Невская забава

                Одноактная пьеса


ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

АННА ИОАННОВНА, императрица.
МИХАИЛ ГОЛИЦЫН, князь, он же шут Квасник.
АВДОТЬЯ БУЖЕНИНОВА, шутиха.
ВОЛЫНСКИЙ, кабинет-министр.
ТАТИЩЕВ, действительный камергер.
ВАСИЛИЙ ТРЕДИАКОВСКИЙ, Ея Величества стихотворец.
КРИНИЦЫН, кадет, выполняет мелкие поручения кабинет-министра.
КАРАУЛЬНЫЙ.
Горожане, царские придворные, костюмированная свадебная свита из поезжан, караульные.
Действие происходит в 1740 году. Место действия Санкт-Петербург.


У ВОРОТ

ледяного дома на Неве, построенного между Адмиралтейской крепостью и новым императорским Зимним Дворцом. Ворота дома и украшения на них также сделаны из замерзшей невской воды. Вдоль крыши дома тянется сквозная галерея, украшенная столбами и статуями из того же материала. Стекла окон дома – из тончайшего льда. При доме построена также ледяная баня. Поздний вечер. Дом освещен изнутри огнями, переливающимися в прозрачных окнах и стенах. К воротам дома выходят люди из остановившегося напротив свадебного поезда. Первыми к воротам подходят Голицын и Буженинова.

БУЖЕНИНОВА (испугано).   Этот наш дом не похож на обыкновенные домы. Изольду сделан.
ГОЛИЦЫН.   Уж такая милость государыни-матушки. (В сторону.) Боже, избавь нас впредь от царской милости, ибо та хуже любого наказания.

К ним подходят императрица Анна Иоанновна, кабинет-министр Волынский и канцлер Татищев. Чуть сзади останавливаются придворные, люди в ряженных национальных костюмах из свадебной свиты, а также любопытные зеваки. Императрица выделяется в толпе тем, что всех головой выше и чрезвычайно толста.

