XXXI Глава

Просыпаюсь я рано, сон как рукой сняло. За ночь Оля совсем не изменила своего положения, разве что крепче прижалась ко мне. Надеюсь, она не вспомнит всего того, что приключилось вчера. Должные выводы из своего состояния она и сама в силах сделать, а о своих пьяных выходках ей знать необязательно.

Вспоминаю вчерашний разговор с отцом о ней. Моя рыженькая, абсолютно и безоговорочно моя. Какие бы чувства я не испытывал по отношению к ней — она в моих руках, и никто не сможет изменить её положение кроме меня самого. А я и сам не знаю, чего хочу.

Накручиваю медный локон на палец, с трудом перебарывая желание копошиться в них основательно, зарываясь в прядки пальцами. Обожаю длинные волосы. Девушки с короткими стрижками всегда проигрывали в моих глазах длинноволосым красавицам.

Ольга несколько раз забавно трётся носом о мою грудь и медленно открывает сонные глаза. Мне хочется задать ей кучу вопросов. О том, как она себя чувствует, не болит ли у неё голова. И больше всего меня интересует, помнит ли она произошедшее? Или алкоголь скажется на ней так же, как на мне?

— Доброе утро.

— Не думаю.

— Голова болит?

— Да нет, совсем чуть-чуть. Только вот я, убей, не могу вспомнить, как оказалась в кровати. И что вообще было после второй рюмки.

Одно радует: поцелуя она не помнит.

— Почему я в одном нижнем белье? Я не сама ложилась спать?

— Ну, ты… — шаря глазами по её лицу, растерянно отвечаю я, — ты заснула. Мы разговаривали за столом, а ты начала засыпать, я принёс тебя в комнату и уложил спать.

— Ясно. А почему мы опять в обнимку?

Действительно, хороший вопрос. Почему я не отпустил её сразу после того, как она уснула? Ведь моя задача заключалась в том, чтобы усмирить её. Лгать, так лгать.

— Ты замёрзла.

Спрятав от меня взгляд, она неловко елозит в моих руках, сам не знаю чего желая: то ли избавиться от моих рук, то ли устроиться поудобнее. Скорее, второе, иначе она давно бы попросту отодвинулась от меня.

Её дыхание опаляет, а длинные пушистые реснички щекочут кожу. Она вновь уткнулась носом в меня, невозмутимо вздохнув при этом. Оля, Оля… Что мне делать с тобой? Я не знаю. Мне бы в себе для начала разобраться.

Чувствую, как моя левая рука затекла под её головой, но стойко отбрасываю это ощущение подальше. Не хочу даже шевелиться, пока она спокойно прижимается ко мне. Отличная, однако, картинка получается. Вроде бы мы просто друзья, зато валяемся в кровати в обнимку. Но и обоюдно влюблёнными нас назвать нельзя.

Хорошо ей, она точно знает, что чувствует. А я потерялся в своих мыслях и выводах настолько, что даже задумываться об этом перестал. В конце концов, будь что будет. Я всегда полагался на разум, глушил в себе подсказки сердца и интуиции, теперь я буду делать то, что подскажут мне именно они. Иначе я никогда не выберусь из этого мозгового хаоса.

— Я хочу есть.

А я хочу, чтобы ты лежала так, как минимум, ещё пару часов точно. Делать нечего, придётся вставать.

— Тогда подъём.

Нехотя разжимаю объятия и выпускаю зеленоглазую из свои рук, сползая на край кровати. Натягиваю на себя майку с шортами и жду, пока Оля оденется и приведёт волосы в порядок. Ох, эти волосы… Я бы сам их с превеликим удовольствием привёл в порядок.

В беседке уже сидят отец и Ким. Глава сосредоточенно, жёстким тоном разговаривает по телефону, а Врач, посматривая на шпиона, медленно потягивает чай. Интересно, что заставило отца в отпуске взяться за телефон и раздавать приказы? Надеюсь, в Штабе всё под контролем.

— Доброе утро, выспались?

— Доброе, всё нормально? — киваю в сторону отца, судя по его тону, он зол не по-детски.

— Да ну их. Джейсон этот проклятый даже отдохнуть спокойно со своим Кайлом не даст. Завтра ведь последний день приёма добровольцев, которые поедут вместе с младшим Найтом в Конго. А послезавтра вместе с ними отчалит и сам Кайл. Вот Джейсону и не сидится на месте. С самого утра нас поднял своими звонками. Я со своим сыном ношусь, не сплю, и вы не спите.

