Долгое эхо детства 8 ч

Продолжение

(Начало:
1 ч.
http://www.proza.ru/2015/04/30/2086)
Предыдущая  7 часть
http://www.proza.ru/2018/01/09/200

              Материальное положение  Лёлькиной семьи было ещё тяжелее.  В семье росло трое детей,  но всё ещё усугублялось тяжёлой  болезнью её матери. В тридцатые годы   Злата заболела пневмонией, что в те времена, когда антибиотики ещё не были известны, нередко заканчивалось смертельным исходом. Однако Злата чудом выжила, но осталось тяжёлое осложнение – астма, которая с годами прогрессировала, и здоровье её ухудшалось. Во время войны постоянное напряжение и беспокойство за свою семью, видимо,  не давало ей расклеиваться и мобилизовывало все силы.  Сухой континентальный уральский климат, вероятно, тоже был более благоприятным для неё. Во всяком случае, тогда она как-то держалась. Но с возвращением  на родину ситуация осложнилась, возникли дополнительные проблемы со здоровьем, и  Злата практически стала инвалидом.  Зимой, когда начинались сильные морозы, она   даже не могла выйти из дому.  Отечественных лекарств для облегчения её состояния не было, а импортный преднизолон, который ей был необходим и который  доставали на чёрном рынке, стоил сумасшедших денег. 

            Авром, физически сильный, молчаливый трудяга,  всю жизнь работал на разных  тяжёлых работах, за которые в те времена платили копейки.    С ранних лет он остался единственным кормильцем большой семьи – отец его, Лёлькин дед, в дореволюционное время бывший предприимчивым торговцем,  погиб в двадцатые годы от рук бандитов, промышлявших в здешних местах. Осталась мать с целой оравой детей, из которых он был самым старшим. Он, Авром,  и взял на себя заботу о большом семействе, пока младшие не подросли и не стали самостоятельными.  Оставшаяся без отца  семья, тем не менее,  стала «лишенцами» в лихие двадцатые, и была выслана из родного полесского городка в деревню в южную Белоруссию, где он и встретил свою судьбу – красивую и мудрую девушку Злату, до войны родившую ему трех дочерей. А он всё мечтал о сыне.
 
                Вначале Авром, как и все родственники его жены,  был колхозником  в первом (кстати, еврейском)  колхозе в районе, позднее семья перебралась в ближайший городок, но вся его жизнь всегда крутилась вокруг коров, лошадей (животных он любил и понимал),  работы на земле, таких же, как он, деревенских простых мужиков. По натуре он был несколько авантюрным, как и его покойный отец,  способным пойти на риск для заработка, но в те годы это было очень опасно, и рассудительная жена умело и вовремя останавливала его пыл.  И он слушался жену. Был он хорошим сыном,  братом, мужем и отцом, заботливым и покладистым зятем и свояком.
 
                Скромного заработка не хватало на проживание, Авром хватался за любые дополнительные работы,  кроме того, семья всегда имела хозяйство – как только поселились в своем доме, завели корову, а позднее и другую живность.   Хозяйство стало каким-то подспорьем в их скудном семейном бюджете, а старшие дочери , худенькие, но физически выносливые и смышленые    Аська  и Лёлька, были незаменимыми помощницами, тянувшие на своих  детских плечах огромный груз хозяйственных забот. 
- Тебе, Аурам, грех жаловаться, - говорили отцу его знакомые деревенские мужики. – У табе  такие дзеуки, что  лепш чым у іншых сыны.  (примеч.  У тебя такие девки, что лучше, чем у других сыновья, белорусск.)

                И, правда, Лёлька с Аськой умело запрягали-распрягали лошадь,  самостоятельно ездили   на телеге   по разным делам по всему городу, доили корову, таскали всякие тяжести, работали в  огороде,  стояли в очередях, помогали родителям в различных подработках – забить кроликов, очистить и растянуть шкурки на ряспялках, продавать молоко, носили зерно на мельницу (это требовало сил и сноровки - надо  было засыпать зерно сверху и мигом слететь вниз, чтобы получить свою муку, не задерживая очереди)   и т.д.   В отличие от Гришки, которому были созданы довольно спокойные условия для учёбы,  девчонки нередко пропускали школьные занятия из-за хозяйственных забот.    
- Ничего, профессором станешь       на неделю позже, - обычно говорила Злата, когда приходилось в очередной раз пропустить уроки.

                Крутились, как могли, иначе бы не выжили. Например, чтобы поддержать свой скромный бюджет, приходилось молоко продавать вразнос.  Этим в основном занималась Лёлька. Она была очень смышленой, коммуникабельной. Сама находила покупателей. Носила молоко в детский сад, в кузнечную артель.  «Подряд» на детский сад она получила,  случайно подслушав, как заведующая детсадом торговалась с кем-то насчет доставки молока. Лёлька тут же сама подошла к заведующей  и предложила: - Мы вам будем молоко носить за такую-то цену.   Поскольку предложенная Лёлькой цена оказалась  ниже, чем у конкурентки, заведующая, конечно, согласилась.   Так  Лёлька  нашла постоянного клиента, что было очень   ценно. Сообразительные девчонки зимой носили продавать к поезду подогретое молоко.  Оборачиваться надо было шустро, потому что коров держали многие, конкурентов хватало. А так хотелось хоть что-то заработать, чтобы немного лучше жить.

