в парке, говоря, что они внесут большой вклад в  создание фильма.
Алик, как и все сторожа мужского пола, во время дежурства, получил свою долю в виде полного стакана водки.
Зная расчётливость иностранцев, не мог не отметить, что они так просто затраты не делают.
Закончив ужин, я зашёл в комнату к сторожу. Он, довольный и раскрасневшийся, восседал в кресле с видом человека, оказавшегося в нужное время в нужном месте. Сделав шикарный и немного неуверенный жест, пригласил меня сесть:
- Васильич, хорошие люди, культурные: иностранцы – одним  словом. Русскую душу уважают. Сколько они здесь ещё пробудут?
- Сказали, несколько дней – не долго.
- Жаль. Хорошего, всегда почему-то долго не бывает. Я их только утром увидел, а уже зауважал. Могли бы и не торопиться. Васильич, может завтра на рыбалку? Подкормлю сегодня вечерком. Карась крупный, белый пошёл. Да, чуть не забыл, рыбачка, кажется, видел.
- Какого рыбачка?
- Да того, про которого тебе в субботу утром на пруду рассказывал.
- А-а-а. И где видел?
- Возле церкви. У крестов стоял, как памятник. Когда школу обходил, случайно заметил. Думаю, это что за монумент стоит,… а он и пошёл. Если бы ночью было, то в общем, жуть одна, -  закончив, сторож рубанул рукой по воздуху.
Я сразу вспомнил, что видел то же самое во время дежурства бабы Мани.
- А, может быть, тебе показалось?
- Показалось, что не показалось, - съязвил Алик.
- Хорошо, пошли вместе, покажешь, где видел.
- Эх, Васильич, и охота тебе: себе и людям покоя не давать? Ну,  пошли.
Тяжело ступая, сторож направился к двери. Я шёл следом, испытывая некоторую не ловкость.
Церковь была рядом. Дошли не спеша за три минуты.
Подошли к крестам. На том же месте, где нашёл раньше и я, были отпечатки следов, похожие на обнаруженные в школе.
- Алик, а ты не видел кого-нибудь похожего на селе? Может быть, кто-то появился?
- Нет. У меня, охотника, глаз – ватерпас, я бы заметил.
Пожелав сторожу спокойного дежурства, я отправился домой. 
Оставшееся вечернее время опять посвятил ремонту забора, в котором ребятня ради яблок ухитрялась проделывать дыры со скоростью мышей, проедающих сыр.


Первое воскресенье августа 200 … г.

Утром долго блаженствовал на диване – никуда  не спешил. Питер устроил выходной. Иностранцы – есть иностранцы, отдых для них – святое.
Полдня занимался грядами, уборкой в доме. Зашёл в гости к палочке-выручалочке бабе Асе за молочными продуктами, которые здорово разнообразили мой скудный консервно-бутербродный рацион, так как готовить я не любил.
Позавтракав любимым блюдом: творогом вперемешку со сметаной и мёдом, которое с детства называл пищей богов, отправился в бывшее имение к иностранцам, ставших для меня деловыми знакомыми.
 В комнате для сторожей баба Маня вязала что-то на спицах. В здании царила тишина, нарушаемая ленивым жужжанием мух.
Вскинув на меня глаза поверх очков, с лёгкой укоризной сказала:
- Здравствуй, милок. Ты что-то сегодня поздно, все ещё с утра ушли.
- Куда?
- На пруд  чего-то копать, лопату у меня спрашивали. От строителей остались две, и лом ещё, так я их отдала.
«Чего то они вздумали? Хотели выходной устроить». – Подумал я, торопясь к месту, указанному сторожихой.
Это был вход в подземелье из колодца на берегу пруда.
Придя на место, обнаружил, что все работы уже закончены. Иностранцы и местные зеваки стояли на берегу.
На земле лежала большая куча глины, человеческие потемневшие кости, лохмотья, остатки обуви, серебряные карманные часы приличных размеров, на удивление, неплохо внешне сохранившиеся.
Питер встретил меня предупредительной виноватой улыбкой и протянутой рукой для рукопожатия:
- Извините, господин Климов, что так получилось. Хотел устроить выходной, а потом поддался желанию предать земле человеческие останки, вероятно, любимого управляющего моего деда. Так оно и оказалось.
Подняв с земли часы, он протянул их мне, на крышке проступала отчищенная дарственная надпись за подписью графа, подтверждающая слова Питера.
Оператор Мишель, как истинный профессионал, ловил каждый момент нашего разговора и увековечивал на видеокамеру.
Проявив любопытство, я спустился по лестнице в колодец и заглянул в подземелье.
Стены и потолок из дубовых брёвен за давностью времени частично сгнили и обвалились, хотя были в лучшем состоянии, чем в начальной раскрытой части подземелья.
Наследник испытывал явное удовлетворение от проделанной работы, и, желая в чём- то его проявить, предложил немедленно отметить успех в особняке.
Несмотря на плотный завтрак, я не отказался: крепкие напитки всегда вызывают дополнительный аппетит.
Оживлённой толпой мы заявились в особняк. В большом, уютном, прогреваемым солнцем зале, на двух дорожных столиках быстро появились виски, водка и изысканная закуска, которой раньше у них не видел.
В разгар оживления Питер протянул мне тоненькую стопку евро со словами:
- А это Вам, господин Климов, две тысячи, в счёт гонорара за большую помощь в съёмках фильма.
- Нет, что вы, деньги не возьму, - замахал в ответ руками, слегка отстраняясь.
- Вы ставите меня в неловкое положение, господин Климов. Получается, что я пользуюсь вашими услугами бесплатно, а это не в моих правилах.
Взывание к моей совести взяло верх над моей принципиальностью, вынуждая согласиться, но только после окончания всех киносъемок.
В ответ Питер выразил удовлетворение, что я наконец начинаю жить в рыночной экономике.
Находясь в хорошем расположении духа, наследник графа поделился воспоминаниями  о любви крестьян к его предку за то, что узнав, в каких крестьянских семьях нет коров и бычков, давал их бесплатно, возмущаясь при этом, почему те молчали о своём бедственном положении.
Крестьяне, узнав слабинку графа, исправно бычков пропивали к осени, уверенные, что весной получат других.
В имении крестьянских подворий не было. Из простолюдинов проживала только обслуга в трёх добротных деревянных домах, расположенных на окраине имения. Все дворовые люди уважали барина за человечность и доброе к ним отношение.
Насытившись воспоминаниями вволю, Питер, сказавшись усталым, и, извинившись, отправился в фургон отдыхать, не забыв пригласить меня любезно на следующий день.
Отправился восвояси и я. Проходя мимо открытой двери в комнату отдыха, успел заметить и услышать с каким наслаждением баба Маня отхлёбывала горячий чай по старинке из блюдца, заедая шоколадными конфетами из большой подарочной коробки. «Подарок иностранцев», -  понял, встретившись с ней взглядом.
Меня же опять ждали пустой родительский дом, старый сад, и собачья душа на привязи.


Второй понедельник августа 200 … г.

Утром я отправился в особняк, как на работу. Автобуса на месте не было. Возле фургона ждали Питер с Жанной и Мишелем.
На этот раз в их арсенале помимо видеокамеры был и теодолит, используемый для замеров на местности.
- Господин Климов, мы вас долго не ждали, - сказал Питер, заметив мой обеспокоенный взгляд. – Мы сейчас пойдём ко второму пруду. Теодолит решил использовать для определения мест прежних застроек, в целях более точного восстановления планировки имения, с учётом бурно разросшейся растительности.
Пройдя привычным маршрутом до первого пруда, до второго было рукой подать – какие то сто метров.
Обойдя вначале небольшой водоём вокруг, я обратил внимание иностранцев на маленький земляной холм между двух старых лип на берегу пруда.
Узнав от меня, что это всё, что осталось от земляной скамейки, сделанной самим графом Л.Н. Толстым, на которой он и написал несколько своих рассказов, Питер выразил удивление моей осведомлённости, пожелав тут же заснять этот эпизод с моим участием.
С интересом он выслушал информацию и о деревянной купальне для пионеров из лагеря, неоднократно располагавшегося в особняке много лет назад во время летних каникул.
Долго и тщательно производились замеры при помощи теодолита.
После обеденного перерыва замеры с использованием прибора продолжились на территории между первым прудом и особняком.
Замеры были долгими и изнурительными из-за постоянной перепроверки с данными, указанными в тетради для хозяйственных записей. Иногда замеры производились вообще непонятно сообразуясь с чем, а наследник графа при этом ссылался на свою интуицию.
Закончили поздно вечером.
Трудовые будни отмечали в особняке. За разговорами не заметили возвращения водителя на автобусе. Он вошёл в нашу комнату с картонной коробкой приличных размеров с надписями на иностранном языке, сходу докладывая Питеру на немецком, который я, кстати сказать, немного понимал со школьных лет, о выполнении его поручения для завтрашней проверки…  Заметив меня, сильно смутился.
Питер не выдержал и отчитал его по-русски:
- Вечно ты бесцеремонный такой, Жак, вваливаешься сюда с чем-то во время ужина. Нельзя быть таким бесцеремонным в присутствии гостя. – Обращаясь ко мне, добавил, – надо сделать проверку настройки видеокамеры – довольно капризной и очень точной аппаратуры, в ней много электроники.
- Так что же, придётся переснимать? – не выдержал я.
- Нет. Есть небольшие недостатки, но цифровая техника позволяет их устранить. Надо подстраховаться, чтобы сбой в аппаратуре не прогрессировал дальше. Гонорар вы свой получите, недостатки в технике – не ваша вина.
- Да я и не беспокоюсь.- «Неужели  у меня уже доллары в глазах светятся?» - подумалось невольно.


Второй вторник августа 200… г.

Проснувшись утром, приведя себя в порядок, быстро сделал то, что про себя называл работой: прожевал пару бутербродов, запивая чаем, и отправился в особняк.
Придя на место, обнаружил, что пришёл от стола к столу: вся четвёрка иностранцев завтракала  с явно уставшим видом.
- Вы как будто после работы,- пошутил я, забыв поздороваться.
-Так оно и есть, Александр Васильевич, - сказал Питер, - с восходом солнца мы трудились, уточняли прежние замеры на территории парка, неточности обнаружились.… Подключайтесь к застолью. – Что я с удовольствием и сделал, восполняя рацион после двух скромных бутербродов.   
Беседа опять перешла на воспоминания о временах давно минувших.
Предметом воспоминаний стал случай с кучером, которого граф, или как в народе величали – барин, отправил на чугунку (так в дореволюционные времена называли железную дорогу) встретить и привезти в имение другого графа - Л.Н. Толстого.
По прошествии определённого времени, кучер возвратился на бричке один, сказав, что никакого «толстово» не было. На вопрос барина, а не просился ли кто-нибудь подвезти, ответил, что просился какой-то крестьянин с длинной бородой, предварительно поинтересовавшийся, за кем он приехал, но  негоже кого попадя возить. Местный граф, зная повадки Л.Н. Толстого, отругал работника и велел воротиться назад, сказав, что это и был тот человек, за которым его посылали. По дороге на станцию кучер встретил того самого мужика с длинной бородой и очень извиняясь стал упрашивать сесть в пролётку. Но Лев Николаевич, обидевшись, пришёл в имение пешком, посчитав случившееся признаком плохого отношения барина к крестьянам, если его работник так себя повёл, который так и ехал рядом, не рискуя появиться на глаза барину один.
- А вообще-то у писателя были прекрасные отношения с моим дедом, иначе Толстой не прожил бы здесь в последующем в течение двух лет, - подытожил графский наследник свой рассказ и добавил, -  «Время – деньги», - давая понять, что перерыв закончился и встал со стула. – Мы сейчас с группой сделаем обзорную прогулку по селу, это тоже нужно включить в кинофильм. Надеемся, что вы будете с нами, и расскажете что-нибудь интересное, у вас это хорошо и увлекательно получается, а после обеда у нас будет отдых. Мы сегодня очень рано встали.
На обзор ушло полдня до обеда.
Село до настоящего времени сохранило привлекательный вид, хотя и подпорченный несколькими пятиэтажками, построенными на окраине. Его природная привлекательность не могла остаться незамеченной для кинематографистов, снимавших в окрестностях фильм «Гусарская баллада». В большом кирпичном строении дореволюционной поры была устроена временная конюшня и хранился реквизит для киносъёмок. Местная детвора с восторгом и изумлением глазела на ожившую историю времён 1812 г.: люди в военной форме наполеоновской и русской армий отдыхали совместно возле дилижансов на лужайке перед строением, готовясь к бутафорским сражениям. Да и у меня навсегда сохранилось впечатление от увиденного: однажды, проснувшись рано утром на сеновале, увидел девять всадников в голубой наполеоновской форме, скакавших по ржаному полю на лошадях ровным строем навстречу всходящему солнцу и скрывшихся в перелеске, окутанном лёгким туманом.
Правды ради надо признаться, что сражения бывали не только бутафорские: в сельском клубе на вечерних танцах бывали нередко настоящие мордобои под клич: «Бей французов». Так реагировала местная шпана на появление в заведении каскадёров в ярких военных мундирах. На следующий же день местные жители обсуждали подробности дня минувшего.
Сохранилось в той или иной степени десять барских построек, в том числе бывшая школа, в которой Л.Н. Толстой посещал уроки и смотрел с учениками туманные картинки. В ней же имел честь учиться и я. Обратили внимание на полуразвалившуюся больницу, построенную местным графом для крестьян, в которой мне в детстве довелось лечиться. Также сохранились две постройки, в которых в те времена были конюшни, а сейчас в одной сельский, обустроенный дом культуры, а другое здание стало тихо и мирно разрушаться, превращаясь в графские развалины. Во время этого рейда мне отводилась  почётная роль гида из числа местных жителей.
Выполнение очередного объёма работ как всегда аккуратно отметили за столом на каменной террасе к великому удовольствию сторожа Алика, который буквально плыл от  виски.
После застолья зарубежная команда удалилась в вагончик на отдых, оставив меня со сторожем.
Погода стояла чудная: сухое, тёплое, солнечное лето. Лёгкий ветерок шелестел листвой, убаюкивая наши хмельные головы.
- Я без выходных бы дежурил из уважения к таким хорошим людям, - пролепетал запинающимся голосом Алик, - такого уважения к себе давно не чувствовал.
Поддавшись влиянию природы, я позволил себе уснуть в кресле, не вылезая из-за  стола: пора и в отпуске себя хоть немного почувствовать.
Через пару часов меня разбудил сторож попить чайку с конфетами с «барского» стола. С такими конфетами чай лился рекой, как и вино.
- До чего непоседливые ребята, - похвалил иностранцев Алик. – Днём работают, ранним утром работают, а теперь и в ночное куда-то собираются.
- В какое ночное?
- Не знаю. Утром, до твоего прихода про это говорили, краем уха слышал. А когда перед завтраком с парка пришли, какую-то коробку приличных размеров притащили.
- Это, наверно, прибор для настройки видеокамеры был.
- Хм. У них видеокамеры то с собой не было, только теодолит.
- Да мало ли чего у них там может быть, - отмахнулся я.
Беседа плавно перетекла на тему о рыбалке. У моего заядлого собеседника азартно загорелись глаза:
- Васильич, пойдём вечерком.
- А как же сторожка твоя?
- А мы спросим у них. Может, и не идут никуда, мало ли что мне послышалось. Они же рядом, в фургоне ночуют. Да и воровать тут нечего. Как говорится в подобных случаях: ищите на здоровье, найдёте – половина ваша.
- Ну, сходи и спроси, - отвечаю, поддавшись профессиональной привычке  выяснять всё до полной ясности.
Алик разомлевшей походкой отправился к автофургону. Вернулся обратно довольный.
- Васильич, разговаривал с главным, он очень рад быть для нас в чём-то полезным, так и сказал. И ночью никуда не собираются. Значит, я ошибся.
Довольные случаю, мы отправились по домам готовиться к рыбалке.
К восьми часам вечера вместе восседали на берегу первого пруда на заранее прикормленном месте.
Клёв был неважный, но душу радовала красота окружающей природы: заходящее солнце золотило верхушки деревьев, вечерняя прохлада боролась с дневным теплом, лёгкий туман парил над водой, тишина вокруг, нарушаемая редкими всплесками крупной рыбы в воде, расходящейся серебристой рябью по поверхности.
С появлением тусклой луны на небосклоне клёв наладился, и продолжался до глубокой ночи при еле различимом поплавке на светлой дорожке, оставляемой ночным светилом, находящимся к тому времени во всей своей полной красе.
Довольные и усталые мы отправились по домам: я – спать, а Алик – отнести рыбу, и возвратиться на сторожевой пост.
Возле здания надрывалась от лая сторожевая собака, разбудив кого-то в вагончике. Шторы на окне раздвинулись, и на нас глянуло усталое и очень бледное лицо Питера. Через секунду шторы поспешно сдвинулись, скрыв его лицо.
- Питер-то на месте, никуда они не пошли, -  констатировал сторож, - только лицо какое-то бледное. Наверное, заболел – съел что-нибудь, уж очень иностранцы бутербродами злоупотребляют, -  продолжал размышлять вслух приятель.
Возле аллеи из лиственниц, мы разделились. Каждый пошёл своим маршрутом.
Дома, поставив ведро с рыбой в холодном месте, быстро разделся и улёгся спать, уснув почти мгновенно.


Вторая среда августа 200… г.

