И небеса скорбят. Часть четвёртая

 С видом усталого равнодушия глядишься ты вдаль, а потом взгляд твой переносится на пень, прослуживший тебе всю ночь не хуже кресла. С трудом привстав, так как твои ноги и всё тело за часы неподвижности затекли и онемели, ты отмечаешь, что «ложе» твоё  некогда было тутовым деревом. Пытаясь пересчитать на пне кольца, ты обалдеваешь. Похоже эта шелковица помнит времена царствования Ервандидов.   
Призраки прошлых дней не оставляют тебя и ты снова погружаешься в воспоминания. Говорят, воспоминания можно придумать. Но зачем их придумывать, это же не сказка на ночь, не экзаменационное сочинение. К тому же, прошлое – что могила. Жить прошлым, всё равно, что жить на кладбище, так зачем его приукрашать надгробиями и памятниками?
  Детство у тебя было счастливое, несмотря на ранний уход мамы, и это может засвидетельствовать любой, кто был знаком с тобой. А вот теперь кровная месть переходит из одного дома в другой. Неужто нужно перечеркнуть прошлое и позволить тьме забвения поглотить его целиком? Но ведь всё вокруг напоминает тебе о прошлом: ты сравниваешь рассветы, закаты, зиму и лето, да абсолютно всё. Можешь ли ты с непреложной уверенностью сказать, что оно поистине  прошло, минуло и кануло в небытие?
Вглядываясь в рассветный сумрак, ты вспоминаешь то, что вспоминать не хотелось: как улица, на которой ты жил с самого рождения, широкая, мирная, чистая, сверкающая, превратилась в одночасье в зону боевых действий. Перед твоими глазами возникла ватага растрёпанных неряшливых парней, марширующих по улице и выкрикивающих брань и откровенные угрозы в адрес «неверных». И после всего этого Азербайджан тоном доброжелательной властности утверждает, что не было никаких погромов, гонений, убийств. С другой стороны и азербайджанцам в Армении пришлось несладко, и этот факт также отрицается соответствующими инстанциями.  Обе стороны в «однополярном» режиме развивают свои политические взгляды, а земли этих стран для многих стали местом скорби по прошлому.

 Ты не любишь войну. Ты её ненавидишь! Тварь, уничтожающую и уничижающую!  Она убивает не только тело, но и душу. Как же это страшно, мёртвая душа при живом теле! Нет, не мёртвая, а загнивающе-разлагающаяся. Война подобно проказе, медленно гложет, и разъедают душу изнутри. Сердце расщепляется и растрескивается как земляной покров в засуху, а кровь смердит, будто давно прокисшее молоко. Война изменяет как психику, так и моральные принципы людей. Когда в Армении случилось землетрясение в спасательных отрядах были и парни из Афганистана. Очевидцы рассказывали, что они сильно отличались от остальных, в них наблюдалось абсолютное отсутствие жалости и сострадания.  Мёртвые тела, вытаскиваемые из-под обломков, даже тела детей – им всё было без разницы. Ведь каждый и них уже успел представить себя в цинковом гробу. Ты не помнишь точно, прочёл ли где или кто-то рассказал, как один из «афганцев» рассказывал, что первое время даже хлопок из глушителя автомобиля побуждал его искать глазами укрытие. И снились ему перестрелка, «духи» и оторванные части тела, не только друзей, но и свои. Стоит ли удивляться, что их сердца очерствели? Такое делает с людьми война.  Остатки человечности бросаются врассыпную, будто ящерицы из-под ног. Лишь редкие отголоски её причиняют страдания, подобные боли в ампутированной конечности. Если кому и удастся выжить в войне, отвратительная рана, возникшая на месте души, будет постоянно отравлять своим ядом всё последующее существование, вплоть до момента, когда посчастливится, наконец,  выпасть из вечности и исчезнуть в пучине мрака. Ты видел немало  фильмов о войне, но кино это кино, а война – это война.   
 Где и почему возникают войны? Они обычно происходят тогда, когда стороны не находят  взаимоприемлемых решений. Не могут или не хотят? Что, если все известные этнические, религиозные, территориальные и идеологические разногласия – лишь завеса? Может, кто-то нарочно разжигает страсти, потакая религиозным или ещё каким настроениям полагая, что плюсы от конфликта перевесят минусы?  По сути, какая разница «верный», «неверный»? В конце концов, в чём истинный смысл любой религии, не в человеческой ли  нравственности, не в добре ли, в милосердии?  Все мы люди, из плоти и крови, из земли вышли и в землю войдём. Свои тебя не понимают, чужие – удивляются. За свою жизнь ты лишь раз встретил человека, полностью разделяющего твои мысли. Это случилось недавно. Точнее, встретил ты его давно. Тебя с ним познакомил дядя Жора, человек, царствие ему небесное, которого ты очень уважал. Он очень хотел, чтобы его дочь вышла замуж за этого парня, считал его очень достойным. Ты тогда не мог разглядеть этого его достоинства, может отчасти и потому, что сам имел виды на ту, которую прочили ему в жёны. А почему, собственно он, а не ты? Разве ты хуже, глупее, беднее? Впрочем, в последнем ты явно уступал, ведь на тот момент у тебя не было даже своей крыши над головой. Но, что касается всего остального – ты не уступал. Так почему дядя Жора не рассматривал тебя как кандидата в мужья своей дочери? Ответ очевиден: вы ведь были друзьями, много лет, с самого детства. Кто мог увидеть в закадычном друге своей дочери её суженного? Ваши отцы дружили много лет. Когда стало известно о болезни твоей матери, дядя Жора был первым, с кем они разделили страшную новость. Последние дни он даже ночевал у вас, и в тот страшный миг находился рядом. Это был человек излучающий  добро, несущий его тихо, с достоинством, а не рекламируя  на каждом шагу.
Во время страшных событий вы потеряли связь друг с другом; но судьба снова свела вас, случайно, на одной из автобусных остановок. С тех пор ваши отцы неразлучны, и вы были дружны вплоть до её замужества. А вот вашим с Вагифом отношениям повезло меньше.

