Рафинад

Уйдя с пар пораньше и пробежав несколько кварталов, Ольга укрылась ненадолго в магазине от валившегося на голову снега и мыслей об учебе. Сегодня была настоящая метель впервые за целый месяц зимы, снег забился в пух капюшона, в сапоги и ворот, даже умудрился пробраться в карманы. Надо сказать, задания не уступали ему в своем обилии. Но о них думать сложно, когда ты отправляешься за подарками. Волгоград, кажется, не оживляется никогда. Может только на майские праздники, и то будто выпадая из зимней спячки, длящейся круглогодично. Вот и сейчас на улицах можно было увидеть лишь несколько торопящихся в табачку подростков да полицию. Город был большой пустыней, а на розоватых и бежевых стенах древних зданий виднелись мелкие трещины, только чуть заметнее, чем лице и губах человека, к которому ты склоняешь голову для поцелуя. Снег пытался лишь укрыть от ветра их и землю, если бы люди не пытались от него избавиться. Они вычищали его, как пытаются они избавиться от грязи и пыли и надоедливых мыслей, которые тоже для чего-то нужны. Но пока Оля выбирала подарки своим знакомым. Именно выбирала - планировать и думать над тем, что именно нужно человеку, она не умела. Выбор ее всегда падал на вещи необычные, редкие, те, что приковывали ее внимание из дальнего угла стеллажей, и маячили всеми цветами радуги по перебору, пока она не брала их в руки.  Покупки совершались на собственные деньги, которые зарабатывались репетиторством, но это не изменило ее отношения к ним. Наверное, в первую очередь, потому что подарок-это маленькое зеркальце, и отражается там не только тот, кому дарят, но и в той же силе тот, кто его преподносит. А скаредность была для Оли непростительным грешком, как и неприметность. Так и выходило, что для существования ее в этом мире, полном разнообразия, необходимо было еще больше выбора. Ради нее летали самолеты, огибая треть земного шара, чтобы утром она смогла выпить гватемальский кофе, а ночью мате; работницы спешили выставить на продажу лучшее платье из Италии с ажурной спинкой; парфюмеры с тонкими пальцами добавляли в маленькую колбочку еще каплю цитрусового эфира; а молодые дизайнеры выдумывали ночами новые значки для ее рюкзака. И даже если те же самые вещи могли выбрать другие люди, это не значило, что Ольгин образ не был индивидуален, ведь повторюсь, наш мир слишком избыточен для того, чтобы не происходило подобных случайностей. 
 Но все же, была у нее способность видеть в человеке не образ, которым мы обычно прикрываемся, выходя на улицу, а то, что находится под ним, эту скрытую куколку в коконе стиля поведения и вещей, что каждый из нас так тщательно подбирает годами.
 В последнюю неделю декабря в магазинах творится настоящая суматоха, и проскользнуть через нескончаемые очереди не представляется ни единой возможности. У кассы поэтому всегда больше шума. Человек, загнанный в тонкую и длинную рамку очереди превращается в ребенка, потому и стоят перед выходом стеллажи с жевательными резинками и конфетами, словно камень, о который спотыкается бегун перед финишной лентой. И вот сейчас, стоя у кассы девушка с синими волосами взяла ежевичное драже, но правда в последний момент пришлось отдать белую баночку маленьким рукам, потянувшимся за ней. Розовая шапка хихикнула и пугливо отвернулась, хотя изредка все же поглядывала на падающие звезды блесток на чехле телефона синеволосой, и ее потускневшие кольца пока та не ушла, и внимания ни удостоились продукты, что выкладывала ее мать.
- Мас-ло …рааа-фи-ни-ро-фан-ное. Как это?
Вслед за молчанием последовал рывок за рукав шубы и снова тот же вопрос, но уже с двойной силой.
- Что?! Женщина с усталым видом и сальными волосами, выглядывавшими из под шапки, даже не слышала дочку. Зато девочку прекрасно слышала Оля, и опустила глаза, понимая, что придется снова подвергнуть свои нервы пыткой этого писклявого голоса.
- Это значит, очищенное. Помолчи хоть минутку!
Мужчина, стоявший перед Ольгой, начал раскладывать на ленте свои четыре мандарина и коньяк четырех звезд.
