Xxxvii глава

Когда-нибудь я спекусь в этом аду. Ночная прохлада и утренний жар неудачно сочетаются между собой. Вечером в спальный мешок хочется зарыться с головой, а днём чувствуешь себя, как минимум, лягушкой в болоте.

Девингема снова нет, и появляется чувство дежавю. Неужели он настолько серьёзен в своих намерениях, что способен второй день подряд вставать в такую рань? Да, только, видимо, он решил, во что бы то ни стало, добиться расположения Лейлы, раз умудряется нечеловеческими для этого сони усилиями поднимать свой зад с утра пораньше.

Натянув на себя форму, выхожу из палатки в пустынное марево. Перед глазами разгорячённый воздух плывёт, словно еле заметная рябь по воде. Интересно, как там русские себя чувствуют в чёрной форме? Или Громов старший, так же как и мой отец, позаботился о специальном комплекте? Сейчас не это главное. Хотя, я не против того, чтобы Рокоссовский сварился в собственном соку.

Даже забавно. Я никогда не видел его, не знаю, какой он человек, но готов разорвать его в клочья. За то место, которое он до сих пор занимает в разуме Ольги, за кольцо, которое до сих пор дорого ей как память. Отчасти я ненавижу его ещё и за то, что он не смог предотвратить весь тот ужас, который произошёл с рыженькой. Он не обезопасил её от своего образа жизни, напротив, хотел втянуть её ещё глубже в это. С ним у меня будет время расквитаться, благо он близко к Алексею. Сейчас главное достать донесение.

Вода в умывальниках тёплая, такой невозможно освежиться. Как несчастные лошади в лагере пьют её? С этим нужно что-то делать, иначе мой Идальго может потерять форму и силы. Ход мыслей не проясняется, Шону на полевой кухне наверняка ещё хуже. Там жар намного не терпимее, чем вдали от плит и котлов.

В сегодняшнюю вылазку к лагерю Громова нужно будет взять как можно больше воды. Выдвигаться нужно ближе к вечеру, когда жар спадёт, сейчас необходимо заготовить провизию. Где чёрт носит Девингема, когда он нужен?

Видимо, мысли, действительно, материализуются. Только я подумал об этом паршивце, как он выплывает размеренным шагом из-за палатки Дей, отчего-то один, но счастливый до предела. Неужели он уже получил, что хотел? Да, нет, Лейла не могла оказаться такой легкомысленной девушкой, или даже Сержанты разведки так быстро покоряются его обольщающим синим глазам?

- Ну и где ты опять пропадаешь?

- И тебе доброе утро, Рик.

- Какое, к чёрту, утро? Надо завтракать, собирать провизию и уматывать к лагерю, иначе мы придём туда затемно. Какой я тогда план составлю?

- Как к лагерю? Только не говори мне, что мы идём сегодня?

- Вообще-то да. О чём ты только думаешь? Я, конечно, понимаю, что все твои мысли связаны с Лейлой, но не забывай ещё о том, что ты тут как бы на задании.

- Ой, как будто ты об Ольге не думаешь.

- Если ты сейчас будешь огрызаться, то на все две недели рассажу вас с Дей в разные палатки, и больше вы не увидитесь.

- Ты что? У меня только появился шанс!

- А вот с этого места поподробнее, Казанова.

- Ты не поверишь, мои жалостливые глазки, преданно смотрящие на неё, наконец-то сделали своё дело. Сегодня вечером у меня будет свидание!

- Да ладно? Серьёзно? – Скептически осведомляюсь я. Видимо, он напрочь забыл о нашем сегодняшнем деле.

- Она согласилась со мной поужинать вечером. Со мной одним! – гордо произносит Кайн.

- Да, только, видимо, от счастья у тебя отшибло память. Мы, вообще-то, собирались к лагерю русских сегодня вечером.

- Вечером? Нет, только не вечером. Погоди, у меня идея. Я прощу тебе карточный долг, а ты перенесёшь вылазку на завтра или сделаем её прямо сейчас. Ну, пожалуйста! – умоляюще глядя на меня, просит безнадежно влюбленный друг.

- Ты понимаешь, что времени у нас мало, а бумажка спрятана так, что до неё практически нереально добраться. Как я, по-твоему, буду составлять план хищения донесения, если у меня даже плана лагеря русских нет? А если мы пойдём сейчас, то зажаримся в пустыне заживо.

