Три звезды из созвездия Койота... Глава 25

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ: Возмездие Старой Кроу




* * * * * * * * * * * * * * *



Я, наконец, возвращаюсь в Поселок, и мои койоты мне рады. Глядя на их улыбки, вспоминаю  когда-то показавшуюся мне странной фразу: "Я рад, что вы есть." Нет, ребята, вам необходима настоящая школа с настоящими учителями.

У Роберта и Кейси есть свои знакомые в Исполнительном Комитете правительства Нации Навахо. Вот уже почти три месяца мы собираемся в лачуге у Джо и Роузи и обсуждаем, что же делать дальше. Кейси с деловой улыбкой ссылается на "наши источники в Комитете" и рассказывает о последних интригах полностью коррумпированной администрации восточной части резервации.

Похоже, что в "Gwin Entertainment" серьёзно просчитались: ни одна из попыток пробного бурения в восточной части Раскрашенной Пустыни не дала положительных результатов. Воды под землей на той части резервации или вообще нет, или нет в необходимом количестве. А какой-то местный туземец... какой-то Майн Рид, о котором до недавнего времени никто и слыхом не слыхивал, зло отказывается отдавать свой участок "за просто так" на благо всем. А ведь именно на этом участке есть вода. Подумать только!

Согласно Кейси, несколько администраторов племени, наконец, договорились с представителями игорной компании попробовать в последний раз разрешить эту проблему "форсированным путем." А если уж это не сработает... Что ж, тогда компания "Gwin Entertainment" готова предложить оному Майн Риду более чем щедрую компенсацию. Вот только, если бы можно было узнать, что именно подразумевается под фразой "форсированное решение." Понимая, что за этим выражением ничего хорошего стоять не может, Роберт уже месяц в отпуске. В поселке появились еще человек десять парней похожих на Джо, Кейси и Роберта. Эти ребята предпочитают не разговаривать, кроме как друг с другом; разъезжают на неказистых маленьких грузовичках и джипах и куда-то исчезают по ночам. Если внимательно присмотреться, то в кузове каждого такого грузовичка или джипа хорошо закреплены несколько винтовок и коробок с боеприпасами в достаточном количестве, чтобы выдержать коротенькую осаду.

Я долго не мог понять, куда же они все исчезают  с заходом солнца. А потом увидел, как группа из трёх или четырёх идёт по кромке обрыва моего каньона. В лучах тающего алого заката я не смог различить их лиц. Они шли один за другим, след в след. Легкие и грациозные, они шли по невидимой тропинке и несколько минут я пытался вспомнить, кого же они мне напоминают. Наконец, я понял – они похожи на стайку койотов, которые идут на ночную охоту. Но никакой охоты пока не выходит. Не на кого охотиться.

Так... Один раз ночью, как в фильме "Бешенный Макс," восточную часть сонного каньона Блэк Бурроу разбудил рёв четырёх машин повышенной проходимости. В темноте сложно было различить модели или номера машин. Но шалунов быстро остановили первыми несколькими винтовочными выстрелами. Стреляли не из относительно  дружелюбного Ругера мини-14 калибра 0.223, с которым меня когда-то встретил Роберт. Нет. Пуля калибра 30-06 насквозь пробила переднюю панель, радиатор и еще там что-то у передней машины, а два последующих предупредительных выстрела убедили гостей, что в данный момент нарушать тишину спящего каньона, наверно, не стоит.  Вот и всё. Тоже мне – форсированное решение.

А так, жизнь как жизнь. Жизнь тут редко нарушается чем-то необычным. Вот разве что на прошлой неделе, первый раз за полтора года, в Раскрашенной Пустыне выпал дождь и буквально за одну ночь пустыня расцвела миллиардом потрясающих цветов. Но втечение недели всё опять высохло.

