Анюта? Тута

Несвобода бывает разная,
Потому она и заразная.


Жила была на свете белом девица, Анюта Дормидонтовна, и была она мила до приторности, добра до масленности и худа до слёз. Роду племени девонька серединного, мозговые извилины кое-какие наличествовали, да периодически впадали в сон дремоту, что сказывалось на внешнем и внутреннем облике дражайшей особы. Когда грёзы спадали, мир представал перед Анюткой в мрачных тонах, а когда возвращались обратно, переливался яркими радужными красками.
Учиться Анюта любила страсть как, а потому считала себя умницей разумницей. Однако далее учёбы дело не двигалось, одно учение сменялось другим, девица умнела и умнела, а конца краю наукам  не предвиделось.
И вот-таки решила Анютка прогрессировать, работать пойти. Перебрала с десяток вакантных мест, рассмотрела под микроскопом с сотню интереснейших предложений и пришла к выводу, что нет на свете работы, достойной её тонкого высокоинтеллектуального ума, везде чего-нибудь да не хватало, либо пребывало в избытке, а так, чтобы по сердцу, ни-ни. А решение то принято.
И пошла Анюта на глазок, то есть, в первое попавшееся заведение, секретусой. Контора называлась Кукуя, занималась изучением неизученного, а руководил ею наилюбезнейший мистер Крямс. Помимо Анютки тут трудилось не покладая рук и ног ещё два с половиной человека, Семён, Марфа, собака Феня и кот Афродизиак. Вот кот с собакой как раз и были этим получеловеком по совокупности должностных обязательств: мышей ловить, да контору стеречь. Семён целыми днями наблюдал в телескоп за звёздами, а Марфа готовила знатные пирожки с капустой. Мистер же Крямс занимался самым важным и ответственным делом, налаживал контакт со вселенной, иными словами – спал. Однако, сон этот и не сон вовсе, а медитация, погружение внутрь себя с периодической выгрузкой обратно. Апосля ентой выгрузки к Семёну поступали ценные указания по настройке телескопа на координаты, пригрезившейся мистеру Крямсу гипотетической галактики. Анютка с воодушевлением принялась записывать научные изыскания мистера Крямса для далёких потомков, чем несказанно гордилась.
Так в трудах праведных пролетела неделя другая, и воодушевление с Анютки стало медленно, да верно спадать. Ах, как хочется проснуться и к учениям вернуться, стала думать дева наша, становясь, милей да краше от возвышенных мыслей.
Тут принёс господь гостей, цельных трёх богатырей, добрых молодцев: Евсей, Митрофан да Ипполит, тот, что знает, где болит. Самый старшенький, Евсей, с Крямсом заперся теперь. Митрофанушка ж голодный, проглотил пирог холодный. Ипполит к Анютке нашей подошёл.. На беседу к мозгоеду кот пошёл:
- Ты пошто девице голову дуришь? Ну кА, кыш, твою мышь. Ишь, юлишь. Мр, мышь.
Ипполит сурьёзный, что скала, твердолобый, как гранитная плита, а елейным голоском поёт:
- Афродизиакушка, ты право слово, прелестный кот. А к девице я по делу подошёл. Так что, ты бы киса отошёл. Видишь, подраскисла Аннушка слегка, в тонус приводить её давно пора.
- Вот ещё, мр мяв, наука ясная, прогуляться надоть в парке деве красной. Обстановочку сменить, слегка развеяться, и куда чего посмотрим, деется. Ты бы молодец, пошёл, покушал бы, и поболе Афродизиака слушал бы, так глядишь извилины твои враз ровнее стали бы, мр ми.
Ипполит к Марфушеньке свернул, а Анюта опершись на стул, стала думу думать и гадать, и зачем ей девице гулять. Ведь в конторе сухо и тепло, а до парка надоть топать то ещё. Ах, там птички певчие поют. А в телескопе звезды ясные живут. Так в раздумьях милая девица в статуэтку грозила превратиться. Статуя мечтательной богини, Афродизиаку обметать хвостом её отныне.
Сшиб Анютку Феня невзначай, когда нёс в кабинету гостям чай. И полился сладкий кипяток по брючине девицы в сапог. Как тут наша Анна завизжит. Ипполит спасать её бежит. На мороз Анютку выволок, и в сугроб студиться опустил. Глазки блюдца секретусы стали. Ручки в кулачки снежочек сжали. Ипполиту в лоб снежок летит. На пороге раненый в голову мгновенно лежит. Поменялися местами во спасение, голуби мира, дети Есении.
Кто кого спас разбираться не стали, молодых быстрёхонько обвенчали. На учёбу Анюта забила, на работу исправно ходила, пока дочку Вишенку не родила. Жили дружно и счастливо божии дети, как же прекрасно всё на белом свете.