5

                (предыдущее:http://www.proza.ru/2018/01/09/833)


На поле выстроились перед лежащими большими мешками парни с девушками. Сегодня игры устраивала затейница Лина, и ей с радостью подчинялись.
  Чтоб уравнять шансы, она объявила не о соревновании парней и дев, а о соперничестве пар. В каждом мешке должны были бежать двое.
  Но и это не всё. Лина разбила желающих на две команды, которым предстояло бороться друг с другом.
  - Поскакали! – дала она сигнал. Под рёв и крики ряженых разноцветных зрителей скачки начались. Обе команды поддерживали своих, выкрикивая имена прыгающих. На поле были устроены препятствия, которые надо было обогнуть или перепрыгнуть. Лина распорядилась, чтобы в таких местах были навалены матрасы, бывшие одновременно и препятствиями и смягчителями падений. Самое смешное творилось именно там. Все падали, вылетая из мешков и перемешиваясь в куче мале, потом путая мешки и партнёров. Хохот сопровождал эти замены. Одна пара, удобно упав в обнимку на матрацы, отказывалась продолжать соревноваться, требуя, чтоб им не мешали. Но оставшиеся члены команды тащили их за ноги, засовывая в мешок. «Успеете ещё налюбиться! – заявляли им, - Вперёд!»
  Этот смех и донёсся до двух дежуривших у дома Арти дев, соблазнив бросить пост.
  Когда соревнования в мешках завершились, то на победителей пролился золотой дождь с Небес. Ликованию их не было предела.

  Часть парней набрасывали лассо или кольца на крюки. Здесь бесспорно первенствовал Матю. Весь в золотинках он, гордый, подошёл, улыбаясь к Азе, обнявшей его.
  Они отправились смотреть: во что играют в другой части поля. А там уже Лина предложила вновь разбиться на две команды, а первым завязать глаза. После этого на их пути установили флажки, которые надо было пройти, не сбив. Своим разрешалось подсказывать. Но так как орали две группы болельщиков, то играющим с завязанными глазами было не понять: кому из них кричат и куда двигаться. Смех, вопли, возгласы сожаления…  Пока эта игра закончилась, многие сорвали голоса.
  Потом Лина предложила образовать большой круг и определить первого водящего. Он вышел в центр и стал называть по два имени из тех, что были в разных концах круга. Они должны были быстро поменяться местами. Если на их место успевал прибежать в*ода, то водящим становился оставшийся без места.
  Набегавшись, принялись ходить с мешочками с песком на голове, постоянно сползавшим оттуда, не придерживая его руками – кто быстрее дойдёт, не потеряв груз.
  Затем шли прыжки с мячом, зажатым между ног, перебрасывания мяча в круге через ведущего, игра в мяч на ходулях… Образовалось множество групп, благо места хватало, со своими играми. Коронтэнцы передвигались от одних к другим. 
  Утомившись, играющие становились зрителями, а те переходили в разряд игроков. На поле не осталось места, не покрытого золотыми звёздочками. Небо ныне не скупилось на них.

