Щастье здеся, или в кемпинге нудистов

За успешно сданную летнюю сессию родители подарили мне три недели отдыха в пансионате плехановского университета под Анапой. Место действительно оказалось чудесное. Море теплое и с погодой повезло. Для меня оставалась, пожалуй, только одна проблема — повторяемость каждого дня с его трехразовым питанием да одними и теми же не особенно интересными мне соседями на пляжных лежаках. Автобусные экскурсии по окрестностям меня не слишком занимали. Так что через две недели я решила пойти спасаться от такой однообразной жизни длительными прогулками по берегу моря. Сначала пошла по направлению к Апапе, но дойдя за два часа почти до Витязево с толпами загорающих на пляже, решала возвращаться.

На следующий день сразу после завтрака и утреннего купания пошла по берегу уже в «крымском» направлении. В интернете посмотрела, что там на 12 километров между Черным морем и большим лиманом простирается песчаная Бугазская коса. И решила посмотреть, что же это такое. На первых трех километрах моего пути пляжи были точно такие же, как и у нас в пансионате — это была полоса баз отдыха различных организаций. А дальше началась уже километровая полоса холмистых дюн и зона большого автомобильного кемпинга. Ухоженности пляжа тут явно поубавилось вместе с ларьками и корзинами для мусора. Купающегося и загорающего народу сначала прибавилось, а потом стало убавляться по мере моего приближения к длинной высокой дюне с вращающимся пеленгатором пограничников на самом верху. Впереди между морем и этой высокой дюной показался ряд палаток и жилых автомодулей. Вскоре я остановилась перед табличкой, гласящей, что тут территория нудистского кемпинга «Чистые дюны», и знаком наподобие автомобильного, на котором был красным цветом перечеркнут раздельный купальник.

Я остановилась в раздумье, что же мне дальше делать. Разумеется, раздеваться догола только для того, чтобы пройти зону кемпинга, мне не хотелось. Но и возвращаться назад вроде было еще рано. Я решила пока просто позагорать на песочке совсем рядом с границей кемпинга. Дело в том, небольшой прилегающий к границе участок явно чистили от полиэтиленового мусора, портящего пейзаж и очень раздражающего меня последние несколько сот метров моего пути. Искупавшись в море, я легла метрах в пяти от запрещающего одежду знака и стала от нечего делать с любопытством подсматривать за жизнью нудистов. Впрочем, вначале и смотреть-то было почти что не на что. Время близилось к полудню, так что нудисты в основном попрятались от палящего вовсю солнца под тенты и в палатки. Однако ситуация вскоре оживилась неожиданным для меня образом.

Сначала в самом близком кемпере, от которого меня через границу лагеря отделяло всего метров пятнадцать, послышались голоса. Под тент перед кемпером с покрывалом в руках вышла стройная красивая девушка с длинными светлыми волосами, собранными в «конский хвост». Пока она встряхивала покрывало, я успела прочитать на нем надпись большими буквами в три строчки: «Сексодром Ничего Святого!». Я даже несколько опешила: «Ничего себе заявочка!»

Мельком взглянув на меня, девушка легла на покрывало и потом крикнула кому-то в кемпер: «Витя, хочу винограда и фотографироваться». На ее призыв под тент вышел молодой мужчина с фотоаппаратом на шее и двумя большими гроздьями янтарно-желтого винограда. Я просто онемела от изумления, потому что узнала в нем... Виктора Ивановича, научного руководителя своей курсовой работы. Мягко говоря и крупно выражаясь, я почувствовала себя несколько неловко. Сначала хотела встать и быстро удалиться, чтобы избежать какой-то некорректной ситуации из-за его неодетости. Но потом подумала, что вряд ли он меня узнает сейчас в широкополой шляпе и темных солнцезащитных очках, и решила, что уйти я всегда успею уйти, не привлекая их внимание.

Положение, конечно же, для меня было весьма пикантным. Но и любопытство разбирало: кем же ему приходится эта блондинка? Я никогда не задумывалась о семейном статусе Виктора Ивановича, а эту девушку раньше никогда не видела. Конспирации ради я перевернулась на живот, положила ладонь левой руки под правую щеку и стала незаметно понаблюдать за этой сладкой парочкой, глядя в щелку между краем шляпы и своми левым локтем. На моих глазах разворачивалась целая фотосессия на тему: «Обнаженная с виноградом». Девушка принимала то томные, то откровенные позы, а Виктор Иванович с фотоаппаратом увлеченно суетился вокруг нее в поисках лучшего ракурса. Я заметила, что блондинка несколько раз бросила взгляд в мою сторону. Но не придала этому особого значения и перевернулась на спину. Однако дальнейшие события стали развиваться совсем уж неожиданно для меня.

Блондинка вдруг что-то сказала Виктору Ивановичу, показав рукой на меня. Потом она взяла фотоаппарат, вышла из-под тента и, подойдя ко мне, попросила: «Девушка, вы не могли бы нас сфотографировать вместе на фоне вот этого знака?» (она показала на знак с перечеркнутым купальником). Тут меня охватила паника, но ничего не оставалось, как согласиться, пробормотав: «Да, конечно». Я решила по возможности молчать, чтобы не выдать себя голосом. Авось все как-нибудь да обойдется.

