Погоня

Почти полвека назад, когда я ещё училась в младших классах, моя бабушка, Анна Фёдоровна, часто рассказывала мне интересные истории, которые происходили с ней в детстве и юности. Она была превосходной рассказчицей и я  могла слушать её часами, забывая обо всём. Эти рассказы всегда были полны приключений и разных неожиданностей, от которых сердце у меня замирало в груди. В детстве эти рассказы казались мне фантастическими. Мне не верилось, что всё это когда-то происходило с моей бабушкой, и что это - не выдумки, а самая что ни на есть быль. Бабушкины рассказы произвели на меня настолько сильное впечатление, что сохранились в моей памяти на всю жизнь, и я до сих пор вспоминаю, как интересно мне было их слушать, как я просила бабушку рассказывать ещё и ещё, без конца...
В старом доме на ул. Степной, где когда-то жила вся наша большая семья, в одной из комнат на стене висел ковёр, на котором был изображена сцена, оказавшая на меня сильное впечатление… Я, тогда ещё ребёнок, любила бродить по этому дому, слушать, как скрипят широкие половицы, дышать его воздухом, в котором запах дерева смешивался с сыростью из подпола, нагретым воздухом растопленной печи, только что сваренным супом…и ещё чем-то таким особенным, чем всегда пахнут старые дома.
И вот однажды я забрела в одну из комнат, что выходила окном во двор, и увидела на стене, над кроватью, эту картину. Я остановилась напротив неё и сама не зная почему долго не могла оторвать от неё взгляд и стояла, как прикованная. На ковре был изображён мужик, крестьянин, в тулупе, в меховой шапке, который, сидя в санях, изо всех сил погонял лошадь. На заднем плане виден дремучий лес, а впереди возле саней несколько волков…их морды повёрнуты в сторону саней. Один поравнялся с лошадью и кажется, вот-вот вспрыгнет и вцепится ей в шею или вскочит на загривок, на спину…другой волк бежит немного сзади, оскалил пасть от злобного восторга погони…Глаза у мужика выпучены от ужаса, одна рука его с кнутом поднята высоко вверх… кнут взвился над лошадью мчавшейся во весь опор, взмыленной, также с выпученными глазами. «Как это наверное, страшно, когда за тобой гонятся волки…», - подумала я.  Однажды бабушка, заметив моё внимание к этой сцене, тоже остановилась, долго смотрела на неё, потом вздохнула и сказала:- Вот такие случаи и у нас были в деревне…и за нами волки гнались…-Вот это да! – воскликнула я и уже не отставала от бабушки, пока она не рассказала мне один случай, от которого мурашки бежали у меня по телу…
Этот случай произошёл с бабушкой, когда ей было лет девять или десять, она была ещё девочкой и я буду называть её Аней. Аня жила с родителями и младшими братьями в селе Поливанове Пензенской губернии. По своим делам сельчане часто ездили из одного села в другое или в город, навестить родных и знакомых, привезти гостинцы или что-то по хозяйству. Ездили тогда, конечно, только на на лошадях. Однажды, Аня вместе со своей мамой, Натальей Степановной, возвращались домой от своих родственников из отдалённого села. Наталья Степановна правила лошадью, а Аня сидела на краю телеги, свесив босые ноги и с удовольствием вдыхала пряный душистый аромат цветов и трав... Стебельки трав вдоль дороги щекотали её босые ступни, пахло лесом, свежая молодая трава радовала глаз яркой изумрудной зеленью, возле цветов, собирая нектар, гудели шмели.
Аня смотрела на белую в горошек косынку на голове матери, на её загорелое лицо с кое-где обозначившимися морщинками, на её обветренные, натруженные руки со вздувшимися узелками вен и думала: как хорошо, что наконец закончился учебный год, начались каникулы и она всё лето будет дома, со своими родными, будет помогать матери по хозяйству, водиться с младшими братьями, ходить в лес за грибами и за ягодами, играть в лапту с соседскими ребятишками...она очень любила лапту и готова была часами играть в неё...
У Ани было легко на душе: учебный год она закончила с хорошими отметками, позади долгие месяцы учёбы, изнурительные подготовки уроков, а впереди - целое лето!
Лошадь шла неторопливо, слегка качая головой в такт движению, то и дело помахивала хвостом, отгоняя назойливых мух, садившихся ей на спину. Дорога была дальняя, и хоть выехали они ещё засветло, но ехали довольно долго, уже начинало смеркаться. Ехали они вдоль опушки леса, и лошадь хорошо знала эту дорогу, по которой она ходила уже много раз. Если бы ей никто не управлял, она всё равно бы не сбилась с дороги и пришла домой. Она спокойно шла, переставляя свои крепкие сильные ноги. Слышалось её ровное дыхание, иногда фырканье, когда какая-нибудь особенно назойливая муха садилась ей прямо на глаз или на ноздрю. Аня уже умела сама управлять лошадью, но мать ещё не доверяла ей такое важное дело, боялась что в чрезвычайной ситуации у девочки не хватит сил, чтобы удержать вожжи.
