Последние месяцы моей жизни

    Может быть эта маленькая история кому-то покажется странной или слишком откровенной, грустной, мрачной и не нужной.  Но я в жизни никогда не лицемерила, всегда в лицо говорила всё, как я понимаю и думаю. Поэтому и сейчас хочу поделиться и рассказать о том, какие душевные мучения, грусть и тоску испытывает человек в последние дни своей жизни. Конечно, у разных людей всё складывается не одинаково. И счастливый тот человек, который уходит из жизни без памяти, при полной парализации, или при внезапной остановке сердца. А если ты заешь, что ты вот, вот отойдёшь в иной мир, если у тебя ясный ум и сохранилась память, то как трудно расставаться с любимыми тобой людьми, какой острой болью наполняется твоё сердце, когда ты знаешь, что их ты видишь в последний раз. И как же они будут жить без тебя, какую не восполнимую утрату ты им принесёшь? От этих мыслей жгучая тоска заполняет тебя всю  от головы до кончиков пальцев, и ты знаешь, что изменить что-либо нельзя, что от тебя уже ничего не зависит.
   Мне пошёл 79 год. Многие говорят, то это много, а мне, кажется, очень  мало. Ведь жизнь пролетела как одно мгновение. Только вчера я бегала босоногой девчонкой, дралась с ребятами, таскала девчонок за волосы, они дразнились. Потом школа, самая счастливая безмятежная пора. Да, были голодовки, вечная нищета, пьяный отец, который скандалил и матерился так, что стёкла дрожали в окнах. Но я почти не замечала всего этого.
    Я долгое время хотела стать актрисой, готовилась поступать в московский ВУЗ. Но я не решилась оставить парализованного  отца и больную мать.  И вот я в местном институте учусь на агронома. В студенческом театре я стала примой, кумиром всего института. Выступала на сценах в родном ВУЗ е, в местном и областном драматическом театрах. Режиссёры мне советовали бросить институт и уехать в Москву. Но я опять не решилась. Так моя радужная мечта рассыпалась и превратилась в пепел. Я всегда любила литературу, искусство. Начала писать стихи, рассказы, но никому их не показывала, кроме своей подруги и мамы.
  На втором курсе я страстно влюбилась. У нас была взаимная горячая любовь. Мы ходили как пьяные от счастья, никого вокруг не замечали. На следующий год поженились и на четвёртом курсе родилась дочка. Дальше работа на производстве, аспирантура и 40 лет преподавателем в родном институте. Всё свободное время мы с мужем любили быть на природе, нас не тянуло ни на море, ни в санаторий. Мы бродили по всем окружным лесам, любовались закатами, слушали трели соловьев. И даже жили в лесу весной, летом, осенью и зимой на туристической базе. Это была чудная, не забываемая пора.
   А сейчас тоска, тоска да такая, что весь мир для меня стал серым, потерял все прелести красок. И это тоска сидит в каждой клеточки моего тела. Я места не нахожу, не хочу ничего делать, мне ничего не интересно. Я стала быстро худеть, за два месяца потеряла больше 12 кг веса, вся кожа на лице и руках стала морщинистой. Но я люблю всё также своего мужа, как и любила его в юности. Я и сейчас готова отдать за него свою жизнь, дороже его у меня нет никого на свете.
   Я, наверное, всё же больна, но я не чувствую больших болей. Болят суставы, мне трудно ходить, но это уже давно. Мой Алёшка очень за меня волнуется. Он меня любит, я знаю и не сомневаюсь в его любви ко мне ни на минутку, ни на секунду. Мы прожили в любви и согласии почти 59 лет, и всё как вчера. Прошли все поликлиники и больницы в нашем и в областном городах и ничего серьёзного не находят.