- Но от одного дня ничего не изменится, а вот моя жизнь может рухнуть.

Закатываю глаза. С ним бесполезно говорить. Даже в детстве всегда было так, если он что-то решил, то сдвинуть его с мёртвой точки практически не реально. Какие варианты у меня есть? Если я перенесу вылазку на завтра, то один день нашего пребывания здесь пойдёт впустую. Потерянный день, потом нам может не хватить именно его для того, чтобы выкрасть бумагу.

Думай, Рик, думай. Если откажу ему и потащу их в пустыню сегодня, то Дей, возможно, будет благодарна, а вот Каин затаит на меня такую обиду, которую я буду очень долго заглаживать.

Как бы я отреагировал будучи на его месте? Скорее всего, так же упрашивал бы перенести день вылазки, но от Оли никуда бы не ушёл. Что если оставить его и Лейлу в лагере, а с собой взять других шпионов? Я же туда не воевать иду, а только посмотреть на лагерь. В качестве эскорта мне подойдут любые шпионы, хватит и четверых. Тем более, что отец перестраховался по всем направлениям и отправил со мной лучших шпионов штаба, как рядовых, так и управление.

Отличная идея, так и сделаю, и друг доволен, и я на штаб русских взгляну.

- Ладно, есть другая идея.

- Какая? – Каин внимательно и с надеждой смотрит мне в глаза. Боже, как он напоминает маленького ребёнка, выпрашивающего конфетку.

- Я пойду к лагерю русских и возьму с собой четверых шпионов, а вы с Лейлой останетесь здесь и будете ужинать сколько вам влезет. Заодно и я мешаться тебе в лагере не буду.

- Отличная мысль! Нет, ты не подумай, что ты мне мешаешь, но, местами так оно и есть, ты вечно появляешься в самый ответственный момент, – недовольно надувая губы, бормочет друг.

- Ах, так? Собирай шмотки и переезжай в палатку к Дей, надеюсь, после ужина она тебя приютит, – издеваюсь я.

- Да я бы с удовольствием, куда приятнее спать в одной палатке с девушкой, нежели с таким самодовольным, противным и наглым типом.

- О-у, ты сейчас договоришься до того, что потопаешь со мной в пустыню, а Лейлу я оставляю в лагере, пусть поужинает с кем-нибудь другим, раз у неё появился свободный вечер.

- Молчу, ты вообще самый лучший друг, Рик!

- Ну и отлично, тогда пойду выбирать шпионов и запасать провизию, надо выдвинуться как можно раньше. Заодно поздороваюсь с Лейлой.

- Что? Что ты там забыл?

- Не волнуйся, Лейла не в моём вкусе.

- Зато я знаю, кто в твоём вкусе.

- Вижу, кто-то всё-таки хочет в пустыню, ну, как проигнорировать мольбу друга? Иди, собирай провизию, поехали.

- Нет, нет, нет, я молчу, я пойду заказывать вкуснятину у Шона.

- Иди. Благословляю тебя, сын мой.

- И как я жил без твоего благословения? Всё, побежал, дел много, солнце в зените, пора мне.

Хитрый, он знает, когда нужно уносить ноги. Беру курс на палатку Лейлы, она в любом случае лучше меня знает состав операции «Пески» и может помочь мне с выбором кандидатов. Шагаю к импровизированной палатке сержанта. Надеюсь, она ничем не занята.

Отодвигаю платяную дверь палатки и прошу разрешения войти. Лейла сидит на своём спальном мешке и листает какую-то толстую книгу. Как только я вхожу в её палатку, она захлопывает её и откладывает в сторону, переводя на меня взгляд.

- Привет, не отвлекаю?

- Привет, нет, что-то случилось?

- Мы сегодня идём посмотреть на лагерь русских.

- Разве сегодня?

Забавный момент. Или у них у всех повальный склероз, или её рассудок так же помутился от любви. Молодец, Каин, вывел из строя отличного бойца своими интрижками.

- Да, видимо, ты тоже не помнишь.

- А кто ещё?

- Каин.

- Понятно. Тогда я пойду заниматься приготовлениями.

- Нет, вы с Каином останетесь в лагере.

- Почему?

- Я знаю про свидание.

- Чёртов Девингем, сначала не оставил мне выбора, а теперь растрепал всем.

- Мне можно, я лучший друг. А про выбор, Каин его никому не оставляет. Его обаяние обезоруживает.