Когда ты  накануне отъезда заходил к Вагифу попрощаться с его отцом, тот рассказал тебе одну из многочисленных историй о Молле Насреддине, которая называлась «Молла и армянский священник».

     Однажды Молла увидел армянского священника, сидевшего на обочине дороги. Священник, разложив на платке свои припасы, завтракал.
Молла подошёл, сел рядом со священником и, не произнеся ни слова, стал помогать ему в еде.
Священник вопросительно взглянул на Моллу и сказал:
-  Друг мой, по мнению мусульман, мы поганые. Почему же ты ешь мою пищу?
-  По мнению армян, я тоже поганый. Если два поганца встретились, то они уже друг для друга чистые.

  Всего несколько строчек, а сколько мудрости!
 
Во всём мире люди уничтожают друг друга, а вину за это возлагают на богов, дескать, они виноваты. «Ты – орудие в руках Господа», – твердят своим адептам лжепророки разных религиозных культур и направлений. Так было всегда. Вспомнить хотя бы тридцатилетнюю войну семнадцатого века. Религия и тогда была не более чем инструмент в борьбе с противником.
 Военно-религиозная пропаганда неизбежно приводит к массовому фанатизму и милитаризму. «Не воздавайте злом за зло или ругательством за ругательство; напротив, благословляйте, зная, что вы к тому призваны, чтобы наследовать благословение. Ибо, кто любит жизнь и хочет видеть добрые дни, тот удерживай язык свой от зла и уста свои от лукавых речей; уклоняйся от зла и делай добро; ищи мира и стремись к нему» (Первое 1 Послание  Петр 3: 9-11). Что вкладывал Иисус в эти слова, если не призыв к сопротивлению войнам и насилию во всех формах? Кто-то скажет Иисус пацифист, ну и что. Что тут плохого?  Не нужно путать пацифизм со слабостью. Пацифист не трус, и если он увидит оружие в руках бандита, намеревающегося убить ребёнка, он вмешается и заберёт его. Но его целью будет спасение жизни ребёнка, а не убиение злоумышленника.
 Сердце бьёт тебе по рёбрам, и отзвуки его отдаются в голове. Чем напряжённее становится внутренний монолог, тем отчётливее ощущается наползающее чувство отвращения к человечеству. Кажется, ты готов вскрыть вены и истечь дрянной кровью, унаследованной от прародителя. Ты чувствуешь, что задыхаешься, тебе не хватает кислорода, и тут на помощь приходит вода. Вот оно спасение – лишь поверни кран. Ты пьёшь с жадностью человека познавшего на себе истинную ширь пустыни, и твой кадык скачет вверх-вниз. Ты вспоминаешь, как отец Вагифа взял вас с собой в чайхану. Вы пили ароматный чай из армуды с колотым сахаром вприкуску. Было вкусно и интересно. Ещё тебе вспомнились бадамбура и шекер чурек, которые так замечательно пекла тётя Вагифа. Иначе как «два брата-акробата» она вас не называла. А вы переправляли её: «Мы два атлета», поскольку Вагиф занимался атлетикой тяжёлой, а ты – лёгкой. Интересно, почему этот сложный вид спорта, с множеством дисциплин назвали лёгкой атлетикой? Тётушка Саадат переехала в дом к брату сразу же после кончины его супруги, и пыталась, по мере возможности, заменить детям мать. Она баловала детей всякими вкусностями, пекла, варила компоты, и от этого твои визиты к Вагифу становились ещё приятнее и продолжительней, и только старинные часы гостиной доставляли неудобство, своим гонгом напоминая, что засиделся уже, пора и честь знать. И ничто не могло удержать маятник. А сейчас ты пьёшь воду из ржавого крана на улице, под неусыпной охраной небес, и  всё, что было в прошлом, просто не имеет смысла.  В любой момент могут отдать приказ «к бою!» и ты будешь вынужден выполнять свои обязательства солдата,  без  оглядки  на принципы и приличия. Неподалёку стоят солдаты в пыльных сапогах и в форме не первой свежести. Они курят и ведут образцово-показательную отвратительную беседу. Один, не чувствуя неловкости, в метрах трёх от остальных спустил штаны и опорожняет кишечник, другой, примостившийся  среди кучки, стиснув сигареты меж зубами, сидит на корточках, штанины его подвёрнутые до колен, что выставляет напоказ всю его животную растительность, а в руках у него барахтается щенок. Лицо его в очках похоже на кошачье. Ни дать, ни взять Кот-Базилио. Глаза