-А что еще может быть…таким? Это слово показалось для нее слишком сложным, чтобы напрягаться его повтором.
- Не знаю я! Сахар…
-  Люди.
Это сказал тот самый мужчина, стоявший перед Анной, и заставлявший ее стоять на четыре минуты дольше из-за своей болезненной тяги то ли хоть к каким-либо людям, то ли к одиноким напротив философствованиям, не обходящимся без спиртного. Он полуобернулся, поправив черную стружку волос, упавшую от неторопливого поворота головы и приоткрыл свое молодое спокойное лицо.  - Как же по-вашему рафинируют людей? Парень процедил что-то невнятное, мол она не поймет, и Ольга со звуком поставила на ленту свою корзину, молчаливым знаком …. Забирая сдачу,  он осмотрел ее лицо, небрежно пробежал глазами по одежде, и, споткнувшись о значок кометы, отвернулся. Девушка, поджав губы, смотрела ему в след до тех пор, пока кассирша не спросила вновь, нужен ли ей пакет. Бывают такие взгляды, которые останавливают время (О, эта фраза может звучать тривиально, но заменяя глаголы, вы не добьетесь эффекта каким либо образом отличавшегося от этого.) хоть на секунду, но то, что происходит с вами за эту секунду, проникает в трещинки вашей памяти, растворяясь в ней, как кубик рафинированного сахара в черноте кофе. Но нельзя же упускать тот факт, что исчезая, он не изменяет вкус. Тоже самое происходит и с человеком. Ольга вышла из магазина, не думая уже про слова незнакомца, но неся в себе его простую истину.

***
Было уже семь часов, когда Ольга с подругой вошли в ресторан. Приглушенный свет, пробивавшийся из-под красных ажурных торшеров, сложным узором теней падал на пустые столы. Двое официантов поприветствовали их и, подождав пока одежда окажется на вешалке разделились, усадив девушек за стол. Оля еле заметно улыбнулась краешком рта и впустила пальцы в мягкий бархат подлокотников. Ксюша неторопливо открыла меню, проведя пальцами по вдавленным буквам меню, но потом скосила губы.
- Что там страшного?-смех девушки заставил Ксю, как ее называла подруга, перевести взгляд на официантов.
- Огромный стейк! Я подумала, сколько придется здесь просидеть, чтобы с ним управиться. Они обе засмеялись и перевернули страницы до закусок.
-Так ты поедешь к нему?
- К Славе? Нет-протянула Ксюша, прищурив голубые глаза от ущипнувшего горячим язык кофе- Он же в Оренбургской области служит. Это ужасно далеко. И мама не отпустит.
- Ты на втором курсе! И мама тебя давно не останавливает.
- Но отсутствие денег меня точно не пустит. Я бы очень хотела к нему приехать, а он…вот почему он не звонит?
Ксю была лучшей Олиной подругой, и Оле иногда приходилось руководить ею или направлять советами, потому что в свои почти двадцать лет, она порой походила на ребенка, которого впервые оставили дома одного. Так много она видела вариантов в жизни, но никогда не могла найти верного пути для достижения своих желаний. Но этим они и сцепились, склеились уже очень давно и плыли по течению юности, останавливаясь лишь ради праздника на суше, то есть чего-то более экзотичного, чем была полна их жизнь. Однако в Оле быть может было больше взрослости, и взрослость эта была не напускной. Такие спокойствие и уверенность либо приходят с годами, либо изначально являются частью характера. 
-Просто наслаждайся вечером.- продолжила Ольга, разбалтывая сахарный снег в чашке кофе, который они заказали к десерту- Перезвонит позже, это же армия, мало ли… Скажи мне лучше свое мнение насчет твоего однокурсника. Как ты думаешь, он гей?
-Что?! Не знаю, я не общаюсь с ним. Но хотя может быть… А какая тебе разница вообще?
-Может я влюбилась в мужчину, и сейчас на грани нервного срыва от того, что я его не привлекаю, как девушка, но лишь потому, что девушки в принципе его не привлекают-Оля сложила руки на груди в лучшем образце театрального искусства -а ты говоришь так холодно.
- Ой, перестань! – мысли ее о том парне выразились у нее в мыслях коротенькой формулой- Темный тип. О нем с уверенностью ничего не скажешь.