- Это точно, – задумчиво отвечает Дей.

- Будь добра, посоветуй четверых надёжных шпионов для вылазки к вражескому лагерю.

- Может, всё-таки мы пойдём?

- Нет, у вас другой приказ: оставаться в лагере и следить за порядком.

- Есть, сэр, - шутливо отдаёт честь и улыбается Лейла. – Значит, нужно четыре человека.

- Да, думаю, мне хватит четверых. Всё, что мне от них нужно – сопровождение в пустыне и знание координат лагеря нашего и русских.

- Тогда тебе подойдёт Дарен, он хорошо ориентируются на местности и координаты лагерей ему известны, Маргарет, она пригодится, если по дороге встретятся змеи или ещё кто-нибудь ядовитый, без медика в пустыне никуда, ещё подойдут Фрэд и Митчелл, просто крепкие ребята, на их счету не один десяток успешно выполненных операций. А так, можно брать любого, весь состав хорош.

- Отлично, тогда возьму их. Соберём припасы, лошадей и в путь. Точкой сбора пусть будет место для вечернего костра. Нам нужно попасть туда до заката, чтобы я мог начертить план лагеря.

- В таком случае, удачи, Наследник, я пойду, мне нужно оповестить людей и отдать приказ о сборе провизии, а ты иди и готовься сам.

- Спасибо, Лейла.

Мы вместе выходим из палатки и тут я взглядом напарываюсь на Девингема.

- А что вы там делали?

- Решали, кто пойдёт со мной в пустыню.

- Я надеюсь, выбрали надёжных людей?

- Разумеется, Каин, – вмешивается Лейла.

- Ну, ладно, не буду больше мешать. Приятного ужина. Пойду готовиться к выходу из лагеря.

- Удачи, Рик, мы придём проводить тебя.

- Спасибо.

Шагаю, а точнее вяло плетусь к своей палатке, обливаясь градинами пота. Как в такую жару мы выйдем в пустыню, где нет навесов и невозможно спастись от палящего солнца? Не знаю, как-нибудь выйдем. Должны. Нужно будет чем-то укрыть голову, солнечный удар рядом с русскими будет некстати. Надеюсь, нам удастся незаметно подобраться к лагерю и так же незаметно уйти. Вчетвером, с женщиной-медиком в отряде мы не отобьёмся даже от десятка русских, не то что ото всего лагеря.

А Джейсон молодец, знал, что здесь будет элита русских шпионов во главе с Громовым-младшим. Оставил мне как можно меньше шансов на выживание и сидит в Штабе, радуясь своей очередной подлости. Ничего, когда вернусь – придумаю что-нибудь интересное для него и Кайла. Тогда посмотрим кто кого.

Главное, чтобы они не добрались до Оли, пока меня нет. Джейсон не станет марать руки, а вот руками Джевелс он спокойно может убрать не угодную ему рыженькую. Как она там? Одна, в пустых покоях. Скорее всего, Ким постоянно навещает её. Представляю, как они вместе сидят там вечерами за чашечкой кофе и болтают без умолку, а потом моя девочка ложится спать, обнимает мою подушку и сладко сопит во сне.

Как дорого я бы дал сейчас, чтобы хоть на пять минут оказаться в её обществе, прижать её к груди и долго вдыхать её дурманящий запах. Чувствовать, как рассудок теряется от её близости. И тогда мне стало бы так хорошо, как бывало обычно, стало бы плевать на жару, на проблемы, на всё.

Я захожу в свою командирскую палатку, и начинаю вооружаться до зубов. Можно было бы ограничиться только катанами и глоками, но на всякий случай я прихвачу с собой всё что входит в боевой комплект шпиона. В ход идёт рюкзак, теперь мне предстоит собрать и его. На дно опускаются три железных фляжки с водой, сверху я укладываю бинокль, планшет для бумаги и карандаши, думаю, лагерь удастся зарисовать быстро. Поверх всего содержимого впихиваю спальный мешок. Ночь по пути к лагерю придётся провести в пустыне, не особенно хочется потом из всех щелей выковыривать песок.

Собравшись, я покидаю палатку и иду к шатрам конюхов. Нужно собрать Идальго и подготовить его к походу в пустыню. Таких вылазок у нас с ним ещё не было. Радует, что он всё-таки арабский скакун и куда лучше остальных штабских коней подготовлен к такому климату.