Точно, как же я мог забыть! Мне срочно нужно найти человека, который поедет в Конго вместе с Найтом. Но как я это сделаю здесь… Мне нужно позвонить. Желательно так, чтобы отец этого не слышал, иначе будет допрос. С этим вопросом нельзя тянуть.

— А при чём тут отец? Его зачем беспокоить?

— Он там целые смотрины Кайлу устроил, словно не бойцов выбирает, а гарем. Ещё звонил решить вопрос с Джевелс. Ни одна девушка не полезла в добровольцы, кроме неё. Несёт же её в пекло.

Её несёт не в пекло, а за ненаглядным Найтом.

— А Райан что?

— Запретил принимать девушек в добровольцы. Там слишком опасно. Вы садитесь, я сейчас на стол накрою.

— Спасибо.

Мы садимся за стол, отец приветственно кивает нам и срывается по телефону на крик. Старший Найт явно вывел его из себя. Ким носит из холодильника еду, а я роюсь в аптечке: головная боль так и не оставила Олю в покое.

Горячий чай приятно греет изнутри, сейчас ещё утро, а потому воздух полон свежей прохлады. Отец кладёт трубку и качает головой, делая несколько глотков чая. Я бы на его месте уже давно послал куда подальше Найта вместе с его сыночком. В конце концов, это их проблемы.

— Что там с нашим куратором Конго?

— Ой, достали они меня с утра пораньше. То узнают когда точно Кайлу уезжать, то когда последний день приёма добровольцев, то как избавиться от Джевелс, которая настырно рвётся в бой. Как дети малые.

— Понятно.

— Плевать на них. Надо было думать головой, когда пропихивал сына в пекло. Ты как, Оля? Голова не болит? Вид у тебя помятый.

— Немного. Ничего страшного, пройдёт.

— Вы там вчера разобрались?

Давлюсь чаем. И пользуясь тем, что Оля смотрит на отца, отчаянно мотаю головой, взглядом упрашивая его молчать. Прокашливаюсь, Ким толкает Райана в бок и сверлит его грозным взглядом, а Главе, очевидно, до лампочки. Его губы складываются в хитрую ухмылку, а глаза искрятся от подкатившего веселья. Одна только Оля не понимает, что сейчас происходит.

— В чём мы вчера должны были разобраться?

Она удивлённо обводит нас всех взглядом, а я напускаю на себя такой же ошарашенный вид.

— Как это в чём. Ты что не помнишь?

— Если честно, то нет. После второй рюмки я уже ничего не помню.

— Сейчас напомним.

Закрываю ладонью глаза. Это аут. Сейчас один будет смеяться до потери пульса, а вторая краснеть, как помидор. Ким обречённо вздыхает. Рыженькую уже пробивает мелкая дрожь. Интересно, догадывается ли она, насколько всё плохо?

— Мы вчера культурно выпивали, про МГУ разговаривали. А потом ты нам спалила О’Хару младшего со всеми вытекающими. Ну, это когда вы в клуб ходили, и когда он на тебя с поцелуями накинулся.

Она смотрит на меня, так виновато, словно молча извиняется одним лишь взглядом. Бедняга, сейчас она вообще сгорит от стыда.

— Но это не самое весёлое!

Зелёные светлячки её глаз, полные тревоги и вины, выжидающе смотрят на отца, а он смакует её панику. Оттягивает время, продолжая всё так же лукаво улыбаться.

— Потом ты накинулась на него, сказала: «Реванш, мистер О’Хара», — и поцеловала его. Мне понравилось. Я аплодировал стоя! Это было очень мило.

Ну вот, она, кажется, забыла как дышать. Злюсь на отца. Зачем он рассказал ей всё? Было бы спокойнее, если бы она не знала о вчерашних событиях, упущенных её сознанием. Ольга не знает, куда ей деться. Она неловко елозит на своём месте, упорно глядя куда-то под стол. Такое ощущение, что она покраснела от самых пяток до кончиков волос.

Я ещё никогда не видел её такой смущённой, растерянной и, чёрт подери, привлекательно-хрупкой, и беззащитной. Бедная девочка. Вспоминаю, как мне было стыдно перед ней после своей пьянки. Но тогда мы были вдвоём, а здесь свидетелями её выходки стал отец и Ким, оттого ей втрое сложнее, чем мне.