Они встали, обнявшись около знака, и я щелкнула их. «И если можно, еще несколько фоток» — снова попросила блондинка. Разглядев ее вблизи, я с некоторым удивлением отметила про себя, что несмотря на изящную юную фигуру, она явно не была моей ровесницей. Пожалуй, ей было немного за тридцать. Но выглядела она просто изумительно для своего возраста.

Они поменялись местами вокруг знака. Потом, смеясь, стали целоваться на камеру. А последний сделанный мною кадр был уж за гранью приличия, поскольку блондинка взбодрила рукой мужское достоинство своего спутника и демонстрировала его во всей вздыбленной красе, сама при этом делая вид, что вот-вот возьмет его в рот. Я чувствовала себя при этой сценке крайне дискомфортно, но что же мне оставалось делать, кроме как вежливо нажимать на кнопку? Закончив фотографировать, я вернула фотоаппарат блондинке. Она стала тут же смотреть отснятые кадры и потом сказала мне: «Спасибо за помощь!» А я, не подумав, машинально ответила ей: «Не стоит благодарности...»

Вот только зря я это сказала. При звуках моего голоса Виктор Иванович вдруг стал встревоженно вглядываться в мое лицо и потом как-то неуверенно спросил: «Настя?» Чувствуя себя полной дурой, я смогла только выдавить из себя: «Здравствуйте, Виктор Иванович». Блондинка сначала с изумлением оглядела нас обоих, а потом со смешком сказала спутнику:

— Однако я не подозревала о масштабах твоей популярности среди девушек в Анапе...

— Вообще-то, Анапа тут не причем. Настя у меня курсовик писала, — мрачно ответил голый Виктор Иванович

А я настолько растерялась, что смогла на это только кивнуть.

— Ну ты хотя бы представил меня своей студентке...

— Познакомься, Настя, — это Ирина, моя супруга.

На это официальное представление я смогла выдавить из себя только дежурную фразу про то, что дескать, мне очень приятно. Наверное, это прозвучало исключительно глупо, потому что Ирина просто расхохоталась. Я совсем не представляла, как себя вести дальше, и попробовала уйти: «Ситуация получилась какая-то дурацкая. Если позволите, я пойду и не буду мешать вам отдыхать. Прошу меня извинить».

Но Ирина меня удержала, чуть прикоснувшись к моей руке: «Да подожди ты с уходом. Ты хоть объясни нам, как же ты тут оказалась?»

— Да я вообще-то просто шла по берегу. Отдыхаю в Благовещенской, в пансионате Плешки. Вот хотела пройтись до Бугазской косы, а тут оказалась нудистская зона.

— Бугазская коса начинается через километр, но на саму косу ты вряд ли пройдешь. Там казаки заставой стоят и чужих пускают в ланшафтный заповедник даже за плату. Это вообще скандальная и даже судебная история. Там у каждой стороны своя правда. Те кто, туда прорывается на джипах поотдыхать на халяву, кричат, что у казаков нет права брать плату и суд это недавно подтвердил. А с другой стороны, кто же будет бесплатно чистить косу после толп наотдыхавшихся? Вот казаки и нашли выход — пускают старожилов только по паспорту и закрытым спискам, наверняка негласно собирая с них свой импровизированный экологический налог. А остальным от ворот поворот во исполнение решения суда: дескать денег с чужаков не возьмем, но и на косу не пустим.

— Я потому и стала загорать на границе кемпинга, что тут песок чистый.

— В Анапе за сезон отдыхает почти четыре миллиона человек. Так что пляж, у которого нет хозяина, загаживается очень быстро. Тут уж выбор: либо бесплатное городское лежбище толпы, либо плата за экологию и уединение от толпы. Мы в прошлом году сюда первый раз приехали и в этом году решили повторить, потому что таких экологичных мест на черноморском побережье уже почти и не осталось. Тут действительно можно ловить полный релакс на год вперед.

— Мне говорили, что на Бугазской косе дельфины чуть ли не вплотную к купающимся подплывают.

— На самом деле дельфины там, где рыба. Сейчас для рыбы вода слишком теплая, и дельфины вслед за рыбой по такой жаре вглубь моря ушли. Жара спадет и они вернутся. Кстати о жаре. Сейчас такое солнце, что тебе лучше быть в тени. Если хочешь, можешь идти под наш тент.

— А как же это? — я указала на знак с перечеркнутым купальником.

— Не обращай внимания. Это же всего лишь предупреждающий знак, а не запрещающий. Раздеваться тебе тут вовсе не обязательно. Так что, если не стесняешься быть рядом с нами, милости прошу под наш тент. А Виктор сейчас быстренько оденет плавки, чтобы тебя не смущать.