АННА ИОАННОВНА.   Теперь вы два шута – пара, как два сапога, ха-ха... Ну, Авдотья, все, как ты хотела: венчание в церкви и бал с обедом в честь вашей свадьбы в манеже герцога Курляндского. Признайся, бал с обедом удались просто на славу. Буженины было, как ты любишь, вдоволь. (Ко всем.) На этом все гулимоны заканчиваются. Молодым пришло время ступать в опочивальню. Справить брачную ночь, предаться, как говорится, любовным утехам. (К шутам.) За вашу хорошую мне службу я дарю вам, молодоженам, вот этот ледяной дворец. Своих подданных своею милостью я никогда не забывала. Так, Татищев?
ТАТИЩЕВ.    Конечно, Государыня-матушка! (К шутам.) Михаил, Авдотья, вы чего приуныли? Вы только посмотрите на свой дворец. Каков красавец! Сложен из ледяных кирченых кирпичей, проглаженных для блеска утюгом.
АННА ИОАННОВНА.   Слава нашему главному архитектору Еропкину! Сотворить такой дворец. Не зря мой дядя посылал его учиться в Италию.
ТАТИЩЕВ.    Но Еропкин пристроил к дворцу еще ледяную баню – это уже по-нашему, по-русски. Знай, наших, Европа!
АННА ИОАННОВНА.   Вот в каком великолепном дворце вы, молодожены, проведете свою брачную ночь. Нет-нет, не только ночь, но и свой медовый месяц. Точнее – ледовый месяц. Calembour ха-ха…
ГОЛИЦЫН.    Государыня-матушка, но я за свою провинность уже был наказан. Переведен в шуты.
АННА ИОАННОВНА.    Эко наказание быть шутом. Ох, как же ты, бедненький, надрывался обносить свою императрицу и ее гостей квасом… Все так же ел, пил и спал в тепле. Вот теперь тебе, Голицын, вероотступнику будет подобающее наказание. Ну, где там мой стихотворец. Васька! (Тот выскакивает к ней из толпы свиты.) Давай-ка, огласи молодоженам напоследок еще раз свадебные вирши.
ТРЕДИАКОВСКИЙ.   Слушаюсь. Сейчас, Государыня-матушка.
АННА ИОАННОВНА.   Васька, ты маску-то сними. Мы уже не на балу.
ТРЕДИАКОВСКИЙ.   Не надо бы… (На помощь приходит Татищев).
ТАТИЩЕВ.   Анна Иоанновна, Тредиаковский не может сейчас снять маску.
АННА ИОАННОВНА.   Она что примерзла к нему?
ТАТИЩЕВ.   Нет, не примерзла.
АННА ИОАННОВНА (нетерпеливо).   Так в чем же дело, Татищев? (Тот после заминки.)
ТАТИЩЕВ.   Его избили.
АННА ИОАННОВНА.   Кто посмел избить стихотворца Ея Величества?! (Канцлер после тихо императрице.)
ТАТИЩЕВ.   Намедни наш кабинет-министр Волынский дважды жестоко избил Тредиаковского да еще в присутствии подлых людей. (Кабинет-министр Волынский поспешно скрывается в толпе придворных.)
АННА ИОАННОВНА.    За что же он избил моего стихотворца?
ТАТИЩЕВ.    Сначала за сочинение «смехотворных песенок» на кабинет-министра. Затем за отказ сочинять вирши на шутов. Дескать, ему пииту российскому зазорно писать стихи на шутовскую свадьбу. Поэтому у Василия сейчас жуткие побои на лице. Ему стыдно показывать народу свою побитую рожу.
АННА ИОАННОВНА (равнодушно).   Ладно, Васька, коль у тебя рожа разбита, декламируй стихи в маске. Только уж покороче.
ТРЕДИАКОВСКИЙ.   Готов. Лишь воздуха наберу побольше. (Декламирует вирши по памяти, по ходу импровизируя для краткости.)
Свадебное казание
Здравствуйте, женившись, дурак и дура,
Еще и бл…чка  дочка, тота и фигура!
Кваснин дурак и Буженинова б…ка
Сошлись любовно, но любовь их гадка.
О пара, о нестара!
Не жить они станут, но зоблют сахар;
А как он устанет, то другой будет пахарь,
Ей двоих иметь диковинки нету,
Знает она и десять для привету.
О пара, о нестара!
Ах, чтоб им все время хорошо спалось,
Пилось, елось да вралось.
(Публика встречает вирши громким дружным гоготом. Кабинет-министр Волынский, не заметив на лице императрицы гнева за побои поэта, снова выбирается из толпы придворных. С насмешкой к Голицину.)
ВОЛЫНСКИЙ.   А скажи, Квасник, какая разница между тобой и дураком?
ГОЛИЦЫН (мгновенно).   Дурак меня спрашивает, а я отвечаю. (Публика снова хохочет. Затем нависает зловещая тишина. Канцлер спешит замять невыгодную паузу.)
ТАТИЩЕВ (кричит).   Молодые, – горько, горько!.. (Молодожены целуются. Татищев тихо императрице.) Государыня-матушка, а наш князь-то за месяц в этом ледовом дворце околеет.
АННА ИОАННОВНА.    Ну и шут с ним, с шутом. О, какой еще веселей calembour случился. А коль околеют мои шуты, устроим им не менее забавные похороны. Но что это ты, Татищев, стал заступником Голицына. Сам же придумал эту ледяную забаву. Не вздумай мне ее испортить. Тогда самого закрою в ледяном дворце. Будешь там не канцлером, а камердинером у шутов. (Всем громко.) Шутам в ледяном доме водки не давать ни калишки! Я прослежу за исполнением. А у дверей ледяного дворца приставить караул, чтобы молодые не удрали из своих красивых покоев. (К молодоженам.) А завтра, Квасник и Буженинова, я жду вас у себя во дворце с новыми забавными шутками. Теперь, молодожены, мигом ступайте в опочивальню! (Те уходят в ледяной дом. Все с нескрываемым любопытством смотрят им в след.)