Она сидела, покачиваясь в телеге и мечтала. Больше всего на свете она любила мечтать о путешествиях, мечтала поехать в другой город, в другую страну, словом, куда-нибудь далеко-далеко и посмотреть, как там живут люди.
Солнце уже спряталось за горизонт и сумерки сгущались. Мать начинала поторапливать лошадь, надо было вернуться домой, пока совсем не стемнело. Хотя здесь, в соседних сёлах, люди знали друг друга, всё-таки ездить по вечерам, в сумерках, было небезопасно. И для лошади и для ездоков. Немало тогда ещё бродяг и разбойников встречалось путникам и эти встречи нередко заканчивались трагически. В позднее время опасались ездить и здоровые мужчины, не говоря уже о женщинах и детях. Кроме того, в этой местности  водилось немало волков. Аня не раз слышала от взрослых леденящие кровь истории о коварных проделках этих беспощадных хищников, о том, что они загрызли чью-то лошадь или корову... нередки были и случаи гибели людей...Из-за волков путники и пешие и конные опасались пробираться вблизи леса, отказываясь от намерения таким способом сократить себе путь, и делали большой крюк, обходя лес, как говорится, десятой дорогой. А тот, кто поддавался соблазну укоротить себе маршрут, да ещё вечером или ночью, мог поплатиться жизнью...Но здесь другой дороги не было, выбирать не приходилось.  Кругом были овраги или небольшие холмы, на лошади невозможно было бы проехать по такой местности. Единственная ровная проезжая дорога проходила рядом с лесом.
Аня вглядывалась в глубь лесной чащи, мимо которой они проезжали, но в наступавших сумерках уже почти ничего нельзя было рассмотреть.
На опушке леса деревья становились всё темнее, и стали казаться какими-то сказочными причудливыми созданиями.  Аня смотрела на деревья, которые проступали из темноты и протягивали ветки к дороге, словно крючковатые пальцы... Вскоре ей стало боязно на них смотреть, и она перевела взгляд в другую сторону, где была равнина с небольшими холмами, кустарниками и берёзками.
Лошадь послушно прибавила шаг и бежала лёгкой рысцой. Чуть поскрипывали колёса телеги. Подул свежий ветерок. Уже почти совсем стемнело, становилось прохладно, а впереди ещё не было видно огоньков родного села. Аня поёжилась и накинула на плечи мамину шаль.
Вдруг она заметила: вдалеке, возле лесной опушки замелькали какие-то желтоватые и зеленоватые огоньки...они то исчезали, то появлялись вновь...огоньки приближались...два...вот уже четыре...шесть...их становилось всё больше и больше...Вот вблизи дороги показались тёмные, едва различимые силуэты...они приближались, и как будто со всех сторон окружали телегу и лошадь...сердце Ани похолодело от ужаса: волки! Ей тут же вспомнились все страшные истории про волков, которые она слышала. Но одно дело, когда слушаешь такие рассказы, и совсем другое, когда это происходит с тобой...Когда Аня слушала рассказы про волков, она пыталась представить себе, как светятся в темноте их глаза. Но когда она сама это увидела, это превзошло все её ожидания. Волчьи глаза сверкали в темноте каким-то злобным светом, так, что становилось жутко. От этого злобного импульса волчьих глаз всё вокруг как будто цепенело в страхе и замирало...Даже деревья и кусты дрожали при их приближении...Она в страхе  быстро подобрала ноги под себя, сжалась в комочек, отпрянула от края телеги и прижалась к матери: -Мам, смотри, вон там, видишь...Но мать тоже уже заметила какое-то движение возле леса и тёмные силуэты, мелькавшие возле деревьев и вдоль дороги. Она быстро оглянулась по сторонам, и скомандовала: -Доставай пучки! Будем поджигать... А сама повернулась к лошади и хлестнула её вожжами.
Помня о волчьей угрозе, деревенские жители, отправляясь в дальний путь, заблаговременно готовили спички и пучки сухого сена, перевязанные жгутиками. Это было средство защиты, ведь волки, как и все дикие звери, боятся огня. Пучки поджигали и бросали в сторону хищников.
Анина мама тоже наготовила таких жгутиков побольше, на всякий случай. И вот они пригодились. Тёмные силуэты приближались. Они мелькали уже совсем рядом, и неумолимо преследовали ездоков, как бы сговорившись, молча заходили с боков. Лошадь почуяла неладное, начала  нервно вздрагивать, вскидывать голову, тянула ноздрями воздух, храпела, фыркала.
Волки наметили жертву и начали смертельную погоню...В первую очередь их интересовала лошадь, и хищники стали забегать вперёд, чтобы окружить её со всех сторон.
Мать покрепче сжала в руках вожжи, и обращаясь к лошади, как к человеку, уверенно, спокойным голосом повторяла: -Ну, родная, голубушка, выручай, на тебя вся надежда, не подведи...
Аня прижалась к матери, держа в руках пучки сена, дрожащими руками достала спички и начала поджигать пучки и бросать...
