Рунная Пушка. Глава 2

Таббуар проснулся только утром. И знаете, даже виду не подал, что ему стыдно, будто, так и надо. С аппетитом отведал приготовленный мной завтрак. Интересно, кем меня считает, прислугой? А ведь мама едва не согласилась стать женой горе – вояки! Спасибо, бабушка вовремя остановила. Мэто Раф, как и мой родной батюшка, при всех их ничтожестве, никогда не просили готовить им, заботились о себе сами. Даже после того, как отец поднял стяг избранного, ничего не изменилось. Разве можно представить, чтобы толстяка сморил сон во время дозора? Ни разу никому не удалось к нему и близко подобраться. Ложился последним, вскакивал первым, до восхода солнца, шёл в бой в первых рядах и лично прикрывал отступление. Не нуждался в няньках совершенно. И что, когда был крестьянином, Мукриф держал целый штат прислуги?


- Что-то ты какая-то молчаливая сегодня, - молодой человек кашлянул, - не обидел ли тебя, случайно?


- Кто меня оскорбит, тот дня не проживёт, - отмахнулась я, - наверное, просто не выспалась. С девушками такое бывает.


Повелитель Тысячи Мечей открыл рот, но тут же и захлопнул его. Возможно, дошло что-то, наконец. Обед готовил сам. Правда, вышло скверно, но я заставила себя глотать эту пакость. Главное, урок выучил, хотя бы, частично.


- Слушай, давай дальше снова ты готовить будешь, - взмолился позеленевший спутник, когда выполз из кустов, вытирая перепачканный рот, - просто мужчины моего народа, по традиции, лишь воюют и охотятся, остальное перекладывают на матерей, сестёр, жён и дочерей, не обучен ничему. Ну, ты помнишь клятву верности: «я стану твоей женой, твоим мечом, твоей лошадью и твоей собакой». И это не просто пустые фразы. В деревне было кому помочь.


- Вот и учись, - хмыкнула я, - я, между прочим, вообще принцесса, внучка Верховного Короля и дочь Верховной Королевы. Не рабыня твоя. И точно, не мать, не сестра, не дочь, не любовница, не деревенская дурочка, которая, ради одного поцелуя в щёчку, из собственной кожи вылезет, и даже, не жена, не лошадь и не собака. Или делим работу пополам, или никак. Не можешь, не умеешь, знать не герой никакой и уж подавно, не избранный.


Молодой человек только что не плакал от стыда и унижения, но сказать нечего было.
 

****


Хоть привыкали друг к другу и тяжело, не обходилось без споров, иногда, искры гнева так и летели, грозя возжечь костёр ненависти, но всё же как-то сумели договориться. Воитель старался не засыпать в свои часы дежурства, собирал хворост для костра, нёс большую часть пожитков, а главное, держал язык за зубами. Скажу по секрету, я могу быть не менее «ядовитой», чем батюшка, так ответить, что противник в раз потеряет дар речи, просто стараюсь не использовать это оружие, без крайней необходимости.


Поселения встречались нечасто, местные на нас внимания не обращали, работы особой не было, да и хорошо. Мы пока не являлись настоящей командой, не хотелось бы опозориться. Но, вот, в который уж раз расступились деревья, вышли мы на открытое место и увидели огромного каменного истукана. Вернее, его можно было счесть статуей, если бы не был так ужасающе уродлив. Монстра можно было счесть женщиной, но какой. Спина горбатая, кривые ноги растут из плеч, одна рука заменяла хвост, вторая заменяла нижние конечности, голова торчала из груди, держалась не на шее, но на носу, уши закрывали рот. Но, главное, я чувствовала до отвращения знакомые магические эманации.


Мимо нас проходил какой-то коротышка, похожий на цверга.


- Простите, - остановила я прохожего, - не подскажите, в честь какого демона была возведена вот эта статуя?


- Какой там «демон», - поселянин скрипнул зубами, - перед вами – шедевр самого Туккуна Иммомеда, величайшего скульптора нашего мира, мастера из мастеров! Вырезал он из камня женщину, краше которой нет и быть не может, оставалось лишь доделать несколько незначительных деталей, да, на беду, проходил мимо так называемый, избранный, проклятый Мэто Раф, глянул на статую и заявил: - «Типа, хорошо всё, молодец дорогой коллега, разве что, грудь маловата. Где ты видел совершенство с первым номером? Посмотри у моего довеска Лэло-дофи и то «двухкнопочный» конкулятор больше»! Конечно же, гений разгневался и воскликнул:
- «Не жалкому уродцу, вроде тебя, рассуждать об искусстве»! О дальнейшем и упоминать, смысла нет. Зарычал Безумный Стреломёт, пришёл в неописуемую ярость, воздел свой арбалет, отправил стрелу в полёт, преобразил благородный камень, а скульптора проклял. Сказал, что не сможет тот взять в руки скарпель и молоток, пока чары со статуи не спадут.


- Ты сможешь что-нибудь сделать? – спросил у меня Таббуар.


- Да, - кивнула я, - любые наложенные заклятья можно снять, всё зависит от того, какие были поставлены условия очищения.


- Разве Мэто их ставил? – мой спутник нахмурился.


- По какой причине так называемый, избранный заколдовал скульптура? – я погладила подбородок, - за нанесённую обиду. Значит, необходимо извиниться.


- Вернуться назад, в прошлое? – спросил Мукриф.