- Здесь есть кто-нибудь?

- Да, Наследник, Эдвард Эштон, конюх.

- Очень приятно, здесь гнедой арабский скакун бегает. Идальго. Это мой конь, подготовьте его к вылазке в пустыню, а так же ещё четырёх лошадей из резерва конюшни.

- Да, сэр.

Бросаю взгляд на часы, до выхода из лагеря остается не так уж много времени. Шпионы, выбранные мною для вылазки к лагерю, начинают один за другим стекаться к месту разведения вечернего костра. Нужно раздать им указания и выдвигаться в путь, полчаса ничего не решат.

Взглядом окидываю лагерь. Такое впечатление, что мы здесь не на задании, а в санатории. Шпионы шастают без дела от палатки к палатке, засаживая друг друга в карточные долги. Иные вообще додумались разлечься под солнцем и получить от задания хотя бы загар. Представляю, что скажет отец, когда увидит целую кучу загорелых и счастливых шпионов. Сдаётся мне, что что-то идёт не так. Держу пари, я с чем-то не справляюсь. Ладно, вернусь с лагеря и постараюсь навести порядок. Пока Штаб русских более приоритетная задача.

На моё плечо резко опускается рука, мурашки стадом пробегают по телу и в мозгу отдаётся лишь одна команда: защита. От неожиданности я машинально скручиваю оппонента, заламывая его руку за спину.

- Рик, ты с ума сошёл? Пришёл проводить друга называется.

Я отпускаю Каина и лихорадочно пробегаю взглядом по лагерю. Дарен, Митчелл и Фред на силу подавляют в себе смешки, скептически закатывая глаза, и обмениваясь короткими фразами. Паника накатывает на меня ещё более сокрушительной волной. Снова меня не воспринимают серьёзно, но на этот раз я облажался ещё больше. Нужно брать себя в руки, я должен быть для них авторитетом, а не посмешищем.

Ладно, на то чтобы доказать свой статус, у меня есть время. Им троим я докажу это на вылазке сегодня, а остальные убедятся в моей силе после того, как донесение окажется в моих руках.

- Извини, я машинально.

- Хорошо, что ты машинально мне свой фирменный с ноги не выписал. Что с тобой происходит?

- Не знаю. Почему-то мне неспокойно. Чувство нехорошее.

- Может всё-таки мы пойдём с тобой?

- Нет. Я сам справлюсь. Обычно паника мне не свойственна, а сейчас прошибает насквозь. А если нас засекут? Как я выведу этих людей оттуда? Я буду себя винить, если что-то с ними случится. А если и меня убьют? Что будет с отцом и Олей? Олю убьют сразу же, и спихнут это на самоубийство, такое уже было, этому поверят. А затем найдут и как убить отца. Джейсон неспроста меня сюда отправил, что если русские знают обо мне? Вдруг они ждут, и донесения никакого и нет в помине?

- Успокойся. Отец бы не отправил тебя сюда, если бы донесения не было. А вот о интрижках Джейсона можно только догадываться. В любом случае, это приказ твоего отца и мы обязаны его выполнить.

- Да, ты прав. Главное вытащить свою задницу из пекла, и всех присланных сюда бойцов сберечь.

- О чём вы говорили? - вклинивается в разговор Лейла.

- Ни о чём, обсуждали ваше свидание, Каин постарался на славу. – подмигиваю Каину.

- Тихо, всю интригу испортишь.

- Как скажешь. А мы будем выдвигаться, сейчас уже не так печёт солнце.

- Удачи, Рик, и будь осторожнее. Мне за тебя перед Райаном отвечать.

- Не волнуйся, Каин, всё будет отлично.

Собрав всю волю в кулак, я шагаю к своему крохотному отряду. Улыбки до сих пор не сошли с их лиц. Да, весело мне будет. Только Маргарет утешающе смотрит на меня. Кому как не медику понимать, какого на душе у человека, ни разу не бывавшего на заданиях, тем более таких ответственных и опасных.

- Что ж, все в сборе. Сегодня нам предстоит ответственная задача. Дарен, насколько я знаю, вам хорошо известны координаты лагерей, вы будете навигатором в нашей вылазке. Фред, Митчелл, вы основная сила, будете прикрывать отряд и в первую очередь Маргарет. Она больше всех нуждается в защите. Маргарет, ваша задача в случае выхода ситуации из-под контроля спастись. Медику не место в сражениях. Выдвигаемся.