невольно снуют по сторонам в поисках Алисы. Вдруг он вынимает изо рта  сигарету и пытается запихнуть её несчастному зверьку. У тебя всё переворачивается внутри, густые брови срастаются на переносице, а его лицо застыло в выжидательной полуулыбке. Вот, пожалуйста, представитель нации, претендующей на первенство христианизации. Если подумать, в чём выражается нынче это первенство, в гонке за первенство в устройстве церковных обрядов  или в размере  креста, висящего на шее, на толстой  золотой цепи? Если в этом доказательство поклонения Богу, тогда…С другой стороны,  что если в каждом штампованном распятии  есть-таки  частица Спасителя?  И, тем, не менее, кто жесток к животным, тот де факто  не может быть добрым человеком. Тебе хочется подойти и всыпать по первое число мерзавцу. Но тебя опережают. Один из офицеров, с культёю ниже локтя левой руки, с оторванным вчистую левым ухом, видимо, тоже наблюдал за происходящим. Быстрым шагом подходит  он к «очкарику» и устраивает такую взбучку. Когда офицер уходит, все продолжают молча стоять, опустив головы,  опорожняющийся сорвал лист с тутовник, вытерся и встал, и лишь сам виновный виляет бёдрами, как танцовщица  и ехидно улыбается вслед офицеру. Что поделаешь, такова действительность: подлец не испытывает угрызений совести. Был у тебя один такой в классе, отличник и вместе с тем «ябеда – хороший человек». Ему часто доставалось от одноклассников, в частности от тебя и Вагифа – этаких борцов за справедливость, но он оставался верен своим привычкам и наклонностям. Казалось, следишь за каждым его шагом, а он всё равно, втихаря, делает своё «тёмное» дело. А ещё он очень любил всё считать, вплоть до мух за окном. Наверняка, сегодня он стал успешным бизнесменом или  даже политиком. Воспоминания о, своего рода «плохише», вызывают воспоминания о маме и о…яйцах.
 Каждое воскресенье мама готовила на завтрак яйца всмятку, и ты всякий раз разбивая его, сравнивал яйцо с головой этого самого «плохиша». Ещё ты любил гадать, глядя на яйцо, кто бы из него вылупился петух или курица.  Если яйцо заострённое, из него вылупляются петушки,  а из округленных курочки. Это ты услышал в какой-то очень умной передаче. Стремлению цыплят к жизни можно позавидовать. Находясь в яйце, они своим клювом пробивают в скорлупе окошко во внешний мир. Знают ли они, что их там ждёт? А ведь ты тоже торопился на свет и «вылупился» на два месяца раньше срока. Тебя ждали весной, а ты решил появиться тогда, когда вокруг царствовал мороз. Правда в Баку морозов особо-то не бывает. Интересно, стал бы ты так спешить, если бы знал, что с восемнадцатилетнего возраста начнёшь мучительно расставаться с жизнью, привычной жизнью, жизнью, которая тебе чрезвычайно нравилась?
 Никто не может варить яйца так, как умела твоя мама, так, чтобы желток вытекал, когда протыкаешь яйцо. Ты был невелик ростом в то время и сидя на стуле ноги твои ещё не касались пола. Положив  руки  под  ляжки, и, опершись ладонями на сиденье, ты  болтал  ногами, и внимательно следил за действиями отца. Он брал яйцо, клал острым концом в рюмочку, а по тупому постукивал ложечкой, так, что скорлупа на верхушке трескалась. Затем он очищал скорлупу и протыкал белок спичкой. Если желток не вытекал, папа откладывал яйцо и просил принести ему чай. Тогда все яйца доставались вам с сестрой, в основном тебе, сестра была ещё слишком маленькой, чтобы осилить больше двух.  Вот была пирушка так пирушка! Ведь мама обычно не разрешала есть больше двух яиц, ссылаясь на диатез и тому подобное. Но, если папа отказывался от своей порции, тут ничего не поделаешь. Не выбрасывать же. А ещё мама хорошо готовила куркут. Это карабахское блюдо из измельчённой пшеницы и жирного мяса (очень вкусно из свиной головы). Всё выкладывается слоями в казан, начиная с мяса, каждый слой солится и перчится, затем всё заливается  водой, вровень с последним слоем и ставится на тихий огонь, на всю ночь. Папа очень любил куркут под тутовку. В Армении куркут называют харисой, но по сути это совсем иное блюдо.  А ещё хариса – это тунисский острый соус, подающийся к кус-кусу.

