Платина

                Подарок для моей любимой ведьмы Нади Толокно
     Расул Кобзон, щитовой и затаёжный ежикастый керенец, поправляя кепи затылком приклада, высвистывая неустановленной дикции мелодии и вполне себе независимо, пристально рассматривал впередилежащую долину, курящуюся нездоровыми испарениями, будто выходящими из - под земли, что, впрочем, и было верно : тот Ефим, конец которому отмерян был пулей окулярным Субботой, привел - таки остатки лесной группы полевиков прямиком к убежищу мамонта, тотемного столпа всех таежных народов, не минуя тунгусов и тонко звенящего крылышками гнуса, остроносастыми мошками впивающегося безжалостной ордой и фашистской силой темною в плотно набитые припасом рюкзаки оставшихся в двоичности исследователей, Расула и Зураба, человека без фамилии и уточняющих идентификационных признаков, разве, высокомудрейший лоб самого Губерниева характеризовал оного Зураба как вещество растущее, а так - никаких. Расул вполголоса проклинал экспедиционного доктора, прибившегося плацкартом на станции Одесса - Сортировочная, куда - то пропавшего, но перед неожиданным исчезновением коварно посоветовавшего двоим выжившим сесть на пенек, предварительно сняв штаны и фуфайки, объясняя всю полезность народной медицины жестами и подмигиванием ; вот они и сидели на пеньках все семнадцать лет, разглядывая долину мамонта оптически глазом.
     - Сука доктор, - прошипел Зураб, нервно поправляя парик из заслуженных орденом Трудового Почета наборов туриста, - пидарас. Садитесь, - гнусавым голосом передразнил он совет доктора, - и потом смотрите, когда встанете. А он весь чорный. Кто ?
     - Глохни, - устало посоветовал более земляной и патриотский Расул, намазывая ржаной сухарь истиной, извлеченной из партбилета, где она пребывала скромно и цынготно с сорок первого, когда эшелоны, когда Овечкин голосовал в Адлере за выход из состава, когда враг гремел в ворота Ашхабада винтовками  " Маузера " и ошибочными шмайссерами без кавычек, когда Тифлис выдавал на гора тонну шашлычно - сацивистических атавизмов политрукастых направлений отражения атаки.
    - Вы чего тут ?
    Из чащобы натужно вылез могутный дядя с дикой бородой и бешено сверкающими глазами, обошел сидевших кругом, с любопытством покачивая взъерошенной головой, закурил  " Бонд ", небрежно вышибив щелчком пальца сигарету из пачки, и, наконец, спросил :
    - Небось Мамонтова ждете ?
    - Как угадал ? - вскинулся Расул, роняя сухарь о стылую землю.
    - А чо тут угадывать ? - пожал плечами бородатый. - Всяк, кто смотрит на Афон, ожидает Мамонтова. Он там, - показал встреченный сигаретой, - доски облизывает и пыхтит, чтоб вся планета испытала глобальное потепление.
    - Так Афон получается подземно ? - плюнув в почву и на пунктуацию пригорюнился Зураб, оседая париком к поверхности пенька.
    - Ну да, - не стал спорить бородатый, заплевывая сигарету и вновь углубляясь в чащобу. - Верхний мир, срединная империя китаёзов и подземные жители Мамонтов и Канделаки, княжна в тигровой шкуре наизнанку.
    - Это как ?
    Расул долго кричал в надвигающиеся неумолимо сумерки, но мужик с бородой уже ушел, лишь хруст палых веток да писк нетопырей отмечал его путь.
    - Знаешь, - неожиданно легко вставая с пенька сказал Зураб, - сдается мне, что это Махатма был. Ой, бля, - ужаснулся он, оглянувшись на пенек. - Чорный !
    - Все как доктор и говорил, - подтвердил Расул, прибивая себя для надежности саморезами к пеньку. - Поэтому я в жизнь не встану отсюда, так и буду сидеть еще семнадцать лет и три года, пока сам собой не окуклюсь от счастья.
    - Вольному воля, - усмехнулся Зураб, роя яму лопатой.
    Жаль, что их было всего двое, но, моя милая Надя, если бы ты слышала, как они смеялись после именно этого заветного слова.