  Сузи с Акамом подошли к полю, когда там уже показывали своё мастерство на сцене. В основном, танцевали, и золотой дождь определял: насколько успешен номер пары.
  Акам замер, а потом сказал:
  - Любимая, давай придумаем сценку!
  Сузи с интересом взглянула на него.
  - Что ты умеешь? – спросил он, - Попробуем от этого оттолкнуться.
  - Всё, - заявила Сузи, - но не больше. Например, перемещаться на одной и двух руках, стоять на голове, прыгать через голову, ходить колесом… Я сегодня в юбке-штанах, так что можно.
  - Здорово! – поразился Акам, - Подумаем, что из этого можно использовать…
  И углубился в себя.
  - Есть идея… Разыграем историю любви смешного парня – меня к красавице – тебе. Я, по замыслу, несуразное существо, но забавное и трогательное. Понадобится букетик… Соорудим из нескольких листиков. Смотри…
  Он достал из кармана клоунскую маску с большим красным носом.
  - Одену её, взлохмачу волосы… Они должны торчать во все стороны. И под свирель Мирчо – это он, похоже, на сцене рядом с Линой – без слов буду признаваться тебе в любви. Вот так. А тебе придётся разыграть высокомерную недотрогу. Изобрази! Ээ… это даже слишком, к такой я подойти бы не решился. Вот так хорошо… Потом ты уходишь, спрыгнув со сцены, а я там горюю, оставшись, уже под другую, грустную мелодию, простираю к тебе руки, стоя на коленях. Ты неспешно, не обращая внимания на душераздирающую музыку, идёшь прочь. Я роняю голову на грудь, пав духом, мелодия обрывается.  И тут ты оборачиваешься. Я открываю рот в немом крике, а ты бежишь ко мне, влетаешь на сцену, и мы обнимаемся. Да, вначале, когда я вручу тебе «букетик», ты его уронишь небрежно. Как тебе? Но концовка должна впечатлять… как бы её усилить?
  - Я остановлюсь, схватившись за сердце, полу повернусь, а потом вдруг прыгну назад через голову, пройдусь колесом, перейду на сальто и влечу на сцену в твои широко раскрытые объятия, Ам. 
  - Класс! Только я буду ловить тебя, а стоящие у сцены должны подстраховать, предупреждённые. И коридор широкий нужно обеспечить, чтоб никого не задела.
  - Ты иди, договаривайся с Линой и Мирчо, а я разомнусь здесь, пока никто не видит. Понадобится сосчитать шаги до сцены, расстояние, с которого понесусь назад.  Захвати мой венок, милый.
  - Да, моя единственная. Только, если не станет получаться, то предупреди. Не будем рисковать.
  - Не волнуйся. Мне нужно разогреть и потянуть мышцы, а телу вспомнить координацию. Я не подведу. Но раз мои умения востребованы – завтра вновь начинаю тренировки. Будешь со мной бегать?
  - Пока что за тобой, Су. На сцене. Я пошёл!
  - Подожди…
  Сузи поправила ему шарф, улыбнувшись своими ямочками, и Ам расплылся в ответ.
  После она посмотрела, как Акам забавной походкой, семеня и вприпрыжку, покачиваясь, заспешил к сцене. «Готовит номер…» - улыбнулась Сузи и замахала руками, разминая плечи.

  - Мирчо, Лина, приветствую вас!
  - А…кам?
  - Да, мы с Сузи хотим выступить. Но нужна ваша помощь…

  Эва очнулась от голоса. Он был высоким и непонятно кому принадлежал: мужчине или женщине. Скорее, он был бесполым… Ему отвечал такой же, почти неотличимый от него.
  Она попыталась вслушаться, не удивившись: откуда исходят голоса во тьме? Похоже, они обсуждали чьё-то дело, хотя ряд слов ей был незнаком.
  - Оставлено нам для рассмотрения. В обычном порядке.
  - Но случай неординарный…
  - И что? У высшей инстанции всегда есть выбор. Она или утверждает приговор, или пересматривает, или, утвердив, милует.
  - Оба фигурируют в этом процессе?
  - Бывший наш – косвенно. Его дело выделено в отдельное производство. У неё и без этого грехов хватает. Ей многое было дано, значит, больше и спросится.
  - Красотка… умна и решительна.
  - А гордыня? Ого-го!
  «Не обо мне ли речь?» - подумала Эва, продолжая слушать.
  - Да и сколько жизней на её совести из любви к интригам!
  - Которые затевались для того, чтобы развеять скуку. У неё было всё. Кроме любви. Её возжелала для полного счастья! Причём, неземную… И тут не удержалась в рамках.
  «Обо мне».
  - Тебя не смущает то, что его будем рассматривать отдельно?
  - И чем же?
  - Вдруг он заслан, играя роль… Кто распорядился выделить в отдельное производство?
  - Свыше.
  - Вот… Если то была провокация, тогда вменить ей ещё и это не удастся.
  - Почему нас это должно беспокоить? У неё и без того такой букет, что по гроб жизни хватит.
  «Вы врёте!» - ледяным тоном попыталась произнести Эва, убеждённая, что слышит разговор судейских лишь потому, что ей хотят дать понять, будто Арти специально разыграл роль влюблённого, но обнаружила: говорить не в состоянии.
 
