214. О разных методах медитации

214.

О РАЗНЫХ МЕТОДАХ МЕДИТАЦИИ

В разговоре с монахом Досином из храма Мёрёдзи (Ниндзя-дэра), когда разговор зашёл о разных способах медитации, монах-ниндзя сказал мне: «Наша методика медитация несколько отличается от той, что практикуется в храме Дайдзёдзи (Великого Приумножения) у моего друга Сэцу Акира. Туда ходит много простого народа со своими проблемами, которые они хотят решить или освободиться от них, поэтому даже во время медитации их мысли заняты постоянно не тем, на чём нужно концентрироваться, и главная задача монаха Сэцу – освободить народ от тяжёлых дум и успокоить. К нам же приходит больше интеллигенции и уже подготовленных для медитации людей, поэтому наша задача сложнее, а именно, мы стремимся помочь людям проникнуть в более возвышенные сферы сознания и осуществить внутреннее преобразование, а для этого нужно учиться более правильной медитации, а чтобы это сделать, нужно придавать особое внимание психофизической подготовке для нормализации физиологических процессов релаксации и дыхательных упражнений, правильному положению тела и внешним условиям, удобным для длительной медитации. В монастырской практике «сидячей медитации» обычно используется классическая йогическая «поза лотоса». Один из наших дзэнских наставников рекомендует нам следующее: «Когда вы впервые начинаете практиковать сидячую медитацию (цзо-чань) и созерцать своё сознание (кань-синь), отправляйтесь в уединённое место и сидите там, не сходя с этого места. Сначала сделайте тело прямым и сядьте в правильную позу. Сделайте одежду свободной и ослабьте пояс. Расслабляйте туловище и конечности. Промассажируйте себя семь-восемь раз. Выдохните полностью воздух из живота. Через естественный поток дыхания вы обретёте вашу истинную природу, ясную и пустотную, спокойную и чистую. Когда ваше тело и сознание будут гармонизированы, дух тоже станет спокойным». Однако психосоматическая релаксация не должна переходить в полную расслабленность и вялость, так как наряду с возбуждением это тоже считается отклонением от оптимального функционального состояния, мешающим медитации. Сам процесс медитации осуществляется при сосредоточении сознания, лишённого каких-либо образов или идей и мыслей, в одной точке «и-нянь-синь», которое сочетается с максимальной релаксацией и стабилизацией сознания, снятием психического напряжения, достижением предельно уравновешенного состояния. Медитация обычно начинается с сознательной концентрации внимания, когда медитирующий сосредотачивает его в одной точке и интенсивно «всматривается» своим внутренним взором в «пустоту», стремится «опустошить» своё сознание до полного отсутствия каких-либо мыслей или образов восприятия. Такое состояние называется «одноточечностью сознания» - «и-нянь-синь», или «сознанием, лишённым мысли» - «у-нянь-синь», - «не-сознание» - «у-синь». Однако сосредоточенность сознания вовсе не означает, что его нужно жёстко фиксировать на определённом объекте. На следующей стадии медитирующий должен выработать в себе способность к несознательной концентрации внимания, когда сознание свободно движется от одного объекта к другому, течёт как вода, не задерживаясь ни на одном объекте и, вместе с тем, отражая его с максимальной адекватностью, когда медитирующий в состоянии сосредоточить своё внимание на определённом объекте без всякого напряжения и осознанного стремления сделать это, то есть, как бы при «пассивном» участии самого человека или, точнее, его индивидуального «я», которое в таком состоянии перестаёт быть контролёром или наблюдателем собственной психической детальности, как бы растворяясь без остатка в общем потоке психики. Получается, что «у-синь» - это действие (на каком угодно уровне – физическом и психическом) без попыток в одно и то же время контролировать и наблюдать за действием со стороны. Поэтому такое состояние также называется «у-во», «отсутствие индивидуального «я». В процессе такой медитации обретается истинная реальность, содержанием которой является реализация пустоты и выход за пределы собственного «я». Дзэн-буддист подвергает интуитивному рассмотрению и созерцанию свой собственный поток психики, своё «я» - образы, чувств, мысли и стремления, в результате чего обнаруживает, что все эти феномены, всё, что он в состоянии обнаружить в этом потоке, не имеет отдельного, независимого существования, и в этом смысле нереально, а его «я» нельзя свести ни к какому-либо одному феномену его психики, ни к их сумме, и поэтому говорить о своём «я» о чём-либо реально существующем можно лишь условно. Через переживание отсутствия собственной, независимой сущности различных психических образований – эмоций, мышления, восприятия, дзэн-буддист постигает «пустотность», то есть, «несубстанциональность», «иллюзорность», «отсутствие собственной независимой сущности» всех вещей и явлений, всего феноменального – внешних объектов, так называемых «живых существ, своей собственной природы, а также «пустотность самой пустоты».