  Во время боя, когда пули свистят и зовут за собой на небо смотрит разве только упавший. Когда онемевшее тело прощается с душой, небо так и манит. Ты знаешь это. Тебе пришлось пережить нечто подобное, когда тебя отбросило взрывной волной. К счастью, ты отделался травматическим шоком, но всё могло быть куда серьёзнее.  Когда ты очнулся, первым, что предстало перед тобой,  было  оловянное небо. Жизнь словно застыла где-то между небом и землёй и не двигалась. Тело взмокло от пота, внутренности, казалось, зажаривались как шашлык на углях. Во рту чувствовался вкус грязи, вперемежку с кровью. «Вот бы превратиться в облако и пролиться дождём», – подумал ты тогда.
 В тишине, между боями ты любишь смотреть на небо. В этих местах оно особенное, притягивает как магнитом. Вот и в эти дни: злой дух недоброжелательства дал вам, некогда близким народам в руки оружие; иссохшая, пошедшая трещинами земля изнывает под тяжестью военной техники и раздирающих её взрывов; кровь на земле и на раздробленном асфальте свернувшаяся кровь, а ночь молчаливо бодрствует, словно красавица-невеста в ожидании любимого. Усеявшие небосвод звезды мерцают спокойно, дружелюбно, еженощно беря на себя труд светить и освещать нам путь. Почему бы людям не научиться у них любви и пониманию? Ведь вон их сколько, и всем хватает места. В больших городах на небо почти никто не смотрит. И не только в больших. В Армении практически нет больших городов, один Ереван, да и то относительно.  Но всё равно, на небо мало кто смотрит. Возможно время такое, все куда-то спешат, ушедшие с головой в свои проблемы, но при этом не забывают и о соседях. Всегда найдётся минутка-другая, дабы обсудить чью-то свадьбу, поминки, кто нынче у кого в любовниках и с какой очередной с плоскогрудой девицей видели самого завидного жениха на улице. Чего только не болтают злые языки, особенно если речь о красивых молодых девушках. Сплетни, что валюта. И грешны этим не только женщины.