Довольный своей работой Райан уплетает бутерброд, а я злобно смотрю на него. Только всё начало налаживаться и на тебе. Надо спасать положение. К завтраку Оля всё равно больше не притронется, ей не до этого.

— Что сегодня планируем делать? — осведомляюсь я, желая разрядить обстановку.

— Хм, может быть, в баню?

— Неплохой вариант. Оль, хочешь, я покажу тебе нашу баню?

— Да, — она цепляется за мои слова, как утопающий за соломинку, и буквально вскакивает со своего места.

Я веду её по дорожке к добротной деревянной бане, сделанной под заказ. Открываю тяжёлую дверь и завожу Ольгу внутрь. Прежде всего, здесь надо хорошенько прибраться. За всё время, что нас здесь не было, на столике в предбаннике скопился приличный слой пыли, а стены сплошь увешаны кружевной паутиной.

— Почему ты не сказал мне про вчерашнее?

— Прости. Не хотел тебя расстраивать. Я думал, что никто не поднимет эту тему.

— Я тоже хороша. Надо было не пить.

— С каждым бывает.

— С каждым?! Мало того, что вчера я разболтала твоему отцу про поцелуй, так ещё и сама на тебя накинулась! Ничего себе бывает! Я тебя тогда за такое по лицу одарила, а сама не лучше.

— Успокойся. Конечно, нехорошо вышло, но не стоит так убиваться.

— Извини. Я ужасно поступила вчера.

— Забудь и перестань так волноваться, ладно?

Кладу ладони на её плечи. Как успокоить её? Дать понять, что всё не настолько ужасно, как ей кажется? Не знаю. Она отворачивается и тяжело вздыхает. Да, Оля, в твоём случае лучше быть бесстыжей, чем стыдиться каждого совершённого поступка.

— Хорошо…

— У нас есть дела важнее.

— Например?

Боже, как она любопытна.

— Кайл. У меня всего два дня, чтобы найти того, кто поедет с ним в Конго и будет следить там за каждым его шагом. Я должен знать о его промахах.

— Но кого?

— Не знаю. Этот человек должен быть верен мне и должен молчать. Если Найты узнают, что я слежу за ними, то, боюсь, банальной погоней я уже не отделаюсь. Об этом человеке не должен знать никто кроме меня, даже Девингем.

— Почему?

— Я не могу ему доверять. Не знаю, что у него на уме. То Кайл прикрывает ему задницу на одном из собраний, то эти дымовые шашки, которыми я, естественно, только себя подставляю. Я запутался, не знаю, кому верить, а кому нет. В Штабе я доверяю только троим: тебе, отцу и Ким.

— Он же твой друг, Рик.

— И? Джевелс тоже была моей подругой, более того, любовницей. Но это не помешало ей переметнуться на сторону Найтов. Теперь она заодно с ними и продолжала вгонять мне в спину нож, если бы не случай с тобой и наша ссора.

— В этом ты прав. Всё может быть…

— Нужно быть осторожным.

— У тебя есть проверенные люди?

— Есть. Но мне нужно встретиться с этим человеком лично.

— Так, может быть, как-нибудь улизнёшь? В магазин, допустим, или прогуляться.

М-м-м… Боже, какая гениальная девочка…

— Точно. Прогуляться. Как ты относишься к велосипедам?

— Я? Причём тут я?

— Ну я же не могу смыться один, верно? А так мы с тобой вместе поедем прокатиться, встретимся с Рейзором, и вопрос с Конго закрыт.

— Эй, не вмешивай меня в свои шпионские штучки!

— Да ладно, всего один раз, — я ухмыляюсь.

Делаю небольшой шаг к ней, а она пятится назад, в итоге прислоняясь спиной к стене бани. Мне нравится эта игра в кошки-мышки. Чувствую себя лисом. А Оля, как минимум, смахивает на невинную зайку. Я подошёл к ней настолько близко, что чувствую её дыхание, осталось всего полшага, и я коснусь её.

— Помоги мне.

— Я и так из-за тебя вляпалась в такое дерьмо, Рик, что уже и подумать страшно!

— Брось. Что может случиться? Всего-то прокатимся, я поговорю с человеком и бинго. Кайл бесится в поисках стукача, которого никогда не найдёт.

— Ты можешь всё это сделать и без меня.