Тут она кинула на мужа выразительный взгляд и тот пошел в кемпер. А я подумала, что пожалуй в этом предложении есть свой резон. Ну что я в самом деле теряю, если соглашусь? Солнце начинает уже припекать. Раздеваться мне не нужно. Мой научный руководитель в присутствии своей жены явно клеиться ко мне не будет. Мне даже стало любопытно, как же дальше могут развиваться события. Эх, была рассказы о сексе — не была. Я кивнула Ирине и, захватив свои вещи, понесла их под тент. Подойдя к покрывалу, я немного замешкалась, глядя на пикантную надпись. Заметив это, Ирина сказала:

— Знаешь, в нестеснительности порой есть свой шарм и свой кураж. Только нужно понимать, когда не стесняться и какую именно публику не стесняться. Не бойся, никто тут тебя не съест, а уж Виктор тем более. Ты первый раз на нудистском пляже?

— Как-то до сих пор не приходилось сталкиваться. Наверное, если бы я заранее знала, что тут нудисты, то и не пошла в этом направлении.

— Не пошла бы потому, что чего-то боялась?

— Ну не знаю, просто это другой мир и все такое.

— Тут семейный кемпинг. Большинство его обитателей отнюдь не сексуально озабоченные и такого рода приключений не ищут. Просто отдыхают себе в слиянии в дивной природой и все.

Как будто дразня меня в противоречии с предыдущими своими словами, Ирина легла на покрывало, ласкательно-картинно погладила надпись про сексодром и жестом пригласила меня лечь рядом. Ситуация становилась двусмысленной, но и забавной. Я посмотрела на вход в кемпер. Виктор Иванович расхаживал там в плавках, но не торопился выходить к нам. Перехватив мой взгляд, Ирина прокомментировала:

— Да пусть Виктор в себя немного придет после того культурошока, который ты ему устроила. Можно сказать, что он как преподаватель получил моральный удар ниже пояса.

— Да я, если честно, и сама потрясена. Вот уж кого-кого, а от него я такой вольности в одежде точно не ожидала. В университете он всегда такой правильный и подчеркнуто корректный.

— Быть все время слишком правильным — это большая нагрузка для организма. Только нужно знать: где, когда и с кем сбрасывать это бремя. Как выразился один театральный классик: «Когда я вижу ограничения, я съедаю ограничения и запиваю их чашкой горячих дымящихся правил».

— Здорово сказано. Сразу чувствуется, что человек креативный.

— Умение стильно нарушать правила — это великое искусство.

— А вы нарушаете? — решилась я на озорство и с хитреньким видом показала на слова: «Ничего Святого».

— Мы не святоши. Иногда для разнообразия нарушаем, но не так, как это делает большинство нарушающих. И в нарушении правил должно чувство меры, иначе волнующие своей необыденностью исключения выродятся в новое скучное правило. Впрочем, Настя ты не хочешь ли сейчас искупаться?

Я кивнула в знак согласия. А про себя подумала: «Похоже, это приглашение искупаться является продолжением какой-то эротической линии, которая явно Ирина для меня задумала. Тем любопытнее, что же будет дальше». Однако наше совместное купание было вполне обычным. Ирина хотела заплыть со мной подальше от берега, но я сказала, что не очень уверена в своих силах на воде и предпочитаю плавать там, где можно встать ногами на дно. Тогда Ирина предложила плыть вдоль берега к противоположному от нас концу нудистского пляжа. Сказала, что оттуда лучше видно начало Бугазской косы. Мы поплыли и вышли на берег у такого же знака с перечеркнутым купальником, как и с той стороны откуда я пришла от Благовещенской.

Назад мы уже не поплыли, а пошли по берегу через кемпинг. Меня с явным интересом уже издали оглядели два атлетически сложенных парня, лежавших голышом на шезлонгах. При нашем приближении они о чем-то быстро переговорили и вдруг встали как солдаты по стойке «Смирно!» вдоль нашего пути.

— Кажется, нас сейчас ожидает очередное шоу наших местных хохмачей, — сказала Ирина.

Когда мы поравнялись с парнями, один из них — голубоглазый блондин — выкрикнул: «Рота почетного караула, песню запевай!» И они нарочито нестройно трагическими голосами и перебивая друг друга загорланили нам романс: «Отцвели уж давно хризантемы в саду». Ирина остановилась и с улыбкой поздоровалась: «Привет артистам погорелого театра, все балагурите? Часом не перегрелись на солнышке еще?»

Второй парень — слегка небритый брюнет — взъерошил на себе волосы и начал декламировать мне со страстно-доверительным придыханием:

Все мы — тут хочу признаться —
Любим нагло раздеваться...
И вникая оком в члены,
Все мы ищем перемены...

Ирина расхохоталась: «Паша! Сева! Я понимаю, что ты сегодня просто неотразимы. Но не нужно так рьяно обволакивать мою спутницу своим обаянием. Настя под моей защитой — так что сейчас всем вольно и расслабиться!» Она взяла меня за руку и повела дальше. А вслед нам парни запели призывно-тревожное: «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути!»