-Интересное словосочетание… стихи его действительно попахивают чем-то темным, ночным и, конечно, грустным. Без грусти в глазах Антон не был бы Антоном. О, я тебе потом покажу эти стихи. Кстати, ты где будешь Новый год встречать? С сестрой?
-Не знаю, я не хочу в этом году пить, а в компании с Машей и Денисом без этого не обойдется. И вообще, ты помнишь, что в прошлом году устроили эти идиоты?
-Ладно, я тебя предельно ясно поняла.
-А ты со своими будешь? Ну с теми, где еще странный парень высокий…- в глазах Ксю было какое-то странное чувство с оттенком страха или обреченности. Да, она не хотела пропустить что-то важное, ведь пересказанные истории не представляют особой ценности, в них отсутствует тот жар эмоций, который скрепляет знакомых, который порождает понимание в их глазах без слов, когда поднимается какая-то тема. Человек не из их круга при словах о пожаре наверняка подумает о горящих лесах или доме, но Оля бы непременно переглянулась с подругой, вспоминая прожженный до пружин диван, и предшествовавшую ему историю.
-Собираюсь. Если мы с Лешей ничего получше не придумаем. Так охота сбежать куда-нибудь!
-В смысле? Из города?
-Ну да! А куда же еще? Опять к тебе только если. Я последнее время совсем не могу сидеть дома…- Оля растирала серебренной ложечкой кофе на дне кружки.-Пойдем уже?
Девушки стояли в ожидании автобуса или маршрутки. Ксюша жила в центре и быстро ускользнула с холода в теплую, набитую до отказа жестяную коробку. Но Оля окоченела, казалось, вся. Отсюда виднелась дорога до самого поворота к почте, но автобуса на ней не было. В кармане завибрировал телефон, и, достав его, девушка во второй раз смотрела на две мигавшие точки на экране- отвечать Леше ей не хотелось.
***
В комнате было уныло темно, как обычно зимним утром. Но вставая обычно в полдень, Ольга пыталась заставить себя заснуть опять, ворочалась с одного бока на другой в синеве комнаты и постели. Решив, что сон к ней уже не придет, она потянулась рукой до шнура на полу кровати и включила гирлянду. Та быстро замигала, огонечки стали бегать от зеленого к красному по елке, в форме которой  крепились провода к стене с правой стороны от кровати. Свет слишком сильно бил в ее привыкшие к темноте глаза, и она сменила скорость. Теперь огни медленно угасали. Олина комната была единственной не украшенной к Новому году, в ней ничего кроме гирлянды не было, и ей совсем не хотелось доставать пыльную елку из гаража, обвивать ее такой же пыльной мишурой. Зато ей хотелось запаха настоящей хвои, но она непременно осыпалась бы вся, нарушив чистоту ее комнаты. Из соседней комнаты она услышала звук будильника брата. Сколько раз она просила его не оставлять телефон на столе, он как раз находился на уровне головы через стенку, и частенько будил ее по утрам. И хоть сегодня она встала сама, Оля со всей силой, на которую была способна ее сонная рука, стукнула по стене. Послышались шаги с кухни, и брат открыл дверь, давая свежему воздуху проникнуть в ее душную комнату.
-Не мог  сначала выключить будильник? Я ненавижу твою музыку!
-А я знаю, - ухмыльнулся Дима, и выбежал, оставив дверь открытой. Он был уже одет в спортивную одежду для пробежки. Это стало его утренним ритуалом с лета, с того времени, как он хотел произвести впечатление на свою одноклассницу. И хоть он не смог добиться ничего кроме звания “друга”, продолжил занятия над собой и не только на школьном стадионе у школы- отцу пришлось купить ему абонемент в спортивный зал, и себе, заодно. Но это повлияло в первую очередь на главу семейства, он стал тоже ухаживать за собой тщательнее, сделал новую стрижку и, казалось, сам вошел в возраст, когда жизнь может заиграть новыми более яркими, чем прежде огнями, совсем как гирлянда у Оли на стене. Ему было сорок два года, он работал по своей специальности, врачом, но так и не смог добиться ни повышения, ни лучшего предложения, и так и остался работать кардиологом в старой поликлинике где-то на отшибе города. Но всегда гордился своей почетной профессией, и тем, что он считался одним из лучших специалистов, с его слов, он и не хотел чего-то большего, чем имеет, но если уж захотел бы, то обязательно добился.