                Корова вообще была Лёлькиной спутницей  долгое время. Девчонке постоянно поручалось её пасти, а местом выпаса была полоса возле железной дороги. Как уже упоминалось, хулиганы-машинисты паровозов  в те времена развлекались тем, что пугали животных, подавая  громкие сигналы и выпуская пар.  Один раз перепуганная Лёлькина корова понеслась, на бегу зацепив ребенка за туго заплетённую косу рогом.   По счастью она не размозжила девочке голову, рог заехал в косу около самого виска,   и животное волокло Лёльку за собой.   Положение усугубилось тем, что неподалеку сзади бежала лошадь с телегой, лошадь тоже испугалась сигнала и понеслась следом, и всё это только чудом не кончилось трагедией. Когда появилось городское пастбище с пастухом, девочка собирала траву для коровы и кроликов по всем окрестным местам, а так же по огородам, куда пускали хозяева.  Особенно много хлопот доставляла немецкая трофейная корова, которую они держали одно время. Эти привыкшие к стойловому содержанию крупные животные были совершенно не приспособлены к местным условиям.  На пастбище корова  ничего не ела, домой возвращалась голодной  и  моментально поедала все, что Лёлька наготавливала за день. Опять приходилось брести за травой, а так хотелось хоть вечером поиграть с другими детьми на улице.

                Отчаянная бедность никак не хотела отступать. Если в доме у Гришки была минимальная спартанская обстановка, а на половине тёти Эти были мелочи, придававшие жилью   хоть какую-то атмосферу уюта, то в Лёлькином доме  долгое время царила настоящая нищета. Пространство дома было разгорожено дощатыми перегородками, не доходившими до потолка, сколоченный из досок столик на козлах, грубые железные кровати. В доме не было ни одного предмета, радовавшего глаз. В довершение всего, некоторое время, на зиму приходилось брать в сени корову, а в подпечье держать кур, иначе животные бы передохли от холода, поскольку нормального сарая возвести  средств не было. Можно себе было только представить, что творилось в этом домишке. Когда животных, наконец, перестали брать в дом,  стало немного легче. Что уже  говорить о таких делах, как вода и туалет, их вообще ни у кого не было.  Наружные туалеты стали устраивать намного позже, а  так нужду справляли, где попало.  В холодное время мыться  ходили в баню, а летом выручал Днепр, который был совсем рядом.  Так жило большинство людей.

                Девчонкам очень хотелось уюта, чтобы в доме было хоть что-то красивое. Когда, наконец, появилась этажерочка, они украшали её самодельными кружевами, вырезанными из бумаги, зеркальцами и другими мелочами, которые им казались красивыми.  Один раз Аська, которой поручались покупки, накануне нового года набрела в магазине на  ёлочные игрушки в виде различных зверюшек  и купила  несколько  штук. Трата эта была недопустимой, но родители детей не ругали, а высмеивали за глупость. Ехидный Авром заметил, что надо было бы купить побольше игрушек:“ Почему так мало купила?“
Простодушная Аська повелась на провокацию и восприняла слова отца  буквально, не поняв иронию, но ей объяснили.
Долго ещё Злата поддразнивала оплошавшую дочку, артистично изображая процесс покупки ёлочных игрушек:
-  Зайчика дать?  Дайте. Белочку дать?  Дайте…
А игрушки остались и долго ещё украшали заветную этажерочку.

         И вообще ,  если что-то и покупалось иногда в дом в те годы, то только  благодаря отчаянной Аське. На свой  страх и риск она совершала покупку, потом героически выдерживала насмешки старших, но приобретение оставалось. Конечно, это случалось очень нечасто.

                Очень плохо было с одеждой и обувью. Лёлька ходила в старом отцовском пиджаке, который ей заменял пальто, и  в галошах на босу ногу (вот почему всю жизнь потом крутило суставы!).  Такую оборванную девчонку всюду пропускали, никому и в голову не приходило, с каким умным и сообразительным ребенком имеют дело. Она умела держать язык за зубами, у нее ничего невозможно было выведать. Старшая Аська была бесхитростной и инстинктивно пряталась за младшую сестренку в вопросах, когда требовалась  находчивость и смекалка.   Лёлька могла тащить тяжелый мешок с не совсем  законно купленной крупой так, чтобы со стороны не  было заметно,  что ей тяжело, а на вопрос не в меру любопытной соседки, что мол, несёшь, находчиво ответила:“А вы мне всё показываете, что несёте?“  Она была в курсе всех городских событий – кто умер, женился, вернулся из тюрьмы или сел , знала кого нужно опасаться и кому можно доверять .  Неподалёку от них одно время располагался цыганский табор, Лёлька и там завела подружек, а цыгане звали её:
- Эй, наша кровь, приходи к нам! – так она была похожа на цыганских детей.
 
          По мере взросления Лёлька превращалась в красивую девушку, появилось желание выглядеть привлекательно. На выпускное платье ей выделили  деньги, и она, героически оттолкавшись  в озверевшей очереди, купила отрез кашемира. Правда ей чуть не переломали рёбра, и она едва не задохнулась в толпе, но зато у неё, наконец, появилось нарядное платье, в котором она была чудо, как хороша.

                И всё же , послевоенная жизнь понемногу налаживалась. Ежегодно объявлялось очередное снижение цен. Вскоре отменили продовольственные карточки, но хлеба от этого больше не стало, купить хлеб в магазине всё ещё было очень трудно. Приходилось ночами стоять в очередях, но, тем не менее, все как-то не унывали, все были полны надежд на лучшее. 


Продолжение
http://www.proza.ru/2018/01/10/2026