   Я знаю от чего «навалилась» на меня такая тягучая тоска. Четыре года тому назад мы потеряли нашу единственную дочку. Она умерла в 52 года. Это меня бог наказал за те преступления, которые я совершила по молодости и своей глупости, я убила двух маленьких детей, сделала два аборта. Первый аборт был через 10 месяцев после рождения нашей дочки. У меня не было грудного молока. Да, тогда нам было очень трудно. Мы жили по существу на наши крошечные стипендии, да к тому же, мама сильно болела, а она няньчилась с нашей дочкой. Ведь мы ходили на занятия, сдавали экзамены, учились. Мама меня уговорила пойти на аборт, а муж промолчал и я дура согласилась с их доводами. Это не оправдание, нет — это преступление.
   Второй аборт был, когда я сама болела непонятной болезнью. У меня была такая слабость, что я падала на дороге и отключалась на миг. Врачи ничего не находили, не знали чем меня лечить. Потом мы случайно обратились к одному, только что приехавшему к нам в город неврологу. Он взялся меня лечить, сказал, что предположительно у вас какое-то редкое заболевание мозга  /я не могу сейчас вспомнить/ и через полгода все симптомы моей болезни исчезли, больше они никогда не повторялись. Но второго-то ребёнка я опять убила! Нет мне никакого прощения!
    И вот мы остались одни. Были бы у нас ещё дети, уж кто-нибудь всегда был бы с нами, или недалеко, чтобы почаще слышать добрые слова, ощущать поддержку и всегда верить, что придут на помощь. У меня все годы была любимая работа и все эти годы я любила своих студентов, как детей. Да, они и сейчас меня поздравляют с днём рождения, присылают письма с приглашением, но не больше. А сейчас мы больные и старые, кто теперь к нам придёт на помощь? Внуки? У них своих забот хватает, да и двое из них живут в другом городе далеко от нас. Конечно, в трудную минуту они все откликнуться и приедут, но это ведь иногда, этого нам мало. А недавно у меня на животе начала выпирать какая-то большая шишка, потом сама исчезла. И так было несколько раз. Мы пошли к зав. хирургического отделения нашей больницы. Осмотрел и не задумываясь сказал о том, что у меня грыжа, выпирает прямая кишка, так как разошёлся после операционный шов. А ведь операцию по удалении матки делала 27 лет тому назад. Странно. Что у меня «разваливается» весь организм?
   За мою жизнь у меня были три серьёзных операций. Первая как раз по удалению миомы на матке. Ввели мне наркотик, разрезали весь живот и началась аллергия, да такая, что у меня пошёл отёк лёгких. Врачи прекратили делать операцию и стали снимать шок. Еле «вытащили» меня, хирург мне сказала, что вы родились «в рубашке». Никаких осложнений не было. Потом было удаление аппендицита, а делали почему-то под местным наркозом, действие его быстро закончилось и я орала и просила врачей прирезать меня, только бы прекратили боли. Операция длилась больше 2 часов, они долго не могли найти аппендикс, он оказался под печенью около позвоночника. Да к тому же один врач был пьяный, а второй никогда не делал операции. Но всё закончилось благополучно. И последняя: отслоение сетчатки глаза с большим радиальным разрывом. Я не могла смотреть этим глазом. Операцию делали в Москве. Такие операции только начали делать и врач предупредила, что шансов на восстановление зрения мало. Так и было. Только один процент зрения сохранили. А теперь и второй глаз слепнет. Я уже боюсь переходить дорогу, помогает муж.
   Приехала моя любимая внучка из Москвы. Она проведает нас каждые 2-3 месяца, звонит каждый день, не забывает о нас. Мы втроём поехали в лес по нашим любимым местам. Это было в конце сентября. Весь лес оделся всеми цветами радуги, от жёлтого до тёмно-красного, почти чёрного цвета. Такой яркой окраски давно не было. Это лес прощался со мной. Я обожала лесные прогулки, для меня он был всегда живой. Я приезжала в лес и обязательно здоровалась с берёзами, дубами, с каждым знакомым мне кустиком, целовала. Я их всех любила и я чувствовала, что они мне отвечали тем же. Они все для меня были родные. Вот и сейчас мы остановились на нашем любимом месте в сосновом бору, выходящему близко к реке. Мы с мужем ещё 35 лет тому назад дали этому месту название «Пицунда». Сейчас вокруг никого не было, а летом здесь целый городок из палаток и домиков. Муж и внучка пошли к реке, а я подошла к краю спуска и увидела знакомый  почти 150 - летний дуб, эти горки , по которым я каталась на лыжах.