В ГОСТИНОЙ

и комнатах ледяного дома. Мебель и убранство во всех комнатах также изготовлены из замерзшей невской воды. В гостиной находится диван, большой стол с лежащими на нем картами, перед ним два кресла, на стенах зеркала, часы. В столовой – стол, табуреты, резной буфет с чайной посудой, тарелками, стаканами и рюмками. В спальне – большая кровать с матрасом, одеялом и подушками. В углах спальни стоят две статуи, изображавшие ангелов. Во всех комнатах стоят шандалы, а в них такие же ледяные свечи, горящие намазанной нефтью. В гостиной появляются Голицын и Буженинова. Осматриваются.

ГОЛИЦЫН.    Ох, не дает покоя нашим правителям дворец римского коня-сенатора. Правда, своему шуту Калигула выстроил дворец из мрамора. (Проходит в столовую. Вынимает из буфета чайник.) Чайник словно из прозрачного хрусталя. Только вот горячего чая из него не попьешь, растает. Что ж, будем пить холодный чай. (Извлекает следом рюмку.) А вот из такой рюмки я не прочь водки выпить. Когда водочка и кромочки рюмки холодящие – пить ее одно удовольствие. (Громко.) Авдотья, а когда нам принесут водочки? (Из спальни ему кричит новобрачная.)
БУЖЕНИНОВА.   Водку ни-ни! Князь-батюшка, вы не слыхали что ль? Что Государыня-матушка строго-престрого приказала: шутам в ледяном доме водки не давать ни калишки. Государыня-матушка ее на дух не переносит. Она с детства страсть как боится пьяных. (Рукой трогает ледяную кровать.) Даже одеяло изольду сделано. Ну, хоть бросили бы на лед рагозину, а сверху падрину. Коль дорогой перины жалко портить. Как на голом льду-то спать?

Оба возвращаются в гостиную.