Я усаживаюсь в седло Идальго. Боже мой. Последний раз я ездил верхом с Ольгой. Черт подери, опять мои мысли сводятся к ней. Держу пари, что меня быстрее застрелят, чем я перестану о ней думать. Мотаю головой, в надежде выбросить из головы навязчивые зеленоглазые мысли. Первостепенно донесение, потом Ольга. В конце концов чем быстрее я его добуду, тем раньше увижусь с ней.

Дарен занимает ведущее место в нашей колонне, я направляю коня за ним. Медик располагается в середине, а замыкают два вечно смеющихся здоровяка с провизией. Интересно, у них рты не порвутся, от смеха? Ненавижу, когда надо мной кто-то издевается, но ничего поделать пока не могу. Посмотрим, кто будет смеяться, когда я выкраду донесение.

Начинает темнеть и мы останавливаемся на ночлег. Спрыгнув со спины коня, я снимаю с Идальго седло и напоив его вдоволь запасённой в прок водой, отпускаю на отдых. Лошади остальных похожи на выжатые мочалки. Тяжеловато им.

- Здесь и заночуем. Распаковывайте провизию и ешьте. Сил нам понадобится много. Кто первым будет дежурить?

- Я – вызывается Митчелл.

- Хорошо, как только начнёшь засыпать – буди Фрэда, будете подменять друг друга. Если у обоих будут глаза слипаться – будите меня.

- Да, Наследник.

Надо же, видимо даже они чувствуют напряжение и серьёзность операции. Пусть у них на счету и больше нескольких десятков успешных операций, но они так же как и я нервничают, но не подают вида. Отчасти я понимаю причину, отец сам их уничтожит, если со мной что-то случиться, а влипать в приключения я люблю.

Костёр мы не разводим, отсюда русские могут его заметить. Маргарет заботливо делит провизию на пять частей и раздает каждому в руки. Мне ничего не лезет в горло. Пытаюсь есть, но все мысли занимает операция. Отбросив бесполезные попытки впихнуть в себя еду, я осушаю половину фляги воды и распаковываю спальник.

Застегнувшись до самой шеи закрываю глаза, в надежде хотя бы поспать. И тут осечка. Кручусь, как тот самый голубой шарик, который я вечно должен спасать, а легче не становится. Все мои мысли там, в ближайшем будущем.

Что если Джейсон действительно устроил там для меня засаду? Не важно, сам или руками русских. В любом случае вину он свалит на них. Такой исход для него даже интереснее, чем несчастный случай в стенах штаба или в пределах Калифорнии. В этой ситуации никто даже не задумается о том, что виновен Джейсон, а Каин может сколько угодно надрывать горло о планах Найтов в Штабе. Ему никто не поверит без доказательств, да и заместитель сможет придумать красивый конец для династии Девингемов.

Не радужный расклад, как ни крути. Если мы сумеем незаметно прокрасться к лагерю, то всё пройдёт гладко, следующую вылазку с захватом можно будет спланировать и действовать более чётко, а не спонтанно бросаться на чужой штаб.

Совершаю новый оборот вокруг своей оси, краем глаза подмечаю, что дежурит уже не Митчелл, а Фред. Надо же, как сильно я закопался в свои мысли, что даже не услышал, как эти танки шуршат по песку.

Шпион периодически клонится к песку, то засыпая, то отрезвляясь ото сна. Так дело не пойдёт. Они нужны мне бодрыми и с полной боевой готовностью. Вытаскиваю свой зад из тёплого спального мешка, и по коже пробегает холодок. Надо же, здесь бывает прохладно.

Из сидячего положения Фред резко подскакивает и собирается крикнуть, очевидно, спутав меня с русским шпионом. Да, спать он хочет очень сильно, раз не узнал собственного командира.

- Ложись спать, я подежурю.

- Всё нормально, я продолжу нести вахту.

- Это не просьба, это приказ. Вы нужны отряду отдохнувшими.

- Да, сэр.

Как сделать человеку приятно? Отправить его поспать. От мысли о том, что он уютно примостится в спальнике, бодрость нахлынула на Фреда с такой силой, которая заставила его незамедлительно двинутся к пункту назначения. Отлично. Я всё равно не сплю, а вот весь мой маленький лагерь храпит во всю силу, чего стоит один Митчелл. Так и русским недолго услышать нас. Буду звать его тихоней, если он ещё хоть раз хихикнет надо мной.