Тогда же в мою избушку кто-то постучался. Я открыл дверь, и мои глаза чуть не выскочили из орбит: передо мной стоял Белый Гаагии. Странно, но его кроличьи зрачки не были расширены до белков глаз, как обычно, и он более-менее членораздельно разговаривал. Скорее всего именно поэтому, та чушь, которую он нес, прозвучала так, как будто он опять обожрался своими грибами. Он взахлёб рассказывал, как после дождя цветы Раскрашенной Пустыни ему рассказали, что чинди Старой Кроу больше не может вынести моего присутствия в каньоне. Это оскорбление от билагааны. Что мне нужно срочно уходить отсюда. Мне просто необходимо уйти и никогда сюда не возвращаться.

Он отказался зайти в избушку, чтобы отдохнуть или поесть. Он повернулся и пошел назад к своей Ржавой Скале. А, ведь если туда просто так топать, это получается дня два ходу. Ну-ну...

А еще несколько дней тому назад Роузи и Джо уехали в Галлап и вернулись как мистер и миссис Дюпри, и я не думаю, что Джо так скоро вернётся в свою Луизиану...

А еще Джесси стащил у Роберта часы, карту и компас. Он сделал это для Клема и Картера. Те недавно начали вдвоем бродить по пустыне. Джо сначала ходил за ними и наблюдал на расстояния из бинокля. Дети всё-таки. Но в последнее время перестал. Говорит, что мальчишки молодцы – настоящие индейцы. Роберт наказал Джесси за кражу — запретил ему играть в шахматы. Я уговорил Роберта разрешить Джесси опять играть, если тот напишет сочинение на тему "Воровать – это плохо. Воровать нельзя." Смешно, как Исак и Джесси подружились за шахматной доской. Ведь сначала они каждый день дрались, а теперь водой не разольёшь.

— А где Джесси? – спросил Исак заходя в лачугу новоиспеченной миссис Дюпри.
— Они с мисс Ким поехали в домик Старой Кроу. – Меня постоянно удивляет, а как Роузи всегда знает, что происходит с каждым из наших маленьких койотов?

Я знаю, что они поехали ко мне. Джесси закончил сочинение на тему "Воровство – плохая штука." Я его сегодня прочитаю, подправлю, он его опять перепишет, и мы его завтра отдадим Роберту.

Я сижу за кухонным столом у Роузи и допиваю кофе. Уже темнеет. Скоро вернутся Ким и Джесси. Джесси сегодня будет час всем читать из шестого тома книжек о Гарри Поттере. Сегодня его очередь. Потом все койоты идут спать, а я умотаю в свою избушку на курьих ножках. Интересно, сегодня Ким останется или нет?

Странно. В сумерках видно, что небо Раскрашенной Пустыни… Хм-ммм... Сложно сказать. Нет, это... неправильное небо. Небо неправильного цвета. К заходу солнца оно должно быть темно-синим или черным, как чернила, но из окошка домика, где Роузи и Сисиль готовятся к обеду, небо кажется...

— Блэк Бурроу Хиллс горят, – кричит Картер.

Я выскакиваю и бросаюсь к маленькой Тойоте. Скоро меня обгоняет Ниссан Пасфайндер с Джо и Кейси.

Мы останавливаем наши машины за несколько сот футов от стены пожара и выходим. Пламя пожирает высохшую растительность, двигаясь снизу вверх к вершине холмов, к каньону, к хижине Старой Кроу. Сквозь сумерки все глаза устремлены в сторону каньона: все ищут две тени или двух людей -- белую женщину и смуглого мальчишку-Навахо.

— Семьдесят ярдов на северо-восток, – наконец кричит Джо. Бегущую пару нашел именно он. Между нами и женщиной с ребёнком стена пожара. Кейси садится за руль Пасфайндера, и с расстояния в несколько сот футов от стены огня метит в направлении бегущей пары. Дорогу Ниссану перерезает Форд Роберта. Он с разгона взлетает на горящий склон холма. Кейси на Ниссане рулит за Фордом. Не доезжая до пары беглецов, Кейси разворачивает Ниссан поперек склона. Это преграждает дорогу ветеру, и огонь утихает на несколько секунд. Мы выскакиваем из Ниссана и бежим к пустому Форду.