  Хорошо бы очутиться на необитаемом острове, вдали от треволнений и людской суеты, к примеру, где-нибудь на экваторе. А что, равноправие дня и ночи – это справедливо. Одно непременное условие: чтобы не было жарко. А что, живи себе так, как заблагорассудится, а не так как тебе навязывают мировые стандарты. Быть отрезанным от привычной тревоги и  беспокойства, жить, не ожидая от судьбы подвоха, наслаждаться тишиной и абсолютным покоем – вот она вершина блаженства!  Ты и раньше мечтал убежать от наступающей цивилизации и прогресса, а теперь это кажется тебе единственным избавлением. Жить, ничего не слыша о войне, ненависти, голоде и смертях,  не думать о переменах, которые, похоже, не сулят ничего хорошего. Там у тебя была бы уйма времени для того, чтобы найти себя, заглянуть себе внутрь, и понять, кто ты есть на самом деле или что.  Не раз ты пытался представить себя там, среди девственной природы, и всякий раз видишь себя моложе, более раскованным, даже раскрепощённым и…счастливым. Ещё бы! Ведь ты достиг своих желаний. Хорошо бы там рос пирпет или пиперт. Как только не называют эту дикорастущую траву: просвирник, алтей, манжетка обыкновенная, лесной хрен, звёздочная трава ... Ты даже слышал, как её называли копеечка и арбузики. Ты бы варил суп. Вкуснятина. Ещё бы чесночку и… В средние века алхимики пытались использовать росу с листьев этой травы для изготовления философского камня и эликсира жизни. Даже в дни, когда на других растениях нет росы, на пиперте можно увидеть росинки, которые  послужили причиной того, что в прежние времена эту то ли  зелень, то ли траву называли  «божьей слезой» или «божьей росой». Пиперт на необитаемом острове – вершина наслаждений! И ещё ива. Какие только виды ив не населяют нашу планету. Верба, из семейства ивовых, символ христианства. Когда Христос вошёл в Иерусалим, его встречали пальмовыми ветвями. Но пальмы растут не везде, поэтому их заменили вербовыми ветками, а в Армении – ветками  плакучей ивы. Она особенно мила тебе, ниспадающая каскадами, и длинными, опускающимися почти до земли ветвями. Вообще, культ деревьев издревле распространен среди многих народов. Армяне и азербайджанцы не исключение. 
Плакуча ива, но куда плакучей саксаул, облик у него мученический, и, несмотря на не столь преклонный возраст, от него веет древностью.  Он растёт в пустыне, где жизнь – вечное соревнование: соревнование с Солнцем, ветром и песком и, конечно ж, с человеком. Человек всему угроза.
Где ещё можно поселиться, чтобы не особо соприкасаться с людьми, в тундре, в тайге? А может оказаться в зоне полярных пустынь: никогда выше нуля и кругом белый лёд, пингвины, моржи да белые медведи? Ах, да – ещё песец! В фантазиях возможно всё, но реальность никогда не спрашивает, о чём мы мечтаем. Самые жуткие кошмары в ней могут стать явью.

  В седьмом классе, на одном и уроков ОПТ (общественно-полезный труд) вы всем классом сажали деревья на школьном дворе. Свои деревца вы с Вагифом посадили рядом друг с другом. И вот совсем недавно, благодаря чуду Интернета, ты увидел их на экране своего монитора. Ты сразу их узнал, так как прекрасно помнил место, где вы их посадили. Теперь это тополя, высокие, величественные. Тянущиеся ввысь ветви пирамидальной кроны нежно соприкасаются друг с другом.  Вот где тебе хотелось бы оказаться, обнять их покрытый небольшими трещинками сероватый ствол и дать волю чувствам. А потом можно и умереть. И к чёрту Париж! Что там такого необыкновенного, Эйфелева башня? Ненужная почти восьми тонная груда металла, приносящая сумасшедший доход стране. Семнадцать евро только за то, чтобы подняться на её вершину и облюбовать улицы Парижа. Или, ещё лучше, покончить с собой, спрыгнув с её вершины.  Как романтично! Кто-то может поспорить: «А Лувр, а Триумфальная арка, а Нотр-Дам?» Но, чтобы осмотреть весь Лувр, как известно нужно три месяца, а билет действителен лишь день и стоит аж одиннадцать евро; строительство арки началось по распоряжению императора Наполеона после Аустерлицкого сражения, тебе же всегда был ближе Кутузов;  а Нотр-Дам… Если там нет Квазимодо, его очарование для тебя утрачено. Сколько их таких по свету? Даже в Хошимине есть. К тому же, храм до сих пор не достроен. Твоё равнодушие к городу огней и влюблённых многим может показаться из ряда вон выходящим, зато парижский синдром тебе явно не грозит, и не только потому, что ты не японец.

