Черноморец в Забайкалье

               

   Казармы в учебной части располагались в быстовозводимых ангарах. Обогревались калориферами, которые шумели и сдували с верхнего яруса солдат. Им завидовали те, что на нижнем ярусе, закутывались покрывалами с головой. Некоторые спали в шапках.
   В самый разгар морозов, с месячным опозданием, в части появился солдат, выделяющийся таким загорелым лицом, что казался арабом, случайно заблудившимся в забайкальских степях. Настолько он был неуместен здесь и облик его был так необычен, что сразу привлек внимание сослуживцев.
   На следующий же день обморозил лицо по дороге в столовую. Расстояние в километр занимало всего полчаса ходьбы, включая построение и муштру. Бывало, что обмораживались в карауле на постах, но не за полчаса же.   Следующим подвигом его было настойчивое требование перевести в другой взвод. Он доказывал, что его обучают ненужной специальности. В армии чудаков хватает, но курсант оказался упрямым, перевели.
   Последовательно добился назначения в наряды только в тепле, на кухне или дневальным в казарме. Строевой подготовкой в лютые морозы его заниматься не заставляли, так как он сразу обмораживался. Суровый и казалось бы, чуждый к человеческим слабостям раб Устава, командир батареи лично приказал поставить дополнительную кровать к самому калориферу, сузив даже при этом эвакуационный проход. Кровать досталась новенькому.
   Отвоевал себе еще много исключений, на что другие были не в состоянии. Не считал зазорным отстаивать свои права, при этом добивался всего спокойно, излагая неоспоримые аргументы и внушая собеседнику любого ранга их состоятельность.
   В учебной палатке ему уступили постоянное место возле буржуйки, и ему разрешалось в учебный городок бежать. Остальные шли колонной, попутно осваивая строевую шагистику.
   Меня привлекла в нем манера разговора с преподавателем, командиром взвода, когда тот ошибся в терминологии при объяснении принципа работы двигателя внутреннего сгорания. Чувствовалось, что человек знает предмет досконально и умеет отстаивать свою точку зрения. К слову, ошибку заметил не он один, но остальные переглядывались понимающе и улыбались. Только новичку взбрело в голову расставлять все по своим местам. Таким дотошным и педантичным был во всем.
   Когда познакомились поближе, узнали, что он родом из Туапсе, нас на год старше, а в армию призвался с опозданием, потому что заканчивал мореходку и сразу ушел в плавание. Вернулся в декабре, его сразу и вызвали в военкомат.
   Основной набор прошел, все команды давно укомплектованы и направлены по назначению, поэтому запоздавших призывников, в их числе и Виктора Михайловича Крота, начали передавать из части в часть. Обычно моряки попадали во флот по специальности, но этих рассовали, как пришлось.
   Мало того, ему только что вернувшемуся с экватора, где он полгода ходил в шортах, пришлось ехать в Сибирь, о которой он и в страшном сне никогда не помышлял. Уже через десять дней из плюс в пятьдесят градусов, он попал в минус сорок, а то и сорок пять. И забайкальский обжигающий хиус совсем не напоминал легкий освежающий бриз. Перед выходом на улицу он долго настраивался, потом набирал в легкие больше воздуху, чтоб на улице не дышать холодным и отчаянно бросался в дверь как парашютист, закрыв глаза, в проем фюзеляжа.

    Все благодаря своей настойчивости, винить было некого. Я ему советовал прочитать «Железная воля» Лескова и сделать выводы.
   Через неделю из дома получил внушительных размеров импортный несессер с мазями и притираниями, которыми ему разрешили пользоваться в порядке исключения.  Еще раньше я ему раздобыл тарбаганьего жира, но он, понюхав, сморщился и отказался.
   Теперь перед каждым выходом на улицу, он натирался одним кремом, а возвращаясь, другим, на ночь третьим, образовав передвигающийся благоухающий оазис среди солдатских запахов пота и портянок.
   Рассказывал, что в жизни один раз видел лед, когда в Новороссийске в особо лютую зиму, появились забереги в Черном море. «Лютая зима» в представлении южан это минус десять градусов длительностью в целую неделю.
   Возвратившись из похода в столовую, и намазывая слой специального вазелина на щеки, он спрашивал:
- А когда у вас здесь весна будет?
- Как и везде, в марте.
- Ну, в марте уже все цветет, я спрашиваю, когда морозов не будет.
- Не знаю, что цветет в Туапсе, а у нас в марте скорее ты зацветешь, если мазь кончится. Да и лету ты здесь не обрадуешься. Такая жара бывает, что не каждый перенесет.
- Ну, это ты врешь, жару я любую могу перенести. На экваторе часами на железной палубе под солнцем в зените стоять приходилось. Я вообще не понимал как это можно на себя что-то кроме майки и шорт надевать.
   В Туапсинской мореходке он выучился на матроса-моториста и попал в саперную часть недалеко от дома, где-то в Адыгейской автономной области. Там его определили на какие-то понтоны. Но он потребовал назначения по специальности. В части из техники были автомобили и гусеничные самоходные паромы. Настырные ежедневные напоминания надоели командиру, тот приказал подобрать возможность и направить на обучение. Как уж там занимаются подбором, неведомо, но направление он получил и уже через неделю оказался у нас во взводе СПГ.
   СПГ это станковый противотанковый гранатомет, весом восемьдесят килограммов. Курсант с этой трубой на плече должен проделывать на тактических занятиях все, что другие делают с автоматом. Поэтому туда отбирались рослые, крепкие парни с нехилым здоровьем.
   Виктор хилым не был, но и выдающимися атлетическими данными не обладал. Потому на первом же занятии скис и обморозился. К тому же не мог понять, почему его послали учиться технической специальности, а заставили бегать с  тяжеленной железякой по сопкам.
   Потом разобрался, что ошибка не в направлении, а в распределении не в тот взвод. Направили его правильно на обучение специальности механика-водителя гусеничных тягачей. В штабе части посчитали аббревиатуру ГСП – гусеничный самоходный паром, как ошибочную и отправили во взвод СПГ – станковый противотанковый гранатомет. Другой бы так и отучился на гранатометчика, только не Крот. Он вычислил, что здесь же обучают на механиков и доказал, что направлен именно сюда. Так и попал к нам во взвод.
   Мерзнуть не перестал даже к концу обучения в июне. Все мечтал о родной части, где уже отошла клубника, давно созрели черешня с вишней и куда он должен был возвратиться сержантом после выпуска.