Роберт мчится за Ким и Джесси, но какой-то дикий порыв ветра сшибает его с ног. Пожарники называют такие порывы во время пустынных пожаров "rogue blast." Видно, что Роберт с трудом поднимается на колени и пытается встать. Маленький пыльный смерч – dirt devil – ослепляет его мелким песком, и он не видит, как буквально в течение какой-то доли секунды пыльная ветряная воронка превращается в огненный вихрь – fire tornado, и как этот вихрь врезается в бегущую пару – Ким и малыша. Мощь смерча поднимает их на несколько футов вверх и, как тряпочных кукол, швыряет о покрытый черной копотью валун. Кейси что-то кричит Роберту, но его голос тонет в диком хохоте пожара. Нет, мне не кажется – это пламя действительно хохочет, как бестия. Еще секунда, и бешенный вихрь исчезает, как будто его и не было. Из-за дыма не видно ничего, но на какую-то долю секунды опять дует ветер , и я вижу прямо перед собой маленькую неподвижную фигурку. Роберт и Кейси нашли Ким и сейчас стаскивают её вниз к подножию холма. Каким-то чудом я умудряюсь не скатиться кубарем с крутого обрыва всё продолжая держать левой рукой маленького лёгкого Джесси.

— За руль... садись за руль , – кричит Кейси. Джо садится за руль Форда. Отсюда видно, как быстро загорается Ниссан. Не проходит и полуминуты, как о крышу кабины Форда раздается двойной удар кулаком, сопровождаемый криком: "Go! Go! Go!" Джо давит на газ и потрепанный пикап, зло рявкнув мотором, вырывается за кольцо пламени.

Мы мчимся на юг. К ноздрям прилипает гарь обуглившейся плоти и волос. У обоих сгорели волосы, брови, ресницы, губы. Ким пытается ухватиться за что-то обгорелыми остатками пальцев, но руки не слушаются её, и скоро она совсем перестаёт двигаться. Наверно, сегодня она надела платье с каким-то цветочным узором: этот узор вгорел в кожу спины и плеч... Джесси пытается что-то сказать, или он просто плачет, но с остатков его обгорелых губ не слетают ни слова, ни детский плач. Он только хрипит. Кажется, что Роберт шепчет ему что-то, но я не слышу, что. Джо гонит машину на полной скорости, и ветер забивает шепот Роберта. Если бы тольк этот ветер еще смог разогнать и запах гари...

.....................

Сейчас я терпеть не могу больницы. Нет, я их не боюсь, просто мне всегда хочется сделать что-то иначе. Я повторяю себе еще и еще раз, что врачи и медсёстры тут – профессионалы высокого класса, но ловлю себя опять и опять на том, что, если я тут останусь хоть на минуту дольше, я растолкаю их всех и возьмусь за что-то сам; стабилизация дыхательных путей... вентиляция... внутривенные катетеры... солевой раствор согласно формуле Парклэндского госпиталя... Нет, я кажется сейчас сойду с ума.

Роберт остается в больнице в Форт Дефаянс с Джесси и Ким. Их как можно быстрее необходимо перевести в ожоговую палату в Фениксе. Джо, Кейси и я возвращаемся к каньону, где еще вчера стояла избушка Старой Кроу. Сгорело всё, что могло гореть. Даже металлическая ручка водонасосной помпы искривилась в огне. От избушки ничего не осталось. Чинди старой Кроу наконец-то, наверно, слился с окружающим миром, и сейчас,  скорее всего, как ребенок прыгает от счастья в какой-то своей преисподней.

