Справедливости ради...

ГАРЕМ

Когда мы разбили Ашир-Ораза,
То захватили трофей богатый.
Подробно его запиши:
Триста верблюдов. Двести халатов.
Двести баранов. Семьсот винтовок.
Тыщу ковров текинских, новых,
и сорок жен курбаши.
- Гарем? - Гарем! Ни больше, ни меньше.
Иду я с наганом в руке.
И вижу сорок прекрасных женщин
Из племени бехельке.
Бехельники! Они повсюду известны,
До самой каспийской воды.
Они в четырнадцать лет — невесты,
А в сорок — они молоды.
На них посмотришь — теряешь разум,
От песен их в сердце дрожь.
От Самарканда иди к Ширазу -
Женщин таких не найдешь.
От взглядов их взрывается порох,
Никнут травы от их шагов.
И вот мы таких захватили сорок
Классовых врагов.
А мы в пустыне. А сердце требует
Ласки — как ни верти!
А до ближайшей жены, как до неба,
Восемь суток пути.
И хоть я бойцам доверяю на слово,
На сутки восьмые, чуть свет,
Пленницам я говорю сурово:
"Женщины, жалоб нет?"
И вдруг (у меня заныли кости,
Погибла моя честь!)
Одна поднимается в гневе и злости
И заявляет: «Есть!
Нам говорили, ты храбрый воин,
Бессильна твоя рука!
Тимур бы убил тебя за такое
Отношение к женам врага.
Взгляни — мы проходим, смеясь и играя,
Как песни, как лунный свет.
По достоверным слухам из рая
Там гурий подобных нет.
О нас молодые певцы Шираза
Поют в полуночный час.
Они говорят, что теряет разум
Каждый, увидевший нас.
Так почему ж ты стоишь, спокоен?
Тобою наш муж сражен.
Так почему ж ни один твой воин
Не взял нас, как слуг и жен?
Нет, вы забыли отцов набеги,
Женщин покорный крик,
Нет, вы не в воины, не узбеки,
А тень от тени их!
Да вас любой опрокинет ветер,
Любая собьет тропа…»
Как можно мягче я ей ответил:
«Женщина, ты глупа.
Ветер колышет наши знамена,
Разрушен твой старый дом.
Взгляни на бойцов моего эскадрона,
Которых поймешь потом.
А нам надо путь завершить к обеду.
Подумай о жизни своей!»
Я прекращаю нашу беседу,
Командую: «На коней!»
И мы долетаем до нашей части,
Влетаем в родимый дом,
И мы по списку советской власти
Грустный гарем сдаем.
Советская власть разбирается срочно,
И, узнав, из каких они мест,
Советская власть заявляет: «Точка!
Отправить гарем в ликбез!»

Не Бог весть что с точки зрения высокой поэзии. Но я все-таки спрашиваю вас — ничего это вам не напоминает? А как же, ответите вы мне, потому что знаменитый фильм, столь любимый народом и особенно космонавтами, видели почти все.

И вот смотрю я с грустью двухчасовую передачу Первого канала, в которой ведущие и гости студии вспоминают культовую кинокартину режиссера Владимира Мотыля «Белое солнце пустыни» - первый советский вестерн, вышедший на советские экраны в 1969 году. В 1970 году картину посмотрели 50 миллионов зрителей. Она стала по-настоящему народной, многие фразы из нее стали крылатыми, а космонавты обязательно пересматривают фильм перед каждым стартом. В студии собрались актеры и создатели любимого фильма, которые вспоминали забавные ситуации на съемках, экстремальные условия работы и ушедших товарищей. И ни одна живая душа, в том числе и живой автор сценария Рустам Ибрагимбеков, ни словом не обмолвилась об этом стихотворении, написанном Виктором Гусевым в 1934 году. Так, промелькнуло только, что среди возможных названий фильма было и такое - «Гарем».

Вот я и решила восстановить справедливость, почему нет? Странно, остались же потомки поэта, но, наверное, не читали? Или не смотрели?

Стихотворение это сейчас можно найти только в вышедшем в 1958 году двухтомнике В.Гусева. Никакой поиск в сети не давал ответа. Раздобыла чудом от друга и коллеги Е.И.Абрамова, обладателя двухтомника.

Но если уж говорить о Справедливости — с большой буквы — следовало бы, наверное, добавить, что и стихотворение, и фильм — большая ложь. Ни для кого не секрет, что конница Буденного прошлась по этим местам по бабки конские в крови.

В начале девяностых я была в командировке в Ташкенте. Однажды из окна трамвая увидела огромный постамент, на котором красовались четыре непонятного назначения кучки. Я в изумлении воскликнула: «Что это?» И сидящий напротив русский старик мне сказал, что тут стоял на коне Буденный. Его пытались свалить, но не тут-то было. Потому просто отпилили коня по копыта, которые так и остались на постаменте.

А сам старик оказался как раз сыном одного буденновца, оставшегося жить на Востоке. Успел папаша похвастаться и своими воинскими доблестями в деле наведения порядка на этом самом Востоке. Который, как учит нас фильм, - замечательный, несмотря ни на что, - «дело тонкое».

Вот и сломали.