— Не могу. Ты очень важная деталь механизма.

Делаю ещё один крохотный шажок вперёд и отрезаю ей все пути к бегству. Теперь она вся здесь и явно не убежит.

— Рик Райан О’Хара, что ты творишь?

— Всего лишь прощу помощи, — улыбаюсь и заправляю крохотную, выбившуюся из хвоста прядь волос за ушко Оли. М-м-м… Действительно, что я творю?

— Отпусти меня.

Её запах одурманивает, рассеивая последние остатки трезвости, как дорогое французское вино многолетней выдержки. Густые реснички наивно и испуганно хлопают, подчёркивая обеспокоенный взгляд колдовских глаз. О Боже, я тону в них. Надо срочно брать себя в руки, иначе снова получу пощёчину, только вот на алкоголь переложить вину уже не получится.

— Соглашайся. Мне нужна помощь.

— Что будет, если я скажу «нет»?

— Хм, дай подумать… — намеренно нахмуриваю брови, при этом безотрывно наблюдая за ней. Интересно, как она отреагирует на мои слова? – Придумал. Или ты соглашаешься, или я тебя поцелую. Прямо здесь.

— Что?!

Её глаза ползут в район лба, а вскрик больше похож на мышиный писк. Она испугалась. Неужели я такой страшный?

— Ты с ума сошёл, шантажист!

— Не отрицаю. Так что? Ты мне поможешь, или можно приступать?

Медленно придвигаюсь к ней, сокращая и без того крохотное расстояние между нашими лицами. Естественно, что если она откажет мне в помощи, то я не накинусь на неё с поцелуем. Мне просто было интересно, как она среагирует, и я не ошибся в своих расчётах.

— Ладно! Я помогу.

— Отлично, тогда я звоню Рейзору, и через пару часов выдвигаемся.

Улыбаюсь и, выудив из кармана мобильный, отхожу от Ольги на безопасное расстояние. Она заметно расслабляется и облегчённо вздыхает. И всё-таки жаль, что она сдалась так быстро.

— Рейзор, привет. У меня есть к тебе дело. Нужно встретиться.

— Привет, Рик. Да без проблем. Где встретимся?

— Я скажу тебе куда подъехать. Только никого об уезде не оповещай. Никто не должен знать.

— Как скажешь. Адрес?

Диктую Рейзору пункт назначения, не отрывая взгляда от Оли. Я разговариваю по-английски, а она, не понимая ни слова, с самого начала перестала даже вслушиваться в разговор. Она села на самый край скамейки и постоянно озирается на висящую вокруг паутину. Да, согласен, обстановка не из лучших.

— Всё, записал, навигация показывает, что часа через четыре буду.

— Хорошо. Жду, до встречи.

— До встречи.

Кладу трубку. Отлично, звонок состоялся, потенциальный информатор прибудет через четыре часа, и отец ни о чём не знает. Пока всё идёт по плану. Зеленоглазая вопросительно смотрит на меня. Вот оно — женское любопытство.

— Он приедет?

— Да. Через четыре часа будет. Нам с тобой надо будет выехать через два часа. До пункта назначения нам полтора часа езды.

— А подальше встретиться никак нельзя было? — ёрническим тоном интересуется подруга.

— М-м-м… язвите, мисс Ольга.

— Я на велосипеде сто лет не ездила.

— А ты хорошо сохранилась. Признаться честно, я думал ты младше. Ну, как минимум, лет на восемьдесят.

— Я образно.

— Понимаю, что не буквально, — подмигиваю.

Она закатывает глаза и смеётся. Наконец-то, впервые за последнее время она смеётся, при этом будучи в трезвом состоянии. Подхожу к скамейке и протягиваю ей руку. Надо идти, посмотреть, что у нас с велосипедами и собрать с собой несколько фляжек воды. На улице жарко, а от активной работы ногами пить будет хотеться ещё больше.

За ручку вывожу её из помещения на улицу, залитую слепящим солнечным светом. Нужно поговорить с отцом и выпросить его велосипед для Оли. Если быть предельно честным, то я тоже давно уже не ездил. Единственное моё преимущество на фоне рыженькой — выносливость и тренировки. В остальном мы на равных.