В какой-то момент я вспоминаю предупреждение Старого Гаагии и рассказываю Джо и Кейси о его визите ко мне. Они перебрасываются странным взглядом. Этот взгляд может означать лишь: "Дурак опять, наверно, грибами обожрался..." Вот только на этот раз  под словом "дурак" подразумевают не старика, а меня. Это обидно, и я замолкаю.

А сейчас Джо и Кейси идут вдоль гряды холмов. Обгоревшие скелеты машин — Джип Ким и Ниссан Джо – видны издалека. Джо и Кейси почему-то несколько раз их внимательно осматривают. Иногда они расходятся или бродят какими-то странными кругами. Они сутулятся и смотрят себе под ноги. Я чувствую, что я не там, где надо. Мне тут абсолютно нечего делать. Я должен быть в больнице. В больнице или с детьми. Я не следопыт. Я подхожу к Джо, но он разговаривает с другом.

— Талантливый подход к делу, – замечает он. — Креатив да и только.
— Что? – я абсолютно не понимаю какой тут талант и какое тут дело.

За объяснение берётся Кейси:
— Вот он, твой чинди, – говорит он. Он крутит между пальцами кусок какой-то палочки или отрезок шнура. Я торопливо подхожу к нему. — Обычно такие ловушки активируются проволокой. Её проводят поперёк дороги... Или леской, на худой конец. Оба надёжные и проверенные материалы для таких вещей. А тут... – он покрутил у меня перед носом коротким отрезком обгоревшей бечевки, – вот такая штука. Если бы ветер устоял, она бы полностью сгорела, и мы бы ничего не нашли.
— Что? – я чувствую, как промеж моих лопаток катятся капельки пота. — Ты хочешь сказать что...
—  Я хочу сказать, что для того чтобы одновременно зажглись восемь шашек из сухого спирта тут, тут, и... – он тычет пальцем в места, где должны были стоять поджигательные шашки, но я его не слышу...

Нет-нет, Злой Чинди тут, конечно, ни при чем, и я не собираюсь спорить с Кейси, человеком прослужившим в сапёрах более восьми лет, о наиболее эффективных методах установки поджигательных ловушек. Я забираю машину и гоню в больницу. Джо и Кейси не возражают. Они спокойно дойдут пешком обратно в поселок.

... Лицо Роберта выражает  отрешенность человека, который знает, что впереди. Знаю и я. Ким и Джесси переводят в специальную ожоговую палату в Фениксе, но они оба умирают от обширных ожогов. Они умирают долго и мучительно...

Роберт не хочет оставаться на резервации. Он подаёт на увольнение, но кто-то из Племенного Комитета уговаривает его подумать. Он берёт еще месяц отпуска – на этот раз за свой счет – и садится думать. Думает он, днями не выходя из своей избушки. Он сидит за столом, разбирает и собирает свои Ругер мини-14 и пистолет Берета 92Ф. Он их постоянно чистит, вытирая с гладких и сухих поверхностей винтовки и пистолета несуществующие пылинки. Его лицо неподвижно, как маска, но я, кажется, догадываюсь, о чем он думает.

А свои мысли я от себя скрыть не могу. Такие мысли невозможно скрыть:
... хрип маленького Джесси...
... обугленные струпья на сгоревших обрубках пальцев Ким...
... тихий плач Роузи, когда Роберт объяснял маленькой Стэйси, что старший братишка не вернется из больницы домой....
... и вот, последнее, разговор с врачом ожоговой палаты после того, как умерли Ким и Джесси. Врачу, наверно, лет тридцать пять. Это полноватая белая американка, разговаривающая со мной с акцентом штата Нью Джерси. Она не знает, что я тоже когда-то был врачом, и, может быть, поэтому использует те же фразы, что в таких случаях использовал и я. Она "чистосердечно сочувствует моей потере..." "Врачи и медсёстры сделали всё, что могли..." В частности, "они сделали всё, чтобы им не было больно..." Я знаю всё это, но всё равно благодарен ей. В таких ситуациях я обычно уходил, оставляя семью погибших горевать, что на данный момент им просто необходимо, но тут врач добавляет: "И не вините себя по поводу дочкиной беременности. Даже если б она выжила, я не думаю, что мы смогли бы спасти плод..." Глядя на выражение моего лица, она переводит свой взгляд на Роберта, потом опять на меня. "Вы знали о беременности дочки, правда?" Я вру, кивая головой, и женщина-врач уходит, вздыхая с облегчением...