Внимательно наблюдаю за всей местностью вокруг себя. Интересное дело, кто-то тут лагерь стережёт, а кто-то там кулинарные изыски Шона уплетает, во всю соблазняя очаровательного Сержанта. Как там они? Получилось ли у Каина добиться её расположения, или она останется такой же неприступной? Сколько бы она не сопротивлялась, глаза Каина могут растопить любую льдину.

Ход мыслей замедляется и на разум опускается сонливость. Глаза начинают слипаться, а на пустыню проливается утренний свет. Как на зло, мне захотелось спать именно тогда, когда нужно будить весь лагерь и выдвигаться в путь. Только я собираюсь приступить к подъёму отряда, как замечаю, что Идальго ведёт себя крайне неспокойно.
Конь стоит на небольшой холме и судорожно втягивает теплеющий от солнечных лучей воздух, тревожно вслушиваясь в гробовую тишину пустыни. Я медленно, стараясь не издавать лишних звуков крадусь к нему. Идальго встаёт на дыбы и оглашает округу диким ржанием, которого я никогда не слышал прежде.

Отбросив осторожность в сторону я подбегаю к нему, боковым зрением замечаю, что все члены лагеря вскакивают на ноги. Забежав на холм к коню, не веря собственным глазам, я замечаю пятерых русских шпионов приближающихся к нам.

Вот она, та засада, которая не давала мне покоя. И как теперь быть? Их пятеро, они бодры и готовы к нападению, а мои люди только что оправились ото сна и не в состоянии вступить во встречный бой. Кони рассёдланы, сбежать мы не сможем. Я озираюсь по сторонам в поисках путей отступления, но обнаруживаю ещё один неприятный момент. Нас окружили. Выходов нет.

- Вооружайтесь! Мы окружены. Пробиваемся в направлении нашего лагеря, они без коней, мы сможем быстро сбежать! Маргарет, сразу после прорыва садитесь на лошадь и скачите к лагерю! Дарен, в каком направлении мы должны пробиваться?

- Туда, - рукой указывает шпион. – лагерь в той стороне.

- Отлично. Митчелл, Фред, защита лагеря на нас.

- Наследник, вы должны уйти вместе с Маргарет, мы задержим их насколько это возможно.

- Нет! Наша задача дать путь отступления в первую очередь Маргарет, а затем спастись и самим, старайтесь отбиваться.

- Есть, сэр.

Только я успел раздать указания всем, как к нам подлетает первая пятёрка врагов. Митчелл и Фред яростно бросаются в бой, я, обнажив катаны, готовлюсь к атаке.

Шпионы никогда не начинают встречный бой с огнестрельного оружия. Не знаю, откуда воспитан такой садизм, но бойцам приятнее убивать противника холодным оружием, нежели просто стрелять из засады.

Звон катан, лязганье и свист лезвий, разрезающих пустынный воздух. Один из захватчиков делает выпад в мою сторону. Это первый реальный бой на катанах в моей жизни.

Я заношу оружие над головой и блокирую удар противника. Далее следует серия чередующихся комбинаций ударов в мою сторону. Он даже не даёт мне сделать выпад, мне остаётся только оборона.

Машу катанами, успешно отклоняюсь ото всех ударов и ощущаю тяжесть во всём теле. Недосып даёт о себе знать. Нащупываю брешь в тактике противника. Он чередует одни и те же удары между собой. Я блокируюсь уже в автоматическом режиме, прокручивая в голове варианты возможных ударов. Мысли лихорадочно скачут в голове, схемы и комбинации одна за другой сменяют друг друга в памяти. Что же предпринять? В мыслях всплывают тренировки с отцом, когда он учил выбивать оружие из рук противника.

Он заносит катану над моей головой и пытается вновь ударить меня уже знакомым способом. Я уворачиваюсь и, зацепив его руку, завожу её на спину. Приложив небольшое усилие, выламываю руку, и от бессилия противник теряет один клинок. Не успеваю отпустить его руку, как слышу резкий и отрывистый выдох. Враг замертво валится на землю. Митчелл пронзил его грудь острием.

