Это было у моря

Таня влюбилась в одного знаменитого артиста.
Ничего удивительного. В кого же ещё влюбляться юной провинциальной барышне, в меру образованной, без меры робкой и мечтательной невообразимо. Но как-то однобоко мечтательной. Нравились ей голубоглазые и светловолосые. И чтобы нос с горбинкой. То, что и душа у такого индивида может с горбинкой оказаться, Тане было неведомо.

Влюблённость требовала реализации. Стояло жаркое южное лето. И актёр приехал с гастролями прямо к Тане под ноги. Ходил на пляж по её улочке, она же из окошка наблюдала, обмирая и млея. А потом пошла за ним. Как была: в сарафане с ромашками, в панамке белой и с полотенцем в пляжной сумке. С тугой косой до пояса.

Актёр уже поплавал и лежал себе умиротворенно, дремал и загорал. А тут Таня перед ним встала как конёк-горбунок. Ссутулилась от страха из-за своей незначительности.

-Ты чья, девочка? - спросил сонно актёр.

- Ваша...

 - А, ну понятно. Тогда отойди, солнце не загораживай.

 - Вы - моё солнце! –  Таня вскинула руки вверх в порыве страсти неуклюжей.

 Сумка с полотенцем упала на красивую белокурую шевелюру актера, заставив окончательно проснуться.

- Ты меня любишь и домогаешься, так? - актёр окинул Таню с головы до розовых круглых пяток.

 - Люблю больше жизни!

 - И готова отдаться?

- Готова... На все готова...

 - И землю под ногами будешь есть?

- Буду...

- Ну давай, начинай, ешь.

- Так тут только песок...

 - Так поищи землю. И отойди ты наконец, весь свет застишь... Любит она, фигулька, - актёр зевнул и повернулся на живот.

Таня не была дурой. И все понимала, все. И что разговор так обернётся - тоже.

- Знаете, - обратилась она к белой незагорелой ещё спине актера, - я буду помнить нашу встречу всю жизнь. И расскажу о ней детям. И детям детей. Внукам. И об алых парусах. И о белом коне. И о море цветов. И о вас, благородном, добром, единственном моем принце. А землю сами ешьте, давитесь на здоровье! И чтобы вы обгорели! Всюду! А нос у вас уже облез!

 Всхлипнула, закусила косу и ушла. Актёр сел и задумался. Пожалуй, и ему следует рассказать детям... да и почитателям... можно и журналистам... о южном городке у моря, солнечном  ударе, прелестной хрупкой девушке с газельими глазами...или оленьими... как пронзила одинокое сердце... поила родниковой водой из горсти, стелила постель... из лепестков роз, что ли?

Бред какой. Актёр потрогал горбинку на носу. Облупилась, надо же. Досадно. Что ж я за подонок такой, девчонка плачет, ну не любит, конечно, но зачем мордой... личиком... в землю её...  Хотя не гостиницу же волочь этакую чучундру в панамке.

А Таня через много-много лет написала чудные воспоминания, с этим нудным рассказом не сравнишь! Ими все зачитывались и мечтали о таком же нежно-бурном романе, а актёр стал для многих - и для меня, конечно же, - идеалом и кумиром.
...И нос с горбинкой, ах!