... Роберт закончил чистить винтовку и сейчас точит длиннющий нож.
— Ты знаешь, кто это сделал? – наконец спрашиваю я.
— Я догадываюсь, кто дал указание, чтобы это было сделано.
— И я догадываюсь. – Некоторое время мы оба молчим. –  Ты не думаешь, что произошла ошибка? Думали просто напугать, а вышло...
— А это имеет значение?

Несколько минут я смотрю, как он точит нож.

— Ты что, собираешься снимать с кого-то скальп?
— Можно и скальп...

Мы оба опять долго молчим.

— Ты знаешь, меня почему-то всегда удивляет, когда меня спрашивают о снятии скальпов? Ведь это не индейцы придумали, – почему-то вдруг говорит Роберт.
— Что-что? А... А кто это придумал?
— Французы.
— Всегда не любил французов. А зачем?
— В войне с англичанами племя... черт... забыл детали... одно из племен приняло сторону англичан, а другое – сторону французов. Англичане к тому времени основывали колонии поселенцев, а французы, в основном, занимались торговлей мехом. Они платили индейцам за бобровые и лисьи шкуры. Вот кому-то и пришла идея: вместо того чтобы платить за каждый вражий труп, платить индейцам за каждый скальп, как за бобровую шкуру. Так удобнее. Сначала индейцы драли скальпы с индейцев, потом с белых...
— Угу... С кого же мы тогда снимаем скальп?
— Еще не решил...

Мы опять молчим.

— Вопрос на отвлеченную тему... – наконец, говорю я. — Допустим ты не полицейский... Допустим ты даже не Роберт Майи... Ты.. Ты г...вно ср...нное... Ты насильник, убийца, ты только что убил женщину и мальчишку... сжег их живьем, – я на секунду останавливаю свой опрос, так и не дойдя до вопросительного знака. Роберт перестет точить нож. Он смотрит на меня взглядом, от которого кристально ясно, что ему не требуется ножа, чтобы "выплеснуть мои мозги" и т.д.— Ну так вот, – продолжаю я, — чего бы ты боялся больше всего?

Роберт опять точит нож.
— Меня, – наконец, отвечает он.
— Почему?
— Я его убью...
— Кого? Кого ты собираешься убивать?!

Сейчас мне кажется, что в списке смертников, составленном Робертом, я или на первой строчке, или где-то рядом. Немного подумав, он, наконец, отвечает:
— Я же сказал – еще не решил.
— Ты собираешься убивать Пингвина?
— М-мммм... – Роберт оценивает острогу лезвия и продолжает точить. – Можно и Пингвина.
— Снять с него скальп?
— Можно и так?
— А может не стоит его убивать, а? Может лучше засадить его в какую-нибудь дыру , чтоб он там гнил... годы, десятилетия...

Несколько секунд индеец внимательно смотрит мне в глаза...

— Как? – наконец, спрашивает он. — В тюрьму такие, как Пингвин, не садятся. На таких, как Пингвин, работают целые армии адвокатов.
— Застрелить его тебе тоже никто не даст. Если ты погрузишь эти стволы в машину и укатишь в Лас Вегас охотиться на Пингвина, далеко ты не ускачешь. Свои же полицейские тебя пристрелят, как только ты вылезешь из своего же Форда...
— Я слушаю.
— Нет, его надо заставить приехать сюда...

