Последний поход Советской эскадры Глава 7. Встреча

       Корабль бросил якорь на рейде Оманского залива: Ормузский пролив на ночь закрывается. Ночь была тихая. Безоблачная высь переливалась золотыми гроздьями созвездий. Все выше поднималась луна, и серебряный свет ее расстилался по ровной поверхности вод. Море заворожено молчало. В такую ночь сотни глаз пристально смотрели по сторонам, всматриваясь в силуэты ярко освещенных кораблей, стремясь определить «наш – не наш?» Американцы стягивали свой флот к месту боевых действий.
       Духота южной ночи, полное безветрие, неостывший от полуденного зноя металл корабля не давали никакой возможности находится в каюте. Штурман, капитан-лейтенант Александр Николаевич Короткий, вышел на верхнюю палубу. На траверсе американский фрегат семафорит нам:
       – Кто такие? Куда идете?
       Штурман подошел к сигнальщику, отсемафорил в ответ «договориться», и перешел на их частоту. На английском вел разговор по рации.
       Здесь уместно будет заметить ,капитан-лейтенант А.Н.Короткий отлично знал английский язык, а также,  помимо языков основных мореходов мира, свободно владел арабским.
       На вопрос соседнего корабля последовал уклончивый ответ:
       – Мы-то по нужде, а ты куда идешь?
       – Нужды бывают разные. А ты кто такой?
       – Я русский.
       – Странно. А я американец. Куда идешь?
       – Не твоего ума дело.
       – Сразу видно, что русский.
       – Куда идете?
       – В Персидский залив.
       – И мы в Персидский.
       – Мы вам не советуем туда соваться.
       – А в чем дело?
       – Там будет большая заварушка.
       – И без вас знаем.
       – А что у вас в трюмах?
       – Полные трюмы спирта, – пошутил штурман.
       – Разрешите познакомиться поближе?
       – Швартуйся.
       Фрегат медленно развернулся и направился на сближение.
       На палубу выходит командир – Александр Александрович Аксенов. Ему тоже так и не удалось уснуть в эту ночь. Огляделся…
       – Александр Николаевич, это что за корыто идет к нам? Что ему надо?
       – Успокойся командир. Все нормально. Это наш заклятый друг – американец, идет к нам в гости.
       – Как к нам?
       – Да я его пригласил.
       – Ты что? В своем уме?
       – А что? Мы же союзники. Сказал, что мы торговое судно. Везем полные трюмы спирта.
       – Ты что, идиот? Какое торговое судно с пушками на борту?
       Между тем фрегат подошел с левого борта. Сделал несколько галсов, встал. По рации договаривается со штурманом: кто к кому будет причаливать. По морским законам малый корабль подходит и швартуется к большому. Американец видел: перед ним не гражданское судно и водоизмещением меньше его. Предлагает нам сняться с якоря и пришвартоваться к нему.
       Штурман вошел в раж.
       – Кто к кому идет в гости?
       Командир безучастно наблюдает за переговорами, в тайне надеясь на снобизм и гордыню незваного им гостя.
       Американец уступил. Пришвартовался. Перекинули трап. По обе стороны трапа заняла свое место вооруженная вахта. С дружеским визитом к нам на корабль перешли командир, старший офицер и штурман. Они были в штатских костюмах, без знаков различий: в белых брюках и теннисках. И только по их взаимоотношениям можно было судить – кто есть кто. Наши офицеры встретили союзников крепкими рукопожатиями и пригласили в кают-компанию.
       Я заступил на вахту в 20 часов. Стоим, смотрим друг на друга с нескрываемым любопытством. Познакомились: Джон – Серж. Душно. Мой визави вызывает посыльного. Тот приносит ему контейнер, в нем на льду банки кока-колы. Достает, открывает, и с наслаждением потягивает прохладный напиток. Я вызываю своего посыльного.
       – Видишь?
       – Вижу.
       – Я тоже хочу пить.
       Посыльный возвращается с тяжелым, трехлитровым дюралюминиевым  чайником прохладного компота. Стакан забыл, придурок. Я поднял чайник и пью из носика. Американец заинтригован.
       – Чейндж? – давай меняться?
       Он подает мне из контейнера холодную, в росе банку, я ему – чайник. Он пьет из носика.
       – Ол-райт! – показывает большой палец и довольный широко улыбается.
        «Народная дипломатия» продолжалась до смены вахты, 00 часов. За это время мы обменялись часами, зажигалками, «Беломорканал» пошел в обмен на сигареты…
       В четыре часа утра боцман поставил на вахту опять меня.
       – Викентич, я не успел выспаться, – канючил я не по уставу.
       – Ничего, Серега, отоспишься, когда гостей проводим. Ты, я смотрю, с ними общий язык нашел. Ты их встречал, тебе и провожать, – по отечески уговаривает боцман.
       На том корабле, видимо руководствовались теми же соображениями: мы опять встретились на вахте, как старые друзья, которые не виделись целых… четыре часа.
        «Визит вежливости на высшем уровне» закончился в ранних предрассветных сумерках. Теплая, дружественная беседа «разморила» гостей. Они, придерживаемые под локотки нашими офицерами, шагали, с трудом переставляя ноги. По вызову вахтенного Джона, навстречу прибежали шесть матросов и, поодиночке, осторожно перевели своих командиров по трапу. Те, уже на своем корабле, оглядываясь, кричали слова благодарности и клятвы в вечной дружбе.
       Короткий рассвет рождался в тишине. В глубине бледно зеленеющего неба гасли звезды. Море еще не проснулось, но уже румяно улыбалось. Обласканные чудесной свежестью поднимались на палубу вахты. Вот радостно заструились, пронизывая соленый воздух, первые лучи солнца.
       Мы убрали трап, подняли якоря, отдали швартовы и тихо пошли к проливу. Фрегат не подавал никаких признаков жизни.