Проснувшись в одиннадцать часов утра, долго не хотелось вылезать из-под одеяла.
За окном же день шёл своим чередом: птицы чирикали, перебивая друг друга. Собака моя надрывалась на цепи по какому то, только ей известному поводу.
Заставил себя встать, одеться, накормить собаку. Позавтракал, занёс всю рыбу бабе Асе, и в двенадцать часов поспешил к новым друзьям, на ходу обдумывая извинения по поводу своего опоздания.
Извиняться, как оказалось, не придётся: иностранцы в этот раз никуда и не собирались по причине непредвиденных обстоятельств. Уставшие Мишель с Жаком встретили меня возле фургона, объяснив причину задержки киносъёмок плохим самочувствием Питера.
Наследник возлежал на топчане с повязанной полотенцем головой, лицо было осунувшееся, но не бледное. Услышав моё приближение, он открыл глаза, жалуясь на общее недомогание.
Мне сразу вспомнилось его бледное лицо в окне автофургона в прошедшую ночь.
Как бы предваряя вопрос, Питер сказал:
- Я видел, когда вы мимо фургона проходили с рыбалки, но не стал отвлекать, вы и так устали. Видимо, я что-то не то съел, лицо у меня было бледное, сильно тошнило. Сейчас чувствую, почти, нормально.
Посочувствовав Питеру, я пошёл прогуляться к пруду, пообещав обязательно проведать вечером.
По пути решил пройтись возле церкви, так как меня всегда очаровывало обаяние старины. Пройдя поперёк ровную площадку вокруг церкви, стал спускаться по небольшому, заросшему кустарником склону, с южной стороны. Продираясь через заросли, почувствовал подвальную сырость, идущую от земли. Долго стоял, пытаясь разобраться в странных ощущениях. При очередной перемене ветерка предположил, в каком направлении нужно двигаться. Пройдя метра четыре в сторону, разглядел в зарослях свежий провал в земле шириной с полметра, который можно было увидеть только при нахождении в непосредственной близости от него. Опустившись на колени, осторожно заглянул вниз. Вдруг земля осыпалась подомной и я кубарем полетел вниз в темноту и пустоту, сильно ударившись обо что-то твёрдое головой. Пролежав с полминуты на мягком грунте, стал, наконец, осматриваться, обнаружив себя на дне провала, образовавшегося в результате обвала бревенчатого, подгнившего перекрытия неизвестного подземного хода. Ступая по выложенному кирпичами полу, двинулся в сторону откуда-то пробивавшегося тусклого света. Из коридора, высотой метра два и шириной метр,  попал в прямоугольное помещение с размерами примерно метров десять на два, которое как бы являлось продолжением прохода. В центре стены справа находилась приоткрытая металлическая дверь: из-за неё и проникал тусклый свет. Подойдя с сильно бьющимся от волнения сердцем, осторожно притиснулся в дверной проём, не решаясь приоткрыть дверь больше. Увиденное  заставило меня остановиться: в просторном, сухом помещении, в непонятно каким образом поступающем сверху свете, на высоких постаментах стояли в ряд около десятка гробов, а в изголовьях были установлены памятники в виде человеческих фигур в натуральную величину, накрытых, за исключением одной, обветшалыми покрывалами так, что лица были частично закрыты. Все они были сделаны мастерски и казались живыми. Робко войдя в помещение, осторожно переступив через порог, остановился заворожённый увиденным: стены, выложенные из белых известковых плит, достигали в высоту до трёх метров, плавно переходя вверху в сводчатый потолок, украшенный изящной цветной лепниной в виде парящих ангелов. Гробы, окаймлённые свисающими кистями, были обтянуты поблекшим от времени материалом, с расположенными на нём узорами из потемневшего металла. Осторожно ступая, двинулся вдоль этого застывшего ряда. Последний памятник, как две капли воды, был похож на Питера, подтверждая невольно, таким образом, принадлежность иностранца к старинному, знатному роду. Я стал всматриваться, находя всё большее сходство. Увиденное далее, поразило меня, на секунду раньше, чем успел испытать ужас: веки у памятника дрогнули, и, еле заметно, разомкнулись, что было заметно под ветхим покрывалом.
Через секунду после оторопи, охватившей меня, рванул обратно, не помня, как оказался наверху. Никогда не предполагал в себе такие способности.
Повалившись на траву, примерно, в двух метрах от провала, с ужасом на лице я смотрел в его сторону, как бы ожидая преследования. Постепенно отдышавшись, успокоился, наконец, поняв, что неожиданное падение с высоты, удар головой и отсутствие свежего воздуха сделали своё дело - вызвали все эти галлюцинации.
Немного отдохнув, поспешил в фургон поделиться своей сенсационной находкой.
Питер сидел на лежанке и казался чем-то возбуждённым.
Сходу и эмоционально рассказал ему об интересной находке, на что наследник высказал удивление в сдержанной форме, так как давно знал о существовании склепа.
Ссылаясь на своё неважное самочувствие, он решил не торопиться увидеть всё собственными глазами, а отдохнуть ещё пару часов и заодно отобедать, тем более, что время для этого почти наступило.
Негодуя по поводу его железной выдержки, я стал вновь живописно рассказывать про всё увиденное в подземелье, желая отправиться всем туда немедленно.
- Успокойтесь, господин Климов. Вам самому нужно отдохнуть после падения с высоты, если показалось, что памятник глаза открывал.
На такие доводы возразить мне было нечего и стал терпеливо ждать, когда пройдут эти долгих два часа.
Вся команда Питера была в сборе и озабочена предстоящими мероприятиями.
Обед прошёл в активном обсуждении предстоящего обследования, а после окончания начались непродолжительные сборы. Взяв раздвижную алюминиевую лестницу, фонарики, две лопаты и лом, мы все отправились к месту образовавшегося провала.
Придя на место, Жак проворно опустил в яму лестницу, предварительно определив глубину.
Первым спустился Питер, за ним вся его команда, и наконец, я. Наследник, Мишель и Жанна уже были в склепе. Жак дождался моего спуска, и мы последовали за остальными.
Наследник долго и неторопливо осматривался вокруг, давая пояснения к увиденному, как азартный экскурсовод, не первый раз здесь бывавший, ссылаясь на информацию, известную ему из семейного архива.
Как оказалось, в результате спровоцированного мною обвала, был засыпан выход под расположенную рядом церковь. Свет же просачивался сверху сквозь горный прозрачный кварц, из которого были сделаны подставки под памятниками и крестами на поверхности земли, и, отражаясь от белых известковых стен и светлой части потолка, создавал эффект слабой подсветки.
Выслушав информацию до конца, решил заняться детальным осмотром, так как первый раз был здесь не более пяти минут. И только тут до меня, наконец, дошло: памятника,  поразившего моё воображение, нет на месте, как не ищи:
- Па-па- памятник  пропал, - выговорил я с трудом, в волнении.
- Значит, не было. Не гулять же он вокруг церкви вышел, - сказал Жак.
- Но я же видел собственными глазами. Я - не сумасшедший! -  вырвалось у меня.
Но в ответ было только хихиканье по поводу того, что падение с высоты и удар головой, для меня, бесследно – не прошли.
Вспомнилось про памятник, который мы видели с Аликом ночью возле церкви, и куда-то пропавший. Жутко стало от таких воспоминаний, что невольно поёжился. Хотел сказать об этом, но не решился, и так оказался в идиотском положении. И оглядываясь на всех поочерёдно, недоуменно пожимая плечами, давал всем своим видом понять, что не выдумываю и не шучу.
Питер, не обращая на присутствующих никакого внимания, что-то высчитывал. Наконец решился, и подошёл к крайнему гробу, возле которого отсутствовал памятник. Упершись обеими руками в торец со стороны изголовья, стал толкать его от себя – гроб   сдвинулся плавно в заданном направлении вместе с постаментом, под которым открылся тёмный проём прямоугольной формы. Удивительно, но всё сработало без единого звука, как по маслу.
- Я знал, - раздался голос Питера в наступившей тишине, - что вход находится под постаментом, возле которого отсутствует памятник. Его потому и нет, чтобы не мешал передвижке. Гроб же пуст, это всего лишь видимость. Всё предусмотрено для свободного действия.
Вниз уходила винтовая ажурная металлическая лестница.
Посветив предварительно в проём фонарём, наследник стал спускаться первым, за ним вся его команда, я последним.
Гулкое эхо вторило нашим шагам по чугунным ступеням. Глубина была большая, около шести – семи метров, и это впечатляло, но ввиду большого понижения местности через какие-то десяток метров по ходу перемещения по подземелью, нам предстоял маршрут на глубине значительно меньшей от поверхности земли. Мы шли по тоннелю из  дубовых стен и перекрытия с выложенным кирпичами полом. Периодически на стенах встречались светильники с огарками свечей. Всё подземное строение в общей сложности выглядело вполне удовлетворительно. Впереди маячил сумеречный свет, все не сговариваясь, шли на него, не отвлекаясь на несколько отводов тоннеля слева и справа по ходу движения. Метров через пятьдесят дошли до цели пути: большой восьмигранной комнаты, отделанной морёным дубом, имевшей около десяти метров в диаметре и, примерно, двух с половиной  метров в высоту. Слева и справа при входе стояли два шкафа высотой до потолка. Посредине стоял круглый деревянный стол с тремя подсвечниками и остатками свечей. Бутыль тёмного стекла, закупоренная, стояла на столе в окружении восьми фужеров из старинного хрусталя. Игральные карты с давних времён лежали неровной стопкой. Рядом находилась стеклянная чернильница с вставленной в неё перьевой ручкой и несколькими листками бумаги, исписанных цифрами. В центре стола находилось перевёрнутое блюдце, с нарисованной на нём стрелкой, вокруг которого располагались по кругу еле различимые буквы старославянского алфавита. Восемь плетёных кресел стояли вокруг стола. Свет просачивался сверху также через прозрачный горный кварц, из которого была сделана подставка для статуи на поверхности земли. Самой скульптуры давно не было. Как выяснилось впоследствии, многие статуи в парке располагались в прошлом точно над местами подземных помещений, теперь же на поверхности остались только кварцевые подставки, иногда вросшие в землю настолько, что без замеров невозможно было определить их местоположение. Освещённость в подземелье в данный момент, как и во все времена, зависела в полной мере от яркости  солнца на небе. Напротив каждой из восьми сторон комнаты находилось по хрустальной статуи, выполненных на темы различных мифологий, и обращённых лицами в центр помещения.
Было слышно журчание воды где то за стеной.
«Да, у богатых людей, и пристрастия обставлены со своими заковырками,»  подумалось мне.
Питер на правах наследника, хотя и без права на наследство за давностью исторического времени, заглянул в шкафы и проверил каждый ящик.
В них не оказалось ничего особенного по меркам того времени, кроме небольшого количества посуды, пустых бутылей, трёх новых колод игральных карт, нескольких мягких халатов и пар десяти тёплой домашней обуви.
Все были поглощены увиденным. Поэтому весь этот домашний обыск проходил молча, без слов.
- Тут рядом должен быть подвал, - наконец нарушил тишину наследник, и выйдя из комнаты обратно в тоннель, через два метра свернул направо в проход, увлекая всех за со бой.
Метра через четыре упёрлись в дверь, которая, однако, легко распахнулась под небольшим усилием. Впереди была темнота и усилившийся звук журчащей воды. Яркий свет из мощного фонаря вырвал из почти вековой темноты часть подвала, заставленного горизонтально расположенными небольшими бочонками в четыре яруса.
Ступени круто уходили вниз. Осторожно ступая, со скрипом, спустились на глубину метра три на деревянные настилы. От света всех включённых фонарей наши тени двигались по стенам как живые, усиливая эффект погружения в таинство как бы остановившегося времени. Испытание духом старины и времени было непередаваемо, такое запоминается на всю жизнь. Вдоль стеллажей стояли лавки с деревянными бадьями и большими бутылями из тёмного стекла. На каждом бочонке крепился небольшой деревянный ковш. С обеих сторон лестницы висело по несколько передников. На стенах выше верхнего ряда висели пучки полурассыпавшейся от времени какой-то травы. В центре подвала из углубления, обложенного кирпичами, из-под земли, бил небольшой ключ с прозрачной водой, стекавшей куда-то по трубе, возможно, в первый пруд, уровень воды в котором был намного ниже нашего местонахождения.
Теперь стало ясно, журчание какой воды мы слышали в восьмигранной комнате. Таким образом в хранилище поддерживался определённый уровень влажности.
Рядом с родником стоял стол, с находящимся на нём шестирожковым канделябром  с остатками восковых свечей.
Несколько рук потянулись к ним с зажигалками. Каждому хотелось первым зажечь свой огонёк в этом пространстве прошлого, и он с шипением и недовольством за вторжение, высветил всё вокруг, отражаясь от стен из светлого ракушечника.
Вдохновлённый созерцанием увиденного, я не удержался от желания фамильярно произнести известную фразу, немного изменив одно слово:
- Граф, пить, или не пить, вот в чём вопрос?
- Мой дед свозил сюда вина различных сортов, - раздалось в ответ. – Он выдерживал их дальше по своей какой-то технологии, придавая им новые вкусовые качества. Дегустация проходила в восьмигранной комнате, которая называлась гранёной. Слуги же обзывали графином, наверное, от слова – граф. В необычно обставленной комнате любили собираться именитые гости, хотя бы раз в ней побывавшие. Увлечения играть в карты и занятия спиритизмом они сюда и привнесли, хотя граф этого не одобрял, но не захотел обидеть гостей. Любил заезжать известный специалист по спиритизму и мистификатор, подаривший хрустальные фигуры для граненой комнаты. Говорили, что он не раз вызывал духов, паривших над столом. А что касается бога виноделия Бахуса, то грешно было бы не воспользоваться его благосклонным расположением к нам и не выпить глоток вина в обстановке, позволяющей ощутить себя в очень далёком прошлом. Нацедив из бочонка тёмной жидкости в пять ковшей, уселись на одну из лавок, заранее освобождённую от посторонних предметов.
В воздухе разлился приятный аромат.
Понюхав содержимое и попробовав его на язык, постепенно выпили каждый до дна, отмечая высокое качество вина. Вино оказалось коварнее, чем мы предполагали: минут через пять у всех руки и ноги отнялись при ясном сознании. Некоторые стали сползать на пол. Я решил держаться до последнего. Через открытый дверной проём стал виден появившийся свет в тоннеле, идущий из граненой комнаты. Ускользающее сознание успело зафиксировать появившееся на пороге в подвал видение в виде знакомого памятника, оно смотрело на меня живыми глазами. Через секунду я тоже уснул вслед за остальными. 
Пробуждение наступило примерно через полчаса, как говорится, в здравом уме и ясной памяти. Слава богу, что коварство вина так быстро на этом закончилось. Видимо, бог виноделия Бахус случайно заночевал именно в этом бочонке, о чём я и не преминул объявить тут же участникам дегустации, предусмотрительно умолчав о своём видении.
Посовещавшись, решили воздержаться от дальнейшей дегустации, во избежание новых сюрпризов, и продолжить обследование.
Поднявшись вверх по лестнице, вторившей каждому нашему шагу поскрипыванием, продолжили движение по тоннелю обратно, в направление лаза. Я же на несколько секунд заскочил в гранёную комнату,  тем более, что она была в двух метрах от нас, и, не найдя никаких изменений, быстро догнал остальных, сворачивавших в очередное ответвление с правой стороны. Пройдя метров тридцать, оказались под особняком в помещениях с кирпичными стенами и полами. Комнат было много, но все они были небольших размеров с очень толстыми стенами, видимо, предназначенными для выполнения роли фундамента под мощным зданием. В каждой из них в кирпичную кладку было вделано по одному кованному светильнику, небольшие запасы свечей находились в рядом расположенных нишах. В некоторых помещениях стояли деревянные лавки. Вся группа медленно разбрелась по подвалу, зажигая свечи. Свет заполнил всё пространство, высвечивая незваных людей под потемневшими сводами.
Вывод напрашивался у меня сам собой:
- Питер, здесь, по идее, должен быть выход в особняк.
- Да, Александр, - ответил он, впервые назвав меня по имени, - вы позволите так вас теперь называть, мы же компаньоны, не так ли?
- Да, да, конечно, - отвечаю, вспомнив о причитающемся мне приличном гонораре.
- В семейном архиве сказано, что выход находится внутри одной из стен, на которой светильник непохож на все остальные. Выходит, что здесь.
Он подошёл к указанной им опоре, ухватился обеими руками за кованный металл и осторожно повернув по часовой стрелке, стал давить с усилием от себя. В стене образовался прямоугольный проём, как при открывании обычной двери, только отделанной снаружи тонкими кирпичиками, имитирующими полноценную кладку. Больше всего поражало, что всё открывалось легко и свободно, не смотря на прошествии многих лет. Внутри стены оказалось довольно-таки свободное пространство с винтовой металлической лестницей, уходящей вверх.
Питер, поднявшись на высоту примерно три метра, крикнул:
- Здесь давно нет никакого выхода в здание, все наглухо заделано.
Дождавшись его спуска, я тоже решил удовлетворить своё любопытство, убедившись в том же, а жаль, так хотелось сенсационно появится внутри здания и неожиданно приятно удивить сторожиху бабу Маню, а может и перепугать ненароком, подумал поёжившись, невольно вспомнив неожиданную смерть сторожа. 
- Ну что, на сегодня, пожалуй, хватит,  решил я высказаться. – Нагулялись, винца попили, выспаться успели. Пора бы и по домам.
Никто не возражал, однако дружно и единогласно приняв решение о неразглашении информации во избежание наплыва любопытных и мародёров.
Быстро проделали обратный путь, выбравшись на поверхность. Устало разбрелись: они в фургон, я домой, договорившись продолжить обследование на следующий день с утра.
Подойдя к дому, был неожиданно встречен своей собакой, удававшейся иногда непонятным образом освобождаться от цепи, оставаясь при этом  в ошейнике. Она заливалась звонким лаем, выражая свою безграничную собачью преданность.
Накормив четвероногого друга и поужинав сам, поспешил к дивану с надеждой быстро уснуть, но не получалось.
Разные мысли о памятниках и видениях с живыми глазами будоражили воображение. Как человеку чёткого материалистического мышления, во все эти чудеса верить не хотелось, но и подтверждений реального в итоге не было. Невольно стал анализировать свои действия с точки зрения разумного поведения. Отягощённый размышлениями, незаметно уснул. Проснулся часа через два, облегчённо вздохнув от мысли, что наконец избавился от сновидения, измотавшего меня окончательно.
Мне снилось, что я один в подземелье, пропахшем средневековьем, кого-то ищущий, попадал в восьмигранную комнату, в центральной части которой над столом появлялось свечение, чем-то напоминавшее контуры памятника с живыми, высматривающими кого-то глазами. Я выбегал из комнаты опять в тоннель, бродил по бесконечным лабиринтам, пока опять не попадал в эту же комнату, и всё увиденное, повторялось. Так было раза три, пока мой мозг, подчиняясь закону самосохранения, не взбунтовался, в результате чего и наступило избавительное пробуждение.