  «Мне пока не дают слова, - усмехнулась бы она, если б смогла, - Дадут ли последнее? Выходит, защищаться не получится. Но тогда это судилище неправомерно и приговор предрешён. Можно не интересоваться дальнейшим. Любопытно только какое наказание мне назначат… Убить не выйдет – я уже мертва, лишить любимого – это сделано. Разве вернуть назад маленькой уродиной? Тоже вряд ли я буду страшнее нынешнего облика.  Болтайте, мне это уже всё равно. Всё – всё равно. Я мертва.  Ведь мы живы только пока чего-то хотим». 
  И погрузилась во мрак, не слыша ничего. Включая скрежет зубов.

  Поэтому она не слышала следующий за этим разговор – других голосов. Этот обмен мнениями носил иной характер.
  - С ними нельзя больше ничего сделать. Мучить бесполезно, итак получили по полной. От своего не отступятся.
  - Стереть и написать новыми?
  - Расписавшись в поражении?
  - С некоторыми больше ничего и не остаётся… Их проще убить, чем изменить. Редкие случаи, но встречаются.
  - Представим варианты, а наверху пусть решают. Увидим, что в этот раз возьмёт верх – справедливость или милосердие?
  - Ставлю на справедливость.
  - А я – на высшую милость. Одна справедливость давно б обезлюдила землю.   
  - Может, так было бы лучше… Они не меняются.
  - Впереди вечность, не спеши с выводами. Разве нами не правит Любовь?

  Магда с Эркином, неузнанные, как и большинство, тоже принимали участие в празднике на поле, куда явился даже Вафа. Они оказались на сцене во время перерыва. Услышав сообщение Акама о готовящемся номере вместе с Сузи, Магда спросила:
  - А она где?
  Он посмотрел в сторону мужского города, поискал глазами и показал:
  - Вон Сузи! Готовится.
  Туда взглянули и остальные. Светлый силуэт крутился вокруг оси на одной ноге. Потом, остановившись, изогнулся назад, коснувшись пальцами земли. Встал на руки и пошёл.
  - Что вытворяет… - проговорила Магда.
  Тем временем девушка снова опустилась на ноги, взлетела ввысь, да так, что наблюдавшие ахнули, в воздухе перевернулась через голову и понеслась, делая сальто одно за другим. Затем, приземлившись, прошлась колесом. Встала. Принялась отмерять шаги.
  Вафа покачал головой: «Ну и ну!» И обратился к Акаму:
  - Ты тоже так летать будешь?
  - Нет, - рассмеялся тот, - у меня другая роль. Скоро увидите! Нужно обеспечить ей коридор от сцены и те, кто подстрахуют у сцены. Да, Мирчо, как великий музыкант, ты тоже участвуешь.
  Он принялся объяснять.

  Лина объявила со сцены, что сейчас желающие увидят номер, который будет исполнен впервые.
  - Такого мы с вами ещё не видели, - многозначительно сказала она, - Прошу расступиться пошире с этой стороны!
  Подошла Сузи и отмерила шагами нужное расстояние.
  - Не смыкайтесь – можете погибнуть! – предупредила расступившихся зрителей девушка и направилась к высокой сцене, куда взлетела без разбега.
  - Ух! – издали видевшие это, переговариваясь. По толпе пробежало: «Она летает!» 
 
