Откуда берутся сюжеты?

 Меня часто спрашивали журналисты: откуда берутся сюжеты у Петра? На этот вопрос я никогда не могла дать четкий ответ. И не потому, что терялась перед диктофоном или телекамерой - за моей спиной - комсомол и сцена, а потому, что в течение многих лет я и для себя не могла найти объяснения: - как рождаются сюжеты у человека, который на протяжении десятилетий видит природу только из своего окна?
         Ежедневно видеть перед собой жилое пятиэтажное здание, кусок неба, старушек, сидящих на единственной скамье, ребятишек, играющих на площадке и единственное разнообразие - Времена года. Времена года меняются, подбрасывая свои сюжеты и свой колорит. Старушки уходят, дети подрастают, но приходят новые старушки, рождаются новые дети - жизнь продолжается. И это единственное, что видит перед собой человек, который имел смелость взять кисть в неподвижные руки и стать художником!
         В течение многих лет я так же не могла понять, почему не устаю, и меня не тяготит подготавливать холсты к работе. Мыть и подавать кисти, добывать краски и все, что необходимо для художника. Почему с душевным трепетом жду рождения новой картины, и принимаю ее с неописуемым восторгом. Почему с грустью расстаюсь с картиной и ревностно слежу за дальнейшей ее судьбой. И только убедившись в том, что «моя» картина заняла почетное место у нового хозяина, зачастую в спальне, успокаиваюсь, так как вижу, что она пришлась по душе, она нужна, ее любят, и у нее будет хорошая судьба, т.е. «моя» картина не окажется на чердаке или на свалке, забытой и заброшенной.
         Я не могла понять, почему я, человек, который не представляет себя смиренной, терпеливой, никогда не стоящей на позиции подмастерья, в течении 10 лет с любовью и радостью выполняет роль этого самого подмастерья у художника Петра Киреева?
          Многое мне было непонятно в человеке, с которым не расстаюсь  с раннего детства..
Петр для меня ежедневная загадка, тайна, которую пытаюсь разгадать и понять то, что не поддается логике, а порой не находит объяснение. Как можно писать море, от которого веет морской свежестью, как можно писать закаты и восходы, которые бьют по глазам своей реальностью? Как можно писать то, к чему не прикасаешься десятилетиями ? О каком вдохновении художника может идти речь, если Петр реалист, а его жизнь можно отнести к разряду негативного, замкнутого пространства?
          Каждый из нас часто начинает понимать близкого, когда его теряет.
В 2002 году с Петром случился гипертонический криз, сопровождавшийся микроинсультом, приковавшем его к постели. О какой работе над холстом могла идти речь, если отсутствовало малейшее проявление движения? В один миг меня охватил дикий страх. Страх – это мощная разрушительная сила, раздирающая душу, как тот коршун, раздирающий дичь. Но от этого чувства я избавилась 20 лет назад и научилась не подпускать этого безбожника к себе - всегда стараюсь понять, проанализировать ситуацию и отбросить его.
          Боялась ли я за Петра? Нет! За 20 лет он перенес столько, что этот криз -пыль для моряка, Более того, Бог всегда на его стороне. Я боялась за себя - смотрела на сиротливо брошенные кисти и краски, на подрамники и холсты и всем своим существом чувствовала, что уже не представляю себя без рождения картин. Все стало бесцветно, безвкусно и не интересно. Я смотрела на картины и впервые резко почувствовала - от них веяло моим детством и моей юностью, а у нас с Петром она была одна на двоих.
          Работа над холстом для Петра, видимо, была психотропным лекарством. Он полностью отключался от внешнего мира и его цепкая, феноменальная память с легкостью воспроизводила родные места из далекого прошлого.
          Слава Богу, что Петр был заядлым охотником и успел пере бороздить пехом не только Крым, но и Кубань, проваливался в болотах и терялся в камышах. Встречал рассвет, любовался зорькой и мешками нес в дом дичь. Если бы вы только знали, как я ненавидела обрабатывать дичь, а он нес ее мне три раза в неделю. Как я ненавидела охотничий сезон, т. к. с середины августа по январь я могла спокойно считать себя вдовой! И пилила я его бедного, как все нормальные женщины и не в радость мне были его фазаны, куропатки, лыски, зайцы и т.д. Но пришло время - и я сама взяла в руки порох, дробь, пыжи и по всем правилам их науки подготавливала патроны, после каждой охоты чистила и драила ружье .С любовью и радостью готовилась к охотничьему сезону, с тревогой провожала и с радостью встречала Петра. Дело было не в дичи, я уже понимала, что охота - это удел настоящих мужчин. Меня к охоте не подпускали, примета у них такая - женщина на охоте - к неудаче, а зря...
        К счастью у Петра был глиссер, два «Вихря», подводное ружье и «бензин рекой лился». Успели мы попутешествовать по нашему Керченскому побережью, Азовскому и Черному морю, успели мы насладиться свободой и просторами наших морей, полюбить рыбалку и ощутить азарт подводной охоты. У нас были общие закаты и восходы, только я о них призабыла, а у Петра более цепкая память, которая заставила и научила перенести на холст то, что любит, чувствует и помнит. И не ведала я о том, что именно эти картины держали меня на привязи, не позволяли оторваться от ощущения молодости и войти в свой возраст.С помощью своих картин Петр научил нас не только видеть природу его глазами, но и умению любить то, что нас окружает.
        Смотрела я на заброшенные кисти , на Петра, предъявляла претензии за пустоту, которую без разрешения подбросил. За то, что не знаю куда себя деть. За то, что резко почувствовала свой возраст.
        Мои переживания длились всего два дня, у Петра возобновилась речь, а через неделю восстановилось зрение и через месяц моя юность, как миленькая, начала писать картину.
         Я не знаю, что Петру помогло восстановиться, Возможно действительно Господь Бог на его стороне, а возможно испугался за меня. Скорее всего, второе. Но этих двух дней для мня было достаточно, чтоб понять, проанализировать и получить острое желание рассказать о картинах, которые пишет мой Петр. Ибо каждая картина имеет свою Историю, просто так ничего не рождается. В каждой картине чья - то судьба, которая по непонятным мне причинам плотно переплетается с нашей.
        Разве можно не рассказать о картине «Возвращение Таары», и как неожиданно ее судьба сплелась с нашей. Ибо о картине «Отчий дом» в котором мы выросли.
        А красивый пейзаж в картине «Венецианские фантазии» создан при неожиданных и не радужных ощущениях.
        Почему в картинах Петра есть донские пейзажи, ведь там он не был? Есть Крым и родная Керчь - как же мне хочется провести Вас по родному городу, от которого, не возможно оторваться! Кто хоть раз побывал в Керчи, осознает, что такие города из памяти быстро не стираются. Каждый камень, терраса, холм - это живая 26 вековая История! Завидую я «черной завистью» тем, кто умеет свой мысли и чувства выложить на бумагу - талант - либо ОН есть, либо ЕГО нет .Господь раздает таланты, видимо, избранным. Глупо ждать появления таланта в моем-то возрасте, поэтому начинаю свой рассказ с лету.