Второй четверг августа 200… г.

Долго лежал на спине, перебирая в уме все эти небылицы, пока твёрдо не решил, что хватит, пора разобраться - что же со мной происходит.
Успокоившись, уснул, наконец, крепким, безмятежным сном, и проспал.
Очнулся от звонка мобильного телефона. Звонил Питер. Узнав, что я ещё не вставал, успокоил, что сами еле разомкнули глаза - так сильно устали, и попросил поспешить к столу, чтобы побыстрее приступить к продолжению дела. 
Довольный, что не надо решать проблему с едой, по быстрому собрался, прихватив свитер, чуть было не забыв накормить собаку, и быстрым шагом направился в бывшую школу, вспоминая на ходу пословицу про волка, которого ноги кормят. 
Поздоровавшись со сторожем Аликом, сходу заскочил в автофургон как раз к началу завтрака. За столом, как всегда, верховодил Питер при почтительном не многословии его товарищей. Они, как оказалось, решили взять не только свитеры, но и бутерброды с кофе в термосах.
- Ну, с такой серьёзной подготовкой надолго не застрять бы в погребке, - пошутил я.
- Пусть только попробуют, останутся в нём, пока не протрезвеют, - парировал наследник.
Закончив приём пищи, отправились в подземелье, оставив сторожа в полном неведении о своих планах.
Заросли кустарника хорошо скрывали провал в земле, его до сих пор никто не заметил. Быстро впятером спустились в подземелье и, двигаясь по тоннелю, решили обследовать  все ответвления  с правой стороны, двигаясь от склепа. Первый поворот в сторону оказался метров через десять. По нему вышли к колодцу на берегу первого пруда. Были слышны голоса людей на берегу. Не было найдено по ходу ничего интересного, и проследовали далее в направлении второго пруда, но, пройдя метров тридцать, упёрлись в завал из кирпичей. Повернули обратно, и, дойдя до основного тоннеля, опять повернули вправо, в сторону гранёной комнаты. Метров через пятнадцать свернули во второе ответвление. Метров через десять поворот налево, параллельно основного тоннеля и, через пять метров, наткнулись на обвал кирпичной кладки. Видимо, время сделало своё дело. Повернули обратно и … единодушно решили отметить завершение обследования подземелья.
Зайдя в граненую комнату, по-хозяйски расположились. Жак решительно, с торжеством в лице откупорил бутыль, стоявшую на столе. Густой аромат заполнил комнату.
- Интересно, а что же господа пили в последний раз? Хотелось бы приобщиться к их  компании,…  а посуду хоть раз в столетие надо мыть, - сказал я, изъявив добровольно желание ополоснуть в погребе фужеры.
Жанна неожиданно высказалась помочь мне.
Промыв фужеры ледяной водой из родника, идя на выход следом за Жанной, заметил в свете своего фонаря пару ключей, висевших на крючке рядом с передниками. Один, возможно, от двери в подвал, а другой двери, закрывающейся на ключ, нам не попадалось.  Возможно, точный ответ на этот вопрос знает наследник, но решил никому не говорить пока об этом.
Интуиция следователя опять брала надо мной верх. Это всегда происходило чуть раньше, чем начинал осознавать опасность. Однако, основательно поразмыслив, не нашёл ничего серьёзного, что бы заставило меня насторожиться. Видимо, очень устал, и мне действительно пора отдыхать, но не так, как в этот раз.
Мужчины ждали нас при зажжённой свече, вдыхая терпкий аромат вина. Под действием света хрустальные фигуры как бы подсвечивались изнутри. Со стороны мы были похожи на членов тайного братства. Жак разлил тёмное вино по фужерам. Все выжидающе смотрели на наследника без наследства – бесприданника, как говорили в старину. Поняв, чего ждут от него, Питер, подняв бокал, предложил всем выпить за скорое успешное завершение мероприятия. Моя попытка уточнить, что за мероприятие имелось в виду, утонула в весёлом гоготании и дружном рукоплескании иностранцев. За столом они стали делиться впечатлениями о проделанной работе, неожиданных находках и будущем материальном благополучии.
- Делите шкуру неубитого медведя? – не выдержал я.
- Мне понятно Ваше беспокойство, Александр. Могу заверить, что вы тоже почти богатый человек, - поспешил с ответом Питер.
- Ну, до этого ещё дожить надо, - отвечаю.
В ответ наследник только многозначительно заулыбался, его лицо при этом как бы просияло под взглядами довольных лиц из его окружения.
- Prosit, -  произнёс он, и отпил маленький глоток.
Все молча последовали его примеру, после чего, поставив бокалы, решили подождать некоторое время из-за опасения непредсказуемости напитка. Кто-то предложил сыграть в карты, но ввиду того, что пять игроков – неудобное количество для картёжных игр, решили заняться спиритизмом, хотя для этого требовалась именно полночь, но всем хотелось окунуться в атмосферу того времени безотлагательно.
Жак похвалился некоторым опытом в этом деле и решительно взялся за освобождение стола от посторонних предметов напротив каждого участника сеанса, оставив поближе к середине подсвечник с зажжённой свечёй, чтобы иметь возможность лучше разглядеть нечётко различимые буквы, написанные на столешнице.
- Теперь надо составить перечень вопросов,  всё больше распалялся Жак, входя в роль заводилы. – Господин Питер говорил, что во время сеансов в центре комнаты над столом появлялось якобы какое-то видение, а вот мы это и проверим. Мы спросим духа, существует ли он, и кто его увидит первым, потом вторым, третьим, а дальше задавать этот вопрос не будет смысла, так как в любых соревнованиях только три призовых места, а потом попросим показаться самолично. Призом же будет дополнительный глоток вина. Как я вижу, мы все равномерно расположились вокруг стола. Хорошо. Господа, ставим  свои пальцы на край блюдца, настраиваемся, … настраиваемся. Итак, первый вопрос: призрак, ты существуешь? – блюдце, не смотря на всё наше усердие, оставалось на месте. Выждав минут пять, Жак вымолвил: Нет, не получится, должна быть непременно полночь. Есть предложение - собраться в нужное время в этом месте. Оцените ситуацию, господа, – всё происходит в старинном подземелье, в котором девяносто лет не ступала нога человека. Соответствующая обстановка, невольно чувствуешь себя в другом времен- ном измерении, а погребок с соответствующим данной ситуации превосходным вином. Аура, одним словом. Проход только через склеп чего стоит. А если мы включим всё это в наш фильм? Таких съёмок, подобных этой, в мире нет. Это же сенсация. Как, господа? – с этими словами он стал обводить присутствующих лихорадочно возбуждёнными глазами.
После несколько затянувшейся паузы от неожиданного предложения, послышались первые робкие слова поддержки идеи, перешедшие в более решительные выражения, явно подбадривающих друг друга людей. Стало даже казаться, что в их глазах ярче отражается блеск колеблющегося пламени свечи. Меня же, честно сказать, это не привлекало вообще, так как к подобным идеям вообще относился с подозрением, но деваться было некуда, перчатка была брошена, а русские, как говорится, не сдаются. И одобрительно кивнув головой, буркнул что-то утвердительное в ответ на устремлённые на меня взгляды.
За столом сразу ощутилось единодушие присутствующих.
- Господа! - опять заговорил Жак, окончательно освоившийся в руководящей роли. - Вино предлагаю оставить в фужерах во избежание возможных сюрпризов, которые оно могло приобрести в связи с большим сроком выдержки, и не хотелось бы сорвать мероприятие, да и вино хотелось бы пить то, которое соответствует данной ситуации по мнению хозяев того времени, а там, – что будет, -  поймав же на себе неодобрительные взгляды, добавил, - ну разве только по одному глотку на дорожку, -  что каждый и сделал в меру своего усердия, но потом проявили единодушное неповиновение и отправили Мишеля  в погреб за бутылью с напитком, что он поспешно и сделал.
Мы дружно все отправились в обратный путь.
Время было обеденное, до вечера было далеко, поэтому решено было за столом винца испить с расчётом на то, что успеем проспаться, если напиток окажется очень коварным.
Вино оказалось непростым, как и то, которое пробовали в погребке, только в этом случае всех охватила безудержная радость.
Мне казалось, что нахожусь в компании людей, русских  до последнего градуса. Они с улыбками до ушей, как малые дети, радовались предстоящей славе, деньгам и богатству.
Да, подумалось мне, прежние хозяева умели планировать досуг, тут и без спиритизма увидишь всё, что захочешь, необязательно для этого ночью под землёй посиделки устраивать.
Вспомнив об Алике, я решил поделиться с ним радостью, так как настоящие друзья всегда познаются в беде: наполнив стакан вином до краёв, вальяжно отправился к сторожу, сидевшему на ступенях террасы с видом позабытого, позаброшенного всеми.
 Подойдя к нему, процитировал несколько строк из стихотворения С. Есенина, изменённых мною на собственный непрофессиональный лад:
Дай, друг для счастья руку мне,
Вина такого не пивал ты сроду,
Ты сам поймёшь,
Когда завоешь при луне
На тихую и звёздную погоду.
На что Алик благодарно улыбнулся, протягивая руку за стаканом.
- Да, хороша штучка, - произнёс он, отпив глоток,  а куда вы все дружно утром ходили без кинокамеры? Гулять что ли?
Поразмыслив, решил рассказать ему всё вопреки договорённости с Питером. Слушал Алик меня, широко раскрыв глаза от удивления, забыв прикладываться к стакану:
- Неужели это правда? – недоверчиво спросил он.
- Только, правда, и ничего кроме правды, - вторил ему в ответ.
- Вот бы побывать там.
- Не могу, слово дал держать пока в секрете. И ты не говори никому, не подводи меня.
- А зачем сказал?
- На всякий случай подстраховаться решил. От долгой работы в органах привычка такая вырабатывается. Не смог устоять против своих принципов.
- Тебя что-то смущает?
- Да. Ты помнишь, как мы с тобой памятник какой-то возле церкви видели, который куда-то исчез. Потом ты видел похожую фигуру у церкви. Ещё раз я видел памятник в склепе, который опять куда-то пропал, и ещё какое-то видение в подвале, хотя и после пробы вина, мне не показалось галлюцинацией. А как гласит пословица: «Если один раз – случайность, если два раза – совпадение, а если три – система». Вот попутно и проверю правильность пословицы.
- Красиво живёшь, Васильич, кругом тайны, а тут что, скука и тягомотина каждое дежурство. Так что, если что, шукни, всё хоть какое-то разнообразие в жизни будет.
Заверив Алика в солидарности с ним в этом вопросе, отправился домой отдыхать перед ночным мероприятием.


Вечером, придя в особняк к 21:00 на ужин, как и договаривались, застал всю компанию в сборе за столом с ясными, трезвыми глазами за исключением Жака, уничтожавшего маленькими глотками остатки вина из бутыли.
Питер, раздражаясь, уговаривал его прекратить и взять себя в руки, но судя по нездоровому блеску в глазах последнего, это было бесполезно.
Я не ожидал от Жака таких способностей, видимо, умело скрывал. Так вот почему он призывал не пить до двенадцати часов ночи, не надеялся на себя. Ну да ладно, это их проблема  друга своего тащить. Я решил взять инициативу в свои руки и, забрав бутыль, неожиданно для себя, не удержавшись, употребил пару непереводимых выражений. Хотя смысла сказанного никто не понял, но силу русского языка почувствовали сразу, что было отрадно и приятно. Я смущённо оглянулся на окружающих, стараясь всем своим видом сгладить негативное впечатление, но увидел в их глазах уважение к моей личности за решительность в действиях и помощь в данной ситуации. Жак тут же потерял интерес к происходящему и моментально уснул, чем вызвал крайнее раздражение Питера, разразившегося резкой и длинной фразой на иностранном языке, похоже проклинавшего тот день, когда он с ним связался.
Поужинали, было десять вечера. Жак долгим храпом давал понять, что пребывает в лучшем состоянии. Одиннадцать вечера – ничего не меняется. Решили будить соколика. Растолкали к половине двенадцатого ночи. Питер облегчённо вздохнул, так как хотел, чтобы все пошли обязательно ради компании, тем более, что именно выпивоха имел опыт по спиритизму. Жак очухался только к полночи, срывая все намеченные сроки, и через полчаса, отпоив товарища-господина крепким чаем, мы вышли.
Луна багровым диском застыла на ночном безоблачном небе в россыпи ярких звёзд, заливая всё вокруг неестественно ярким светом. Природа замерла, да так, что, кажется, упади лист с дерева – услышишь. Только летучие мыши бесшумно пролетали над нами. Лёгкий шорох травы выдавал наше передвижение. Церковь неким символом стояла метрах в тридцати от нас, нависая всё более над нашими головами единственным крестом на колокольне по мере приближения к ней.
Человек я не робкий, выросший в духе материализма, мысленно перекрестился, на всякий случай. Признаюсь, что и ранее не раз прибегал к подобному психологическому приёму. Помогает или нет, дело лично каждого, но мне в этом виделось что-то своё. Дойдя до провала, быстро спустились в него, а далее уже привычным маршрутом добрались до комнаты.
В свете наших фонарей быстро расселись каждый на свой, заранее определённый в первой половине текущего дня стул, наши недопитые бокалы стояли на тех местах, где мы их оставили.
- Час ночи,  произнёс Питер, глядя на часы, -  приступим, господа, -  и посмотрел выразительно на Жака взглядом, питавшем надежду на его способность приступить к делу.
Для Жака, похоже, руководящая роль была лучшим допингом, буквально преобразившим его на наших глазах, он зажёг свечу в подсвечнике, находящемся ближе к середине стола:
- Господа,  прозвучал мистически его голос,  кладём кончики ваших пальцев на край блюдца, как это сделал я.
Убедившись в выполнении распоряжения, медиум произнёс первый вопрос:
- Дух, ты существуешь?
После этих слов я ощутил движение блюдца по столу. Наверняка, мы двигали его сами под впечатлением всей этой мистики, но оно, не смотря ни на что, продолжало движение до тех пор, пока стрелка, нарисованная на донышке от центра к краю, не указала на букву «Д». Через несколько секунд блюдце опять пришло в движение, и указало на букву «А».
- Ничего другого и нечего было ожидать, -  вставил я фразу в затянувшуюся паузу, глядя на лица окружающих, выражавших лёгкую иронию, - так всегда бывает, когда очень хочешь увидеть чудо, то его сам и создаёшь.
- Ну, что же, господа, продолжим,  произнёс окончательно вошедший в роль Жак,  а теперь первый призовой вопрос: дух, кто первым тебя увидит?
Блюдце опять по какому-то странному стечению обстоятельств пришло в движение, выдав слово - «ТЫ».
- Хм, я задавал вопрос, значит, мне и пить, -  обрадованно произнёс Жак, отхлебнув большой глоток вина из своего бокала раньше, чем ему успели кто-либо объяснить, что свою норму он уже выбрал на несколько сеансов вперёд.
Мишель из благих соображений и под одобряющие взгляды своих товарищей решил взять инициативу на себя, задав следующий вопрос, - кто увидит духа вторым? - блюдце снова пришло в движение, едва его коснулись пальцы рук, выдав опять слово -«ТЫ». Мишель с недоумением посмотрел на блюдце, как на испорченный телефон, а потом, решительно отпив большой глоток вина из бокала, с видом победителя посмотрел на окружающих.
- А дайте-ка мне попробовать,  - решила, наконец, вмешаться Жанна,  - а то захватили руководящие посты любители выпить, пора уступить место даме, - и  решительно опустила пальцы на блюдце, потребовав от других последовать её примеру. Блюдце после очередного вопроса тут же пришло в движение, опять совершив на столе очередное танцевальное па  и, выдав то же слово - «ТЫ».
Во взглядах окружающих читалось ощущение некоторого наступившего разочарования.
- Всё ясно, -  решил я опять выступить,  - кто хочет выпить, тот блюдечко и танцует. Призы, как понимаю, закончились. А что же делать остальным? А остальным  остаётся выпить за здоровье победителей, но очень осторожно, потому как не знаем, какой сюрприз нам преподнесёт это вино.
С этими словами и первым отпил из бокала, все с удовольствием последовали моему примеру.
После чудодейственного напитка жизнь явно стала налаживаться.
Для поднятия настроения я рассказал пару анекдотов.
Питер снова стал предаваться воспоминаниям о временах минувших:
- С этой комнатой связано много легенд, про одну я вам рассказывал. А вот великолепные скульптуры, расположенные вдоль стен, в процессе сеанса, якобы, оживали, во всяком случае, у участников тех застолий складывалось такое мнение.
- Не мудрено, -  возразил я,  - с таким прекрасным вином любой сеанс был обречён на успех. Поэтому сюда и любила приезжать изысканная публика.
- Всё шутите, Александр, -  с лёгкой иронией произнёс наследник,  - а ведь людей заранее подготавливали перед сеансами спиритизма в этой комнате, иначе с непосвящёнными случались глубокие обмороки.
Это всё легенда, -  заговорил Жак, решивший снова взять инициативу в свои руки, -  вы сами всё видели: ничего не происходит, абсолютно ничего. Мы даже на один и тот же вопрос получили один и тот же ответ, заданный тремя разными людьми, это значит, что каждый подгонял ответ блюдцем под себя. Давайте, ещё попробуем, чтобы убедиться в правоте моих слов. Мы же ещё не обращались к духу с просьбой показаться нам всем. Зажгите, господа, все свечи на столе, чтобы не просмотреть, -  продолжал насмехаться Жак.
Самые нетерпеливые тут же защёлкали зажигалками и запалили ещё три свечи. Фитили были короткие, и потому огоньки были небольшие, незначительно увеличив освещение комнаты.
Ну что, господа, начнём? – произнёс расслабленным голосом новоявленный медиум, опорожнив торопливо бокал наполовину, опасаясь, как бы ему не успели помешать. 
Пальцы рук присутствующих потянулись к блюдцу.
Над столом прозвучал захмелевший голос Жака:
- Дух, дай ответ, находишься ли ты в этой комнате, а если да, то после ответа покажись, или подай какой-нибудь знак?
Блюдце опять, как и ранее, пришло в движение, выдав ответ – «ДА».
Проходили одна, две, три минуты вынужденного ожидания, но более ничего не происходило.
Три вновь зажжённые свечи постепенно разгорались, заполняя всё вокруг большим количеством света. Комната как бы вырывалась из темноты.
- Ну что, убедились: всегда получаешь тот ответ, на который больше всего и надеешься, -  ликовал Жак, -  оглянитесь вокруг - никого!
С этими словами он стал с важным видом обводить взглядом присутствующих.
Вдруг в нём что-то переменилось,  как бы всё надломилось изнутри, его глаза выражали удивление, а потом недоумение, постепенно переходящее в ужас. Замычав, как немой, с осекшимся голосом, он, протягивая руку в сторону, на что-то указывал.
Все присутствующие оторвали завороженные взгляды от блюдца и, посмотрев на Жака, начали с удивлением оглядываться по сторонам. Увиденное вызывало у них завораживающий  ужас. Все хрустальные скульптуры светились внутренним каким-то светом, и что самое страшное, их лица изменялись: одни улыбались, другие гримасничали, третьи злобно скалились. Никто из участников не мог шелохнуться. Всех как будто пригвоздило к стульям.
 Сидеть в оцепенении не было сил, казалось, что дыхание остановится. Надо было что-то делать. Время  как будто  сжалось и замедлило свой ход. Из затянувшегося оцепенения всех вывело невнятное мычание Жака, он ошалело смотрел вверх, над столом, судорожно ловя ртом воздух
Под потолком, над серединой стола, нашему взору представилась не менее завораживающая картина: световое пятно, то усиливающееся в своём свечении, то ослабевающее, висело над нашими головами.
Я пытался осмыслить происходящее, но топот ног помог мне, наконец, понять, что, кажется, остался за столом один.
И предпочёл последовать за остальными, а потом уже анализировать происходящее.
Группа значительно опередила меня. Было чувство, что меня как будто оставили на закуску кому-то.
Пробежав по тоннелю очень долгие пятьдесят метров, добрался до винтовой  лестницы, и, не выдержав, оглянулся, там по-прежнему был очень яркий свет - похоже, вакханалия продолжалась.
Ох уж эта винтовая лестница, как долго по ней приходится кружиться и очень медленно подниматься на верх, но, наконец, преодолев это препятствие и последующие, оказался под лунным ночным небом, так же жирно утыканному звёздами. Очумелые и  побледневшие друзья ожидали меня возле выхода из провала.
 Отупело мы смотрели друг на друга, как бы спрашивая, а что же дальше.
- Ну и что это было? – наконец решил я спросить. -  В чудеса, какие бы ты Питер не рассказывал, верить не хочется. Да и вообще, чудес на свете не бывает.
- А зачем тогда побежал, оставался бы, -  съязвил он в ответ.
- Не мог вас бросить в трудную минуту, -  оправдываюсь, довольный тем, что не утратил способность шутить, а это в моём понимании всегда было фактором самообладания. Значит, есть ещё порох в пороховнице.
Молча, не сговариваясь, все пошли к фургону.
В него мы с наследником вошли одни, остальные предпочли остаться на свежем воздухе:
- Послушай, Питер, ни в одном VIP-салоне нет такой экзотики и колорита, как в этих средневековых подвалах, а после сегодняшней «процедуры» кровь в жилах стынет. Одни чудеса чего стоят. Вино в этот раз, думаю, не виновато, если все видели одно и то же. Должно быть какое-то другое объяснение этому явлению. Одним словом – полтергейст какой-то. Похлеще всякого кино будет. Элита, как сейчас говорят, платила бы за это большие деньги, - сказал я, наконец, ощутив себя полноправным членом новой рыночной экономики под названием – бандитский капитализм.
В ответ он улыбнулся, как будто угадав мои мысли:
- У вас всё ещё, надеюсь, впереди, и давайте до завтра, до обеда, очень хочется спать. Мы все чертовски устали, а завтра постараемся во всём разобраться.
Мы разошлись, не попрощавшись.
Был третий час ночи. Придя домой, постарался побыстрее уснуть, чтобы отдохнуть от  полученных впечатлений.