ГОЛИЦЫН.    Авдотья, пока мороз еще терпим, может, сядем в кресла? После бала ноги гудят.
БУЖЕНИНОВА.   Как скажите, князь-батюшка. (Садятся в кресла. После паузы.)
ГОЛИЦЫН.   Угораздило же нас вляпаться в такую отвратительную историю!..
БУЖЕНИНОВА.   Это моя вина, князь-батюшка. Я очень хотела выйти замуж, но Бог не дал мне красоты. А добровольно на такой уродине, как я, кто ж захочут жениться. Раньше даже случайного сладкого, как говаривает Государыня-матушка, безе никто из мужчин не дарил моим губам. Тогда я попросила ее найти мне мужа. Вот она выбрала мне в женихи Вас, князь-батюшка.
ГОЛИЦЫН.    Тут уж ничего не попишешь. Придется мне смириться со своей участью.
БУЖЕНИНОВА.   А твоя бывшая молодая жена итальянка, видать, была красавицей. Коль ты из-за нее принял даже католичество…
ГОЛИЦЫН.   О, моя Лючия была неописуемой красавицей! Даже было удивительно, что у простого трактирщика родилась такая дочь. Тогда во Флоренции я так воспылал страстью к Лючии, что готов был перейти даже в иудаизм. Если б ее родители потребовали. Вот таким  прозелитом сделала меня ее красота.
БУЖЕНИНОВА.   Поднесь ее любишь?
ГОЛИЦЫН.    Да, очень. Я думал, все обойдется. Я ведь тайно привез жену в Москву, мы поселились в Немецкой слободе. А Лючия, чтобы не привлекать к себе внимания на улицу выходила в мужском платье.
БУЖЕНИНОВА.   Но бдительная Государыня-матушка через своих соглядатаев все равно спознала все о вас.
ГОЛИЦЫН.   Спознала, и меня тут же доставили в Тайную канцелярию в Санкт-Петербург. Наш брак с Лючией по приказу Анны Иоанновны был расторгнут. А меня определили в шуты.
БУЖЕНИНОВА.   Небось, родственники и друзья осудили тебя, что согласился быть шутом. Князь все-таки…
ГОЛИЦЫН.   Осудили. Еще как, такой позор... Потом свели его к року нашей старшей несчастливой ветви рода Голицыных. У Анны Иоанновны мы все были в опале. Поэтому она любит на нас, Голицыных, срывать свою злобу. Конечно, я, сохраняя честь, мог выбрать в наказание смертную казнь. Но на самом деле я выбрал участь шута не потому что испугался смерти, а чтобы спасти Лючию. Я терпел, сносил все издевательства, делал вид, что не понимаю, что надо мной потешаются. Отвечал совершенно невпопад, так чтобы вызвать у слушателей громкий хохот. Дескать, ну, что вы хотите? Я впал в слабоумие. Стал настоящим дураком. Но делал я это, чтобы отвести внимание от моей Лючии. Чтобы всем стало жалко ее, дескать пострадала невинная девушка из-за дурака... Так я выручаю ее из-за стенок Тайной канцелярии Ушакова. Эти мастера розыскных дел пытают и заставляют жертву признаться в напридуманных ими обвинениях, даже в не существующих преступлениях. Найдут для обвинения что угодно, могут и казнить. Но может, и они сжалятся над Лючией.
БУЖЕНИНОВА.   А я сразу тебя раскусила. Что ты вовсе не дурак. Временами ты забывался и разил всех остроумием. Как сегодня. Ты просто уел кабинет-министра.
ГОЛИЦЫН.   И когда ты меня раскусила?