Пока Ольга копается в своих вещах, выбирая майку и шорты поудобнее, я оповещаю Райана о нашей поездке и готовлю всё необходимое для велопробега. Фляжку с водой креплю на раме своего велосипеда. Во всём бардаке, устроенном в сарае, я смог найти только одну флягу, а небольших пластиковых бутылок и вовсе след простыл. Накачиваю шины и закручиваю все винты. Только после проверки цепи и тормозов подпускаю Олю к отцовскому велосипеду.

Регулирую ей сиденье и руль, чтобы спокойно преодолеть такое расстояние, она должна удобно сидеть в седле. Завершив все необходимые процедуры, бросаю взгляд на часы. Идеально. Мы как раз вовремя.

Выезжаем из ворот и набираем средний темп. Гнать нам некуда. Зеленоглазая рассматривает всё вокруг, увлечённо бегая взглядом от одного дерева к другому. На обратном пути надо будет сбавить темп и дать ей возможность рассмотреть всё более детально, если у нас останется время в запасе.

Поворот за поворотом, то ныряя в густую зелень, то выезжая на устланные цветами поляны, мы подбираемся к цели. На краю дороги красуется чёрный Мерседес, а рядом, прижавшись к кузову машины спиной, стоит Рейзор.

— Ну, привет, ездок. Сменил Ламборджини на велосипед?

— Ой, не спрашивай. Вспоминать обидно.

— А барышня кто?

— Моя подруга. Она не знает английского, но в курсе дел, ей можно доверять.

— Хорошо. В чём суть дела?

— Ты же в курсе, что Найт послезавтра едет в Конго?

— Как быть не в курсе? Они там в Штабе целый кастинг устроили. Мы с парнями до слёз смеёмся.

— Представляю. Мне нужен человек, который отправится туда вместе с Кайлом. Я должен знать, как у этого паршивца идут дела, и где у него косяки. Я мало кому могу доверять, а потому прошу помочь тебя.

— Значит, моя задача набиться в добровольцы, поехать туда и осведомлять тебя о происходящем?

— Да. Но никто не должен знать, какие цели ты там преследуешь. Идеально будет, если ты проберёшься к Найту как можно ближе. Решать тебе, я понимаю, что это опасно.

— Моё дело маленькое, Рик. Я служу Династии. А Династия — это ты. Я помогу.

— Спасибо, Рейзор.

— Как мы будем связываться, и что конкретно тебя интересует?

— Связываться будем через электронную почту. Меня интересует всё, что будет происходить в Конго, если будут оплошности, ослушание Кайлом приказов от отца, встречи с иностранными представителями шпионских корпусов — то такая информация должна быть у меня вместе с доказательствами. Мои слова должны быть подкреплены фактами. Я должен быть в курсе всего. Ты — мои глаза и уши в Конго.

— Хорошо.

— Никому не говори, что приезжал сюда и разговаривал со мной. Для всех мы должны быть абсолютно несвязанными между собой.

— Да, Наследник.

— Можешь ехать, спасибо за помощь.

— Да пока не за что.

Мы прощаемся. Чёрный мерседес пробирается по разбитой дороге, поднимая за собой столб пыли, а я провожаю его взглядом. Всё это время, Оля стояла рядом с велосипедами и наблюдала за нами издалека. Теперь я вижу, как её буквально распирает от любопытства.

— Ну, что там?

— В этом чёрном мерседесе только что уехала настоящая головная боль для Найтов.

— Он согласился?

— Да. Теперь я буду в курсе всего.

— Здорово.

Осушив флягу с водой до дна, мы выдвигаемся в сторону дома. Едем достаточно медленно, фактически в прогулочном ритме. По дороге я рассказываю Оле о местной природе, ровно столько, сколько знаю сам. Она увлечённо слушает меня, в обмен рассказывая о России. Между Америкой и моей второй родиной всегда были сложные отношения, сегодня, относительно холодной войны, они стали более приемлемыми, но только не между разведками. Для меня смертельно опасно соваться в Россию. Как только я пересеку границу — буду под прицелом русских шпионов, а хорошим это не кончится. Признаться честно, я бы с большим удовольствием съездил туда, посмотрел на природу. Быть может, что меня тянет туда из-за крови, ведь часть меня принадлежит России, тогда ещё остаткам Советского Союза.

За разговорами мы быстро доезжаем до дома. На улицы уже ложится закатное зарево. Паркуем велосипеды в сарае и садимся за стол. Отец уже затопил баню. Ужинаем, разговаривая на отвлечённые темы. Это радует, Ольга чувствует себя спокойнее в такой обстановке.