Окна на кухне были запотевшими от варившихся на салаты овощей, на них можно было бы рисовать узоры или может инициалы любимого подобно известной пушкинской героине. Оля лишь приложила горячий лоб к холодному стеклу, чтобы посмотреть на погоду. Весь снег за эти несколько недель растаял, обнажив влажную черную землю. +2
-И что за Новый год? Праздник, кажется, пройдет в ожидании не только чуда, но и снега.
-А что за чудо ты ждешь?- мать так заунывно выговорила эти слова, что даже не захотелось отвечать. У Ольги вообще не было настроение, хотя это всегда был самый долгожданный день для нее в году. К тому же, как она выразилась она действительно была в каком-то странном, не отпускающим ее ожидании,  и может не чуда, не обязательно даже чего-то хорошего…
- С добрым утречком, Оль! Я на работу заеду ненадолго, надо подготовить бумаги к отчету- не успел всего вчера. –когда на кухню зашел папа, внимание перевелось на него. Зеленый свитер с черными полосками на рукавах сжался на нем, когда жена спросила в шутку, не спутал или он свою одежду с димкиной. Он тогда легко приобнял ее и, заулыбавшись глазами, выскочил из квартиры.  Оля смотрела из окна, уложив ноги на батарейку, как он садился в машину и скрылся за поворотом дворовой изогнутой дороги. Ей сделалось противно. От отцовской приторности, от его весенней обновленности зимой, и больше всего от маминых бесконечных попыток скрыть его тайну от всех и спрятаться от нее самой за шутками и улыбками.
***
- Ну и долго же ты- Леша поцеловал ее, притянув лицо за мех капюшона, поглядывая в сторону уходящего парня в синем пуховике.-Идем?
-Я же с другом виделась! Он уедет опять в Саратов, и только еще через полгода встретимся.
- Он целую неделю будет в городе. Я бы предпочел с ним вообще не видеться. И тебе бы запретил- девушка ущипнула его через верхнюю одежду.-Это кто тут дерется?
- А может ну их к черту?- она вспомнила, что придется сейчас идти опять в духоту, хотя на улице было так свежо, и тем более отзвук праздничного вечера для Оли только начинал слабо витать в морозном воздухе - Поехали куда-нибудь, а?
-Прям сейчас?-он качнул головой, будто соглашаясь- Москва, Мальдивы, даже в Питер соглашусь, но потом…когда-нибудь, хорошо?
- Если мы сначала прогуляемся, я уже буду рада.
- До магазина прогуляемся- мы закупиться должны.
Ребята встретили их весело, приглушив ненадолго музыку, которая выбивалась из квартиры и слышалась еще в подъезде. В компании этих ребят всегда чувствовалось, что ты на своем месте, что вы сейчас все вместе являетесь центром вселенной, и единственно здесь могло разыграться что-то необыкновенное, они были концентратом молодости, моды и удручающе ограниченного трепа. Каждый раз, когда они собирались все вместе, они наконец смахивали с себя пыль обыденности, пепел подгоравших от житейских компромиссов амбиций. В их поведении не было чего-то неприсущего людям их возраста. Двадцатилетие отражалось в них одинаково: они стояли спиной к прошлому, хоть и животрепещущему и не отпускающему, у каждого были схожие раны, но оставались эти переживания все же за плечами, наслаждение моментом - вот что являлось для всех сосредоточением сил, в будущее же они смотрели без энтузиазма.
В комнате сидело пока лишь четверо, если не считать только что пришедших. Один человек запаздывал, но как уже говорилось, важен был момент настоящего, поэтому никого не ждали. Стол был скромно обставлен закуской, чтобы оставить что-то на саму праздничную ночь, одноразовой посудой да такими же пластиковыми стаканами.  До самой полночи темы разговоров сменялись быстро, пока ни у кого не оставалось добавки к основному рассказу, ни единого замечания, ни вздернутого вверх пальца и контраргумента. Позже их увлекли чужие душевные разговоры опоздавшего, пьяного и от этого необычно громкоголосого парня. Его монолог просматривался со всех сторон, хотя удовольствие вскоре сменилось удушливостью чужих проблем, и эстетизм, с которым они проводили ночь стал осознанным, а потому потерял особое волшебство. Настоящее веселье сменилось усилием его поддерживания, как в холодную ночь тепло костра разогревает всех до мочек ушей, но вскоре требует предельного к себе внимания. Решено было достать гитару. 