Через несколько шагов Ирина показала мне на стоявшую перед кемпером с солнечными батареями импровизированную табличку на старой щербатой доске, на которой была надпись: «ЩАСТЬЕ ЗДЕСЯ». Я улыбнулась, подумав про себя, что возможно именно из-за этой надписи Ирина провела меня через всю территорию кемпинга.

Когда мы вернулись под тент и улеглись на покрывале, то Виктора Ивановича увидели в море ныряющего с маской. «Вот интересно, он там в плавках или уже освоился?» — подумала я про себя. А вслух спросила:

— А что это за хохмачи?

— Блондина зовут Всеволод, а брюнета — Павел. Они только что закончили ГИТИС. Может быть, когда-нибудь станут знаменитыми артистами и ты на пенсии будешь рассказывать внукам, как креативно они с тобой хотели на пляже познакомиться. Может быть, мне не стоило уводить тебя от них? Кажется, они сумели произвести на тебя неизгладимое впечатление. Я заметила, как ты скользила взглядом по их, так сказать, «рельефностям».

— Не знаю, их сразу двое и они такие напористые... И такие голые, — смутилась я.

— Да это они просто взбодрились на тебя новенькую, да еще и текстильщицу. Знаешь, на больших нудистских пляжах, если женщина одна и в купальнике, то обычно воспринимают как пришедшую как минимум познакомиться. Одетая женщина среди нудистов точно не останется без мужского внимания и уговариваний раздеться. У нас пляж небольшой, абсолютно все друг друга знают и уважают личное пространство других. Но как сама видишь, твое появление в купальнике все-таки растревожило их охотничье-мужскую сущность.

— Это что же — получается, что на нудистском пляже спокойнее быть раздетой, чем одетой?

— На больших пляжах в смысле непривлечения мужичков, настойчиво желающих пообщаться, пожалуй, это так.

— Как странно. Никогда бы не подумала.

— Ты же знаешь наверняка, что полуодетость или лучше сказать, недораздетость обычно смотрится более эротично, чем полная обнаженность, не оставляющая место для возбуждающей фантазии. Обнаженное тело в спокойной, непровоцирующей воображение позе вызывает лишь эстетические чувства. Красиво-некрасиво и не более того. А вообще-то, Сева с Пашей — ребята душевные. Кстати, хочешь я тебе покажу одну нестандартную фотографию, сделанную по идее Всеволода?

— Конечно, хочу.

Ирина встала с покрывала и принесла из кемпера фотоаппарат. Полистав отснятые кадры, она показала мне нужную фотографию. На самом краю фанерной крыши кухни в середине лагеря симметрично возлежали, смеясь и подперев рукой голову, Ирина с довольно эффектной брюнеткой. рассказы эротика А Паша с Севой в позе эрмитажных атлантов с удрученными лицами стояли, загородив своим телом два передних столба, на которых держалась крыша. Причем члены ребят были прикрыты большими гроздьями винограда, висевшими на веревочках, обмотанных вокруг поясницы. Так что получилась что-то вроде пародии на античную скульптурную группу «ню».

— Креативненько. А кто эта брюнетка на крыше с вами?

— Это Вика. Фотографировал Юра, муж Вики. Они наши друзья и соседи. И в Москве, и тут в кемпинге. Это мы их в «Голубые дюны» пригласили и палатки выбрали рядом на самом краю лагеря, чтобы недалеко друг к другу в гости ходить.
Сейчас их нет — они в Анапу и дальше на Утриш сегодня поехали ради смены впечатлений.

Я посмотрела на море, где продолжал купаться Виктор Иванович. Про себя решила, что если он выйдет из воды в плавках, то я не позднее 4 часов дня попрощаюсь и пойду в пансионат. А если выйдет без плавок, то может быть еще останусь на какое-то время. Просто не хотелось своим неожиданным присутствием мешать ему отдыхать, так как он хочет.

Заметив мой взгляд в направлении Виктора Ивановича, Ирина сказала:

— Виктор по Зодиаку — Рак. Весь год стонет, что его тянет к теплому морю. А когда выбирается на теплое море, то может не вылезать из воды часами. Так что он там застрял надолго. Мы попозже составим ему компанию. А то мне самой уже любопытно — в плавках он там или нет.

Я с удивлением посмотрела на Ирину и подивилась совпадению наших мыслей. А заодно и как будто бы несколько провоцирующей откровенности общения Ирины со мной.

Ирина движением потягивающейся кошки перевернулась на живот и спросила:

— Скажи, только честно — ты сейчас не жалеешь, что я не позволила тебе сразу уйти, когда ты хотела нас вежливо покинуть?

Я помолчала, задумавшись над вопросом.

— Ну если честно, то у меня, пожалуй, тут двоякость ощущений. С одной стороны, я хочу, чтобы Виктор Иванович был научным руководителем моего диплома. А может быть, если все сложится, и руководителем по аспирантуре. Соответственно, я не хочу каких-то лишних бытовых знаний о Викторе Ивановиче, тем более касающихся деликатных сторон его личной жизни.