БУЖЕНИНОВА.   Когда фаворит императрицы герцог Бирон спросил тебя, что думают о нем россияне?
ГОЛИЦЫН.   Надо ж, а я уже забыл тот свой ответ.
БУЖЕНИНОВА.   Ты ему сказал, что одни считают его богом, другие сатаною, и никто – человеком. Мне тогда даже стало страшно за тебя после таких слов. Думала, ну, все казнят Квасника…
ГОЛИЦЫН.   Видно, мне повезло. Бирон решил, что с шута императрицы взятки гладки.
БУЖЕНИНОВА.   Да, я понимаю, что я, какая-то калмычка, не пара тебе.
ГОЛИЦЫН.    Перестань, Авдотья унижаться. Мы же теперь, перед Богом и людьми обвенчаны. А вот говорят, у тебя, было немало мужчин. Как тебе удается их заманить? Извини, но ты немолодая и, как бы это помягче сказать… непривлекательная что ли.
БУЖЕНИНОВА.   Знаю. Поэтому у меня есть средство для привлекательности. В буфете у меня всегда припасена троенная водка. Во дворце Государыня-матушка запрещала пить. А я, к примеру, на балу подкатывала к мужчине и спрашивала его, выпить хочешь? Все хотели и сразу шли за мной в мой буфет. А для мужиков после пятой выпитой калишки троенной водки все женщины становятся Василисами Прекрасными. Вот так, ха-ха… (Ударяет руками по столу.) Ух ты! как от нашего разговора закуржавел стол… Что-то и я сильно примерзла задницей.
ГОЛИЦЫН.    Может, мы ляжем на кровать, прижмемся друг к другу. Будет, наверное, теплее.
БУЖЕНИНОВА.   Пойдем, попробуем лечь. (Переходят в спальню.)
ГОЛИЦЫН (в сторону).    Жаль, троенной водки нам нельзя. Без нее обниматься с такой страшненькой женщиной как-то муторно… (Ложатся на кровать. Какое-то время лежат в обнимку. Вдруг Голицын резко встает.) Лежать еще холоднее. Да ты еще трясешься от холода. Эх, надо было нам надевать сегодня не полушубки, а шубы в пол. Ну, почему судьба и цари в нашем мире так несправедливы?! Почему они делают шутом таких как я, а не таких как, к примеру, наш кабинет-министр Волынский?
БУЖЕНИНОВА.   Не могу ответить за судьбу, а вот за царей могу. (Тоже поднимается с кровати.) Понеже, князь-батюшка, что ты рахманый человек. Честный, прямодушный – такого человека царские особы не терпят рядом с собой у зеркала, чтобы не видеть себя там вилявыми и злобными. И мстят за увиденное рядом отражение. Наряжают его в шуты.
ГОЛИЦЫН.   Авдотья, да ты очень умна. Раньше за твоими скабрезными шутками я не разглядел тебя.
БУЖЕНИНОВ.   Я же шутиха. Чтобы выжить, приходиться прятать свою душу. А что мы шуты ничего зазорного, свет мой князюшка, в этом нет. Умный человек поймет: стало быть, служба у нас такая. Но если мы выживем в этом ледяном доме, то опивками кваса плескать тебе в лицо уже никто не посмеет. Каждого такого припертеня я так подниму на смех, что он пожалеет, что на свет появился. (В сторону.) Мне-то грех жаловаться, мне судьба и государыня-матушка удачно выбрали муженька. За такого я любому глотку заткну.
ГОЛИЦЫН.   О, я вот что придумал. Чтобы нам не задубеть от холода, давай бегать по комнатам.