Оля стояла на балконе рядом с Мишей, тем самым, что был сегодня в особо язвительном настроении- у него был на то повод, но он пытался не найти успокоение, но отобрать его у других. Он вдруг с запалом пробормотал. Что уйдет в армию.
-Она не полюбит тебя только потому, что ты уйдешь в армию. Даже скорее наоборот. Ведь вы год не сможете видеться.
-Ты не понимаешь, я хочу отдохнуть от всего этого, поразмышлять над жизнью. Иногда надо вот так выпасть из нее на время.
-Вряд ли у тебя там будет возможность отдохнуть и отвлечься. Ты вообще понимаешь, что такое армия?
-Слушай, это мое дело. А война в Сирии еще идет?
Ольга широко распахнула глаза.
- А ты уже хочешь не просто служить, но и стать героем России?
- Да! Вот представь себе такую картину, включает она телевизор, а нет, она же его не смотрит, ну тогда ей передают, что моя фамилия прозвучала в списке…
-Посмертно награжденных, как тебе, а? Пойду-ка спрячу от тебя виски. -Парень выругался, но притянул ее за руку- Я хотел отношения, чтоб отдыхать с любимой девушкой, а с ней я только загоняюсь.
-Значит, она тебе не подходит-Оле эти собственные слова показались притянутыми за уши, выдуманными и на последок, подслушанными в женской уборной.- Не слушай. Я не могу тебе дать никакого совета. –ей хотелось как-то приободрить его, но девушка понимала, что ее слова прозвучат в никуда, и к тому же, она сейчас сама очень запуталась в отношении к Леше, чтобы помогать другим-А загоняться ты с любой будешь. Потому что человек такой.
- И ты сложная - как просто было это сложное слово-Чего с тобой сегодня случилось? –рассказывать ему про папу не хотелось, она старалась не делиться этим ни с кем, да и толком она не разгадала еще эту свою причину иррациональности и объяснить ее при помощи логики и разума невозможно. Она тихо вышла с балкона.
Пройдя на кухню с телефоном, Оля вызвала такси, а вернувшись, сказала, что звонили из дома и там какие-то проблемы, поэтому надо поспешно уезжать. Ее проводили толпой до самой двери автомобиля, Лешу, который усаживался вместе с ней, пришлось выталкивать, и хоть выглядело это шутливо и комично, но парень все же обиделся, с шумом хлопнув дверью такси и прокричав в след что-то, чего не было уже слышно за жестяной оболочкой светлого Логана. Он наверняка решил, что Оля поехала не домой, но в этом все же была правда. Она высадилась за несколько остановок от дома, отдав водителю утроенную сумму. Домой не хотелось, но если вдруг она замерзнет, быстро сможет до него дойти. В одном из дворов люди выбежали из дома, чтобы в очередной раз затуманить небо, укрыть луну облаком гари от салюта. Их раскрасневшиеся лица были счастливы в этот скромный момент. Всего лишь запуская цветное пламя в воздух эти люди были нелепо, но правдиво и искренне рады.