- Слишком опасно и сложно, можем так сильно изменить настоящее, что выживших просто не останется, из-за игр со временем я появилась на свет, потеряла родителей, а целое измерение оказалось уничтожено, - не согласилась я, - подумай, что могло бы смягчить сердце безумца?


- Прости, но я был, всего лишь, жертвой толстяка, ничего о нём не знаю, - Повелитель пожал плечами и развёл руки в стороны.


- Думаю, Туккун Иммомед должен высечь статую Рафа, признав, что и в уродце может быть что-то, заслуживающее уважения, - пояснила я, - такой знак смягчил бы гнев двойника моего отца и чары развеются навсегда.


- А если ты ошибаешься? – не сдавался юноша.


- Придумаю что-то иное, - отмахнулась я, - простите, достопочтенный, вы не могли бы проводить нас к мастеру мастеров, если он жив, конечно?


- Кто вы вообще такие? – мрачно поинтересовался местный житель.


- Её высочество Печальная Королева Лэло-дофи отправила нас в путь с повелением исправить всё то зло, что содеял Мэто Раф, - объяснила я, вытащила из сумки свиток с печатью и показала, - моё имя – Рунная Пушка, а это - Таббуар Мукриф, Повелитель Тысячи Мечей.


- Но как скульптор будет работать, если у него отняли дар? – спросил Таббуар.


- Поможем, - отрезала я, направилась следом за проводником.


Жилище гения выглядело довольно жалко. Если его и ремонтировали, то довольно давно. Стены потрескались, дыры - окна чернели, как глазницы оголённого черепа, крыша была покрыта соломой, створка двери оказалась просто приставлена рядом со входом.


- Удачи вам, - проводник кашлянул, - можете поверить, она понадобится.


- Неужели, её высочество Лэло-дофи тебе что-то поручила, а я об этом ничего не знаю? – уточнил у меня соратник.


- Разумеется, нет, - я покачала головой, - сама на себя взяла эту миссию. Исправить репутацию Мэто Рафа невозможно, но, поуменьшить ненависть к нему можно. Пускай и не родной отец, однако, я чувствую, что несу ответственность за безумца. А в свитке, всего лишь, написана моя родословная. Однако, люди верят.


- Думаю, всё же стоит постучать, - кивнула я.


Ответа мы так и не заждались, вошли внутрь. Обстановка была мрачна, мебель, как таковая, отсутствовала полностью. В углу, завернувшись в грязную тряпку, сидел маленький невзрачный человечек.


- Добрый день, - я кашлянула, - можем мы поговорить с достопочтенным Туккуном Иммомедом?


- Когда-то меня так звали, - отозвался несчастный, - спросил бы, «чем могу помочь», но вопрос не имеет смысла, ибо я – совершенно бесполезен.


- Зато мы вам, возможно и сумеем, - я улыбнулась как можно дружелюбнее, - Верховная Королева Лэло-дофи, послала нас, чтобы помогли разрушить чары Мэто Рафа и вернуть счастье в жизнь его невинных жертв.


- Всё же вспомнила, - хмыкнул бывший скульптор, - в тот день, когда я был проклят, не очень-то она жаждала помогать, лишь вздыхала тяжко и отворачивала глаза. И леид Толада не сочла нужным явиться. Как же, избранный может себе позволить всё, что угодно, лишь бы совершил предназначенное! А какое мне дело, победил ли Раф или Миканэ, если жизнь закончено и всё чего жду – смерти? Кому нужен какой-то там художник.


- Что я могу сказать? – я вздохнула, - и мы, в той или иной степени, пострадали от рук безумца. Мой спутник лишился предназначения и возлюбленной, долгие годы провёл в изгнание, а я едва не погибла от рук Мэто. Прекрасно вас понимаем и искренне сочувствуем.


- Правда, ты столкнулась с Рафом? – переспросил Таббуар.


- Потом расскажу эту историю, - я поморщилась, - не мешай, прошу.


- Неужели, есть способ спасти меня? – Туккун, казалось, оживился.


- Я не уверена, только предположение, - честно призналась я, - однако, если получится, вернёте талант.


- И что делать надо? – бывший скульптор встал на колени.


- Только умоляю, дослушайте до конца, - я подняла руки, увидела испуганные глаза собеседника и тут же спрятала конечности за спину, - в общем, мы думаем, что вы должны высечь статую проклятого Мэто Рафа, принести, своего рода, извинение.


- «Извинения»? – взвился Иммомед.


- Тихо-тихо, - я виновато улыбнулась, - вы – жертва, никто в этом не сомневается, однако… жаждите вернуть прежнюю жизнь?


- Да, - мужчина сразу сник.


- Тогда молим, возьмись за дело, - я сложила наручи на груди в молитвенном жесте, - не просим же возвеличивать злодея. Выразите в статуе своё отношение к горе избранному. Пусть, глядя на него, зрители кипят от ненависти и отвращения. Сам Мэто относился к себе с иронией, осознавал, каким ничтожеством является.


- Знаете, мы с Рунной Пушкой познакомились недавно, - присоединился ко мне Повелитель Тысячи Мечей, - однако, она показала себя девушкой умной, ничего зря не говорит, просим, не спорьте.


- Как же я справлюсь, ведь лишился дара? - скульптор сопротивлялся уже неохотно, привёл последний аргумент.


- А мы поможем, - я подмигнула жертве, - главное, начать.