Монах замолчал, а я погрузился в размышления от сказанных им слов. Я представил, что, отдаваясь этому течению, пассивно созерцая феномены своей психики и внешние образы восприятия, я могу проявлять полное безразличие и максимально отстранённое отношение к мелькающим мыслями образам, которые следуют в общем потоке моей психики легко и свободно и не оставляют в моём сознании никаких следов, подобно птицам, легко и бесшумно пролетающим по небу и бесследно исчезающим вдали. Будучи не вовлечённым в поток сознания, я могу позволить мыслям и чувствам течь свободно, наблюдая за ними без какого-либо определённого намерения, пока они самопроизвольно не исчезнут. Я вдруг ощутил внутри себя состояние целостности, в котором моё сознание осуществляется легко и свободно, без ощущения наличия второго сознания, того, которое всегда раньше контролировало меня, нависая надо мной с дубиной в руках. Я почувствовал, что я полностью освободился от всего, что меня раньше угнетало, и моя психика, лишённая дестабилизирующего и деструктивного вмешательства индивидуального «я», уже была предоставлена самой себе и начала спонтанно функционировать наиболее естественным себе образом. Наконец-то я освободился от всяких цепей и стал самим собой. Моя душа успокоилась сама собой и достигла предельно уравновешенного состояния, которое я мог бы уподобить зеркальной поверхности спокойной воды. Я как бы заново родился в этом новом состоянии сознания, когда все мои духовные силы пришли в равновесие, и ни одна мысль, ни одна склонность не доминировала над другими. Это было похоже на то, как будто на бурлящее море кто-то вылил масло: и волны больше не ревут, и пена не кипит, брызги не летят – остаётся лишь гладкое блестящее зеркало, и именно в этом совершенном зеркале моего сознания мириады отражений появляются и исчезают, никак не нарушая его спокойствия. С этого момента я стал абсолютно спокойным человеком.

Вечером я рассказал о моём духовном опыте, обретённым в храме «Ниндзя-дэра», старику Накамура, и он мне сказал: «Такое может случиться только с добропорядочным человеком с чистой совестью. Если бы у тебя были в жизни какие-то дела, вызывающие в твоей душе раскаяния, ты бы никогда не достиг такого состояния, у тебя бы не было защиты против потусторонней силы».

Я не очень понял его, и он для объяснения своих слов выложил передо мной один текст, который я перевёл в стихах.
   

РАСПЛАТА ЗА ДОМОГАТЕЛЬСТВА
 
Дай Сун-тан рассказал: «Некто распутством отличался,
Заигрывал с женой слуги, решив поразвлекаться,
Та не ответила ему, тогда он раскричался,
Сказав: «До смерти запорю, будешь сопротивляться».

Та, плача, рассказала мужу, тот напился с горя,
И закричал в сердцах: «Посмей только ему поддаться,
Вонжу клинок в грудь». Женщина не стала с мужем спорить,
Подумала, решила со своей жизнью расстаться:

- «Кого бы не послушала, не миновать кончины,
Так лучше уж самой уйти из мира, пока можно».
Повесилась. Чиновник не нашёл смерти причины,
До истины всем докопаться было невозможно.

Однако с тех пор, в комнате, где это совершилось,
Какая б не была погода, было темновато.
Стоял лёгкий туман, и непонятое творилось,
Всем, кто туда входил, вдруг становилось страшновато.

А ночью слышался звук разрывавшегося шёлка,
При свете лампы, при луне пар чёрный колыхался,
Как человеческая тень, гремело всё на полках,
Когда же приближались ближе, дух сам отстранялся.

Так продолжалось десять лет, тогда лишь прекратилось,
Когда хозяин помер. Он болел, лежал в постели,
А днём и ночью постоянно люди с ним сидели,
Как видно, что-то ему чудилось, иль что-то снилось.


(продолжение следует)

Власов Владимир Фёдорович