Лошадь уже перешла почти на галоп, она храпела, тяжело дышала и рвалась вперёд, прочь от погони, от этого пугающего её смертельного запаха!
Волки не отставали. Они бежали с какой-то неумолимой беспощадностью, невозмутимостью, как будто были уверены в своей победе, уверены в том, что настигнут свою очередную жертву…Тёмные силуэты со всех сторон окружали телегу, постепенно  приближаясь к ней…Ане казалось, что она уже слышала их дыхание…злобное, чуть хриплое дыхание этих свирепых беспощадных убийц, преследовавших их.
Нервы были на пределе. Наталья Степановна боялась, как бы лошадь не понесла, не потеряла самообладание от страха и не пустилась скакать во весь опор, куда глаза глядят, как это обычно бывает, когда лошадь испугается. Если бы она настолько разнервничалась, что перестала слушаться и понеслась бы, не разбирая дороги, они могли бы в темноте угодить в овраг, налететь на деревья и погибнуть...когда лошадь выходит из-под контроля, человек целиком оказывается в её власти и ни чем хорошим это обычно не кончается. Поэтому Анина мама старалась всеми силами удержать над ней контроль, крепче держала вожжи, давала ей команды, направляла, старалась успокоить.
Матёрый волчище, лязгнув зубами, почти поравнялся с телегой...заходит сбоку и готовился наброситься на лошадь... Мать бросила в него горящий пучок побольше...вот тебе! отпрянул, отпрыгнул в сторону...Аня понимала, что матери трудно одновременно управлять испуганной лошадью и бросать пучки. Она понимала, что многое сейчас зависит от неё и она, по сути ещё ребёнок, старалась изо всех сил вести себя по-взрослому…она подавляла в себе чувство страха решительно чиркала спичками, поджигала и бросала то налево, то направо…
Некоторые волки, более робкие, увидав огонь, тут же разворачивались и убегали прочь. Другие, посмелее, не хотели сразу сдаваться и, отскочив в сторону, и переведя дух, продолжали преследование. Пока Аня бросает пучок направо, другие заходят слева…Действовать надо было без промедления, каждая секунда была на счету. Ни в коем случае нельзя было показать лесным хищникам свой страх, свою слабость. Если они почуют слабость жертвы, это придаст им сил и тогда всё может кончиться очень печально…Аня боялась, что какой-нибудь особенно наглый волк прыгнет попытается прыгнуть прямо в телегу…Изо всех сил подавляя в себе чувство невыносимого ужаса, дрожащими руками девочка упорно чиркала спичками…только бы спичек хватило…
Всё их спасение было сейчас в лошади...ведь если бы волки набросились на неё и загрызли, то и людям - несдобровать. Потом набросились бы и на них, и сколько бы сена и спичек в запасе не было, рано или поздно, этот запас бы кончился, и тогда - неминуемая гибель... Пока родные хватятся и бросятся на поиски - может быть уже поздно.
Лошадь неслась почти во весь опор, она была изрядно напугана. Сердце у девочки сжималось от страха, но уверенность матери, её выдержка, придавали ей сил. Мать крепко держала вожжи, а лошадь чувствовала её силу воли и слушалась. Она тоже как будто чувствовала, что многое сейчас зависит от неё и бежала так, как может быть, не бежала никогда в жизни. Она была уже немолода, и эта гонка отнимала у неё все силы...
Хищники не отступали, и Аня с матерью всё бросали и бросали горящие пучки по сторонам... В первые минуты преследования, волки, чуя добычу, не придавали особого значения этому препятствию. Пучки, падая на землю, быстро сгорали, и пока люди зажгут новые, можно было выиграть время. Они неумолимо продолжали погоню. Но люди не сдавались и бросали маленькие грозные молнии, которые то и дело попадали на них, обжигали, и заставляли смириться перед посланцами великой стихии, которая всегда укрощала даже самых кровожадных и беспощадных хищников...Это была не только борьба хищников и жертвы, это была ещё и борьба характеров, силы воли...И в этой борьбе люди победили волков. Наконец вдали уже показались огоньки родного села и это придавало сил...Дом уже близко! Наконец и волки, чувствуя отпор, непреклонную решимость людей, их стойкость, и близость человеческого жилья, понемногу начали отставать.
Вскоре чёрные тени, которые мелькали недалеко от телеги, исчезли, а огоньки стали отдаляться, и вскоре затерялись где-то очень далеко, их уже почти невозможно было различить в темноте...Они слились с темневшими вдалеке, чёрными силуэтами леса и растворились в нём...Аня с матерью облегчённо вздохнули...Отстали...
Когда добрались до дома, взволнованные, рассказывали родным и соседям, сколько страху натерпелись, пока отгоняли волков, радовались, что остались целы, живы и здоровы. Хвалили лошадь, жалели её, ведь и ей досталось...
Потом все гладили её, ласкали, благодарили, называли спасительницей. Каждый давал ей какое-нибудь угощение, а она тянулась мордой то к одному, то к другому, смотрела своими большими карими глазами и шевелила мягкими губами...

8.01.2018