В знак благодарности киваю ему головой, мне не хотелось бы убивать самому. Пронзительный свист лезвия совсем рядом со мной заставляет толпы мурашек пробежать по моему телу. Я чувствую, как кровь стучит в висках, как адреналин громовыми раскатами проходится по жилам. Я должен бороться. Обязан защитить людей, которых обрёк на смерть. У меня нет выбора, его сделали за меня.

Оборачиваюсь и вижу, как Фред отражает удары противника. Катаны лязгают, извергая в воздух искры. Русский делает выпад, и мой союзник не успевает уклониться. Оружие входит ему под ребро. Я ошарашенно смотрю на покосившегося Фреда, и решаю бросится в бой. Митчелл опережает меня и, отчаянно рыча, всаживает окровавленный металл в тело убийцы.

Это ещё не конец, их куда больше, чем пятеро. Наскоро окидываю поле боя взглядом и непроизвольно задерживаюсь на окровавленной белой форме медика. Врачи на службе штаба всегда так же одеваются в форму, чтобы обезопасить себя, но цвет их формы во всех разведках – белый.

Кровавые пятна обагрили всю форму, струйки крови бегут по чуть желтоватому песку. Безжизненные, всё ещё распахнутые в наш мир карие глаза замерли на одной точке. Женщина. В этом бессмысленном бою сверхдержав мы забываем о жизни одного хрупкого человека. Медик, не военнообязанная, не обученная, к чему её смерть? Или в пылу войны люди всё же становятся животными? Врач. А ведь Ким так же может погибнуть в одной из битв. Очевидно, отец поставил её во главе медицинского корпуса ради её безопасности, чтобы держать её под боком и защищать самому.

Всё будто в замедленной съёмке. Дарена постигла та же участь. Он не пережил первой атаки. Нас осталось только двое: я и Митчелл. Даже лошади покинули нас. Кони из резерва Штаба сбежали ещё в самом начале, позднее сбежал и Идальго. Нам остаётся только одно – стоять до последнего.

- Наследник, я прикрою, бегите. Вы должны выбраться в лагерь!

- Нет, я не брошу тебя здесь.

- Таков приказ Райана, я должен защищать Наследника.

- Мне плевать на приказы. Я вас сюда завёл, моя вина в том, что люди погибли, мне и расплачиваться за это. Мы прорвёмся вместе, если нет, то вместе погибнем. Я не буду прятаться за чужие спины.

Митчелл в замешательстве. Он знает приказ отца, и привык следовать словам Династии, но его разрывает надвое. С одной стороны приказ Райана, с другой стороны мой, и ближе всего сейчас я.

- Тогда прорываемся.

Изо всех сил мы несёмся по песку в указанном Дареном направлении. Взбираемся на небольшую песочную насыпь и лоб в лоб сходимся ещё с одной группой русских. Их так же пятеро. Сзади нас поджимает ещё один отряд, но он в два раза крупнее. Вот мы и в тупике.

Зажатые между ними, мы держим катаны в боевой готовности. Ноги и руки отказываются шевелиться, по спине ручьями течёт пот, воздух обжигает лёгкие, и я до сих пор не могу отдышаться. Молча Митчелл встаёт спиной к моей спине, лицом к отряду в десять человек, оставляя меня один к пяти с другой группой русских.

Я помню эту тактику. Отец заставлял нас с Каином отрабатывать её в тренировочных боях, как двух напарников. Так риска получить удар в спину почти нет, её прикрывает сослуживец, а ты встречаешь только фронтальные и боковые удары.

Чувствую, как прижатый к моей спине Митчелл начинает орудовать катанами. Интересный момент, он бьётся, а на меня пока лишь замахиваются и изредка делают обманные выпады. Я не выдерживаю и пытаюсь нанести удар хотя бы по одному врагу. Моя атака не оправдывается, русский отклоняет мой удар, а я настырно продолжаю наступать.

Напарник настолько увлекся атаками, что вскоре я начинаю чувствовать, как боевик отходит от моей спины. Так мы долго не протянем. Митчелл ранен, его полоснули лезвием по груди, долго он не протянет.

Двое из моей доли противников начинают неравную битву, трое отходят в сторону. Странно, почему бы им просто не покончить с нами как можно быстрее? Митчелла снова задевают катаной, он протяжно скулит и заставляет отказывающее тело отбиваться от ударов. Одним точным ударом в шею он убивает одного из моих оппонентов и я остаюсь один на один с противником. Несмотря на раны и усталость шпион уложил уже четверых русских. Они видят в нём опасность. Вскоре всё их внимание переключается на него, за исключением одного лишь бойца – моего противника.

