Экуменизм, как худший из измов

Моему другу Сане повезло в жизни дважды. Первый, когда он родился сразу после Нового года. И второй, когда женился на Ирине. Со мной ему повезло тоже, но не в такой степени, так как наши дискуссии по тому или иному вопросу часто превращались в спор, в котором истина просто выпадала в осадок.
Очередной день его рождения было решено отметить в ресторане. Вечером мы   встретились за одним столиком – каждый со своей женой.
-Мальчики! – предупредила Ирина. – Сегодня пьем только вино. Вы – красное, мы – белое.
Я согласно кивнул головой. Как настоящий политик я умел не только выслушивать людей, но и сохранять при этом свою точку зрения. Моя «точка зрения» в виде   коньяка «Hennessy» лежала в сумке.
Ресторан был полон – все же шли новогодние праздники, играла музыка, звучало живое певческое слово, ассортимент блюд на столе заставлял сожалеть лишь об одном – отсутствии крепких напитков.
Вино прибавляло бодрости духа, но не раскрепощало мысль. Поэтому, когда жены ушли «попудрить носики», я налил нам обоим грамм по 50 благородного коньяка. После чего мышление стало свободнее, окружающая обстановка еще радостней, а   женщины вокруг похорошели до невозможности.
Саня, как всегда начал первым.
-Ты как относишься к экуменизму?
-Эко чему? – не сразу понял я.
-Если проще – объединению религий в мировом масштабе?
-А… - свел я брови к переносице, - так ты имеешь в виду религиозный вопрос? Никак.
Саня умел удивлять.
-Зря! Мы живем в мире, в котором религий пруд пруди. Начиная от шамана банановой республики и заканчивая   лидером одной из ведущих религий, каждый имеет свою точку зрения на окружающий его мир, Бога, свою паству и свои денежные сборы.
Я внимательно посмотрел на Саню.
-Ты что, в какую-то секту вляпался?
Он замотал головой.
-Мышление, есть привилегия человека разумного. Анализировать, сопоставлять, делать выводы  дано только нам, людям. Если так, почему бы этим не воспользоваться?
-А при чем здесь этот религиозный изм?
-Да притом, что каждый человек индивидуален, как и каждая религия. В данном случае объединение сведет на нет индивидуальность человека и его права на свою религию.
-Давай еще по одной, - скосил я взгляд в сторону   скорого появления наших половинок. – И тогда по трезвому поговорим.
Когда жены пришли, мы чинно пили вино.
-А зачем религиям индивидуальность? – продолжил я тему. – Когда верование станет общим, исчезнут многие препятствия между  народами, станет легче общение.
-Глобализация в религиозном, как и в экономическом плане, к хорошему не приведет, - постучал Саня вилкой по краю бокала. – Всякому человеку свойственен индивидуализм, чувство частной собственности. Религия – это тоже «собственность», только народная.
-А мне нравится  этот изм! – поднял я свой бокал. – Частнособственнические инстинкты – это пережиток прошлого!
Сеня вопросительно взглянул на Ирину – они понимали друг друга даже не с полуслова – с полувзгляда. И она кивнула.
-Девушка,  – подозвал он официантку, - пожалуйста, два пива!
Когда наши жены ушли на танцпол – энергии женщин в этом плане позавидует любой мужчина, Саня сказал: «Давай свою посуду!».
В мой бокал он налил красного и белого вина, пива, коньяка и старательно все это перемешал тупым концом вилки.
-Пей!
-Ты че! – не понял я. – От такого ерша отказываться грех, да утром будет смех.
-Пей! – настаивал Саня.
И я выпил. Это было что-то среднее между дорогим коктейлем и дешевой смесью банальной забегаловки.
-Сейчас ты выпил «экуменизм», - пояснил Саня.
-То есть, смешав напитки в одной посуде,  ты прировнял их к единой мировой церкви, - прояснил ситуацию я. – Краски вокруг стали еще ярче, запахи обалденнее, женщины за соседними столиками поедали меня жадными взглядами.
-Ты уловил мою мысль, - обрадовался Саня.
-Так это ж балдежно! – рассмеялся я. - Мне по душе  такое объединение!
Саня загадочно улыбнулся.
Праздничный вечер длился долго. Мы не раз пили за здоровье именинника, дозаказывали – это я о нас, мужчинах, - пиво. Саня несколько раз, пока жены исчезали из нашего поля зрения, готовил мне коктейли. Мир вокруг цвел и ароматизировал запахами блюд, женского парфюма, музыка лилась хрустальными ручьями. К завершению вечера мой организм с ручного управления сам переключился на автопилот, поэтому о своем пути до дома вспоминалось потом крайне смутно.
Утро было тяжелым. Собрав всю силу воли, я соскребся с дивана, доволокся до ванной и принял душ. Потом пил чай с лимоном и грустно выслушивал рассказ жены о том, как   вел себя после ресторана. В голове тяжелыми молотами по хрупким сосудам лупили древние боги, бронзовыми колокольцами звенели в ушах восточные монахи, били в кожаные бубны шаманы Африки и Австралии.
-Экуменизм, будь он неладен,   виноват во всем,  - вспомнил я ресторан и сложное слово. – И ничего   в нем хорошего нет, факт. Поэтому в  следующий раз буду пить не смешивая…
Затем я позвонил на работу и пояснил, что приболел,  и буду к обеду.
-В следующий раз разговор о глобализации нужно будет завести мне, - подумал я, - и тогда Саня узнает, насколько она плоха, эта глобализация!