  Ещё немного ожидания и полилась красивая мелодия. Свирель Мирчо рассказывала о любви, которая прекрасна.
  На сцену смешной, нелепой походкой вышел клоун. Он без слов обращался к публике, обходя по кругу сцену, и жестами показывая, как его переполняют чувства. Всем стало ясно, что он влюблён. Смотрели, открыв рты.
  Сузи, чей выход лишь ожидался, загляделась на игру Акама, поражаясь.  «Талант…» - думала дева. Она очнулась от толчка Лины. Та показала: «Тебе пора!» 
  Сузи сразу преобразилась, задрала нос, подыгрывая любимому, и важно вынесла себя на середину, не замечая вокруг никого. Напрасно бедный влюблённый пытался обратить её внимание. Высокомерная красавица была занята лишь собой. Сузи пародировала самовлюблённых девиц, коих немало насмотрелась, и вышло у неё очень похоже. Над ней стали посмеиваться.  «Верят! - обрадовалась про себя девушка, - У меня получается!»
  К этому моменту несчастный клоун почти отчаялся и, обхватив поникшую голову руками, сел у края сцены. Свирель запела новую песнь, куда грустнее. Клоун решился на последний шаг. Он вытащил из-за пазухи букет из осенних листьев, но колебался, боясь подойти, то делая шаг по направлению к девушке, то отшатываясь назад.
  Тогда влюблённый, перебирая листья в букете, принялся гадать на них: «Любит, не любит…» Результат гадания его не обрадовал, и он испуганно вытащил оттуда последний лист, кинув его в публику. Теперь бедняга обратился за помощью к зрителям, переживавшим за него. Неискушённая публика Коронтэна оказалась необычайно благодарной. Она принялась подбадривать робкого влюблённого криками: «Давай! Иди к ней!»
  Клоун благодарно прижал руку к груди и, словно подталкиваемый собравшимися (он сыграл и это), сделал несколько шагов в направлении своей любви, пал на колено и протянул букет. Гордячка сначала даже не заметила этого. Она смотрела выше своего задранного носа и будто пыталась понять, о чём ей кричат с поля. А кричали: «Посмотри на него!» «Ниже!»
  Наконец взор красотки упал на коленопреклонённого и его подарок. Сузи сделала вид, будто оценивающе разглядывает букет. На клоуна она не смотрела. Публика замерла, ожидая. Девушка отстранилась назад, не принимая букет. Музыка стала ещё грустнее. «Возьми букет!» - проревел грубый голос из толпы.  «Возьми!» - поддержал его другой парень. «Возьми же!» - это уже взволнованный девичий голос. Сузи раздумывала, ломаясь. Менее чем через минуту, зрители скандировали прозвучавшие слова. «Возьми букет!» - дружно требовало море голов, мужских и женских. Похоже, если б она не согласилась, это море готово было выплеснуться на сцену, чтоб её заставить. Неохотно подчиняясь общей воле, задавака соизволила взять листья, но отвернулась от дарителя, который поник головой, оставаясь в той же позе.
  По полю пробежал недовольный ропот. Это Сузи, небрежно роняя листья, двинулась в сторону края сцены, у которого начинался коридор. И застыла. Зрители сблизились, убрав проход. Они не желали её выпускать!
  Девушка растерялась. Как же теперь сыграть концовку? Она посмотрела на Акама. Он перевёл взгляд туда, где Сузи должна была спуститься и всё понял.
  Акам поднялся, сорвал с себя клоунскую маску. Свирель замолкла на полу звуке – Мирчо догадался: что-то идёт не так. Бывший клоун обнял музыканта, шепнув ему, и тот снова заиграл первую красивую мелодию любви. Они вместе прошли мимо надменной девы, спустившись в довольную публику, которая расступилась перед ними. И не только расступилась, но и пошла за ними от сцены! Зря Сузи тянула руки вслед уходящим. Ответом ей был лишь злой зрительский смех. Она стояла, глядя, как освобождается перед ней пространство, как праздник удаляется в сторону женского города… Девушка почему-то испугалась, это она – не ведавшая страха! Ей на мгновение показалось, что любимый её покидает.
  - Ааааааааа-м! – взметнулся её крик отчаяния, да так, что уходившие вздрогнули и остановились, оборачиваясь на крик, а бывший клоун повернулся, ища её глазами.
  - Я иду к тебе!
  С этими словами девушка взмыла вверх и, как показалось, зрителям, не касаясь земли, крутясь вокруг себя в воздухе, полетела вдогонку. Акам кинулся навстречу, руками показывая на ходу: «Расступитесь!» Публика раздалась в стороны. Сузи вращалась в воздухе и взмывала вновь с одной мыслью в голове: «Небо, только бы не убить!» Она понимала, что если с такой силой упадёт на Акама, то беды не избежать.
  Небо ли вняло, просто повезло или она рассчитала верно, но девушка приземлилась за два шага до милого, и, устояв, протянула к нему руки. Они обнялись, прижавшись друг к другу. На поле всё стихло. Стало слышно, как река несёт свои воды.
  Сузи, да и Акам с удивлением обнаружили, что она… плачет! Слёзы текли по её и его щекам, смывая краску. Он принялся гладить любимую по волосам, успокаивая, целовать в горько-солёные глаза. Постепенно увлажнились глаза и у зрителей на поле. Плакала Магда и Лина, сидя на сцене, куда они забрались, чтобы лучше видеть, что происходит,  всхлипывали остальные девушки, а парни их утешали, обнимая. Эркин обнял Магду за плечи.
  И тут от полноты чувств подала голос свирель.