— Это с одной стороны. Ты, похоже, очень правильная девочка. Научный рукововодитель для хорошо воспитанной студентки должен быть чем-то вроде небожителя. Ну а с другой стороны?

— С другой стороны, тут так все необычно для меня. Я чувствую себя как бы инопланетянкой, попавшую на неизведанную территорию

— И тебя разбирается научная любознательность?

— Ну что-то в этом роде.

— О сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух! — улыбнулась Ирина, — а что бы тебе хотелось еще узнать?

— Ну, например, секрет вашей молодости. Как вам же так удалось сохранить юношескую фигуру и пластику тела?

— Отчасти, это наследственность. Мою маму сзади мужчины не так уж редко принимают за молодую женщину, а когда она поворачивается к ним, их лица вытягиваются от удивления и иногда они что-то там бормочат извинительное. А вообще, главный секрет на удивление прост — нужно просто любить свое тело и себя ненаглядную. Твое тело, которое ты не любишь за то, что тебе кажется каким-то изъяном, будет платить тебе взаимной нелюбовью и стареть быстрее, чем тебе бы хотелось. Ну еще и правильное чередование физических нагрузок с расслабляющим массажем, рассеивающим последствия нагрузки по всему телу. Этому меня мама научила. Она спортивный врач, а в прошлом фигуристка-одиночница.

— Неужели все так просто?

— Ну как сказать. Умение любить свое тело естественно без нарциссизма и фанатизма, умение чувствовать гармонию своего тела вместе с гармонией души и гармонией окружающего мира — для этого мало одного желания. Тут нужна еще и мудрость. Причем желательно мудрость не одного поколения, а хотя бы двух поколений.

— А ваша мама — тоже нудистка?

— Натуристка. Это на взгляд «текстильщиков» нудисты и натуристы одинаковы, потому что и те, и другие голые. На самом деле тут две большие разницы, как говорят в Одессе. Нудистам по большому счету почти что все равно, где обнажаться — лишь бы рядом тоже были обнаженные. Хоть на городском газоне, хоть на крыше ядерного реактора, хоть в окрестностях химкомбината, хоть на замусоренном пляже. В нудистах есть что-то стадное и тусовочное. Им потребен большущий социум типа Серебрянного бора, чтобы был максимально широкий выбор в общении голышом (а нередко и в разных позах Камасутры). Но когда голых окружающих становится слишком много, начинается уже назойливо галдящее лежбище, в котором гармония природы уже отходит на десятый план. Меняется к худшему экология места, меняется к худшему экология отношений.

— Поэтому вы здесь, чтобы избежать нудистов?

— Конечно. А натуристы не любят загорание толпой. Им обязательно нужно красивое, чистое и относительно уединенное место. Для них важно еще, чтобы немногочисленные окружающие обязательно были еще и психологически комфортными, не диссонирующими с красотой и мудростью природы. Мы здесь для того, чтобы любоваться природой, собой и друг другом.

— А Сева и Паша — они нудисты или натуристы?

— Когда как. Вот хохму с тобой они устроили точно как нудисты. А когда романсы на два голоса поют под гитару у костра — просто заслушаешься. Я бы так сказала, что душой они натуристы, но адреналин молодости время от времени выводит их на скользкую тропинку нудизма, — посмеялась Ирина.

— Но «Чистые дюны», судя по табличке, — это кемпинг нудистов.

— Да эта надпись просто предупреждает текстильщиков, что они на нашу территорию не лезли, что здесь другие правила поведения. Кто такие нудисты — знают сейчас практически все. А кто такие натуристы, по моему, даже большинство нудистов не догадывается. Тут в нашем кемпинге нудисты не очень приживаются, потому что им тут скучно и благоприлично. Наш кемпинг в основном семейный. Так что озабоченные нудисты у нас скучают и быстро мигрируют в места более для них событийные.

— Это куда же?

— Ну я свечку не держала. Говорят, что под Джемете есть пляж свингеров. Только не на самом берегу моря, а в глубине дюн. На лагунах Большого Утриша для нудистов веселее, чем у нас, потому что там много молодежи. Вот вечером Вика с Юрой вернутся с Утриша, можешь их порасспрашивать. А у нас тут исключительно здоровый образ жизни. И жизнь скучновато-размеренная. Настолько размеренная, что иногда возникает желание пошалить.

Видимо, Ирина ожидала от меня вопроса о том, какого же рода эти шалости. Но я промолчала. Не дождавшись моей реплики, Ирина встала с покрывала и предложила искупаться. Когда мы вошли в море, Виктор Иванович поплыл нам навстречу. И вскоре стало заметно через прозрачную воду, что он в плавках. Ирина подмигнула мне: «Какой стесняшка». Потом она с криком: «Шоу должно продолжаться!» нырнула и сдернула с мужа плавки.
Неожиданной выходкой жены Виктора Иванович был порядком раздосадован. Поймав откинутые в сторону и тут же начавшие тонуть плавки, он буркнул что-то нечленораздельное и пошел от нас по дну к берегу.