  Это надо же было родиться в столь зловещие и прискорбные времена! Факт своего рождения, смысл которого до сих пор тебе не понятен, сам по себе нередко вызывает в тебе гнев. К тому же мама умерла, оставив тебя совсем ребёнком в огромном, полном жестокости и лицемерия мире.  Правда, она тебя кормила грудью, ласкала, но, ведь и барашка перед закланием выкармливают, а после стригут и купают.
 Когда ты узнал, что мама тяжело больна, тебе, как и сейчас, стали сниться кошмары.  Разумеется, они были иного содержания.  К примеру, снилось, будто ты свисаешь с балкона, внизу движется толпа народа, но у тебя внезапно, вчистую, пропадает голос. Вопи себе на здоровье, раздирай глотку, никто не услышит и не придёт на помощь. Или что язык твой свело судорогой, или же ты позабыл, как ходить, а нужно бежать, спасаться от огнедышащих драконов. А раз приснилось – ты идёшь, а колени прогибаются в обратную сторону. Но мама хоть и готовилась в мир иной, всё еще была рядом. Принесёт тебе свежезаваренного индийского чаю с капелькой коньяка или чай с апельсиновыми корочками, а от стакана в воздух поднимается такой вкусный пар! Кошмара и след простыл! Сегодня воздух пропитан запахами тревоги, опасности и  неизбежности.
 Твоей сестрёнке повезло ещё меньше. Ей было всего четыре. Она почти не помнила маму. Единственными её воспоминаниями были то, как мама читала ей на ночь сказки из книжки с картинками, и пахнущая свежестью расстилаемая ею постель. Не накрахмаленная, а мягкая, ласкающая кожу.  Нежная кожица девочки не переносила крахмала. Когда мама умерла, папа объяснил ей, что она ушла к своей маме. Но когда бабушки не стало, сестра была полуторагодовалым младенцем, так что, вряд ли она могла понять и осознать суть случившегося. Ваш папа был крупным и сильным мужчиной и, казалось, способен горы свернуть. Но просьбу дочурки вернуть ей маму исполнить не мог, чем сильно озадачил и огорчил малышку. Она с рождения была папина дочка, он в ней души не чаял, и она не отлипала от него: сидела рядом, ела, засыпала у него на руках, любила всем рассказывать, как вырастет и выйдет за него замуж. А тут вдруг разом всё оборвалось, она стала молчаливой и отстранилась от отца, будто он ей и не родной вовсе. И отец стал всё чаще задерживаться на работе, словно избегая общества дочери, пытался освободиться от безжалостных оков безысходности.
 Когда хоронили маму, ты долго не мог проститься с ней. Даже когда её тело предали земле, а на могильном холмике была установлена табличка с её фамилией, именем и отчеством, ты всё ещё не мог заставить себя покинуть кладбище и долго обливался слезами, пытаясь разжалобить маму и заставить вернуться.  Но того кто в могиле не разжалобить, а время и вовсе теряет для него значение.  Ты наклонился к земле, а земля, укрывавшая самого дорогого тебе человека, казалось, выгибалась тебе навстречу. Сколько боли! Если бы можно было выжать её всю, как гранат или кисть винограда.
  Была осень, а осенью в Баку много ворон. Они давно облюбовали себе кладбище, летали себе и каркали, но в тот день были как-то особенно тревожны, а это не к добру. Хотя о каком добре речь.  И всё же этот чёрный день был омрачён ещё одним несчастьем: по дороге домой, прямо у подъезда, твоя сестра вырвалась из рук отца, побежала  и упала, сломав кисть. Ты часто вспоминаешь те времена.  Вспоминаешь, как вы с папой ходили на кладбище навещать маму. День твоих визитов – суббота, а вот сам он ходил на кладбище каждый день, после работы. Ты злился на него за это: «Сам ходит, а меня берёт только раз в неделю». Ты считал это несправедливым, ведь она твоя мама, а не его, тебе она ближе. Так ли это в действительности? Ты продолжил радоваться жизни, а он, так и остался хмур и печален. И одинок. Он ведь и надгробный памятник установил на двоих, оставалось только дату смерти приписать. А теперь там уже нет кладбища. Говорят, надгробными плитами из кладбища проложили дорогу.  Ты где-то прочёл о том, что  строители очень торопились замести следы преступления и накрыть плиты асфальтом, но не успели: дождь, словно слёзы усопших, полил с небес и очистил камни от грязи и пыли, обнажив тем самым на камнях выгравированные кресты и портреты умерших людей. Была бы жива мама, она бы непременно помолилась за души тех, чьё последнее пристанище было осквернено и разрушено. И о живых помолилась бы, о тех, чьи родные останки подверглись поруганью и осквернению. Официальным поводом для уничтожения  кладбища явилось строительство новой автотрассы, «жизненно необходимой городскому движению». Но, разумеется, это чушь несусветная. Говорят, что некоторые зажиточные бакинцы и жители близлежащих городов заменяли землю со своих приусадебных участков плодородным кладбищенским чернозёмом. Это же ужасно, выращивать фрукты и овощи на людских останках. Правда ли это, возможно ли такое? Мог ли Вагиф быть одним из этих «овощеводов»?