Он достаточно резво размахивает катанами, чередуя блоки и выпады, как я не стараюсь пробиться к нему, всё безуспешно. Выход только один. Пока все заняты Митчеллом, я должен расправиться с ним, и со спины подстраховать товарища.

Противник заносит надо мной катану. Перебрав все возможные варианты, я выбираю единственно верный. Бью так, что оружие вылетает из его рук. Отлично, малая часть сделана, по венам пробегает тёплая волна удовлетворения, я смог. Нельзя упускать из рук контроль над ситуацией. Не теряя времени даром и пользуясь замешательством противника я подсекаю его ногу своей, и валю его на землю. От падения русский выпускает из рук вторую катану и остаётся безоружным.

Поднимаю оружие над своей головой. Я должен убить его. Опускаю руку и понимаю, что не могу убить безоружного человека. Не могу убить человека в принципе. Мысли скачут из угла в угол, как шальные, не желая рассаживаться по полкам сознания. Я могу. Я должен. Чёрт подери, О’Хара, тебя готовили к этому пятнадцать лет!

В голове всплывают слова отца о том, что убивать нужно только тех, кто угрожает моей жизни, что убийства всех, кто подвернётся под руку не метод разведки. Слова смешиваются между собой. Я в растерянности смотрю на него, держа лезвие катаны у его горла. Что мне делать? Он не угрожает моей жизни на данный момент. Но если дать ему оружие в руки, то он не станет раздумывать над этим, как я. Я могу, я должен, меня растили для этого.

Уговариваю сам себя, и когда решаюсь – слышу протяжный крик Митчелла. Всё кончено. Я испортил всё своей беспроглядной и бесполезной жалостью. Если бы я успел, то Митчелл возможно выжил бы. Если бы я не потащил их в пустыню, если бы думал не только о себе.

Ошарашенно смотрю на тело шпиона, распростёртое у ног поредевшей группы русских. Я сгубил их своей вылазкой. Нужно было брать большой отряд и предусмотреть возможные подвохи. Жизни всех четверых на моём счету, я убил их своей халатностью и неспособностью управлять. А что дальше? Жизни отца, Ким, Оли, Каина. Нет. Я должен сопротивляться, до последнего. До точки. Теперь я убью. Любого. Каждого. Я должен выжить.

Отвожу острие катаны от шеи русского и отхожу от него, окидывая взглядом группу. Из пятнадцати осталось восемь человек. Мои шансы мизерны.

- Давайте. Бейте! Чего вы ждёте? – кричу я на русском языке. – Добейте меня!

Они нарезают круги вокруг меня, как акулы, вокруг жертвы кораблекрушения. Как я справлюсь с ними? Никак. Хотя бы покалечу. Встаю в боевую стойку и жду выпада хотя бы от одного из них. В конечном счёте не выдерживаю и сам кидаюсь на первого попавшегося под руку шпиона. Удар, ещё удар. Сила, которой так не хватало, кажется, берётся из ниоткуда. Ярость током расходится по телу, затуманивая и рассудок в том числе. Я виноват в произошедшем, я и отвечу.

Серия ударов, надо же, они даже не вступаются за сослуживца. Устроили себе гладиаторские бои значит. Злюсь ещё больше. Они не просто меня пришьют, ещё и поиздеваются. Рычу и вновь бью оппонента. Дикость, вот что сейчас во мне бушует. Она пришла на смену ярости и страху. Я как тигр, загнанный в ловушку, зверею ещё больше и не намереваюсь отступать. Будь что будет.

Представляю, как будет винить себя Каин, когда узнает об этом, как будет убиваться отец, в том числе и из-за того, что пошёл на поводу у Найта. Что будет с Олей и Ким? Они с ума сойдут.

Странное ощущение в затылке. Я будто глохну. Не слышу ни лязганья катан, ни разговоров той части боевиков, которая заняла позицию зрителей. В глазах всё мутнеет и я осаживаюсь на землю. Что происходит? Почему всё отключается? Валюсь лицом на песок и окончательно теряю всевозможную связь с реальностью. Что это? Смерть? Если да, то почему я не чувствую боли? Всё сознание окончательно отключается от реальности и всё, что меня окружает, накрывает беспроглядная и безмолвная тьма.