Вторая пятница августа 200…г.

Проснулся в полдень. Яркий солнечный свет заливал комнату. Чувствовал себя усталым.
Плотный завтрак с кофе почти в обеденное время окончательно взбодрил меня. Понимая, что предстоящее посещение подземелья может затянуться, захватил с собой термос с кофе и бутербродами.
Захватил поесть и своему псу, встретившему меня на крыльце требовательным лаем, и быстро зашагал в направлении бывшей школы.
Было начало второго часа. Мои новые друзья заканчивали обед, пригласив и меня. Вид у них был озадаченный.
- Что случилось? – задал я вопрос.
- Жак куда-то подевался, - ответил Питер.
- Как это понять – подевался?
- Да вот, обедаем, а его нет. 
- Ну а куда он мог деться? Пришли вместе.
- Видишь ли, Александр, бежали, а потом шли, вроде бы, все вместе, а конкретно сказать никто ничего не может. Я был такой уставший, что после твоего ухода сразу лёг  спать. Жанна и Мишель по мере появления тоже ложились отдыхать и сразу засыпали. Заходил ли Жак, никто сказать не может. Постель его примята, а может, кто из нас некоторое время на ней посидел. Мы вначале думали, что, видимо, куда-то вышел, но он так и не появился. Проснулся я первый около двенадцати часов.
- А если его здесь нет, то значит, он остался в подземелье, - начал рассуждать я, - только чего ему там делать? Выпил он там хорошо, сами видели, может быть с перепоя так и не смог выбраться из-за стола, когда все ноги уносили, а потом очухался и добавил, благо, что добавки там хватает, целый погреб. Возможно, что он отсюда ушёл туда пить вино, проспавшись раньше всех. Значит, надо идти туда и проверить. Видеокамеру захватите, вы всё о сенсации мечтаете, вот она.
- Да, надо идти, -  сказал Питер, подбадривая Мишеля с Жанной, на лицах которых читалась явная нерешительность.
Собрав по-быстрому всё необходимое, мы отправились в подземелье, не забывая соблюдать осторожность, дабы не привлекать внимание посторонних.
Спустившись в тоннель, сразу увидели свет в противоположном конце.
- Ну вот, пустили козла в огород, - пробормотал я еле слышно, шествуя за остальными.
Остановившись перед входом в комнату, осторожно заглянули в неё, там было всё тихо и пристойно, без чертовщины.
Как и следовало ожидать, Жак спал, сидя за столом, положив голову на руки, перед ним догорала свеча, да стояла пустая трёхлитровая бутыль. В других подсвечниках было пусто.
Зайдя с опаской в комнату,  Питер сразу подошёл к Жаку и попытался его разбудить, но после первых же попыток с озадаченным видом посмотрел на нас, как бы прося помощи.
Я поспешил помочь. Поняв после первых же попыток, что произошло непоправимое,  засвидетельствовал с некоторой долей уверенности:
- Кажется, он мёртв… Судя по окоченелости тела, ему уже не поможешь. А так хорошо всё начиналось. Мишель, заснимите на видеокамеру всю обстановку в помещении. Ведь придётся в милицию сообщать, так что пригодится, всех будут допрашивать, как свидетелей.
- Александр, вы же полицейский. Подтвердите, что это от излишней, похоже, выпивки, - просительно произнёс Питер.
- Милиционер, - поправил я. – Вероятно, что так и было. Мишель, начинайте снимать круговую панораму, потом центр комнаты, крупным планом Жака с разных сторон и пустую бутыль. Одно не пойму: судя по окоченелости, смерть наступила несколько часов назад, а свечи хватает часа на два горения. Кто же её поставил?
- Александр, - вмешался опять Питер, - здесь прохладно, тело могло остыть за меньшее время, и он просто успел поставит свечу сам.
- Может быть, так оно и было, вскрытие покажет, но сомнения в этом явные.
- А различные вина,  опять не унимался Питер, -  все с разными сюрпризами. Мы не знаем, какое качество приобрело оно в этой бутыли.
- Но мы все тоже пили и с нами ничего не произошло, хотя количество он выпил большое в сравнении с нами. Да что теперь об этом гадать, пройдёмте все как свидетели в погребок, посмотрим, что там. Возможно, Жак спускался туда за вином и оставил какие-то следы.
Вся компания печально потянулась за мной.
Явных следов посещения погребка усопшим не обнаружилось. Попросив ничего не трогать, и внимательнейшим образом осмотрев всё, я наткнулся на один ключ, висящий на прежнем месте возле передников, второго ключа не было, не смотря на все мои попытки обнаружить его.
- Господа, на этом же крючке висел второй ключ. Никто не брал?
- Вы видели ключ и ничего нам не сказали? -  удивлённо вскинув брови, спросил графский наследник,-  вы что, нам не доверяете? Мы же компаньоны. И должны работать  на полном доверии.
- Ключ заметил совершенно случайно, когда мы с Жанной спускались сюда помыть фужеры для вина, и под впечатлением предстоящего приятного мероприятия у меня  этот факт вылетел из головы, - соврал нагло я, применив всё своё искусство лжеца.
- Что значит – «вылетело из головы»? Выражайтесь, Александр, яснее, -  всё более распалялся наследник. - Я хотя и хорошо знаю русский язык, но иногда невозможность перевода ставит меня в такой по-русски сказать  ступор, что не знаю,  как в данный момент построить свою мысль на родном для меня немецком.
Питер был раздражён, так говорить со мной он никогда себе не позволял. Что-то не складывалось у него. Да ясно чего: приехал за сенсацией и деньгами в последующем, а тут такое, вроде бы, ЧП. Да они и из смерти этой потом сенсацию сделают. Коммерсанты, одним словом.
- Возможно, ключ взял Жак, -  не унимался Питер.
- Хм, возможно. Это надо проверить, -  с этими словами я поднялся наверх, попросив  кого-нибудь пойти вместе со мной.
Вернувшись обратно в комнату, мы обнаружили то, чего вообще никто не мог ожидать  - отсутствие «трупа».
- Оп-па, -  только и смог я вымолвить единственное слово.
Все трое иностранцев стояли за моей спиной.
Удивление на их лицах постепенно сменялось радостью, что все неприятности позади, так как покойники сами, естественно, не ходят.
- Ну что же, прекрасно, -  облегчённо вздыхаю, довольный отсутствием необходимости продолжать расследование, - теперь осталось только найти «труп», к счастью – живой. Возможно, ему требуется помощь после того состояния, в котором он находился, что его от покойника отличить было невозможно.
Обсудив план поиска, мы с Мишелем отправились по тоннелю к выходу на поверхность, а Питер с Жанной  проверить подземелье под зданием.
Поиск во всех направлениях никаких результатов не дал кроме обнаружения нового сюрприза: люк для перехода из подземелья в склеп оказался закрытым и не открывался, не смотря на все наши усилия.
Попытки дозвониться до Жака по мобильному телефону были безрезультатными из-за постоянных сбоев в телефонной сети. Оставалось только одно – ждать, когда он догадается вернуться обратно
Неожиданно появилось много свободного времени.
- Питер, вот тебе и сенсация готовая, -  неловко вырвалось у меня. - Поставь об этом фильм, весь «запад» окоченеет. Не теряй время, бери да снимай, обстановка подходящая, никому настраиваться не надо: все и так доведены до соответствующего состояния.
Питер натянуто улыбнулся, погружённый в свои размышления, и с некоторой иронией молвил:
- А вы, Александр, как-то изменились, как только криминальное дело почуяли, как будто грань какая-то пролегла между вами и нами.
- Да полноте, Питер. Мне так и так пришлось бы заниматься этим делом на первых порах, так лучше заранее провести определённую работу, чем сидеть здесь лишних пару часов в качестве свидетелей в ожидании, как её выполнит другой следователь.
- Ну ладно, ладно, хорошо, -  примирительно ответил Питер, вяло махнув рукой.
Я, чтобы занять чем-то время, попросил Мишеля продемонстрировать на видеокамере отснятые материалы. И с просмотра первых же кадров, как заворожённый не мог отвести взгляда от экрана. Попросив прокрутить ещё пару раз, обескураженно выдал:
- Оп-па, а явление духа народу действительно было, посмотрите - свечение над столом действительно происходит даже сейчас, и скульптуры гримасничают тоже. Это зафиксировано чувствительной фотоплёнкой, человеческий глаз это не видит.
Все сгрудились возле видеокамеры, заворожённо глядя на экран, и оборачиваясь то и дело по сторонам.
- Жутко как, -  молвила Жанна поёживаясь.
- Чудес на свете не бывает,-  произношу успокаивающе.
Подойдя к скульптурам с некоторой осторожностью, равноценной почтению, я стал внимательно их разглядывать:
- Даже жутко осознавать, что они сейчас рожи мне строят, а  этого ничего не вижу.
- Ну, наконец-то, - раздался в наступившей тишине взволнованный голос Мишеля, - дозвонился до Жака.
Как бы в ответ ему, раздалась трель звонка в помещении.
Все присутствующие стали доставать свои телефоны, осознавая, что звонят не им.
- Чей же звонит телефон? – вновь раздался голос Мишеля.
Наступало постепенное осознание того, что звонок телефона раздаётся где-то рядом.
- Может быть, Жак вернулся, - с надеждой в голосе произнесла Жанна, но проходила минута, другая – никого не было.
Ожидание становилось напряжённым.
В наступившей тишине я подошёл к одному из шкафов и открыл дверцу – на полке лежал телефон Жака:
- Что же получается, он оставил телефон, а сам ушёл. Выходит, что мы всё время звонили на деревню дедушке. А если он с перепоя отдыхать соизволил. Предлагаю самим попробовать выйти через люк, ведущий в здание.
- Бесполезно, - ответил Питер, - там перекрыто капитально много лет назад, вы же сами видели.
Я не мог с ним не согласиться:
- думал, что только у нас, в России, сильно пьют, а у вас оказывается тоже. Не зря говорят, что с алкоголиками на серьёзные дела идти нельзя. Что, другого не нашли? – начинаю возмущаться, распаляясь всё больше,  вот и сиди теперь здесь, пока этот алкаш не выспится.
Молчаливое раздражение остальных было красноречивее всяких слов.
Чтобы как-то скоротать время, я начал раскладывать пасьянс на то, что вернётся ли к нам Жак или нет - постоянно выходило, что – да.
Позвонить Алику и попросить помощи, было преждевременным, так как вопрос мог разрешиться в ближайшее время сам, а в глупом положении выглядеть перед кем-то, спешить не хотелось.
- Адреналин сейчас из нас так и прёт, ребята,  сказал я, переходя на русскую манеру обращения,  это вам не тогда, когда мы сюда поиграть в прошлую ночь собрались, как в ночной клуб. Сейчас всё по-настоящему. Не убежишь, как в прошлый раз. Всё всерьёз. А может ещё раз заняться спиритизмом, заодно узнаем вопрос на ответ – вернётся ли Жак за нами, а то, что я всё пасьянсы раскладываю. Да, вспомнил, заниматься этим надо в полночь, а она не скоро. Питер, расскажите нам ещё какую-нибудь легенду, связанную с этим подземельем, у вас очень хорошо получается.
- Была ещё одна интересная легенда о том, что для придания остроты ощущений устраивались кое-какие сюрпризы во время картёжных и спиритических посиделок: то кто-то куда-то пропадал, то находили якобы мёртвым, а он потом живой и невредимый появлялся неожиданно в тёмных местах, пугая непосвящённых в этот спектакль. Когда всё выяснялось, то кайф был  полнейший.
- Так что же,  - не выдержал я, -  вы нас разыграли с Жаком?
- Ни в коем случае, Александр, я в этом деле также несведущ, как и вы.
- Ну, спасибо, Питер, -  не унимался я, -  а то уж стало страшно, не встретим ли мы его дух где-нибудь в коридоре. Может быть, видеосъёмками займёмся? Чего время впустую проводить.
- Действительно пора. Если вас, Александр, не затруднит, пройдите с Мишелем куда-нибудь на ваше усмотрение, где нужно что-то заснять. Было бы интересно узнать ваш подход к этому делу, это внесёт, так сказать, свежую струю.
Польщённый доверием отправляюсь с Мишелем на киносъёмки по-своему усмотрению.
Потратив на них значительное время, и получив определённое творческое удовлетворение, находясь под впечатлением рассказа наследника, никак не мог отделаться от мысли, что слышал, вроде бы, шорохи и шаги.
Подходило время ужина.
Хорошо, что взял бутерброды с кофе, и к счастью, – не один я, иначе на всех бы не хватило.
- Как подумаю о предстоящей «процедуре» спиритизма, жуть берёт, -  не выдержав, заговорила Жанна. – И охота вам, господа, этим заниматься?
- Не волнуйтесь. У меня не только «милицейское» образование, но и высшее техническое, и, кажется, понял в чём дело. Вы обратили внимание, что свечение и мимику хрустальных фигур мы наблюдали во время горения четырёх свечей, а не одной, то есть при максимальном количестве света. Сейчас это явление тоже происходит, и без спиритизма, но глаз человеческий не видит этого незначительного эффекта по причине слабого освещения. Все хрустальные скульптуры имеют напыление серебра со стороны стен для создания зеркального эффекта. Свет, поглощённый скульптурами, отражается ими направленно таким образом, что концентрируется в небольшом пространстве в центе комнаты над столом, что мы все и наблюдали. По причине колебания пламени свечей меняется световой поток, поглощаемый скульптурами, а значит и подсветка изнутри, от изменения которой меняется освещённость лиц, то есть тени в складках на ликах, то больше проявляются, то меньше, создавая эффект мимики. Как только зажжём все четыре свечи, сами всё увидите. До полуночи немного осталось. Да и надо же нам узнать, придёт ли Жак, да и где он вообще находится,  и, увлёкшись шуткой, добавил,  умные мастера их делали, таких вторых не найдёшь.
До полуночи оставалось около двух часов, я решил прогуляться, очень хотелось найти замочную скважину, для которой, вероятно, предназначался пропавший ключ, но безрезультатно обследовав всё подземелье, так и не найдя ответ на этот вопрос, вернулся в граненую комнату.
- Осталось несколько минут до ноля часов. Приступим. И спокойнее, Жанна, это всего лишь мистика, и точный расчёт со световым потоком, -  распалялся я всё больше, горя желанием позабавиться, и взяв на себя роль медиума.
Выждав паузу, задал первый вопрос: жив ли Жак.
Что меня удивило опять, это полное ощущение того, что блюдце движется произвольно. Каково же внутренне напряжение людей, двигающих блюдце концами пальцев, и не осознающих это.
В итоге получили ответ – «ДА».
- Ну вот,  вздохнул я театрально,  мы и сами догадывались, Так что невольно сами этот ответ и дали, который желали.
Потом последовал мой второй вопрос о местонахождении пропавшего.
Блюдце вновь пришло в движение, выдав слово – «ЗДЕСЬ».
- Ну и где? – театрально распалялся я. - А, не совсем светло, не видно. Огня, господа! Огня! – продолжал напирать, предвкушая предстоящее зрелище.
Запалили ещё три свечи.
Пламя вновь зажжённых свечей стало постепенно, с потрескиванием, увеличиваться в размерах, разгоняя темноту по углам.
По мере увеличения света на хрустальных ликах всё более проступала мимика, а над столом световое пятно, приведшее всех в прошлую ночь в дикое замешательство.
Я встал и подошёл к хрустальным скульптурам, демонстрируя правильность своих выводов.
Вблизи была заметна игра света и теней, но всё равно оставлявшие ощущение некоторой жутковатости.
- Ну, -  произнёс я, демонстративно разведя руки в стоны,-   убедились? Только что-то Жака всё равно не видно. Как ни свети.
С этими словами, пройдя к своему стулу, и как бы ставя точку, плюхнулся на него, демонстрируя, таким образом, превосходство разума над ересью.
Все находились под впечатлением увиденного зрелища.
Установившуюся тишину нарушил протяжно скрипучий звук самопроизвольно открывающейся дверцы шкафа, находящегося справа от выхода в тоннель, сопровождаемый мягким шлепком чего-то упавшего на пол.
Жанна, встав из-за стола, заторопилась, как любая женщина, навести порядок в доме.
Нагнувшись, чтобы поднять что-то упавшее за дверцей, она вскрикнула, и, обмякнув, повалилась на пол.
Питер, проворно выскочив из-за стола, поспешил к женщине на помощь, но подойдя к ней, замер на месте, уставившись на что-то широко раскрытыми глазами.
Смутно осознавая происшедшее, и подойдя к ним, я увидел, что поразило остальных: на полу лежало бездвижное тело Жака, выпавшее из шкафа.
При виде этого у нас наступило оцепенение: человек, звонка от которого мы ждали несколько часов, лежал в шкафу, рядом с нами. Пульс не прощупывался, как и в прошлый раз. Не понятно было, как он туда попал.
Питер с Мишелем стали приводить Жанну в чувства, через пару минут она пришла в сознание, открыв глаза. Ей помогли встать, и поддерживая с обеих сторон, довели до стула.
Я же остался рядом с телом Жака.
При тщательном осмотре его никакой подсказки так и не обнаружил.
И как он сюда попал? – спрашиваю, глядя вопросительно на остальных. – Это что получается,  в подземелье есть ещё кто-то кроме нас? Мы же находились все в погребе, когда тело пропало.
Беспокойство отразилось на лице Питера:
- Да кто здесь может быть кроме нас, Александр? Это значит, что он не был мёртв, пришёл в сознание в некоторой степени, и положил телефон на полку в одном шкафу, а сам залез в другой шкаф, как к себе домой, не осознавая до конца, что делает. Я убеждён в этом на сто процентов, потому что другого объяснения быть не может.
Слова его были настолько убедительны, что трудно было не принять эту версию.
- А кто же закрыл люк в склеп? – не унимался я, предполагая, что если Жак и сделал  это, находясь в непонятно каком состоянии, как зомби, до того момента, когда залез в шкаф, то согласиться с этим мне не хотелось. Но это была единственная, хоть как-то объясняющая версия, и поэтому имевшая право на существование.
Не видя смысла кому-то прятать тело в шкафу, принял решение не сохранять обстановку неприкосновенной, и перетащил его к стене, не смотря на обуревавшие меня некоторые  сомнения.
Попытки дозвониться вновь ни к чему не привели: в сети опять был сбой и выйти на связь с кем-либо было невозможно.
Хрустальные фигуры продолжали корчить рожи и дразниться, как бы издеваясь над нами.
- Ладно, давайте отдыхать, утро вечера мудренее, -  предложил я, -  все уже устали. Хотим мы или нет, но перерыв сделать надо. Да и все равно выхода пока никакого нет. Завтра что-нибудь попытаемся придумать
- Я одна в комнате с трупом не останусь, - вдруг заверещала Жанна, впервые назвав Жака словом, которое долго никто не решался произнести, как бы пытаясь отдалить, таким образом, происшедшее. – Я буду спать в погребке, там есть несколько скамеек. Да и погасите вы три свечи, раздражают эти хрустальные рожи.
Комната сразу же погрузилась в уже ставший привычным полумрак, как только оставили гореть одну свечу. Все, последовав её примеру, решили спать в погребке, да и кого было караулить в комнате. Свечу погасили во избежание пожара, благо, что у каждого был электрический фонарь.
Шёл второй час ночи. Спустившись в хранилище, все быстро, молча разлеглись по скамьям, с надеждой на завтрашний день.
Тишина царила вокруг, нарушаемая лишь журчанием воды.