               


               


Рецензии
Многоуважаемая Нелли прочитал 4 часть "И небеса скорбят". Образ Вашего героя воплощает образы многих молодых людей, которых объединяли любовь к родине, к стремлению защитить её от посягательств врага. Войну никто не любит, кроме амбициозных руководителей, которые путём сначала уговоров, потом подкупом, угроз стремится завладеть не принадлежащие им территории чужих стран.
В целом произведение написано со знанием дела , очень талантливо и, самое главное, доходчиво.
Но есть один момент на котором я хочу обратить Ваше внимание.
В начале третьего абзаца Вы описываете события когда банды вооруженные различными видами оружия шли по заранее составленным адресам где жили армяне с целью убить всех армян, уничтожить имущество... Далее Вы, отмечаете" Азербайджан, тоном доброжелательной властности утверждает, что не было никаких погромов, гонений, убийств. С другой стороны и азербайджанцам в Армении, пришлось не сладко и этот факт. Обе стороны в "однополярном" режиме развивают политические взгляды, а затем этих стран для многих стали местом скорби по прошлому."
Не осведомленный читатель после прочитанного без сомнения подумает, что в Армении и Карабахе произошли погромы массовые убийства азербайджанцев. В Армении ничего подобного не происходило. Все азербайджанцы живущие в Армении и Нагорном Карабахе были предупреждены о предстоящих событиях в Сумгаите и Азербайджане в целом, были предупреждены и о возможных последствиях, то есть о возможных ответных мерах со стороны Армении и Нагорного Карабаха. Многие азербайджанцы жившие в Армении успели продать или произвести обмен имущества и выехать из Армении целыми и невредимыми. Часть из них, боясь возмездия, просто оставили имущество бежали, но повторяю никакого возмездия не было. Поэтому Армении не за что было оправдываться. Аналогичное происходило и в Нагорном Карабахе
А какое оправдание имеет Азербайджан теперь, когда устроил многомесячную блокаду, закрыв Лачинский коридор.Ведь по трёхстороннему договору эта дорого должна быть открыта всегда. Какое теперь оправдание представит Азербайджан, а где ж где хваленная демократия всего запада, может быть никому не известно, что Азербайджан устроил полную блокаду Нагорного Карабаха?

Сергей Тавадян   30.08.2023 20:10     Заявить о нарушении
А об этом Вы спросите власти Армении.
Благодарю за рецензию.

Нелли Григорян   30.08.2023 20:55   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.