— Сурово вы с ним, — сказала я, — по-моему, Виктор Иванович не слишком доволен.

— Настя, давай так: пока ты здесь, то он для тебя не Виктор Иванович, а Виктор. Это вы у себя в университете субординацию блюдите. А тут моя игра — мои правила.

Плавно оттолкнувшись от дна, Ирина легла на спину. Широко раскинутые руки и ноги сделали ее похожей на морскую звезду. Ее глаза были отрешенно закрыты. Она словно чутко прислушивалась к морю всем телом, а небольшие волны в ответ ласково чуть покачивали ее посреди дорожки солнечных бликов. «Словно приношение себя на алтарь природы», — почему-то подумалось мне. Мне не хотелось прерывать это священнодействие разговором и я стала плавать вокруг Ирины кругами, поглядывая при этом на ее красивые груди, которые плескающая вода омывала словно маленький уютный остров с двумя холмами.

Когда через минут через десять Ирина сомкнула руки и встала на дно, я все-таки посетовала:

— А у меня вот никогда не получалось лечь на воду.

— Тут нет ничего сложного. Главное — плавность укладывания на воду и умение расслабить тело. Не нужно рефлекторно дергаться, когда вода начнет подступать ко рту и носу. В этот момент нужно перетерпеть инстинктивный позыв «спасти себя» и согнуться корпусом, приподняв лицо над водой. Согнутое тело неизбежно тут же начнет тонуть. Так что нужно психологически как бы стать плоской, распластать свое тело в одной плоскости с поверхностью воды.

Я попробовала лечь на воду, но у меня снова не получилось.

— Ничего страшного. Все получится, как только ты внутренне перестанешь суетиться. Тут нужно занимать позицию Карлсона, который живет на крыше: «Спокойствие, только спокойствие!», — прокомментировала мои попытки Ирина.

— Да я изо всех сил стараюсь быть спокойной, но все равно в последний момент начинаю дергаться и тонуть.

— Это потому, что ты не доверяешь себя сейчас воде. Тут нужно слиться с границей между небом и морем. Представиться, что как будто море и небо энергетически друг с другом общаются через твое тело. Ты на границе двух сред мироздания. Через тебя идет восходящий поток от моря и потом он сменяется на нисходящий поток с неба. Море дарит тебя небу, а небо дарит тебя морю. А ты купаешься в этих потоках энергии как в элексире молодости, смывая с себя бренность прожитых лет...

— Ирина, вы наверняка пишите стихи.

— А вот тут ты и не угадала. Поэзию рождает особое чувство ритма в ощущении потока образов. У меня такого таланта нет. Образное мышление временами случается, но в рифмы не складывается. Этот дар лично мне свыше не доверен, как и способность к сотворению музыки. Поэтому я обожаю слушать чтение стихов в исполнении музыкантов. Советую тебе посмотреть видео, как Светлана Сурганова читает «Бабочку» Иосифа Бродского.

— Неожиданное сочетание. Обязательно посмотрю.

— Пойдем лучше поваляемся на линии прибоя, — предложила Ирина.

И хитренько так добавила: «Люблю ощущения на грани без однозначного перехода границы». Мы валялись на животе на самом мелководье в наскакивающих на наши попки волнах и лениво наблюдали за голым Виктором, расположившимся под тентом с ноутбуком и наушниками.

— Наверное, какой-то фильм смотрит, — предположила я.

— Или порнушку, — хохотнула Ирина.

— Смотреть порно на нудистском пляже — это, пожалуй, уже совсем изощренный изврат, — поддержала я тему.

А потом как-то подавшись неожиданному для самой себя внутреннему ощущению вдруг спросила: «Ирина, а вы хотите, чтобы я разделась?» Ирина слегка удивленно посмотрела на меня: «А я-то тут причем? Это совсем не мое дело. И вообще это дело не колхозное. Каждый сам должен решать раздеваться или нет, когда раздеваться, с кем раздеваться и насколько раздеваться. Не собираюсь тебя ни уговаривать, ни отговаривать».

Я полежала еще немного. Потом лежа завела руки за спину, расстегнула мокрый лифчик, сняла его и не глядя кинула подальше на берег. При этом едва не попав в Виктора, на что Ирина только расхохоталась: «Так ему и надо!»

Она перевернулась на спину и я вслед за ней тоже подставила обнаженную грудь прибрежному ветерку с моря. «У тебя сейчас должно быть легкое ощущение высвобождения», — заметила мне Ирина. И я кивком головы с ней согласилась. Ирина еще сказала, что солнце еще палит и посоветовала мне время от времени поплескивать воду на грудь, чтобы незагорелая кожа не оставалась сухой.

Вскоре мы ушли под тент к Виктору. Поначалу он, по-моему, больше делал вид, что невозмутим по моему адресу, чем был бесстрастен на самом деле. Его мужское достоинство время от времени слегка набухало и потом снова расслаблялось совсем. Пикантность ситуации меня первое время чуть будоражила. Но постепенно я привыкла и уже не стеснялась ни вида члена своего научного руководителя, ни своей обнаженной при нем груди. Мы болтали на самые разные темы и уплетали за обе щеки фрукты как ни в чем не бывало.