    Это было 8 марта. Мы приехали на базу на несколько дней, на весенние каникулы.  Какая я была весёлая, хохотала при каждом спуске с горки и  была безмерно  счастливая. А вечером в городе  начались сильные боли в животе,  я терпела, но муж настоял и вызвали скорую помощь. Через час меня оперировали с приступом аппендицита. Муж всю ночь просидел в больнице.
   И ещё. На всю оставшуюся жизнь нам запомнился тот вечер, когда мы лежали и любились вот под этим дубом. Было середина мая. Поздно вечером, да нет, ночью мы ушли из домика на базе и пошли гулять по лугу около реки.  В лесу ещё цвели отдельные кусты черемухи. Их аромат  будоражил наши души, напоминал нам наши первые свидания, когда мы ходили на сельское кладбище слушать соловушек, а кладбище всё было белое от цветущей черемухи. Для меня черемуха всегда была спутницей нашей любви.
   Луны не было и над нами стоял купол из бриллиантов звёзд. Тишина, только слышно журчание реки на перекате. Где-то вдалеке вдарила щука хвостом по воде. Птиц не было слышно, они спали. Только перед нами иногда проскальзывали тёмные тени. Это были летучие мыши. Мы пошли дальше к нашему любимому месту, к Пицунде. Шли обнявшись и мечтали без конца, вспоминали нашу юность. Вышли на широкий луг и нас окутал терпкий, резкий аромат цветущей крушины, почему-то  они росли  по  краям обрыва, их было очень много. Этот неповторимый запах стелился по всему лугу. Мы были возбуждены ароматами, нашими воспоминаниями. Подошли к этому дубу, а под ним мягкий ковёр из старых дубовых листьев. Мы улеглись. Алёшка меня ласкал, целовал, говорил мне ласковые слова, но я и сама чувствовала, что он меня сильно любит. Такого блаженства, радости, счастья я давно не испытывала. Мне казалось, что всё, что окружает нас: этот дуб, эти кусты, которые наклонились над нами, эти лютики, которые подглядывали за нами — все они радовались вместе с нами.  А ведь нам было за 60 лет. В феврале мы одни отметили за чаем нашу рубиновую свадьбу. Мы тогда прожили вместе уже 40 лет.
   Вся моя жизнь промелькнула как миг. Я всегда была гордая, смелая, чувствительная, страшная фантазёрка, не переносила ложь, обман, неискренность и фальш людей, презирала слабых душой людей. И то же время я вспыльчивая, порой не контролировала свои действия, иногда бывала очень грубой и обидчивой. Но я люблю всех людей, всех всегда прощаю, кто мне приносит обиды, никому никогда не желала зла. А сама, когда нагрублю, всегда прошу прощения.  В церковь ходила редко и только после смерти дочери мы стали часто приходить в храм, но службы не стояли, очень болят ноги. Я поставлю свечку, закажу службу за упокой моей дочери и помолюсь перед иконой Николая угодника. Причащалась 40 лет тому назад перед крещением. Да, я крестилась в 38 лет. Мама не очень верила в бога, отец был в партии с 1925 года, наверное, поэтому меня с сестрой мама в детстве не крестила. В чём мне каяться? Не знаю. А за тот грех, который я совершила по молодости и болезни, я буду отвечать перед Богом.
    От этих воспоминаниях на душе стало легче, тоска приутихла, но не покинула меня. Идут мои дорогие. Муж согнулся, хромает, у него нога повреждена с детства. Где наши 20 лет? Тогда мы бегали, скакали по лесу, прятались, играли в догонялки. А сейчас плетётся мелкими шагами за внучкой и догнать не может. А внучка радуется, скачет как козлёнок, она тоже любит природу и эти места. В её детстве мы здесь часто с ней гуляли.