Вторая суббота августа 200… г.

Усталость и винные пары сделали своё благое дело: раньше восьми никто не проснулся.
Открыв глаза, ощутил, что проголодался. Хорошо, что догадался взять бутерброды с кофе.
Лёжа на спине, осмысливал создавшееся положение – торопиться было некуда.
Было слышно, как встал Питер, и при свете фонаря стал подниматься наверх, шлёпая по деревянным ступеням.
Минут через пять громкий стук его обуви возвестил о поспешном возвращении.
Подойдя ко мне с фонарём, он заглянул в мои глаза, с уверенностью, что я уже не  сплю.
Увидев мой вопрошающий взгляд, ответил поспешно:
- Там, Мишель наверху…
- Что, наверху? – спросил я, подталкивая его к ответу.
- Там, наверху, сидит за столом, и, вроде, как не живой.
- Что значит – вроде, не живой?
- Руками трогал, а он - как застыл.
Поднявшись поспешно со скамьи, я стал быстро подниматься по лестнице. Питер шёл следом.
В граненой комнате, в тусклом свете, просачивающемся сверху, Мишель сидел за столом, как сидят спящие люди, положив голову на руки, и если не приглядеться к нему, то совершенно было незаметно, что человек не дышит. Перед ним стояли фужер с остатками вина на донышке и почти пустая бутыль литра на два.
- Что, выпил какого-то вина и умер? Неужели нельзя было воздержаться? Хотя, по большому счёту, две смерти от вина подряд – это слишком. В конце концов – не отравленное же оно. Да и травить-то кому, да и зачем? Была бы возможность, отправил это вино на исследование.
С этими словами я поставил бутыль с фужером на один из шкафов, задвинув подальше к стене, и попросил Питера их не брать.
Мы с ним смотрели друг на друга, как бы спрашивая, что же дальше: мы были погребены в подземелье без возможности пока что выйти на поверхность, да в придачу ко всему – второй труп.
- Александр, вы говорили, что спиритизм – мистика, а ведь тело Жака действительно оказалось здесь, как и ответил дух.
- Совпадение,  парировал я с уверенностью человека, точно знающего, что чудес на свете не бывает.
- А как же быть с очерёдностью смертей?
- Что ещё за очерёдность?
- Вспомните, во время сеанса спиритизма на вопрос – кто первым увидит духа, первым был указан Жак, потом Мишель, а потом Жанна. Первые два мертвы, осталась Жанна.
Мы тут же пожалели об опрометчивости нашего откровения: Жанна стояла за нашими спинами, слушая разговор. Видимо, спросонья не осознав сказанное полностью, она подошла к Мишелю, пытаясь разбудить его:
- А он что, тоже? – спросила после безуспешной попытки.
Не получив ответа, до неё наконец дошло всё увиденное и услышанное. Она повалилась на рядом стоящий стул,  забившись в истерике.
Я сходил за водой в погреб, пока Питер старался помочь секретарше.
Глоток холодной воды, который прыснули ей в лицо, привёл в чувство. Она стала всматриваться в нас, потом повела глазами по сторонам, пока не увидела мёртвого Мишеля, сидевшего рядом с ней, что едва не привело к повторному приступу.
Через час, убедившись в полной вменяемости Жанны, мы с Питером перенесли тела в подвальные помещения под зданием во избежание сумасшествия бедной женщины. Нам сейчас только этого не хватало.
Хотя не положено было нарушать обстановку до официального расследования, но иного выхода не было: надо было продержаться до времени, пока нас не найдут.
Позавтракав скромно уже остывшим кофе с бутербродами, которые к счастью были у каждого, стали обсуждать план выхода из создавшегося положения.
Перечень был невелик:
1. Как можно на более длительное время распределить несколько оставшихся бутербродов.
2. Постоянно пытаться дозвониться, хотя в трёх телефонах из пяти сели аккумуляторы.
3. Провести более скрупулёзное обследование подземелья для изыскания возможностей выхода на поверхность.
И угораздило же меня, из-за каких-то двух тетрадей, ради удовлетворения своего профессионального любопытства, решить догулять отпуск за прошлый год. Ведь не раз убеждался, что инициатива – наказуема. Поделом мне.
- Итак, -  резюмировал я, вновь беря инициативу в свои руки на правах следователя, - у вас, что, все алкоголики? Мрут как мухи, слабаки. Русских таким компотом только раззадорили бы.
- Да что вы, - обиженно молвила Жанна, - Мишель совсем мало пил. Не мог он осилить двухлитровую бутыль. Я в этом уверенна.
- А если не мог, то как же он мог умереть от маленькой дозы?
Женщина в ответ молча пожала плечами, давая понять, что и сама озадачена не меньше моего.
- А ты что, Питер, притихший сидишь? Ты можешь что-нибудь прояснить по поводу твоих сотрудников?
- Я думаю, что дело в вине,  прозвучало в ответ.
- У меня предложение: распределить маршруты обследования подземелья между нами на предмет определения слабых мест в сооружениях. Возможно, нам удастся выбраться самим. Я беру маршрут до склепа и два дальних ответвления, а ты, Питер, помещение под зданием, а Жанна пусть возьмет погреб – самое маленькое помещение
- Нет, я одна больше не останусь. Вы же сами говорили, что третья очередь моя.
- Хорошо,-  сразу соглашаюсь с ней. – Можете с Питером обследовать эти помещения вдвоём. Встреча через час – полтора в граненой комнате. Другие предложения есть?… Других предложений – нет, - закончил я, прождав секунд десять.
Поднявшись со стула, я поглядел на часы, давая понять, что время пошло.
Войдя в тоннель, предпочёл не включать фонарь в целях экономии электроэнергии в батарейках. Неплохо уже ориентируясь на маршрутах, как и все, электроэнергию использовал только по необходимости. Пройдя по намеченному маршруту до склепа и далее в сторону первого и второго прудов, и, не обнаружив ничего, дающего хотя бы слабую надежду выбраться самим, повернул обратно, не заходя в небольшое ответвление, заканчивавшееся обвалом, так как не видел смысла.
Пройдя с полсотни шагов в сторону света в конце тоннеля, услышал приглушённые шаги, следовавшие за мной. Я остановился, и звуки, следовавшие за мной, стихли с опозданием на долю секунды. Так повторилось три раза. Страх и напряжение постепенно нарастали во мне, заставив учащённо биться сердце. Я мог резко развернуться и включить фонарь, но не стал делать этого, так как знал, что страх, однажды поселившийся в вас, останется надолго, ели вы его не поборите сразу внутри себя разумом. Поэтому, развернувшись, решительно двинулся в обратном направлении, изредка останавливаясь, убеждаясь, что всё повторяется, как и несколько секунд назад. Зная, что через несколько метров будет поворот в тоннель, в котором был завал, счёл благоразумным включить фонарь и сходу ворваться в это небольшое пространство с целью ошеломить вероятного противника.
Увиденное обрадовало и разочаровало меня одновременно. Обрадовало потому, что не было непрошеных гостей, а разочаровало, так как не было сомнений в реальности чьих-то шагов. Луч из фонаря блуждал по стенам, отражающим свет, высветив небольшой обломок кирпича, непонятно по какой причине, стронувшийся с места с крутого склона завала, издавая единственный звук в вековой тишине. Обернувшись, как опытный человек, на всякий случай назад, обнаружил к своему ужасу тёмный силуэт человека, неизвестно откуда взявшегося за моей спиной. Разжав правую кисть, я освободился от фонаря, и, сжав её в кулак, с разворота нанёс мощный удар в челюсть неизвестному. Удар был настолько мощным, что я не удержался и полетел вперед, как бы провалившись сквозь фигуру. Не устояв на ногах, падаю на пол, ощущая тупую боль в кисти, сжатой в кулак. В свете валявшегося на полу фонаря было видно полное отсутствие кого-либо. Мне, наконец, стала понятна происшедшая со мной метаморфоза: обернувшись назад, я увидел собственную тень на рядом находящейся стене, и по причине крайнего нервного напряжения за последние два дня, принял её за нападавшего. Поднявшись с пола и осмотрев припухшую кисть в кровоподтёках, вышел как побитый пёс в тоннель и пошёл по нему к маячившему впереди свету в граненой комнате.
Пройдя с полсотни шагов, снова услышал какие-то звуки за своей спиной. Не поддаваясь искушению обернуться, устремился вперёд на свет в конце тоннеля.
Войдя в комнату, сразу поймал на себе удивлённые взгляды Питера и Жанны при виде ссадины на моём лбу.
- Что-то случилось? – спросил Питер.
- Да, - и рассказал в подробностях, не забыв для убедительности продемонстрировать правый кулак.
- Может быть, это эхо?
- Может быть, но дело в том, что, отработав столько лет следователем, ошибиться не мог.
- Но вы же сами говорили, что нервы напряжены до предела.
- Вы, как всегда логичны, Питер, но что получается, если взять за основу вашу логику, мне остаётся поверить, что стал неоднократной жертвой зрительных и слуховых галлюцинаций, но я совершенно здоровый человек. В тоже время становлюсь в тупик, когда вспоминаю, как памятник в склепе открыл глаза, а потом вообще куда-то подевался. Видел это реально, и в тоже время понимаю, что памятники открывать глаза не могут, тем более куда-то пропадать по собственному желанию.
- Ну вот, видите, Алекс,  сказал Питер, переходя на иностранное имя,  извините, но что-то всё-таки у вас не то,  и для убедительности, подняв руку вверх, покрутил кистью вправо – влево возле своей головы. 
- Да идите вы со своей логикой, -  возмутился я крайне раздражённый, - а когда попробовали впервые вино в погребке, опять видел этот чёртов памятник, похожий на вас, как две капли воды.
Лицо Питера резко побледнело.
- Что с вами? Вам плохо?
- Плохая примета, Алекс, - ответил он, неожиданно запинаясь. – Это бывает незадолго до смерти. Лучше бы вы мне этого не говорили, и спасибо, что не говорили раньше.
- Ну извините, а не стал рассказывать потому, что, чего рассказывать про то, что спьяну показалось.
- Сами же понимаете – спьяну,  - не унимался собеседник, - не дай бог, если с Жанной и вами что-то неадекватное произойдёт, то что мне делать. Поймите меня правильно и не обижайтесь.
Раздражённый ещё более такими словами, я сокрушённо махнул рукой и не ответил, желая поставить, таким образом, жирную точку в надоевшем мне разговоре.
Женщина, слышавшая весь разговор, сидела притихшая, прислонившись к Питеру с видом человека, получившего весточку о своей скорой кончине.
А, может быть, вы расскажете что-нибудь из воспоминаний о прошлой жизни вашего деда,  обращаюсь к графскому наследнику, желая переменить раздражительную тему разговора.
Он быстро принял предложение, предавшись воспоминаниям, проявляя, таким образом, способность к хладнокровию и выдержке в сложной ситуации.
Хорошо, что попросил его об этом, так как рассказчик он был, как уже ранее заметил, превосходный, и невольно отвлёк нас своими рассказами:
- До революции 1917 г. в имении был собственный театр, самый лучший в губернии, проще говоря, это был культурный частный центр, в котором очень любили бывать многие лучшие люди страны того времени, как сейчас бы сказали – элита. Имение было прекрасно спланировано, в нём гармонично располагались постройки, являя собой образец архитектуры и зодчества. По причине этого его желают восстановить до настоящего времени.
В конце своих воспоминаний он помянул своего прадеда, которого крестьяне после его смерти несли в гробу шесть километров на руках из соседнего села в родовое имение для прощания и захоронения.
«Ну вот, «начали за здравие, а кончили за упокой», - подумалось мне про себя, снова возвращаясь в действительность.
Очень хотелось есть. Съев по бутерброду и запив водой, остатки кофе оставили Жанне на вечер, не смотря на её возражения.
Телефонной связи по-прежнему не было. Свой телефон решаю временно отключить в целях экономии энергии.
Осмысливая бой с тенью, вспомнил происшедший со мной случай двухлетней давности при возвращении ночью по шоссе на велосипеде с расположенной в полутора километрах от нашего села дачи после продажи яблок со своего сада. Стоял плотный туман, буквально обволакивающий всё вокруг. В свете фар от догонявших меня машин, далеко впереди на тумане образовывалась тень, которая по мере приближения источника света сзади, как бы приближалась ко мне, всё отчётливее напоминая человеческую фигуру. Когда столкновение казалось неизбежным, тень стремительно проносилась справа, так как машина с такой же скоростью обгоняла меня слева, как бы спасая от столкновения. Картина была зрелищной и завораживающей. Несколько раз любовался этим эффектом, пока, к сожалению, не закончилась моя дорога.
А ведь их так и не спросил, не нашли ли они чего-нибудь при обследовании погребка и подвала под зданием, спохватился я, хотя ясно, что нет, иначе рассказали бы.
- Питер, вы тоже ничего не нашли? – поинтересовался  для проформы, -  с этими раз говорами забыл спросить.
- Нашли, в одной из опор под зданием, потайную дверь в небольшую подсобку с туалетом одновременно. Открывается также поворотом светильника, как и дверь в другой опоре, через которую попадаешь на замурованный выход в здание.  Поймав мой укоризненный взгляд, добавил,  с этими разговорами тоже забыл сказать,  давая всем своим видом понять, что так же устал и разведя для убедительности руки в стороны.
Узнав, в какой именно опоре нашли подсобку, отправился под здание посмотреть сам.
Быстро найдя указанную опору, не нашёл в обнаруженном пространстве ничего потайного, дающего надежду на спасение.
Решил проверить все вделанные в кирпичную кладку светильники, с усилием пытаясь повернуть их. Бесполезно.
На двух недалеко расположенных скамьях лежали тела Жака и Мишеля, попавшие в луч света от моего фонаря. Мне показалось, что рука Жака немного дрогнула и сместилась. Я стоял, не решаясь отвести взгляд от его руки. Вдруг она дёрнулась ещё раз и медленно поползла вниз, отвиснув до пола. Видимо, пора уже, подумалось мне: тело после смерти твердеет, а через, примерно, двое суток мышцы опять расслабляются, значит процесс пошёл. Подойдя близко к нему убедился, пощупав запястье, что чуда не произошло, и поднятая рука также безвольно стукнулась об пол.
Вернувшись в комнату, предложил сыграть в карты на троих, чтобы отвлечься. В процессе игры несколько раз пытался дозвониться до Алика, но связи не было.
- Не держи телефон долго включённым, - посоветовал Питер, - побереги аккумулятор, а то мой уже на нуле.
- Что я и делаю, - буркнул в ответ, отключая телефон.
- Нас уже, наверняка, должны хватиться.  Полтора суток, как находимся здесь, но этого никто не может даже предположить, так как мы всё держали в секрете, - посетовал Питер.
- Признаюсь, … рассказал всё Алику на всякий случай, мало ли что случится в старом подземелье.
- Во все времена вас, русских, спасала перестраховка и выпивка. Благодаря этому, нас, возможно, найдут. Это тот случай, когда несдержанное слово приветствуется.
- Сегодня суббота. А в понедельник меня на работе ждут, так что в любом случае начнут искать.
За карточной игрой и разговорами незаметно время подошло к ужину. Съели с Питером по бутерброду, запивая водой.
Потом продолжили игру ради единственной цели – отвлечься хотя бы немного от всех нахлынувших проблем.
В начале одиннадцатого вечера, сказавшись усталым, с произвольно закрывающимися глазами, я ушёл спать в погребок, оставив обоих собеседников в комнате.