Когда мы уже после второго совместного купания втроем вернулись на покрывало, Ирина как бы скользь спросила меня:

— Скажи, Настя, а вот ты когда едешь в метро и напротив тебя начинает целоваться парочка, ты будешь наблюдать или отвернешься? Только честно...

Я задумалась, как ответить, чтобы было честно.

— Сначала точно отвернусь, потому что — я как никак все-таки девушка воспитанная. А вот уже потом — ну это зависит от того, какая парочка и насколько они симпатично для меня выглядят. Если они не симпатичные, то я, конечно же, не буду их разглядывать. На кой они мне сдались. Пусть себе сосутся, раз невтерпеж им. А я лучше подремлю.

— А если пара смотрится симпатично?

— Ну вот тут не знаю. По-разному. Если они целуются как бы немного украдкой, то могу иногда на них посматривать, чтобы случайной встречей взглядов не нарушить их идиллию. А если это красивая пара и при этом они целуются открыто и, так сказать, на публику, то могу и пристально поразглядывать. В общем, тут все по моему настроению и в зависимости от того, сколько мне еще скучать в этом вагоне с ними.

— Значит, ты эстетически избирательная наблюдательница.

— Ну может быть и так.

— А бывало так, что парочка специально целовалась или вела себя не слишком прилично только для того, чтобы поддразнить именно тебя и привлечь к себе именно твое внимание?

— Как это? Я-то им зачем в качестве наблюдательницы со стороны? Они же пара, а я сама по себе. У них своя жизнь — у меня своя...

— Люди иногда придумывают себе совершенно нестандартные заморочки для возбуждающих впечатлений. Возможно, ты кому-то интересна именно в качестве эстетически избирательной наблюдательницы. И именно тебя выбирают неслучайно зрительницей определенного зрелища, чтобы усилить свои ощущения.

— Не понимаю. Это уж совсем что-то экзотическое и странное. Во всяком случае, в отношении себя я таких случаев не припомню.

Признаться, это расспрашивание меня немного насторожило. Ирина это почувствовала и сразу перевела тему. Она включила на планшете видео, на котором Светлана Сурганова читала стихи Бродского. Это действительно было завораживающее своей энергетикой и артистичностью зрелище. На мои восторги Ирина предложила прямо сейчас пойти и попросить Всеволода прочитать мне те же самые стихи. Сказала, что они есть в репертуаре Всеволода и он уже читал тут на пляже. эротические истории sexytales Я сначала удивилась, а потом согласилась.

Ирина встала: «Ну тогда пошли! Лифчик-то будешь надевать?» Я подумала немного и махнула рукой — мол, да ну его. Однако по мере нашего приближения к загоравшим ребятам, сразу же нас заметивших и явно оживившихся, мое волнение насчет своей открытой груди стало нарастать. Заметив это, Ирина остановилась и спросила: «Может, хочешь вернуться и одеться?» Ощущение у меня было исключительно дурацкое, но отступать уже было еще нелепее и я пошла дальше, приняв невозмутимый вид.

— И снова здраствуйте, о утомленные солнцем мальчики! — сказала Ирина. Мы тут к вам как будущим отечественным классикам и знатокам отечественных классиков, уже состоявшихся совсем без вашей помощи.

— Звучит еще загадочно, но уже вдохновляюще! — ответствовал Паша. Если вам нужна помощь классиков, то это конечно же по большому счету исключительно к нам. А еще конкретнее ко мне!

— Ах, Паша! Я всегда в глубине души подозревала, что скромность — это не твое ампуа. Наверняка твои творческие заслуги перед благодарным человечеством будут записаны в светлом будущем на всех скрижалях. Но покамест мы скорее к Севе.

Сева вопросительно посмотрел на Ирину.

— В общем, дело такое. Я только что показала Насте видео чтения «Бабочки» в исполнении Сургановой. И теперь хочу, чтобы ты для контраста показал свою интерпретацию.

Всеволод согласился, но сказал, что ему нужно какое-то время, чтобы настроиться на декламацию. На что Ирина ответила, что лично она — как и Пятачок — «до пятницы совершенно свободна». Мы с Ириной опустились на песок и разлеглись в живописных позах в ожидании стихов. Нужно сказать, что на этот раз ребята вели себя вполне сдержанно и благоприлично. Не считая, конечно, короткого пристального взгляда Паши на мою грудь и животик. Мне показалось даже, что он мысленно снял с меня трусики. Однако мое волнение по поводу отсутствия лифчика уже успело улечься и я не стала на Пашу особо заморачиваться.