     Мы рано уехали с дачи в город. Начались осенние дожди, дорога раскисла и мы перебрались на городскую квартиру.  На  даче я тоже больше лежала, но на пчёл всегда ходила с мужем и помогала ему. Это было наше любимое хобби и занимались пчеловодством больше 23 лет. Ещё я всегда поднималась, когда к нам в домик заходили правнуки. Старший раньше часто сидел  у нас, а вот младшему совсем недавно исполнилось годик. Такой забавный малыш, шалит часто, а как весело смеётся, хохочет так, что я невольно забываю о своём состоянии и улыбаюсь.   
     В городе тоска на меня «навалилась пуще прежнего. Я просила мужа: «ну давай поиграем в карты, в домино. Вон моя сестра Светка всё время играет с мужем во что-нибудь. А ты сидишь за компьютером и не хочешь со мной играть. Как ты не понимаешь, меня тоска ест живьём и я не могу от неё избавиться». Иногда он играл со мной в карты, но ему быстро надоедало и он опять уходил в свою комнату. Правда, он мне один раз показал прекрасный концерт Рады Рай  в Кремлёвском дворце съездов. Я всегда любила цыганские песни, они необычные, «зажигательные».
    Но когда наступала ночь, то хоть в петлю лезь. Я ведь сплю одна в комнате, а он в дугой. У него абструктивный бронхит и кашель его часто «бьёт» по часу и больше и случается это глубокой ночью. Я всегда просыпалась и подолгу не могла уснуть. Вот почему он ушёл спать в другую комнату. А я не могу одна, мне нужно, чтобы он был рядом со мной, я его постоянно должна чувствовать, он мне очень нужен постоянно, даже ночью. А он уходил. Я иногда приходила к нему ночью в его комнату и говорила, что я не могу одна, пойдём со мной. Он приходил, ложился рядом и тогда я успокаивалась и засыпала. А утром его не было около меня, уходил. Я даже на дачу просила его уезжать по раньше, у нас там койки стояли рядом. Я ночью проснусь, рукой пощупаю, здесь лежит мой любимый и спокойно опять засыпала. Перед сном мы всегда обнимались, целовались и желали друг другу спокойной ночи. Я однажды перед сном ему говорю: « а ведь мы с тобой за 59 лет не на любились!».
    А дальше я всё помню по часам. 30 октября муж лёг в больницу с обострением бронхита. Он каждую осень вынужден подлечивать эту болячку. На другой день мне звонит: «меня перевели в хирургическое отделение и готовят к операции, воспалился жёлчный пузырь». Я так и села, как же так, ведь он никогда не чувствовал болей в животе. И вдруг операция. Я взяла по больше денег и в больницу. Застала анастезиолога, заплатила  ему 5000 руб, а хирург наотрез отказался от денег. Операция шла больше 4 часов. Мы вместе с внуком ждали результатов. Глубокой ночью провезли моего мужа в реанимацию. Вышел хирург и я спросила: «что у него было и как прошла операция?». У него был перитонит брюшной полости, но в самой начальной стадии. Мы во время сделали операцию, промыли и теперь всё зависит от него самого. Мы сделали всё что могли. 
    Боже мой! Эта небесная кара коснулась и моего мужа. Это мои грехи и бог был должен меня наказать, а за что же его?... Внук отвёз меня домой, до утра я не уснула. Вдруг звонок. «ваш муж очнулся, если хотите приезжайте к нам в реанимацию, мы вас пустим» - сказал врач. Приехали вместе с внуком. Моего любимого не узнать, щёки провалились, нос заострился, лежит весь бледный. Он при нас спросил у врача: «а когда же мне будут делать операцию?... «а вы проведите рукой по животу» - ответил врач. Странно. Но глаза ясные, нас хорошо видит. Мы с ним поговорили одну минуту и нас попросили удалиться.