Мы расходимся по комнатам и готовимся к походу в баню. Собираю с собой в пакет шампуни, мочалки и прочие банные принадлежности. Отвернувшись к шкафу, жду, пока рыженькая наденет купальник, сам при этом на ходу переодевая плавки. Одно в этом походе несказанно радует: у меня будет возможность хорошенько разглядеть Олю. Чёрт, O’Хара, куда тебя несёт в последнее время? Мысленно чертыхаюсь, я перехожу все границы.

— Рик. Мне нужна помощь.

Разворачиваюсь к Ольге. Она стоит возле дивана, заведя руки за спину, держа неподдающиеся её пальцам завязки купальника.

— Завяжи, пожалуйста. У меня никак не получается. Верхние сразу завязала, а эти постоянно из рук выскальзывают.

Нервно сглатываю. Мама Мия, какая у неё аккуратная спинка. Забираю из её рук завязки и нарочито медленно, давая себе время рассмотреть её получше, тщетно пытаясь отрезвить себя самыми грязными ругательствами, молча перебранными в собственной голове, завязываю узелок на её спине. Затем поверх узла делаю аккуратный крепкий бантик. За этот вечер в бане я точно потеряю весь самоконтроль с такими-то ножками… Держи себя в руках, Рик!

— Спасибо.

Она улыбается и, отойдя к зеркалу, принимается собирать волосы в пучок, а я пытаюсь думать о чём угодно, только не о её теле. Попытка проваливается с треском. Через пятнадцать минут мы уже все собираемся в бане. После недолгих приготовлений буквально забегаем в парилку, чтобы не выпускать драгоценный жар.

Бросаю взгляд на градусник, в помещении ровно сто градусов. Идеальная температура для приёма бани. В тазу на лежаке уже томятся замоченные веники, чувствую, будет весело. Воздух обжигает кожу жаром, моментально прогревая весь организм. Я с детства любил походы в баню, особенно, когда дело доходило до веников. Мы с Ким с огромным удовольствием стегали ими отца, а он в отместку шлёпал нас двоих. Я, скорее, воспринимал это как обычную возню, чем что-то полезное или необходимое.

— А ты бывала в бане, Оль?

Опять отец допрашивает рыженькую. Теперь он не разгуляется, ведь она трезвая.

— Да. У нас на даче есть баня, папа сам её строил.

— Здорово. Я строить бани не умею, оттого пришлось заказывать. Вот беседки — пожалуйста. После учёбы в России, несколько раз побывав в бане, все эти сауны и прочая ересь отпали для меня сами собой. Не то. А здесь хорошо, душевно.

— Баня это хорошо.

— Очень. Я вчера долго думал. Почему МГУ? Сейчас в России есть много ВУЗов.

— Я подавала документы в несколько учебных заведений, в МГУ я не надеялась попасть, но попытаться решила. Очень удивилась, когда мне пришло извещение о поступлении. На фоне других университетов, решила пойти туда. Я не пожалела, там хорошие сильные преподаватели.

— Меня отец туда отправил. Когда сдал выпускные экзамены в своей школе, он сказал: «Райан, завтра ты едешь в Москву. Будешь учиться в МГУ на факультете «Политики и международных отношений», так будет проще управлять». Мои возражения мать с отцом даже слушать не стали. Мне быстро собрали чемоданы и на следующий день отправили в перестроечную Россию. Со временем я там обжился, но особого энтузиазма к учёбе я не испытывал никогда. В этом смысле Рик обошёл меня по всем показателям.

— А почему Рик учился не в России?

— Я ограничил его только в выборе страны. Когда ему подошло время учиться, английский Наследник положил глаз на обучение в нашем Гарварде, а я метил для Рика в Оксфорд. Он всегда хорошо учился, потому и присматривал для него сильный университет. Нам с Главой английской разведки пришлось заключить маленький негласный договор. Мой сын спокойно учится в Оксфорде, а его в Гарварде. Так мы и обменялись, я указал Рику на университет, а специальность выбрал он сам. Тоже пошёл на политику, как я. По окончании университета привёз мне оксфордский привет, в виде диплома с отличием.

— Отличник.

Улыбаюсь, в ответ на слова Ольги. Если быть предельно честным, то я чертовски пожалел, когда начал учиться на политика. Это была одна из самых сложных специальностей Оксфорда.