Бегают. Неожиданно в гостиную вваливается кадет Криницын. Бегуны останавливаются

КРИНИЦЫН.   Не ждали меня? О, да у вас тут не такая стужа, как на улице. Даже теплее. А там мороз и ветер аж нос отрывают.
БУЖЕНИНОВА.   Мы славно бздим, кадет. А сейчас ты нам еще подмогешь… Ну, сказывай, подлая твоя душа, зачем приперси? (Тот несколько оторопел от такого приема.)
КРИНИЦЫН.   Да я… да я не такой уж и подлый. Кстати, я прибыл к вам с хорошей даже спасительной вестью. Квасник, вам готовят побег из ледяного дворца. Я пришел предупредить вас об этом, чтобы были готовы к побегу. Иначе вы тут от холода сдохнете.
БУЖЕНИНОВА.   Точно сдохнем.
ГОЛИЦЫН.   И куда же мы побежим?
КРИНИЦЫН.   Сначала в Казань, затем в Уфу, где присоединитесь к  башкирцам. Они снова затевают бузу. Опять хотят вернуть себе вольницу. Ходить на баранту в Киргиз-Кайсацкие Орды, угонять их скот. Готовятся к бунту. Вы к ним подадитесь. Там вас никто искать не будет. Башкирцы беглых не выдают. Все договорено. Ты, Квасник, даже сможешь возглавить их восстание, как опальный князь. Отомстишь всем за свои уничижения.
ГОЛИЦЫН.   Криницын, я вот что тебе отвечу. Хорошо все придумано с побегом. Мы с Авдотьей, разумеется, сбежим. Проберемся к башкирцам. Но возглавлять их бунт я не буду. Я разведаю, высмотрю и вынюхаю все их планы. А потом быстро вернусь в Санкт-Петербург и доложу об этих планах государыне-матушке.
БУЖЕНИНОВА.   Правильно, князь-батюшка. Сразу все доложишь нашей правительнице.
ГОЛИЦЫН.    Когда намечен  побег?
КРИНИЦЫН.   Сегодня рано поутру.
ГОЛИЦЫН.   Ты, Криницын, передай своему господину, что ради блага государыни-матушки и империи я готов на все, даже на побег.
КРИНИЦЫН.   Передам слово в слово. Ну, я пошел, готовить все к побегу. Уже скоро наступит утро.
БУЖЕНИНОВА.   Постой, кадет. Продай мне свою шубу. Я хорошо за нее заплачу.
КРИНИЦЫН.   А я как же… Ну… если только ты очень хорошо заплатишь.
БУЖЕНИНОВА.   Очень, очень хорошо. Но здесь нас видят в окна караульные. Идем в спальню. (Уходят в спальню.)
ГОЛИЦЫН.   Молодец, Авдотья! Ловко придумала с шубой. Будем по очереди в ней греться. Ох, пропал бы я без Авдотьи. (Возвращаются кадет и Буженинова в его шубе.)
КРИНИЦЫН (в сторону).   Интересно, а сколько мне заплатит кабинет-министр за одурачивание Квасника? Вот же мне нынче пофартило так подфарило! (К шутам.) Бежать-то без шубы мне недалече. Не окоченею. (Убегает.)
ГОЛИЦЫН.   Похоже, я перегнул, играя роль дурака. Что даже кабинет-министр Волынский решил, что я поверю в его слова о побеге. Клюну на такую простенькую провокацию. Теперь ему и донести государыне-матушке на меня нечего. Кроме того, что я готов послужить ей и империи. Глупец ты, Волынский!
БУЖЕНИНОВА.   Я таковоже мнения. Хотя, уж он-то точно думает, что он забрал ума паче всех.
ГОЛИЦЫН.   Увы, плохой из него Макиавелли. Это ему не из пушки стрелять по публике на берегу. Я думаю, он кончит жизнь хуже меня. Да и чем он лучше меня? Я овладел ремеслом дипломатии, иностранными наречиями, даже латынью. Я знаток древней истории и европейской культуры, искушен и в политесе. Я мог бы стать таким же именитым, как мой дед. Иноземцы всегда уважительно называли его Василием Великим...
БУЖЕНИНОВА.   Может, еще станешь.
ГОЛИЦЫН.   Вряд ли, клеймо шута навечно пристанет ко мне. Ладно, ты пока грейся в шубе, а я побегаю по комнатам. Потом дашь мне шубу, а сама будешь бегать. (Бегает по комнатам. Вдруг хватается за грудь.)
 ГОЛИЦЫН.   Все!.. Я больше не могу бегать. Сердце схватило. А ведь так придется бегать целый месяц… Нет, мы не сможем перенести такого издевательства. Мы не крепконогие и быстроногие Ахиллесы. Надо что-то придумать. (Резко бросается к ледяному столу, вырывает у стола ножку. Вооружается ею, как ледяной дубиной.) Я сейчас убью караульного за дверью дома, заберу у него ружье. И мы на самом деле отсюда сбежим. А когда я выйду на свободу, я сам подниму бунт всея Руси! Ты, государыня-матушка, еще пожалеешь, что Голицыных придавила. Что так скверно со мной поступала. (Решительно идет с ледяшкой к выходу. Но у порога останавливается.) Ну, какой из меня бунтарь. Я в своей жизни не смог подстрелить даже ни одной дикой утки. Да и кто пойдет, поднимется за мной на бунт, за шутом… (Падает на колени, громко рыдает. Сквозь слезы.) Как я противен себе! И яда нет, чтобы покончить со своей несчастной жизнью. Был бы здесь настоящий нож, я вонзил бы его себе в сердце. Ледяным же ножом только смочишь грудь. Да и он раньше растает от моих горючих слез…

Неожиданно входит караульный.

КАРАУЛЬНЫЙ.   Мне приказали отвести вас, шутов, в ледяную баню. Помыться после брачных постельных утех. Воду с Невы уже туда доставили.
БУЖЕНИНОВА.   Какая баня? Там же лютый мороз! Посмотри, подлый, какая завируха на улице. Мыться сейчас в ледяной бане – это верная погибель! И не было у нас никаких постельных утех.
ГОЛИЦЫН.   Авдотья, бессмысленно нам перепираться с караульным. (Поднимается с колен.) Он же просто служивый, подневольный человек.
КАРАУЛЬНЫЙ.    Я ничего не могу знать. Мне принесли приказ: немедленно отправить вас в баню. (Караульный, покалывая штыками молодых, принуждают их идти к выходу.)
ГОЛИЦЫН.   Служивый, а от кого был приказ, если не секрет?
КАРАУЛЬНЫЙ.    От Государыни-матушки.
ГОЛИЦЫН.   Надо же, не лень было подняться среди ночи с теплой, мягкой постели, чтобы написать приказ. Это какая же такая в нем есть сласть?..

Все выходят из дома и идут к ледяной бане.