***
Проспав до обеда, Оля еле раскачавшаяся вышла из своей комнаты. Родители ушли к родственникам, брат куда-то исчез. Она набрала его номер, но телефон оказался забытым в его комнате под вещами. Девушка вскипятила чайник, и заварила лишь кофе. Перед ней на белом стеклянном столе стояла коробочка кускового сахара, но решила не добавлять его. Рафинад прозрачными кристалликами сросшийся в кубик блестел под солнцем, бившим Оле в глаза.  Она встала, чтобы опустить одну шторку римских жалюзи, и в окне увидела мужчину в черном. Он напомнил ей того странного молодого человека из очереди, говорившего про рафинированных людей. Расчищая пропущенные звонки и сообщения, Оля забила его тезис в интернет в поиске несуществующего смысла. Думая, что быть может это мысль совсем и не его, она надеялась найти что-то схожее в произведениях фантастического жанра, но натыкалась лишь на анекдоты о рафинированных интеллигентах, значения в толковых словарях: “очищенный сахар в кусках, изготовл.., расположение гранд-кафе, статьи о его пользе и вреде, что вообще было далеко от второго слова-люди. Но дальше она, кажется, нашла то самое: ”обнаруживший себя, наиболее полно, сильно, самый настоящий, подлинный, обогащенный”. Оля положила голову на плечо. В ее голове была сумятица- если рафинированный сахар-это значит очищенный, почему при подстановке к этому прилагательному существительного человек, его значение изменялось в корень до обогащенного. Но на предпоследнем месте в списке найденного был рассказ с таким же названием на сайте современной прозы. Открывшийся ей пласт текста завлек ее.  “ В моем первом городе, где я родился и рос, ежедневно падает снег, а ложась на мокрый асфальт просачивается свозь мелкие трещины вглубь земли, не умирая все же до конца. Но в том городе, что я открыл, теперь вечная пыль, она не сотрется уже с его стен, по крайней мере до тех пор, пока стены еще стоят. Пыль в нем от разрушения возведенных мною иллюзий, попавших под бомбардировку реальности. Мне не больно от этого, все происходит так медленно и еле заметно, что моя грудь не успела еще сжаться от утраты. И да, может это фантазии, да, может я болен, я бы выслушал все, а потом нырнул бы в свое сухое море и поглядывал на вас из аквариумных стекол глаз, ведь там мне намного комфортнее. Хоть боль ощущается в той же степени, хоть ничего вовсе не исчезает из нашего с вами города в моем собственном, я чувствую, что там именно я дома…
…я всегда хотел казаться взрослым, и был внешне им. Мое спокойствие и сдержанность скрывали натуру местами злобливую и обидчивую, но не лишенную силы…
…когда школьники стоят в спортивном зале на построении, растянутые в одну шеренгу, их можно было бы наверняка спутать. Форма их отличается лишь расцветкой и быть может наличием или отсутствием рукавов. А что происходит, когда урок физкультуры закончен? Остаются ли они так же похожи друг на друга? А офисные работники? А просто друзья, собравшиеся в компании на природе? Откинем одежду в сторону, поспешу не заострять внимание на ней, ибо без нее вам откроются и другие схожести вас с вашим соседом в маршрутке, и ни сколько не физические, хотя тело в наше время подвергают не менее пугающим изменениям, чем душу…
…  жил еще в своей микроэпохе, в своем микрогороде, более глубоком, чем ваш от чувств, но уже начал замечать трещины на его зданиях и холодный восточный ветер. Так я наверное становился взаправду взрослым. Сперва я чувствовал энтузиазм, присущий людям не приземленным, но которым приходится спуститься на землю, ненадолго, как им кажется. Работа, своя квартира, самостоятельность одним словом и любовь, в вечность которой, я на тот момент хоть уже и не верил, все же раззадоривали меня. Я строил планы, уделяя в своем воображении время на все, что было важно для человека, которым я хотел стать…
…однажды заигравшись в незатейливую самоиронию  я с ужасом понял, что рафинирован так же, как и они, тупо поглядывающие на меня в кафе. Я стряхнул песчинки индивидуальности и последовал за этой громкоголосой пестрой толпой. Мне нравилось с ними, ведь я не задумывался над планами, в мой ирреальный ежедневник прописались сами, увлекая все дальше от дома в моем городе. Мне шептали обычные слова, но я считал, что смысл и значение их скрыто не в наборе букв, а в интонации голоса, и поэтому доверчиво и наивно продолжал свой путь…”
Вот! Оля нашла среди несвязного местами потока мыслей не дававший ей покоя смысл неторопливых слов, стоящего в очереди. Он имел тогда в виду очищение от себя самого, если можно было так выразиться. Мы доверяем свой выбор людям из нашего окружения, а иногда и вовсе нам не знакомым, спрятанным за рекламами, статьями, кино-образами, но таким образом, отдаем и себя. Выбор-это единственное сосредоточение нашего характера, и нашей сущности.