Я долго смотрю в окно. За окном до горизонта простирается грязное полотно Раскрашенной Пустыни. Где-то слышен вой ветра. Как он тут называется? Ничи Дийин – Святой Ветер?

— Как? –прерывает тишину Роберт.

Некоторое время думаю я. Я вспоминаю что сказал Джо, когда крутил в руках кусок почти сгоревшей простой верёвки.
— К этому вопросу необходим творческий подход, – цитирую я Джо. – Он должен сам приехать сюда. Несколько раз. Да... Он сам должен начать сюда наезжать.

Я собираюсь уходить, но Роберт меня останавливает.

— Ты куда?
— Дай мне пару месяцев, ладно, – неопределённо говорю я.

Роберт хватает меня за руку.
— Я не знаю, что ты затеял на этот раз, но если... – он думает, что сказать, и, в конце концов,  решает не деликатничать, — если тут еще что-нибудь произойдет с кем-нибудь, первый скальп будет твой.
— Ты угрожаешь мне? Мне? Ты? Ты, который минут пять тому назад собирался ехать в Лас Вегас, оставляя тут маленькую дочку. А ты не подумал, что она останется полной сиротой, когда тебя застрелят полицейские-билаггаана? – этот Виннету держит меня за правую руку и от этого мне очень больно. Но я делаю вид, что не обращаю на это внимания. Для того, что хочу я, мне необходим союзник. Мне просто необходим Роберт. — Оставь Пингвина мне. К тому времени, когда я закончу выяснять отношения с ним, он будет мечтать о смерти, как маленькие белые дети мечтают о рождественских подарках под ёлкой. Но ты... Ты мне должен пообещать... Ты мне сейчас дашь слово, что не поедешь  в Лас Вегас творить глупости.

Мы несколько минут смотрим друг на друга. Он опять похож на Виннету. Наконец, он кивает головой, отпускает мою руку, собирает оружие и выходит. Снаружи слышится заводное фырканье Форда.

— Еще год назад ты собирался выплескивать мои мозги. А сейчас скальп? – тихо  шепчу я сам себе. — Социолог г...внючий!

Я возвращаюсь, сажусь за пустой стол и стараюсь не думать о цветах на платье под кожей женщины и о хрипе мальчишки.

Я попросил у Роберта время, сам не зная, для чего это сделал. Что делать если ты стоишь перед могучим и неумолимым злом? Молиться о добре? Молиться кому? Просить что? Когда последний раз добро побеждало зло?

Несколько минут я почему-то чувствую себя полностью беспомощным. Так, наверно, чувствуют себя точки, тире и запятые в стишке Маяковского "Что такое хорошо?" Может, все эти знаки препинания знают, где они; может, они даже знают общий смысл того, что хотел сказать этот талантливый поэт, но почему он их именно так расставил и что делать дальше, ни один из них не понимает и понять не может. Так и теперь. Необходим четкий план действий. А какой? Ведь я даже не знаю, как выглядит этот Патрик Найджел Гвин. Фотографии в интернете – это картинки десятилетней давности. Но даже если я узнаю, как именно он выглядит сейчас... Дальше-то что? Вечная битва зла и добра? Ха!  Да, когда же последний раз добро все-таки побеждало зло? Нет, таких случаев в истории человечества было скорее всего немало и, я уверен, что примеров этому множество. Вот только сейчас ни один из них просто не лезет в голову. Поэтому... Поэтому?

Зло может победить только другое зло. Более жестокое, более гадкое, более подлое, большее зло. Гм-мммм... Вот и всё. Тут не требуется принимать какой-либо выбор. Выбор выбрался сам собой. Да, выбор выбрался.... Тавтология... Чёрти чё в мозги лезет...

А теперь давай подумаем о творческом подходе к задаче. Прав был Джо – тут необходим творческий подход. Чистый креатив...



* * * * * * * * *  ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ * * * * * * * * * 

http://www.proza.ru/2018/01/10/489





.