   К вечеру третьего дня его привезли в общую палату без сознания. Он без конца бредил, глаза всё время открытые и мутные, при мутные. Машет руками, всё время что-то рассказывает день и ночь не засыпая, пытается вставать, а у него из живота три трубки  с подвешенными бутылочками. Потом его всё время держали привязанным за руки и ноги. Уколы, капельницы - без конца. Через сутки утром был обход. Я спросила у врача:  «что с ним, почему он всё время, бог знает, что мне рассказывает. Что он живёт у Медведева, что с Путиным они ездили на рыбалку. И так всё подробно, как-будто он там  действительно был». Врач ответил: «это бывает». И всё. Да он же почти сумасшедший, а им всё равно. Я спрашиваю у врача: «вы у него спросите что-нибудь? Он очнулся…. «вы знаете, где сейчас находитесь? - спрашивает врач  у мужа. …. «конечно знаю, в Сочи, в гостинице — ответил муж». Врач заулыбался и ушёл. А мне стало жутко, а что если он таким останется на всё время, что я буду делать?
   На третий день я дежурила целые сутки, внук работал. Посмотрела на его руки и ноги, а у него под завязками кровоточащие раны, он натёр их. Мне стало жалко. Развязала руки, протёрла спиртом, он ничего не чувствовал и продолжат бормотать. Потом начал махать руками, попытался встать и вырвал одну трубку из живота. Я её сама вставила, как смогла. И так все сутки. Я сидела в кресле рядом с ним, вся согнувшись. Он бредил уже 6 сутки.
   Утром пришёл внук, а у меня открылась рвота с жёлчью. Дежурная сестра послала меня к врачу, сделала мне обезболивающий укол. Но я к хирургу не пошла и уехала домой. Мне стало всё равно, что со мной будет, мне не хотелось жить. Муж или умрёт, или будет сумасшедший. А одна я не хочу жить ни одного дня без него. Боли в животе были терпимые.    Позвонила внучка из Лондона. А ей всё рассказала, но приехать она не могла. На  второй день пришли ко мне мои правнуки с женой внука. Какая она молодец, что привезла их. Я даже немножко обрадовалась. Они уехали и у меня открылись такие рези в животе, что я еле, еле открыла входную дверь и позвонила в скорую. Очнулась на диване, вокруг сестра и врач. «мы вам сделали укол и вам надо срочно ехать с нами в больницу». Как я дошла до машины, кто закрывал дверь — не помню.
   Через час я была на операционном столе. Очнулась в незнакомой комнате, рядом гудит какой-то аппарат, вдалеке слышен смех женщин. Подходит ко мне врач из хирургического отделения и говорит: «ваш муж окончательно пришёл в себя и попросил меня проведать вас. Если вы меня слышите и видите, то поморгайте глазами. Вы говорить не можете, у вас вставлена трубка». Я поморгала и он ушёл. Слава всем богам! Значит он будет жить. Надо и мне выбираться отсюда. Я задремала, потом в глазах резкая вспышка света  и я вижу яркий коридор, уходящий далеко, далеко. И полная, чёрная темнота….
   Почему-то я смотрю вниз с потолка. Внизу лежит бабушка, около ней хлопочут врач и сестра. Из рта вытаскивают длинную трубку. Сняли капельницу, отвезли  какой-то аппарат и перекладывают бабушку на тележку. Я присмотрелась.... Так это же Я! Значит я умерла? А почему я всё это вижу со стороны?... Себя я не чувствую, но всё слышу и вижу. Может я в бреду и вижу всё это во сне? Тележку куда-то увезли….
    А как же мои родные внук и муж? Я моментально через стены оказалась в коридоре около палаты мужа. Внук зажался у окна и рыдает навзрыд. Значит я умерла и они всё знают. Муж лежит оцепеневший, весь белый, а по щекам ручьём льются слёзы. Потом весь съёжился, начал дёргаться и громко рыдать. Мне его стало жалко, я подлетела и обняла, по проскочила через него и он ничего не почувствовал.