  Сузи с Акамом под её музыку медленно двинулись к сцене. Девушка уже плакала, не стесняясь – сказалось напряжение и невольный страх потерять любовь – а из толпы ей неслись утешения: «Ну, что ты… всё же хорошо кончилось!»
  Вафа, тоже поднявшись на сцену, аж качал головой: «Сколько ещё они будут ругаться и мириться? Но сыграно здорово…»
  Коронтэнцы не понимали, что присутствуют при рождении нового вида искусства, ибо просто прожили за время сыгранной сценки всю драму неразделённой любви и её победу. Но они чувствовали, что происходит нечто настоящее, вроде бы небывалое, но одновременно понятное и знакомое, во что невозможно не поверить.
  Сузи, Акам, Мирчо поднялись на возвышение, где их стали обнимать. Потом они обошли по кругу сцену, кланяясь зрителям. Те одобрительно шумели, хлопали, кричали: «Ура!», а потом мужской голос громко потребовал:
  - Имя!
  На него принялись оборачиваться, но он не стушевался, а вновь закричал:
  - Кто вы? Ваши имена!
  Сузи, Акам и Мирчо переглянулись, не зная, стоит ли раскрываться. В Дни Даров не должны узнавать.
  Но толпа поддержала кричавшего, и вскоре тысячами глоток повторяла:
  - Имя! Имя!
  Ничего не оставалось, как признаться.
  «Ты – первый, - сказала Сузи милому, - твоя задумка». И с Мирчо сделала два шага назад.
  Акам прижал руку к груди, поклонился и в образовавшейся тишине все услышали его имя.
  Ответом стало недоумённое молчание. От известного скандалиста и хулителя подобного никто не ожидал. Потом прозвучал, словно общий выдох, похожий на: «Надо же…»
  Тогда Акам надел клоунскую маску наполовину и хитро выглянул из-за неё. В публике засмеялись, прощая. Он обошёл сцену, веселя всех. Вернулся назад, приглашая выйти любимую. Сузи поцеловала его под одобрительный рёв зрителей и тоже поклонилась на четыре стороны. Оглянулась, чтоб никого не задеть, и совершила сальто назад с места.
  - Ух, ты! – раздалось на поле.
  - Сузи! – звонко представилась она, улыбаясь. И помахала всем.
  - Су-зи! Су-зи! – зазвучал Коронтэн.
  Девушка обняла Акама, показывая Мирчо: «Выйди к ним!»
  Гёде в толпе изумлённо говорил Яру: «Они нас надули! Разыграли! Совсем они не ссорились… Акам уже так обманывал, когда Эвона и судья изображали ссору на сцене, помнишь?» Яр кивал, соглашаясь.
  Мирчо вышел, подняв вверх свирель, и неожиданно для опознавшей его, но непосвящённой в чудо толпы пропел:
  - Яяя… Миирчооо! Вон чёёёё!...
  Мгновенная тишина, а потом радостный рёв. Лина подошла и обняла его. Смех в толпе и приветственные крики.
  Тан завопил:
  - Качать героев!
  И прыгнул на сцену. За ним хлынули другие парни. Троицу участников спектакля подняли на руки и понесли по полю. Акам, повернув к любимой голову, с жалобным видом махал Сузи, смеявшейся и строившей ему удивлённые рожицы. Мирчо думал только о том, как не потерять свирель. Тем более что актёров стали подбрасывать в воздух. Потом их принялись передавать из рук в руки, чтоб и следующие могли их подкинуть.  «Мы пошли по рукам!» - прокричал Акам, взлетая вверх.
 