— Как ты училась? — интересуется у Ольги Ким.

— Я училась хорошо. Не совсем на отлично, бывали четвёрки, но сессию всегда удавалось закончить на отлично.

— Ну что. Думаю, пора на выход, на первый заход хватит. Рик, мы к вёдрам?

— Да, отец.

Из парилки мы выбегаем прямиком на улицу, к заранее приготовленным вёдрам с водой. Пользуясь своим скоростным преимуществом, окатываю водой отца, а следующее ведро приходится на долю Оли. Взвизгнув от соприкосновения холодной воды с кожей, рыженькая подхватывает стоящее рядом с ней ведро и бежит в моём направлении. Надо уносить ноги, пока не поздно. Не успеваю увернуться и зеленоглазая, напустив на себя хитрую ухмылку, выливает содержимое ведра, обливая меня водой. Холодно.

Несусь за ней вдогонку, всё больше сокращая расстояние. Подхватив на руки, тащу её к небольшому бассейну, в котором уже сидят отец и Ким. Бросаю её в воду и следом ныряю сам. После того, как боевые действия при участии вёдер подходили к концу, мы всегда погружались в бассейн. После банного жара прохладная вода приятно расслабляет организм.

— Это было здорово. Только очень холодно.

— Вы не обливались из вёдер?

— Нет. Мы обычно ополаскивались в душе и отдыхали в предбаннике.

— Так совсем не интересно.

Она осторожно шлёпает меня по плечу, наигранно надувая губы. В чём дело?

— Взял и выкинул меня в воду!

— Я коварный, — смеясь, отвечаю ей. — очень коварный.

— Я вижу.

— Второй заход? — интересуется отец.

— Да, только надо налить вёдра.

— Девчонки, вы в предбанник, Рик, мы нальём вёдра.

— Да.

Выбираемся из бассейна и наполняем разбросанные вокруг бани вёдра водой, расставляя их по своим местам. Следующим заходом в парилке разворачивается настоящее побоище на вениках. После первой же такой схватки веники приходят в негодность, и два захода не выходят такими же весёлыми как первый. С каждый нашим выходом на улицу становится всё темнее и темнее, в последний раз мы просто обливаемся из вёдер: без гонок и всего прочего. По темноте бегать опасно, можно здорово стукнуться о плиточные дорожки, если споткнёшься.

Пропускаем девушек в душ первыми, ликвидируя бардак в парилке. Листья разорвались на множество крошечных клочков и намертво прилипли к дереву. Лучше всего, дождаться пока они высохнут и пройтись здесь пылесосом.
Залетаю в душ, старательно трусь мочалкой, чтобы избавиться от надоедливых листьев. Насухо вытираюсь полотенцем и переодеваюсь в прихваченную из дома сухую одежду. Ольгу укутываю в свой толстый банный халат. С рыжих волос стекают капельки воды, разбиваясь о деревянные полы бани. У Ким где-то должен быть фен.

Отец и Врач идут в беседку пить чай, а мы с рыженькой ныряем в дом. Роюсь в комоде Ким, с большим трудом отыскивая в куче женского барахла, в виде всевозможных заколок и резинок, фен.

Ольга, улыбаясь, забирает из моих рук фен и садится на краю небольшого диванчика, напротив зеркала. Тщетно пытаюсь побороть в себе желание прикоснуться к ней. Самоконтроль даёт огромную трещину.

— Можно я?

— Что? — она непонимающе смотрит на меня, а я теряюсь. Впервые не знаю, что сказать девушке, понимаю, насколько глупо звучит моя просьба, боюсь отказа.

— Можно я посушу тебе волосы?

Её взгляд пробегает по полу, затем удивлённо обращается к моему лицу. Идиот. Поумнее ничего, конечно, придумать нельзя было. Алых губ касается задумчивая улыбка, и Оля протягивает мне фен и расчёску.

— Попробуй.

Не теряя времени, хватаюсь за предложенное. Сажусь за её спиной и втыкаю фен в розетку. Осторожно расчёсываю влажные кудри, увлечённо следя за собственными движениями. Какие волосы… Обожаю…

Бережно высушиваю прядку за прядкой. Рыжие локоны завиваются сами, как только тёплый воздух изгоняет из них влагу. Оля смирно сидит передо мной, безотрывно наблюдая за мной через зеркало, а я поглощён процессом настолько, что не замечаю почти ничего вокруг себя.