Что я наделала? Я прекрасно знаю, что мой любимый Алёшка не сможет жить без меня. Мы ведь с ним договаривались, что постараемся вместе уйти в иной мир. И это почти получилось. Только его спасли, а меня нет. Почему я не пошла к хирургу, как мне советовала сестра? Может вставили шишку на животе на место и у меня не было ущемления грыжи и некроза прямой кишки. Значит так предназначено судьбой. Но почему так не справедливо? Мы же любим друг друга, а теперь он останется один. Не знаю, как он переживёт всё это…
   Лежу на полатях в подвале, одна.  Живот весь разрезан и заклеен пластырем. Сбоку торчит какая-то трубка. Значит мне удалили часть прямой кишки и вывели её в бок. И как бы я жила после этой операции? А может и хорошо, что я умерла, Алёшка не будет мучится, ухаживая  за мной. Дура я, ему всё равно было бы лучше со мной, чем он будет один. А что это с моим лицом? Почему у меня рот провалился? Всё понятно. Внук забыл отдать врачу мои вставные челюсти. Но я понимаю. Он один с женой хлопочут о похоронах, ему просто некогда. Ну, да ладно. Какая разница, как я буду выглядеть….
    Я у себя дома. Молодцы ребята, одели во всё о чём я просили Алёшку. Я ему даже составила список моей одежды, где её взять, какой будет у меня памятник — всё предусмотрела. Гроб красивый, хорошо украшен. В доме только внук и его жена, хлопочут. Занавесили все зеркала, вынесли всю мебель из зала, везде чистота и порядок. Начали подходить люди. Все мои родные и хорошо знакомые. Вот моя сестра Светлана подошла, плачет. Мысленно попрощалась со мной и отошла ждать прихода батюшки. С ней была её дочка Ольга. Они к нам нередко приезжали нас проведать. Пришёл мой лучший ученик, директор научно - исследовательского института, все мои сотрудники кафедры, приходили жильцы нашего дома и все с цветами. Много было цветов и венков. Неужели моего родного, любимого, самого дорогого мне человека, моего мужа не отпустят со мной проститься?
   Пришёл родной! Весь худой, при худой, осунувшийся, согнувшийся, видимо, больно в животе. Сел около меня. Ласкал мою голову, без конца гладил, говорил нежные слова и плакал, и плакал. Как мне было его жаль!… Пришёл батюшка, разрешил моему мужу сидеть в стороне, а не стоять. Потом все родные попрощались со мной и меня вынесли на улицу. Поставили гроб на табуретки. Весь наш дом вышел меня проводить. Мои соседи по подъезду купили мне огромный букет красных роз. Я и при жизни не получала в подарок столько роз. Подошёл мой Алёшка, расцеловал меня в лоб, в щёки, в губы и сказал мне: «ты Зинушка не горюй, я на этом свете долго не задержусь и мы опять будем вместе». А я ему ответила: «не спеши родной, там ты всегда будешь, а сейчас ты нужен внукам. Я тебя подожду и мы обязательно встретимся». Но он, конечно, ничего не услышал. Опять разрыдался и  его взял под руку мой младший внук, а у меня их трое, и повёл к машине. Его отпустили из больницы только на 2 часа….
   Кладбище. Могила в какой-то глуши, в конце кладбища, вокруг кусты, маленькие деревья, безымянные могилы. Видимо, ближе мест не было, а может внук и не заплатил, не знаю. Какая разница. Муж и внуки не забудут ко мне дорожку, а другие родные и знакомые всё равно бы не пришли, даже если могила была на видном, красивом месте. А чем дальше, тем глуше и спокойней. Правда у нас кладбище со всех сторон окружено железной дорогой,   особой тишины нигде нет….
    На поминки я не была. Не интересно слушать хвалебные оды, лучше бы при жизни больше уважали и любили….Вы спросите, а что же было дальше? А вот что было дальше, Вам не обязательно знать.