Второе воскресенье августа 200… г.

Проснулся глубокой ночью от тяжелого сна: снился Жак, рассказывавший мне причину смерти Мишеля, и об опасности, подстерегающей Жанну, и кое-что связанное с этим. Слышался его вкрадчивый голос, доносящийся откуда-то сверху. Его холодная рука лежала на моём плече, сдавливая  всё сильнее. Ощущение стало до такой степени нестерпимым, что, стараясь избавиться от него, стал принимать отчаянные попытки проснуться.
Частично это, наконец удалось. В полной темноте, в полузабытьи, слышалось чьё-то дыхание рядом со мной и сильная тяжесть в области левого плеча. Пытаясь окончательно избавиться от наваждения, нащупал фонарь, стоявший на полу, и, включил его, но палец соскочил с кнопки и свет погас, высветив на мгновение передо мной кусок пространства. Наваждение показалось реальным в облике Жака с бледным осунувшимся лицом усопшего и ввалившимися глазами, горящими нездоровым блеском. От этого видения кровь едва не застыла в моих жилах. Я как бы опять продолжал слышать чей-то нетерпеливый и требовательный голос, приглушаемый иногда храпом Питера, пока окончательно не проснулся через несколько минут и, находясь под сильным впечатлением всего происходящего, не раздумывая более ни секунды, заспешил в гранённую комнату со скоростью, на которую максимально был способен.
В комнате за столом  спала сидя Жанна. Перед ней стоял бокал с остатками тёмной жидкости. Щёки были слегка бледные. Пульс был редкий и слабый. Становилось ясно, что с ней происходит то же самое, что было с Жаком и Мишелем. По сильному запаху налитого кофе стало понятно, что пила она его, к счастью, недавно. Единственное, что мне оставалось сделать – вызвать искусственное очищение желудка. Что успешно получилось. Убедившись, что дыхание и пульс пришли почти в норму,  а лицо стало приобретать розовый оттенок, спустился в погребок будить Питера - он спал, издавая сильный храп.
Так спят в преклонном возрасте, а в молодости, когда сильно устали. Ему было от чего устать.
Я зажёг свечу на столе - предстоял обстоятельный разговор.
С трудом растолкав спящего, объявил о необходимости срочно обсудить сложившуюся ситуацию:
- Что случилось? – Питер насторожённо смотрел на меня.
Я смотрел на него молча, и, когда почувствовал, что пауза затягивается, задал прямой вопрос:
- Питер, ты в курсе дела - что и почему происходит в подземелье?
- О чём ты, Алекс?
- Повторяю вопрос – что и почему происходит в подземелье? – видя недоумение, отразившееся на его лице, добавил, -  у меня нет много времени, чтобы задавать вопросы без ответов, -  давая понять, что играть в кошки – мышки, не намерен.
- С чего вы это взяли? – послышалось в ответ.
- Каким образом были отравлены Жак и Мишель? Не тяните время, пока не произошло ещё что-нибудь, как с Жанной!!
- Что? – вырвалось в ответ, -  с Жанной? Что с ней?
- Теперь уже ничего, а могло произойти то же, что и с двумя другими.
- Хорошо, - облегчённо вздохнув, произнёс Питер. - Как вы об этом догадались? Хотя, что я спрашиваю, симптомы были столь явны, чтобы не заподозрить такому опыт- ному следователю, как вы. Как это ни прискорбно, но придётся признаться. – В нём явно шла внутренняя борьба, наконец, решившись, заговорил, - Жак с Мишелем ревновали друг друга к Жанне. С самого начала не хотел брать кого-нибудь из них в эту поездку, но меня они просто уговорили, зная мой мягкий характер. Я – добрая душа, не смог отказать, за что и страдаю уже не в первый раз. И к сожалению, поздно догадался, что Мишель подсыпал отраву сопернику в то время, когда решено было оставить недопитые бокалы на столе до первого сеанса спиритизма, так что тот был обречён уже заранее. Переживая случившееся, как человек эмоциональный, он пошёл ночью в гранённую комнату и принял яд, запив вином, но перед этим всыпал отраву в термос Жанне, опять же, находясь под большим влиянием своей неуравновешенной психики. Он никак не мог простить ей давнюю связь с Жаком, а вообще-то, как чувствует себя Жанна, а то мы всё что-то обо мне.
С этими словами, встав с деревянной скамьи, он поднялся наверх, сопровождаемый мною.
Женщина сидела за столом, вид у неё был вполне удовлетворительный, действовавший на Питера успокаивающе. Было заметно, что он ей симпатизирует, но скрывает - на сильно мил не будешь.
Собрав все термосы, я убрал их на шкаф, предупредив об отравленном кофе.
Лицо Жанны дёрнулось, и как бы исказилось, испуг тенью пробежал по её лицу, она переводила взгляд с Питера на меня и обратно, как бы ища ответ на вопрос – за что.
- Видишь ли, -  заговорил несостоявшийся наследник, - Мишель сделал это на почве ревности к Жаку.
- Мишель никогда не высказывал мне своих чувств и даже повода не давал,  удивлённо вскинув брови, возразила девушка.
- Он умело это скрывал, но очень страдал, и в порыве чувств как-то поделился со мной своими мыслями. Я отговаривал, как мог, но совершенно не мог предположить, что он на это решится, - подойдя к Жанне, Питер сильно сжал ей руку, символизируя, таким образом, поддержку в трудную минуту.
 - Вообще-то припоминаю, он как-то намекал мне, но не придала этому значения. Господи, как он страдал. Если бы я только могла предположить его раннюю смерть, то нашла бы нужные слова, что бы предотвратить трагедию.
Я решил направить беседу в нужное русло:
- Это что же получается: убийство, самоубийство и покушение на убийство – целый букет тяжких преступлений, и это на группу из всего лишь четырёх человек. Тут такое  прокуратура закрутит, нескоро вы из России выберетесь.
- М-м-м, Александр, у вас же есть связи, постарайтесь избавить нас от этих бюрократических формальностей. Нам надо закончить свой фильм, а происшедшее просто украсит его, так сказать, будет криминальной жемчужиной. А вы получите свой гонорар, как только мы выберемся из этой неприятности. Гонорар в десять тысяч я готов удвоить, даже утроить, плюс доля после завершения работ. Вы умнейший человек и не откажетесь от такого предложения, а как благородный человек не допустите, чтобы возникла хотя бы доля сомнений в этом очевидном деле.
- Вы мне льстите, Питер. Заверяю вас, что невиновные не пострадают.
- Я не сомневался, что вы благороднейший человек, и мы найдём у вас понимание.
- Но вы, полагаю, приехали не только кино снимать?
- Что вы имеете в виду? – ответил Питер, устремив на меня удивленный взгляд. 
- Вы здесь что-то ищите?
Минута молчания повисла в воздухе, с каждой секундой превращаясь всё более в немое подтверждение заданному вопросу.
- Почему вы так решили? – наконец с усилием выдавил собеседник из себя.
- А помните, ваш водитель занёс в помещение, в котором мы находились, коробку приличных размеров, в которой якобы находился прибор для наладки видеокамеры, а на самом деле, был прибор для обнаружения пустот в земле на большой глубине. И пользовались им в ночное время, но вы не говорили об этом со мной, как вы любите говорить - с компаньоном.
- Браво, - произнёс собеседник, переведя дух, - искал подземные ходы, обычная рутинная работа поисковиков, не докладывать же о каждом шаге.    
- А что вы ищите в подземелье?
- Искал приключения и всё, что с ними связано: прекрасное вино, спиритизм, дух времени, романтику, одним словом. К, сожалению, здесь произошли и трагические последствия, но во время приключений никто не застрахован.
- Питер, в мои школьные годы ходили слухи, что где-то в имении зарыт клад, оставшийся от графа. Вам, случайно, не попадался?
Недобрый огонёк зажёгся в глазах наследника и через несколько секунд почти угас, выдавая в нём способность к решительным действиям:
- Могу вас заверить, что мне, не попадался.
- Могу вам подсказать, где искать, -  интригующе произнёс я.
- И где же?
- К сожалению, доступ к этому месту закрыт обвалом кирпичной кладки.
- Откуда такая уверенность?
- Вы помните ученическую тетрадь? Я только сейчас понял, что значат, пометки учителя на полях. Дело в том, что пометки есть, а ошибок нет. И предположил, что это и есть шифр,  и достав ксерокопию тетради, положил её перед графским наследником, открыв на нужной странице.
- Почему такая откровенность?
- Да потому, что клад, надо полагать, уже найден.
- Вы не боитесь меня?
- Нет. Я вам нужен, если вы мне постоянно предлагали гонорар, а только что увеличили его в три раза и, обещая неоднократно богатое состояние на будущее. Так вы за это богатство провозглашали тост два дня назад за эти столом?
- Хм. Я никогда не ошибаюсь в людях, -  произнёс Питер,  - и сразу увидел в вас сильного и умного человека. Мы нужны друг другу. Вы поможете вывезти клад, который действительно существует, а я сделаю вас богатым человеком.
- А вы, в свою очередь, не боитесь меня?
- Нет. Мы в общей западне, и выбраться отсюда сможем только общими усилиями.
- А если я отвечу – нет.
- Надеюсь, что вы сделаете правильный выбор. Да и вообще, давайте спустимся на землю и поговорим о жизни в реальном времени: мир делится на тех, кто заказывает музыку, потому что у них есть деньги, и на тех, кто вынужден под неё плясать, а вы, как здравомыслящий человек, наверняка, захотите быть в числе первых.
Глаза Питера при этих словах вновь заиграли нездоровым блеском, выдавая сильное напряжение: мой ответ много для него значил, а честно сказать, и для меня тоже, так как развитие дальнейших событий было труднопредсказуемо.
Мы смотрели друг на друга, раздираемые внутренними противоречиями, шла борьба: кто не выдержит и сделает первым шаг навстречу к другому, раскрыв таким образом свои позиции.
Голос Питера нарушил тишину:
- Сейчас вам кое-что покажу.
После этих слов он встал и подошёл к левому шкафу при выходе из комнаты. Открыв дверцу, засунул руку вглубь него, раздался щелчок, после чего задняя стенка распахнулась, открыв дверной проём. Пригласив жестом зайти, сам вошел первым, освещая пространство фонарём. Я вошёл, немного помедлив, следом в уже освещённую комнату от зажжённой свечи на круглом изящном столе посреди помещения.
 Комната площадью, примерно, сорока квадратных метров, была заставлена мягкими диванами и креслами вдоль стен, перемежаемых сервантами с хрусталём и фарфоровой посудой. К одной из стен примыкал полукруглый стол для приготовления закуски, судя по кухонным принадлежностям на нём, включая бутыли из тёмного стекла. В зеркалах, висящих на стенах между канделябрами, многократно отражалось всё это великолепие. Куполообразный потолок был выложен мозаикой из мелких осколков зеркал, в результате чего создавалось впечатление большого количества звёзд, кружащих над головой, если перемещать свечу вокруг стола. Стены были обычной кирпичной кладки.
Теперь стало понятно, где господа отдыхали и кушали в перерывах между застольными играми.
- Ну что, впечатляет, - спросил Питер, - а теперь подойдите сюда. Видите этот сундук?
Посмотрев в указанном направлении, увидел деревянный сундук, размерами, примерно: 50х60х100 сантиметров, перетянутый металлическими полосами.
Наследник медленно нагнулся и открыл крышку пустого сундука:
-  Размеры впечатляют? – спросив, он со значением посмотрел на меня. – Десять процентов ваши, если поможете всё отсюда вывезти. Сундук до этого был полон ювелирных, в том числе уникальных, изделий. Сразу можете считать себя олигархом.
Я решил поторговаться:
- Меньше двадцати не согласен.
Питера всего передёрнуло от такой наглости, столько злой энергии сквозило в его взгляде, что он мог бы раздавить меня, если такое было возможно:
- Вы с ума сошли. Вы хотя бы представляете огромную стоимость ваших десяти процентов?
В ответ, решив продолжать настаивать на своём, напомнил, что он давно хочет подкупить меня, так что пусть не стесняется.
- Хорошо, -  прошипел Питер, -  вы получите ваши двадцать процентов.
- Между прочим, а можно ли взглянуть на это сокровище, никогда раньше не видел. Да и как мы отсюда выйдем?
- Выход на поверхность есть, но не знаю, как его найти. Проще говоря, есть ещё один  потайной лабиринт, из него и выход, там и сокровища находятся.
- Так вы всё это знали?
- Знал.
 - И молчали?
 - Молчал.
 - Так чего же мы сидим здесь? Вперёд, как говорится, и с песнями.
 - Дело в том, что я не знаю входа в другой лабиринт.
- А как же сокровища там оказались?
- В другом лабиринте, - наконец, набравшись решительности, произнёс Питер, - находится ещё один человек. Он туда и сокровища перетащил, и вход в него знает только он.
- Значит, мы у него под колпаком находимся, -  произнёс раздражённо я, осознав всю серьёзность положения.
- Да ещё под каким, - подлил масла в огонь собеседник, - он может нас контролировать, а мы об этом даже не догадываться.
От услышанного я невольно завертел  головой по сторонам в поисках отверстий для наблюдения за нами.
- Не беспокойтесь, это единственная комната, которая не просматривается. Мы с ним здесь иногда и встречались для обсуждения планов поиска… Да не смотрите вы так на меня, Александр, - произнёс Питер после небольшой паузы, увидев мои округлённые глаза, - это были обычные встречи деловых людей. Для меня оказалось большой неожиданностью, что он решил уменьшить число претендентов на сокровища. Я его отговаривал, а у него в голове что-то заклинило при виде этого богатства. Признаюсь, что тоже испытал лёгкое головокружение от всех этих сверкающих красот в сундуке, но безумие быстро прошло, когда сокровища улетучились с глаз моих, так что он меня в некотором роде спас. Когда Жак умер, подумал – спился, а когда Мишель умер, сразу решил, что оба отравлены, покушение на Жанну окончательно заставило меня объединить свои усилия с вашими. Он и до вас может добраться, да и мне, наверное, несдобровать.
- Почему, вам, наверное, а другим – обязательно. Да и кто это – ОН!?
- Дело в том, что это мой родственник, брат, точнее сказать, двойник.
- А-а-а, - протяжно вырвалось у меня, - теперь понятно, кого видел в склепе под видом памятника.
- Да, под видом памятника пред вами предстал он, а что ему оставалось делать, вы свалились ему чуть ли не на голову. Брат еле успел сообразить занять единственное пустующее место возле крайнего гроба, накинув на себя покрывало с соседнего мраморного изваяния. Он с напряжением слышал ваши шаги, а когда вы оказались рядом, то не выдержал и слегка приоткрыл веки, чтобы посмотреть, надеясь, что это останется незамеченным под покрывалом, да ещё при очень слабом освещении. Вы же каким-то непостижимом образом ухитрились это заметить по причине ветхости покрывала, но эффект был настолько для вас ошеломляющим, что вы бежали сломя голову и тем самым спасли себе жизнь, иначе ему пришлось бы вас убить. Так что, трусом быть, иногда даже жизненно необходимо. В таких случаях говорят, что вы родились в рубашке.
- Спасибо, за хорошие новости. Вы окончательно вернули меня, как говорят, в свою тарелку, а то действительно стал подозревать, что у меня, наверное, галлюцинации. Знаете-ка что, расскажите всю эту предысторию с самого начала, а то уж очень всё здесь закручено, а я с удовольствием послушаю, надо отдать вам должное, как превосходному рассказчику.
Ухмыльнувшись в ответ с видом почти обречённого, графский наследник начал свой рассказ с далёкого 1917 года:
- После того, когда свершилась, как у вас говорят – Великая Октябрьская Социалистическая революция, мой дед понял, что пора уезжать из России, пока выезд доступен всем желающим без проблем. Назначили день выезда, но за два дня до обговоренного срока пропал управляющий и не появился, хотя отъезд отложили на три дня. Задерживаться более сочли нецелесообразным и оставили родовое имение, как оказалось, навсегда, хотя надеялись вернуться. Имевшихся с собой ценностей хватило на то, чтобы обустроиться на новом месте и быть всё время, как говорится, на плаву. Умер дед скоропостижно перед второй мировой войной в Швейцарии, где мы в то время жили, завещав всё своей жене, то есть, моей бабушке. Когда у вас началась перестройка и разрешили свободный въезд - выезд через государственную границу, я приехал навестить имение, тем более, что основную часть драгоценностей дед спрятал здесь. Узнав по приезде, что рабочие нашли пустой тайник в здании, в котором почему-то оказалось пара тетрадей, решил обязательно заполучить их с надеждой, что они имеют какое-то отношение к кладу. Было предположение, что ценности похитил управляющий, который неожиданно куда-то подевался незадолго до отъезда всего семейства из России. Два года спустя после моей поездки на родину предков, бабушка вдруг вспомнила при очередном просветлении памяти, что клад старый граф куда-то перепрятал, в поисках которого я вновь приехал в Россию. Купить имение не было никакой возможности: непомерно огромную цену назначили, вот почему мне и пришлось заняться киносъёмками, чтобы иметь доступ для обыска здания. Вдруг неожиданно появились вы по причине случайной смерти сторожа, так что мы с самого начала знали, что вы следователь, так как брат – двойник уже три дня находился в невосстановленной части церкви в поисках подземного хода, и, выйдя ночью прогуляться, наблюдал, как вы чуть до смерти не довели старушку. Его-то вы и заметили среди памятников, он и в колодец спускался, только мне пришлось взять это на себя, что бы не вызвать подозрение в присутствии ещё кого-то. 
- Значит, это ваш братец зашёл следом за нами в здание? – спросил я утверждающе, решив тоже блеснуть эрудицией, - а потом подслушивал у дверей комнаты, в которой мы с Аликом находились.
- Да, конечно, - съязвил Питер, - и вы тоже оказались превосходным рассказчиком. Он с удовольствием вас послушал, - добавил с иронией собеседник.
- А теперь, позвольте, дальше попробую, как превосходный рассказчик, сам рас- сказать ход событий. Вы со своей компанией проверили в ночное время весь особняк под предлогом видеосъёмок, объясняя это тем, что торопитесь, мол, время – деньги, но не всё получилось, иначе вы не послали бы водителя привезти для поиска металла и пустот более мощную аппаратуру, сказав, что это прибор для настройки видеокамеры.
- Как вы догадались? – спросил Питер, впервые удостоив меня уважительным взглядом.
- А для чего вы брали этот прибор в парк, но при этом не брали с собой видеокамеру? Наверняка, для поиска пустот под землёй, да и замеры вы делали в парке с ориентировкой на расположение подземных ходов, хотя об их расположении можно было всего лишь предполагать по записям в хозяйственной тетради. А то, что вы не пустили меня в две комнаты в особняке, видимо, там были заметны следы поиска?
- Да, -  протяжно согласился собеседник,  в одной стене прибор показывал наличие металла по всей площади с обеих сторон. При снятии штукатурки оказалось, что она была укреплена металлической сеткой с обеих сторон. Не ломать же всю стену. Вот и пришлось привезти более мощную аппаратуру.
- Ну, если вам досконально известно расположение всех лабиринтов, давайте разработаем план действий и вперёд, - вымолвил я на одном дыхании, радуясь приближающейся развязке.
- План подземелья находится у брата. Вы знаете, что мы нашли старинные серебряные часы в останках управляющего. Так вот, на внутренней стороне задней крышки была выгравирована подробная схема. Мы это увидели вечером, в тот же день, когда корпус очистили от окиси. Брат эти часы взял для дела, а копии схемы у меня нет. Да и наткнулись на них случайно. Хотели проверить, не похитил ли управляющий сокровища, оказалось – нет, пусто вокруг него было. Ну, вот и всё, а остальное вы знаете, - закончил Питер.
- Да, интересную вы мне историю рассказали - приключенческую. Теперь надо составить подробный план подземных ходов по памяти, это будет несложно с учётом имеющейся  информации.
- Но я смогу обозначить расположение только тех ходов и пустот, которые нашёл на местности. а в сравнении с изображением на крышке часов, как мне помнится, их было несколько больше.
- Ничего, главное – попасть куда надо, а там разберёмся.
Питер закивал головой в знак согласия:
- Конечно, но хотел бы предупредить вас: мы с братом настолько похожи друг на друга, что если вдруг, неожиданно встретите на пути меня, то это не будет означать, что это действительно – я.
- Это значит, что если бы сейчас на вашем месте был он, то я не определил? – уточняю, пристально вглядываясь в собеседника.
- Даже не надейтесь.
- В таком случае, надо договориться об условном сигнале, например - вы можете взяться, как бы невзначай, левой рукой за мочку правого уха. Да и вообще непонятно, что он с нами так долго возится, мог бы просто перестрелять кого надо. Кстати, у него есть оружие?
- Нет, так как он состоит в религиозной секте, запрещающей брать в руки оружие, а яды – это совсем другое дело в его понимании.
- Спасибо, Питер, хотя бы за одну хорошую новость, что нас не убьют сразу, но в таком случае, мы будем умирать долго и мучительно от отсутствия пищи, но зато с надеждой, что нас, может быть, спохватятся через некоторое время.
- Не надейтесь, мой брат, наверняка, показывается периодически на глаза сторожам под видом Питера и даёт им какое-то объяснение о причине нашего отсутствия. Он мастер на такие игры, нередко разыгрывал знакомых, зная все мои привычки. Можете не сомневаться на этот счёт в его способностях.
- На чём основана ваша уверенность, - спрашиваю с нескрываемой надеждой в голосе, услышав дополнительное подтверждение о наличии запасного выхода.
Затягивая с ответом, собеседник подошёл к кухонному столу, и, приподняв доску для разделки продуктов, извлёк из-под неё записку.
Быстро прочитав её, протянул мне со словами:
- На этом.
В записке говорилось о том, что брат исправно посещает автофургон под видом Питера, передаёт сторожам привет от всех нас, находящихся на рыбалке на Большой Волге перед предстоящим отъездом и передаёт нам ответное пожелание: «ни рыбы – ни чешуи».
- И неужели никто, и ничего не заподозрит?
- А помните, - продолжал собеседник, - возвращаясь с Аликом с рыбалки, и проходя возле фургона, вы были удивлены бледностью и нездоровым видом моего лица, показавшимся на несколько секунд в окне, -  и увидев утвердительный кивок моей головы, победно продолжил, - так знайте, что это был мой брат, зашедший отдохнуть. Мне же, пришлось на следующий день претвориться больным, чтобы как-то объяснить очень бледный вид лица. Вы же ничего не заподозрили?
В наступившей затяжной тишине, начав почему-то усиленно принюхиваться, Питер стал заглядывать в ящики кухонного стола:
- А вот и передачку принесли,  произнёс он с радостью, увидев в одном из них продукты.
- А вы не боитесь, что они отравлены?
- Вряд ли. Брат ко мне очень хорошо относится,  с этими словами он стал поспешно нарезать полукопчёную колбасу, попросив позвать Жанну, которая всё это время сидела в граненой комнате, напряжённо прислушиваясь к нашему разговору.
Зайдя в помещение с видом человека не раз здесь бывавшим, она с некоторой опаской стала есть, явно полагаясь на слова Питера.
- Да и наверняка он считает, - продолжил наследник,-  что все претенденты на сокровища, кроме меня, разумеется, уже мертвы.
- А как же я?
- Брат Николь считает, что вы не в курсе дела и поэтому не претендент, да и ваша помощь может понадобиться в случае необходимости, хотя некоторые колебания у него относительно вас были, так что, на всякий случай, будьте ко всему готовы.
Но ваш Николь, наверняка, узнает, что Жанна жива.
- Придётся ей на некоторое время играть роль мёртвой, чтобы остаться живой, а брат сейчас в автофургоне, так как посещает его строго в одно и то же время, чтобы создать у сторожей впечатление постоянного присутствия хотя бы руководителя группы, а здесь  появится через час. Если заметит, что Жанна жива, то попробую его уговорить, что при дележе его доля не уменьшится.
- А как же вы ещё и мне обещали двадцать процентов.
- Обещал, обещал, - раздражённо ответил Питер, покосившись на помощницу, - когда вопрос касается жизни и смерти, то я готов пойти на какие-то издержки.
- А где Жанна будет изображать мёртвую.
- В граненой комнате, а когда он в этом убедится, то, наверняка, выйдет из укрытия, показав нам таким образом путь к спасению, а вы, Алекс, никоим образом не показывайте виду, что знаете о существовании потайной комнаты и наличии продуктов питания.
 Определившись с планом действия, я решил присоединиться к трапезе, окончательно уверовав в пригодности пищи к употреблению, а утолив голод, забрал с собой бесцеремонно часть продукции и удалился, сказав, что вернусь, как только спрячу про запас.