Когда вся процедура подходит к концу, я откладываю фен и ещё раз расчёсываю пряди. Чувствую себя маленьким ребёнком, которого полностью охватило чувство восторга из-за новой игрушки.

— Спасибо.

Голос Оли вырывает меня из мыслей. Она разворачивается ко мне лицом и забирает из руки расчёску.

— А теперь спать, парикмахер. Иначе я засну на ходу.

Молча киваю, просто потому, что слова тут излишни. Отношу фен на место и, вернувшись в комнату, на ходу сбрасываю с себя вещи. Пока я путешествовал по дому, рыженькая уже разложила все вещи по полкам. Не успеваю доползти до кровати, как Оля просит меня отвернуться. Как всегда, как я мог забыть?

Встаю лицом к входной двери и жду, пока мне разрешат повернуться. Дверь без стука открывается, и на пороге появляется силуэт отца. За секунды я разворачиваюсь к Ольге и, не глядя, прижимаю её к себе. Не прогадал. Она в одних лишь трусиках. Превосходно, просто прекрасно.

Гневным взглядом сверлю отца, готовясь к словесному нападению. Зеленоглазая испуганно смотрит на Райана, плотнее прижимаясь к моей груди, в надежде спрятаться. Надеюсь, я вовремя успел спрятать всё самое драгоценное от глаз Главы.

— Ой. Ребят, вы извините. Я никак привыкнуть не могу, что ты не один, Рик. Извини, Оля. Я не думал, что вы тут не одеты.

— Вот как ты в детстве мог учить меня стучаться, если сам не умеешь? — практически кричу я.

— Извините. Я попозже зайду.

— Чего хотел-то?

— Да я хотел предупредить, чтобы вы завтра пораньше встали. Дел много. Надо бы убраться, да и парилку в порядок привести. Сам видел, что там творится.

— Хорошо.

— Вы бы хоть это. Закрывались что ли.

— Отец!

— Всё, всё. Ухожу. Спокойной ночи. Извините.

Он закрывает дверь, а я чувствую, как волна гнева ослабевает, и её место занимает обострившееся осязание. Оля. Обнажённая, соблазнительно нежная прижимается ко мне голым торсом. Держи себя в руках, Рик. Это всего лишь стечение обстоятельств. Как сказать собственным ощущениям «нет»? Я должен.

Стоп. А интересненькое у нас положение сложилось. Когда отец вломился в покои — Ольга переодевалась. А я в одних трусах стоял спиной к ней. Как только я заметил его, сразу накинулся на неё и прижал к себе. Чёрт. Теперь точно всё просто так не объяснишь ни им, ни Оле.

Она смотрит на меня, а я не знаю куда деться и что сказать.

— Эм… Извини. Я просто…

— Я понимаю. Он ушёл, может, отпустишь меня?

Нет.

— Да. Только как? Я же увижу.

— И что ты предлагаешь? Стоять так пока одному из нас не станет всё равно?

Да.

— Нет. Завяжи мне глаза, и я ничего не увижу.

— Почему бы тебе просто не отвернуться?

— Я — не сова, и моя голова не крутится на триста шестьдесят градусов. Боковым зрением я в любом случае тебя увижу.

— А ты закрой глаза.

— У тебя не будет гарантий, что я не подглядываю.

Что я несу?

— Ты сегодня какой-то странный.

— Нормальный.

Она завязывает мне глаза своей майкой. Отлично. Так я точно не сорвусь, буду честен перед ней и перед собой. Отец, вечно его несёт, когда не надо! Чувствую, как она отдаляется от меня. Послушно стою с завязанными глазами посреди комнаты. В своей панике, увидев отца, я даже не обратил внимание на то, насколько Оля обнажена. Оно и к лучшему. Зато я ничего не видел.

Её тонкие пальчики усердно развязывают топ, служащий повязкой на глаза. А я чувствую себя как никогда странно. Она прикасается ко мне, а по телу бегут мурашки, как разряд тока, будоража собой сознание.

Мы ложимся в кровать, засыпая на разных половинах постели. Рыженькая отключается почти мгновенно, а я ещё долго прокручиваю сегодняшний день в сознании. Моя сегодняшняя выходка в бане, потом этот злосчастный фен, теперь этот случай с отцом и моя необъяснимая реакция на Ольгу. Что со мной, чёрт подери, происходит?