  Когда настало успокоение и счастливые актёры были спущены на землю, на том испытание для них не закончилось. Каждая девушка считала своим долгом обнять обоих парней, доставивших ей столько эмоций, а парни – потискать «летающую Сузи»,  одобрительно похлопать её по плечу. Только Инри пал на колено, как недавно Ам на сцене, и попросил разрешения поцеловать у неё руку. Сузи подала её известному насмешнику  королевским жестом, заметив, что и он играет неплохо. И рассмеялась.
  Поток увлёк её дальше, а Инри продолжал стоять на колене, глядя девушке вслед.

  Вырвавшись из объятий толпы, помятые, но счастливые, наши герои перевели дух только среди своих: Лины, Магды с Эркином, судьи.
  Усевшись кружком на сцене, они выслушали немало комплиментов, прежде чем Вафа сказал:
  - Это представление должно стать частью каждого Дня Даров. Как победа любви. Ведь что такое этот праздник, дарящий счастье каждому, как не выражение любви к нам Небес?
  Акам удивлённо повёл головой:
  - Спасибо, судья. Это – высшая похвала. Но…
  Он поднял глаза вверх и замолчал.
  Судья поднялся со словами:
  - Я понимаю, что тебя смущает. Об этом мы сейчас и спросим.
  Он подошёл к краю сцены и постарался обратить на себя внимание.
  - Согласны ли вы, что этот номер достоин золотого дождя? Это спрашиваю вас я – судья Вафа! – прокричал он.
  Оставшиеся за его спиной переглянулись. А ведь действительно жёлтые звёзды не падали сверху после столь успешного представления…
  - Да! Да! – раздалось в ответ из разных концов поля.
  - Тогда почему же не просите о том Небеса?
  Сначала звучали отдельные голоса: «Дождь, золотой дождь!», а затем набиравший силу зов, похожий на заклинание: «Дождь золотой! Золотой дождь!»
  Так продолжалось, пока с Неба не хлынул буквально поток золотых звёздочек.
  Восторг коронтэнцев был неописуем: Небо согласилось с ними, Ему тоже понравилось!
  Авторитет судьи в эти мгновения вырос до Небес.
  Сузи испытывала противоречивые чувства. С одной стороны, она была горда и счастлива, как никогда. С другой, понимала, что теперь Эве трудно будет выступить против Вафы в случае чего. Куда она, кстати, запропастилась? Сама известила о празднике и исчезла… Иги тоже куда-то пропала. Гуляют вместе в лесу? Жаль, что не видели нашего триумфа. Ам – гений… Как мне повезло! 
  Она ликовала бы, счастливая, как тогда, когда сумела отбить наступление на женский город и её тоже подбрасывали вверх и обнимали девы. Но именно память о том, что случилось после, не позволила ей расслабиться и полностью отдаться безудержному ликованию, охватившему оба города.
  «Акам испытывает это впервые, как я тогда, и не знает, насколько переменчива любовь народная, - думала она, продолжая улыбаться милому и друзьям, - Я должна следить за этим. Чтобы предостеречь вовремя». 

  Совпадение ли, что когда сверху летел золотой дождь за представление, прославляющее Любовь, Свыше было решено сменить гнев на милость? Кто знает… Но именно в это время очнулся Арти. Он удивился тому, что лежит на ковре в коридоре. Поднялся, отряхнулся и вспомнил, что Эва умерла. Эта боль вновь согнула его, исторгнув мучительный стон. Ему стало нестерпимо плохо, и тогда он вспомнил, что собирался вернуться к забравшей его любовь.    
 
  Он выпрямился, почти успокоившись. Если умереть, значит, вновь встретиться с любимой, к тому же избавиться от страданий, то чего ещё было желать?
 
  Арти шёл по совершенно пустым улицам, поскольку народ веселился на поле, и с каждым шагом ему становилось легче. Однако подойдя к белому дому, он почувствовал волнение. Что это? Предчувствие? Страх Смерти? Его передёрнуло, когда он вспомнил встреченную там жуткую особу.  Правильно ли он поступает? Но без любимой жизнь ему не мила… Нужно преодолеть себя.
  В памяти всплыли некогда удивившие его слова поэта: «Один из верных путей в истинное будущее — идти в том направлении, в котором растет твой страх». Тогда он не понял, о чём это, но запомнил. 
  «Эва, я иду к тебе», - тихо сказал он, проглотив комок, и потянул калитку.


                (продолжение:http://www.proza.ru/2018/01/11/1084)