Вернувшись через непродолжительное время и, застав в гранёной комнате теперь уже своих сообщников за обсуждением плана совместных действий, решил намного облегчить задачу для женщины, предложив ей претвориться смертельно отравленной, то есть обречённой, на случай если Николь решит проверить пульс, иначе наш обман будет раскрыт, а этого нельзя допустить.
Брат Питера появился в примерно обозначенное время, но не из потайной комнаты, а из тоннеля, по которому приходили и мы, хотя звука шагов не было слышно, что говорило об использовании секретной части лабиринта.
В комнату вошёл человек – точная копия Питера настолько, что стоило бы на пару секунд закрыть глаза, то уже не было возможности определить – кто из них кто, если бы не болезненная бледность на лице, которое мы и видели с Аликом в окне автофургона. Если бы не это обстоятельство, бояться пришлось, наверное, обоих, и совершенно непонятно, как выживать в такой ситуации. 
Потратив несколько секунд на разглядывание нас, двойник остановил свой взор на обмякшей фигуре Жанны, едва не сползающей со стула, и навалившейся на стол:
- Что с ней? – спроси он, глядя на брата с невинным выражением лица, -  неужели тоже отравление?
- Похоже, да, - ответил Питер, и желая уйти от обсуждения этой темы, перевёл разговор на меня,-  а вот наш друг, господин Климов Александр Васильевич. Очень понимает ситуацию, в которую мы попали, и желает помочь.
- Прошу извинить, - ответил вошедший, кивнув мне головой, и подошёл к Жанне. - Пульс у неё нормальный, похоже, кризис миновал, -  достав из кармана какие-то таблетки, заставил её проглотить их, дав запить водой. – А теперь давайте перенесём её на диван в соседнюю комнату.
Попросив Питера открыть потайную дверь, попросил меня помочь.
Положив женщину на диван, двойник подошёл ко мне и протянул руку:
- Николь, брат Питера. Вы действительно хотите нам помочь?
Услышав мой утвердительный ответ, он предложил отметить это событие и достал из шкафа заранее принесённую бутылку водки.
Питер, не дожидаясь брата, поспешно стал извлекать продукцию из ящика, стараясь скрыть значительное их отсутствие.
Николь, откупорив бутыль, стал разливать водку по хрустальным гранёным стаканчикам, мерцающих бликами в свете зажженных свечей.
Подняв свою стопку и подождав, когда остальные сделают то же самое, он произнёс слово, -  «прозит», - и поднёс её к губам, с удивлением глядя на протянутую к нему мою руку с алкоголем.
- Извините, Николь, -  сказал я, заглядывая ему в глаза,-  но в России не чокаются только на похоронах, а вы – русские люди, тем более «у себя» в доме, а в нём традиции не нарушались.
Изобразив на лице неловкость, двойник, коснулся осторожно моей стопки своею, и залпом выпив, поставил со стуком на стол, победоносно глядя на меня, как заправский русский.
Поняв, что с этим человеком можно быть, как говорится, запросто, последовал его примеру в отличие от Питера, ставшего отпивать мелкими глотками.
После молчаливого поглощения пищи  в течение нескольких минут, мы пристально и бесцеремонно разглядывали друг друга.
Было ясно, что передо мной решительный человек с сильной хваткой, умеющий это скрывать, если дело требует.
- Господин, Климов, - произнёс Николь, сверля меня глазами, - нам потребуется от вас помощь, за которую получите хорошее вознаграждение в сумме ста тысяч евро. Удивлены, …тем, что много или мало, или вам предлагал кто-то больше? – с этими словами он бросил взгляд на брата.
Питер, нисколько не смутившись, продолжал смаковать водочку.
- У вас возникает вопрос – за что? – продолжил двойник, переводя взгляд на меня. - Не думайте об этом, берите деньги, когда дадут, и будьте счастливы. Привыкайте жить при капитализме, тем более, что он у вас бандитский. Вопросы будут?
- Будут: гарантии какие?
- Гарантия – это я, да и мы без вас не обойдемся, иначе вы давно бы лежали на деревянной скамье рядом с двумя другими в подвале. Такой ответ вас устроит?
- Устроит, тем более, что другого выбора у меня, как понимаю, не предвидится, - отвечаю, почувствовав всей своей кожей его смертельную решительность.
- Абсолютно верно, удобно иметь дело с умным человеком, прекрасно осознающим границу дозволенного. Мы должны уйти отсюда завтра утром, до рассвета. Сейчас ровно четырнадцать часов.
- А трупы вы здесь конечно оставите?
- Разумеется, на родину не повезём.
- А у вас не возникло желания  с братом жить в имении предков? Красивейшие места, сами видите.
- Возникло. Возможно, скоро его купим.
- Вам большие деньги потребуются. 
- Господин, Климов, вы не можете удержаться от профессионального любопытства. Это говорит о том, что вы умный человек. Значит, нам всем обоюдно повезло. Мы все оказались в нужное время в нужном месте к обоюдной выгоде.
Беседа постепенно принимала всё более банальный разговор, за которым незаметно опустела бутыль. Выпивка пошла Николю на пользу, он порозовел, и, что самое пренеприятное, стал неотличим от брата.
- А теперь, - сказал двойник мягким захмелевшим голоском, - мы проводим вас в секретную часть подземелья. Извините, вам придётся завязать глаза, да и мобильный телефон оставьте здесь на столе, нам всем так будет спокойнее. 
Николь снял платок с шеи спящей женщины и, сложив его несколько раз, завязал мне глаза. После чего в помещении послышался шум, похожий на перемещение мебели. Меня подхватили под руки и повели, остановившись через десять шагов с последующим снятием повязки.
Взору предстало помещение, оформленное также со вкусом, как и предыдущее, отличие было лишь в наличии старинных ружей и пистолетов в дубовом застеклённом шкафу, которые помимо своего прямого назначения выполняли ещё роль дополнительного оформления помещения, да в размеренном тиканье настенных часов, нарушающем вековую тишину.
Наличие оружия оказалось неожиданностью. Питер, которого я отличал только по одежде, поймав на себе мой взгляд, дал понять мимикой лица, что сам здесь впервые.
Из комнаты выходили три тоннеля. Недалеко от них, на полу лежали четыре картонных коробки, перетянутых несколько раз скотчем, да небольшая тележка наподобие тех, с которыми ходят на рынок. Все эти предметы выглядели современным безобразием на фоне романтического изящества столетней давности.
- Представляете, - опять заговорил двойник, - порох по настоящее время сохранил свои свойства, а вот пуль почему-то не оказалось.
- Не может быть,-  возразил я, - порох давно должен был потерять свои свойства.
Николь молча достал из шкафа металлическую коробку, взял из неё щепотку тёмных крупинок и высыпал на широкое лезвие ножа, вытащенного из ножен на поясе, потом, достав зажигалку, чиркнул и поднёс пламя к порошку, вспышка озарила на мгновение комнату, характерный запах сгоревшего пороха распространился в воздухе, раздражая ноздри.
Удовлетворившись произведённым эффектом, Николь, обратив наше внимание на тоннели, сказал, что один из них имеет выход в парк, а ключ от люка находится у него. С этими словами достал из кармана ключ, тот самый, пропавший из винного погребка, и, покрутив им в воздухе, спрятал обратно, давая понять, что всё в его руках.
После этого он подошёл к Жанне и проверил у неё пульс:
- Слава богу, обошлось, - произнёс тихо с видом человека, испытавшего облегчение. -  Пусть она отдыхает, а я проведу вас по нашей будущей собственности.
Собственность оказалась довольно-таки скромной, она состояла из некоторого количества подземных переходов, взаимно пересекающих друг друга и заканчивающихся тупиками за исключением наличия единственной комнаты в конце одного из тоннелей, обставленной скромной деревянной мебелью, и, возможно, являющейся выходом на долгожданную волю.
При передвижении по одному из переходов Николь решил продемонстрировать нам свои возможности в использовании тайных ходов, неожиданно куда-то пропав, успев на секунду раньше нас свернуть за угол длинного пустого тоннеля, и также неожиданно появившись за нашими спинами.
 Вернулись мы в исходное помещение неожиданно, застав Жанну сидящей за столом в напряжённом ожидании. Продолжать изображать умирающую явно не имело смысла, так как на продолжительное время эта роль уже не подходила.
- Поправилась? – спросил Николь, и, не дожидаясь ответа, добавил, - вовремя. Завтра утром мы должны отсюда уйти. Сейчас мы с братом на несколько часов сходим в село, ужинайте без нас, если задержимся. А вы, Климов, надеюсь, поняли, что без меня вам выхода не найти, так что сидите и спокойно дожидайтесь нас.
Выждав назидательную паузу, он поставил две картонные коробки на тележку и повёз их в средний тоннель, предложив брату остаться в комнате.
- В них – клад,  прошептал Питер, как только его двойник скрылся в тоннеле, а потом приложил указательный палец к губам, показав взглядом на стены,  призывая всем своим видом к осторожности.
Николь вернулся неожиданно быстро, погрузив оставшиеся коробки, и увёз, забрав брата с собой, и мой телефон – тоже.
Минуты две мы сидели с Жанной молча, вслушиваясь в удаляющиеся шаги. Наступившую тишину нарушили шорохи из предыдущей комнаты. Так обычно шуршат мыши или крысы. Женщина инстинктивно поджала ноги, как будто ожидая нашествия полчищ грызунов.
- Сейчас их погоняю,  заверил её,  буду рад хотя бы чем-нибудь заняться.
Выйдя в предыдущую комнату через неплотно прикрытую потайную дверь, принялся добросовестно обстукивать все шкафы и шкафчики, добиваясь нужного результата. Потратив на это минут пять, вернулся обратно в комнату, попросив Жанну спокойно реагировать на все звуки, тем более, что скоро всё закончится.
Все мои попытки разговорить её заканчивались неудачами, она замкнулась в себе, заняв, как говорится, круговую оборону. Я стал чаще выходить прогуляться по подземелью, сказав, что тяжело ждать молча неизвестности.
Ужинали не разговаривая, каждый сосредоточенно думал о своём. За всё время трапезы она ни разу не взглянула в мою сторону, хотя чувствовал, что ни одно моё движение не остаётся незамеченным для её внимания.
 Послышались отдалённые звуки шагов из тоннеля, через который накануне братья близнецы отправились в село.
Человек явно спешил, судя по частоте шаркающих шагов.
В комнату почти ввалился Питер, раскрасневшийся от быстрой ходьбы и алкоголя, что было заметно по специфическому блеску глаз. Около минуты стоял на месте, стараясь побыстрее отдышаться. Наконец это ему удалось, судя по тому, что перестал бесцеремонно разглядывать нас, и сосредоточил взгляд на моём лице. Подошёл ко мне, наклонился, взял под руку и слегка стал увлекать в сторону выхода в предыдущую комнату.
Как только вошли и за нами закрылась потайная дверь, мой слух резанули слова, пропитанные возбуждением и алкоголем:
- Николь хочет твоей смерти!
Я молча смотрел в глаза прилично выпившего человека, пытаясь осмыслить сказанное: не ослышался ли. Нет, не ослышался, выражение его лица не оставляло никаких сомнений на этот счёт. За что, мучительно металось в моей голове.
- Меньше будешь знать, дольше будешь жить, так, кажется, у вас говорят,-  как бы поняв мои думы, - произнёс с чёрным юмором Питер.
- Вы хотите сказать, что он знает о нашем с вами разговоре о сокровищах?
- Да. И о ваших двадцати процентах тоже.
- От кого?
- От меня! А что мне оставалось делать. Мы с вами договорились об одной оплате за услуги, а он назначил вам жалкие крохи. В серьёзных делах так не поступают. Вы можете обидеться и предпринять что-то непредвиденное, а скупой в итоге всегда платит дороже. Ну, в общем, не уверен я в нём.
- Но вы же знаете теперь выход на поверхность?
- Знаю где, но нечем открыть. Он меня вывел и завёл обратно, а сам остался с машиной на поверхности, ждёт, когда стемнеет.
- А брат не боится, что вы расскажете мне?
- Сам не знаю, что подумать, то ли он мне доверяет, то ли поставил на вас крест и решил, что вы отсюда живым не выйдете ни при каких, обстоятельствах.
- В таком случае, Питер, мне придётся воспользоваться оружием из шкафа, слава богу, порох сохранил свойства, но нет пуль.
- Алекс, я нашёл несколько пуль в одном из ящиков, надо успеть зарядить пистолеты, пока не вернулся брат. Я же говорил вам, что у него мозги клинит, когда дело доходит до сокровищ, к тому же у него паранойя, это может быть опасно для всех.
Мы, не сговариваясь, стали выкладывать на стол пистолеты в количестве четырёх штук и банку с порохом. Засыпали порох в дуло, хорошо утрамбовав пыжами из бумаги, после чего Питер стал загонять пули, так же старательно утрамбовав самодельными пыжами.
Жанна с недоумением смотрела на наши приготовления.
- Похоже, мы в опасности, дорогая, - произнёс Питер на ходу, мельком взглянув на женщину, -  не говори Николю о наших приготовлениях.
Мы едва успели спрятать под одеждой по паре пистолетов и убрать следы приготовления, как послышались шаги приближающегося человека. Он шёл размеренно, не спеша, как ходят уверенные в себе люди.
 Мне казалось, что воздух становился более упругим по мере приближения шагов. Несмотря на ожидание, появление Николя было неожиданным, настолько было велико напряжение.
Он вошёл лёгкой походкой, как бы играючи, с улыбкой. Поглядев на нас, как будто давно не видел, произнёс:
- Через несколько часов уедем, предлагаю отметить это…горячим кофе, - добавив после небольшой паузы. - Вам хороший кофе сейчас покажется не хуже алкоголя. Кто хочет?
Дружное молчание было в ответ.
- Не бойтесь, не отравлено. Климов, вам брат обещал двадцать процентов. Это царский подарок. Мне это конечно не нравится, на раз уж разговор был, то пусть будет так, как сложилось. Жанна, подай чашки.
Дождавшись исполнения своего указания, разлил горячую тёмную жидкость по посуде и отпивая маленькими глотками, стал демонстрировать миролюбие своих намерений, но никто не решался последовать его примеру.
Неожиданно сдали нервы у Питера:
- Отравить хочешь? Один всё забрать хочешь? Не выйдет. Пей один свой кофе, тем более, что у тебя есть противоядие, которое давал Жанне.
Глаза Николя блеснули гневом, выказав, таким образом, злость от неожиданных слов брата.
Но далее Питер повёл себя неожиданным образом уже и для меня, вытащив пистолет, и, направив его на брата:
- Отдавай ключ от выхода и показывай, как отсюда выйти, только тогда поверю, что ты оставил свои намерения расправиться с Алексом. Я не хочу становиться соучастником твоих преступлений. 
Николь продолжал молча пить кофе с видом человека, не реагирующего на зудение комара, демонстрируя, таким образом, своё доминирующее положение в данной ситуации.
Допив, с легким стуком поставил чашку на стол, как бы ставя точку в этом затянувшемся деле.
Брови двойника плавно поползли вверх, выражая удивление:
- Я, отравил. А, разве, они не отравились вином, приобретшем за много лет неизвестные свойства? А, может быть, вы их отравили? – и, сделав некоторую паузу, добавил с видом прозревшего человека. - Господи, как же я не догадывался, да это вы погубили обоих. Слава Богу, что успел помочь Жанне, а теперь хотите во всём обвинить меня! Вы хотите отстранить меня от дела? Не выйдет у вас ничего!
После этих слов Николь не спеша встал, подошел к входу в средний тоннель, и, неожиданно вытащив из кармана пистолет, произнёс: 
- Я буду защищаться, чего бы это ни стоило, даже если мне придётся нарушить заповедь и применить оружие.  После этих слов демонстративно выстрелил в потолок и, резко развернувшись, бросился в тоннель .
Замешательство с нашей стороны длилось мгновение:
- Скорее за ним! – крикнул Питер. - Не дать ему уйти, иначе, мы можем навечно остаться здесь.
Мы устремились следом, ориентируясь в темноте на шум удаляющихся шагов. Главное в данной ситуации было – не отстать, так как мы могли потерять его в лабиринтах. Фонари взять мы не успели.
Добежав до конца тоннеля, я услышал звуки, и остановился на секунду, чтобы оценить ситуацию, и едва не был сбит Питером, который проскочил мимо меня и, повернув направо, побежал на шум. Послышалась возня, похожая на борьбу. Поспешил к ним на помощь и, чтобы быстрее оценить ситуацию, решил осветить тоннель вспышкой, сопровождающей выстрел из старинного оружия.
Выстрелив в пол перед собой, увидел на мгновение двух борющихся людей, и во вновь наступившей темноте раздался стон.
Подняв с пола фонарь Николя, который я успел заметить, осветил ужасную картину:
Питер сидел на полу, вцепившись в брата, у которого вся голова была залита кровью.
- Господи, как же это случилось, я же стрелял в пол!
Питер отшатнулся при виде всего этого от мёртвого тела. Тяжело поднявшись с пола, он молча стоял рядом со мной, осмысливая случившееся, потом склонился над телом и вытащил из кармана погибшего ключ.
- Вот он, путь к свободе, - произнес он, шагнув к стене.
 Вставив ключ в скважину между кирпичами, повернул его и потащил как за ручку на себя, открыв таким образом потайную дверь, закамуфлированную под кирпичную кладку наподобие дверей в подвале под особняком. 
В подземелье ворвалась прохлада с запахами от рядом расположенного водоёма.
Втянув жадно ноздрями воздух, я шагнул к проёму.
- Стоп, -  произнёс торопливо «подельник», быстро закрыв дверь на ключ, - теперь мы должны вернуться в комнату и обсудить создавшееся положение.
Мы застали Жанну на том же месте, она как бы приросла к нему, превратившись вся в тягостное ожидание. Её глаза, то с надеждой, то с тревогой постоянно ловили взгляд шефа.
Он как бы не замечал её, вальяжно расположившись в кресле, давая понять, кто сейчас – господин положения:
- Садитесь, Алекс. Мы сейчас должны сразу расставить все точки над «i», тем более, что времени у нас лишнего в запасе нет, а суть дела такова, что вы убили моего родного брата. За что вас, как убийцу, могут посадить в тюрьму, и надолго, и вашей карьере конец. Я же вас не сдам, потому что вы мне нужны, ну и как бы поточнее сказать, мы с вами стали, вроде бы, братьями по крови. За это вы будете  преданы мне, как собака и никакой самодеятельности. Договоренность о вашей доле в деле остаётся в силе. А вы, Жанна, - обратился он к женщине, - успокойтесь, и не закрывайте себе рот ладонью, расслабьтесь и радуйтесь, что всё так хорошо закончилось. Брат хотел убить вас, как и поступил с двумя другими. Вас спас случай, скажите ему спасибо. Надеюсь, что всем всё ясно. Вопросов не будет?
- Будут, - вставил я слово.
- Какие? – спросил наследник больше для проформы, чем из любопытства.
- Это вы подсыпали яд  Жаку и Мишелю!? Вот вас за это и будут судить, а меня не за что, так как никого не убивал.
- Что за вздор вы несёте? – ответил наследник, меняясь в лице.-  Вы убили человека, а теперь хотите повесить это на меня?
- Ничего вешать на вас не буду. Ваш брат жив.
Питер, словно заворожённый смотрел на меня, опуская руку в карман.
- Вы имитировали убийство своего брата мною, чтобы повязать меня, как вы говорили, кровью, и сделать таким образом безропотным винтиком в вашей грязной игре. Вы заранее специально показали мне наличие пороха, но не учли, что бездымного, какого в давние времена не было, и значит, принесённого сюда вами заранее, чтобы холостой выстрел, состоялся. 
- Но пули я заряжал в пистолеты при вас.
- Вылепленными, вероятно, из пластилина?
Накал оцепенения Питера достиг предела, который разрядил вошедший Николь, облитый чем-то красным:
- Жаль. Очень жаль, Климов, что вы не захотели быть с нами. Придётся вас убить, произнёс он как-то буднично и привычно, как будто делал это каждый день, доставая пистолет из кармана. – Перед смертью удовлетворю ваше любопытство, чтобы умирали с осознанием, что не зря прожили свои последние дни и выполняли свой долг честно и до конца. Так вот, Жака и Мишеля отравил Питер, а не я. Они сделали своё дело и были нам больше не нужны, так как были обычными пешками, которыми рано или поздно всегда жертвуют в большой игре, а вот Жанну отравил я, случайно. Яд был насыпан в ваш термос и предназначался только вам, о чём я не смог своевременно предупредить брата, почему он и согласился дать вам 20 % от клада, желая найти в вашем лице союзника, посчитав, что опасность угрожает и ему, но вы остатки кофе в своём термосе уступили женщине, Кстати, вас тоже не хотел отравить, а только попугать, чтобы подтолкнуть к покушению на меня в целях собственной самозащиты. Когда же этот план не удался, нам пришлось разработать другой, вполне приличный.
Но выстрел был сделан мною в пол,  не уступал я, даже стоя на краю обещанной могилы.
- А рикошет, господин Климов, вы же знаете прекрасно, что пули любят рикошетить и попадать туда, куда нужно. Ну хватит, - наконец произнёс Николь, посмотрев на часы, -  пора расставаться. Надеюсь, удовлетворил ваше последнее желание – узнать правду?
- Удовлетворили. На суде пригодится для свидетельских показаний.
- На том свете эти свидетельские показания вам пригодятся, Климов, но без меня, я то на этом остаюсь.
- Подождите минуту, сейчас покажу вам свидетеля на этом свете.
- Ну и где он?  Что-то не вижу никого. Надо признать, что вы хорошо держитесь, даже жаль расставаться.
- Да вот он, -  произношу театрально, показывая рукой на дверь, ведущую в предыдущую комнату, -  войдите.
Дверь стала медленно, с поскрипыванием отворяться, как от сквозняка, приковав оцепеневшие взгляды всех присутствующих.
В дверной проём вошла, заполнив его всем своим телом, фигура человека, точнее говоря, тень от человека, настолько было неприглядно зрелище. Бледное, осунувшееся, почти бескровное лицо, с ввалившимися, лихорадочно горящими глазами почти покойника, смотрело на находящихся в комнате.
Эффект был впечатляющим даже для меня, что же говорить о других, узнавших в нём Жака.
Паралича, охватившего присутствующих  на несколько секунд, для меня оказалось достаточным, чтобы, бросившись к Николю, вырвать у него пистолет из ставшей безвольной руки.
Насладившись произведённым эффектом, я решил доконать присутствующих своим откровением:
- Как видите, не одни вы можете удивлять. Жак остался жив тоже благодаря его величеству – случаю. Он выпил большое количество алкоголя, который и нейтрализовал яд, но возвращение к жизни шло долго и мучительно,  почти с того света. Так что, Питер, вы оказались правы, когда два дня назад стали доказывать мне, что он жив, хотя его тело куда-то пропало, так как точно знали в отличие от меня, предположившего наличие ещё кого-то в подземелье, что его никто не перетаскивал. Вы никоим образом не могли допустить, чтобы следователь стал искать подтверждение присутствия посторонних людей. И испытал не меньший шок, чем вы сейчас, когда Жак разбудил меня ночью в погребке, но ещё больший шок испытал оттого, что он рассказал о сговоре двух братьев, подслушав случайно их разговор, находясь в обездвиженном состоянии. Вот ему и носил бутерброды и колбасу. Он случайно чуть не выдал себя раньше времени, и мне пришлось выйти к нему в предыдущую комнату, сказав Жанне, что иду погонять мышей. Как хорошо, что вас в это время не было в подземелье. Да и о намерении подставить меня под ложное убийство мне было заранее известно в общих чертах, о фактах догадывался уже по ходу дела. Так что, Жак, присоединяйтесь к компании, сколько можно в подвале претворяться мёртвым, пора быть с живыми. А вам, Николь, спасибо, что вы заставили меня телефон оставить на столе. Жак уже воспользовался им и скоро будет милиция. А теперь, Питер, ключ на стол и все трое с Жанной идите к выходу.
Братья, дождавшись, когда женщина подойдёт к ним, вошли с нею в тоннель. Сопровождая их, пригласил Жака жестом последовать за мною. Свет из моего фонаря освещал спины впереди идущих, казавшиеся зловещими под тёмными нависшими сводами.
Заметив, что бывшие компаньоны ускорили шаг, я потребовал убавить скорость, что они и сделали, в результате чего расстояние между нами быстро сократилось до небезопасного для меня на секунду раньше, чем успел об этом подумать.
Идущий последним Питер, резко развернулся в мою сторону, и выстрелил из старинного пистолета в направление моего лица, обдав сильным жаром, и ослепив глаза яркой вспышкой.
Ошарашенный выстрелом, услышал шаги убегающих людей, и предпринял преследование, но время было упущено: где-то в стороне раздался лязгающий звук металла и всё стихло, - их нигде не было.
Обескураженный случившимся, я открыл потайную дверь.