Всеволод посидел несколько минут перед нами с отрешенным видом. То набирая в ладонь песок, то высыпая его перед собой горкой. Потом выдохнул и словно собрался весь. Перевел взгляд на свою раскрытую ладонь, в которой как будто бы что-то лежало, и раздумчиво начал:

Сказать, что ты мертва? Но ты жила лишь сутки.
Как много грусти в шутке Творца!
Едва могу произнести «жила» —
Единство даты рожденья и когда
Ты в моей горсти рассыпалась
Меня смущает вычесть
Одно из двух количеств в пределах дня...

Сдержанная манера чтения Всеволода совершенно отличалась от музыкального стиля Сургановой, выплескивающей на слушателей фейерверк своих эмоций. Всеволод же ни к кому не аппелировал. Он просто размышлял вслух для себя самого. Как бы с некоторым усилием подбирая откуда-то из окружающего пространства приходящие к нему слова. Словно он еще сам не знал, что и как он скажет нам в следующие секунды. Мы были словно свидетели рождения строк, низошедших к автору. И потому паузы держали нас в напряжении, пожалуй, не меньше, чем завораживающая ритмика слов.

Последние же строки Всеволод произносил, глядя мне в глаза с такой пронзительностью, что у меня от волнения просто мурашки по коже пошли:

Ты лучше, чем Ничто.
Верней: ты ближе и зримее.
Внутри же на все на сто
Ты родственна ему.
В твоем полете
Оно достигло плоти;
И потому ты в сутолке
Дневной достойна взгляда
Как легкая преграда меж ним и мной.

Когда Всеволод закончил чтение, вышел из образа и уже по-другому, чуть вопрошающе взглянул на меня, я потрясенная даже растерялась. Потом, разгладив перед собой рукой песок, чтобы хотя бы немного унять волнение, сказала ему: «Я думаю, что это прозвучало чудесно. Для меня совсем неожиданно чудесно». Возникла несколько неловкая для меня пауза, как будто между мной и Всеволодом сейчас произошло что-то значимое для нас обоих. Из затянувшего молчания меня вывел ироничный голос Ирины: «Конечно, неожиданно. Уж больно в резвой манере вы, ребятки, в полдень с Настей стали знакомиться. Так что сейчас обеспечили выигрышный контраст впечатлений от себя. Будем считать, что вы осознали и временно исправились».

Однако продолжения светской беседы у нас не получилось. К ребятам подошел загорелый мужчина в шортах с банданой на голове и попросил их помочь дровами для кухни с дальнего от нас края пляжа. Сева с Пашей тут же согласились и сказали, что сейчас подойдут. Они объяснили мне, что собранные в качестве мелкого мусора выброшенные морем на берег деревяшки сейчас уже закончились и снова накопятся в достаточном количестве нескоро. Так что из нанесенного морем сейчас на пляже остаются только несколько неподъемных крупных коряг. Их нужно разрезать на месте электрической пилой от переносного генератора и нарезанное принести к кухне.

Мы с Ириной пожелали ребятам трудовых свершений и пошли назад к своему кемперу. По пути Ирина спросила меня:

— Ну как тебе исполнение Севы? Впечатлило?

— Очень даже впечатлило. В этом было просто что-то гамлетовское, что-то вселенское.

— Я так думаю, что это он на тебя вдохновился. Он читал нам с Викой «Бабочку» позавчера, но несколько по-другому. А сейчас он просто был в ударе и, по-моему, срезонировал именно на тебя.

— Да я до сих не могу прийти в себе от его взгляда на последних строчках. Словно эта погибшая бабочка — это я сама.

— Что поделать — сила искусства есть сила искусства. Только ты с этой силой заигрывай в меру. Молодые артисты с хорошей внешностью хороши для мимолетных впечатлений девушки. А в личной жизни они, как правило, ненадежны. Поматросят и бросят, переключившись на следующую поклонницу их таланта. Такая уж у них профессия богемная.

— А вдруг Всеволод — это Смоктуновский нового времени? Или будущий новый Янковский? Или новый Абдулов?

— Ох, Настя. Похоже что поиск приключений на свою попу — это твое научное хобби. Хочешь попробовать закадрить Севу?

— Ну не знаю. Может быть.

— Тогда я дам тебе совет. Если хочешь, чтобы тебя настиг интересный тебе парень — для начала беги от него, но не слишком быстро.

— Это как это?

— Мужичков нужно уметь дразнить. Я бы сейчас на твоем месте таинственно исчезла для Севы. Вот он придет после своих дров продолжить общение с тобой — а тебя уже нет. Нет как той самой бабочки.

— Ну у вас и полет мысли! А потом я снова появлюсь на его горизонте? И когда появляться?

— Это заранее не решить. Нужно сначала посмотреть, насколько он будет разочарован твоим исчезновением.

— А как же я об этом узнаю, если я исчезла?

— Да это не проблема в нашу эпоху мобильных телефонов. Я тебе позвоню и скажу, пытался ли он искать тебя, расспрашивать о тебе и тому подобное. А ты уже сама решишь, когда снова предстать пред его очами и в каком виде.

— Вообще, идея заманчивая. Мне нравится.

— Вот и отлично. Давай замутим комбинацию с Севой и посмотрим, что получится из этой движухи.

...