Третий понедельник августа 200… г.

Выйдя, наконец, на свежий воздух к людям, под ослепляющим ночным светилом в россыпи ярких звёзд в бездонном ночном небе, увидел три милицейские машины и группу людей, среди которых был мой шеф и верный друг Алик, помогший, как узнал позже, правильно определить выход из подземелья.
Быстро был организован поиск беглецов, но они, как в пропасть канули, только к вечеру, после тщательного обыска был найден другой выход из подземелья, но время было безвозвратно потеряно, да и выходом этим, как мы поняли, они не воспользовались, да и сколько их ещё будет, никто не знает.
Так называемых моих компаньонов найти в последующем оказалось невозможным, и не удивительно, так как они не числились в родне известной графской фамилии, а оказались очень ловкими и умными людьми, умеющими добывать нужную информацию.
С таким соперником было даже интересно.
Что же касается сокровищ, то я их все сдал государству, во всяком случае, те, что обнаружил в коробках, прославив в результате этого своё управление, и сам стал местной знаменитостью, а один местный писака решил написать об этом книгу, ну что же, пусть попробует, может, получится.
За сданные ценности мне выплатили причитающиеся двадцать пять процентов от их стоимости.
Жака судили и приговорили к условному сроку, но, как говорится, не зря страдал, так как я отдал ему половину от вознаграждения, потому что считаю себя обязанным ему своей жизнью. 
А ещё посчитал себя обязанным посетить на следующий день местную сельскую церковь, находящуюся рядом с особняком.
- Да ты же не верующий, - сказал Алик, повстречав меня на пути.
На что получил мой ответ:
- Я точно знал раньше, что Бога нет. Теперь точно знаю, что не знаю этого. И, наверное, когда человек остаётся один, то Бог с ним, хотя он об этом и не догадывается, а иначе, как объяснить, что в минуты безысходности человек обращается только к нему. Поэтому и иду в церковь. Поставить свечку.
Да, чуть не забыл. Судьба уготовила мне неожиданную встречу с бывшими «компаньонами», но то уже совсем другая история.
Может быть, когда-нибудь и о ней расскажу.




Конец…?




Примечание:
Иной читатель, прочитав настоящую историю, подумает: поздно писать начал, а я бы ответил: «поздно» - понятие относительное, и у каждого свой срок на этот счёт.