Горный цех

 С.Шило               
 Горный цех

    Недавно, дней пять назад  было тихо и тепло. К обеду на улице становилось так жарко, что люди раздевались до рубашек. Весна.
После зимы ветреной и морозной, выдавшейся не по южному холодной, всем было приятно от обилия зелени, солнца и тепла бурно выплеснувшемся по горам и лощинам.
Майские праздники были совсем близко, и казалось, что такую прекрасную погоду уже ничто не испортит.
    Но подул северный ветер - Норд-ост, и погода резко изменилась. И надо же было ему задуть! Он начался после обеда. Зашумел воздух, заходила волнами молодая трава на слонах гор, в судорожных порывах зашатались ветви деревьев и кустов. Загудел воздух от его холодного дыхания. На улице стало холодно и неуютно. А ему всё нипочём, дует себе и день и второй и третий, дует и ночь, не останавливаясь ни на минуту. Только чуть ослабит порыв, и вновь с удвоенной силой бросается на всё что попадается у него на пути. Что не удержалось, то и летит под его порывами, громыхая, стуча и перекатываясь по двору.
    Норд - Ост  дует по своим природным законам, которые составляют цикличность дней. Если он не стих за три дня, то будет дуть ещё столько же, если и тогда не прекратился, то может дуть и ещё неделю. Бывало такое,  не стихал и по целому месяцу.
   Утром встал по будильнику ровно в шесть часов и начал собираться на работу на вахтовый автобус. Ветер, так же как и вчера, натужно гудел за оконными рамами, шелестя молоденькой ещё не крепкой листвой деревьев.
    Работаю я на комбинате “Новоросцемент” сторожем в КСС - контрольно сторожевой службы. Много у нас на комбинате всяких постов, которые мы должны охранять и контролировать круглые сутки, и поверьте, работа эта очень ответственна и трудна. Комбинат состоит из трёх заводов: «Пролетарий», «Октябрь» и «Первомайский», и на каждом заводе много цехов, складов, административных зданий и  технологических объектов: рудоспусков, тоннелей, карьеров. Находятся они высоко в горах, пешком не дойдешь.
   Много людей работает на нашем  цементном комбинате, и вахтовые автобусы утром спешат, нужно привезти всех без опоздания, считайте, что со всего города, да ещё и из пригородов. Один из них -  малиновый красавец «Мерседес» всегда останавливается сразу же за Мефодиевским железнодорожным переездом.
  Каждое утро, когда выпадает дневная смена, в семь утра я должен быть у этого переезда, иначе опоздаю. Здесь собираются мефодиевские цементники. Автобус подходит уже полный, и иногда приходится пробиваться с трудом. Да, в общем, это не главное и проехав остановку, две, в автобусе всё утрясается, тем более что до завода остаётся рукой подать минут пятнадцать езды. В автобусе весело, кто-то с кем-то переговаривается, шутят, делятся новостями. Едешь, и  подсознательно слушая заводские новости,   всё же думаешь о чём-то своём.
    Вспоминается, как  устраивался на работу.
Вообще, я железнодорожник и всю жизнь проработал на тепловозах. Но всякое случается в жизни. Бурный конец девяностых был упадком промышленного производства. Предприятия в те годы влачили жалкое существование. Многомесячные невыплаты зарплаты оборачивались, как правило, уходом рабочих. Ушёл и я из одного железнодорожного предприятия города. Решил, что буду работать сам на себя. Но ничего из этого не получилось кроме семилетнего пробела в трудовой книжке.
  Шли годы, со временем всё становилось на свои места, и теперь было уже всё наоборот. На  хорошую работу устроиться стало очень трудно, люди стали дорожить своим рабочим местом. Найти работу теперь, после длительного перерыва было очень трудно.
   Я искал, и во многих местах получал отказ, а где брали - была такая низкая зарплата, что сам не пойдешь. Мои мытарства привели меня на комбинат, но и здесь в профессии по специальности мне отказали.
  Стоя в отделе кадров раздосадованный и обескураженный, ещё раз спросил: ”Ну, кто же вам тогда нужен?” В ответ получил: ”Охранники”.
“Если хочешь работать - устраивайся в охранники, а потом может, перейдешь в свой железнодорожный” - посоветовала начальница.
Увидев, что  призадумался, сказала: “Иди, поговори с начальником охраны”.
Делать было нечего, и немного поплутав по территории завода, я стоял возле двери с табличкой « начальник КСС».
 Меня встретил пожилой человек плотного телосложения, высокий  с отменно поставленным командирским голосом. Впоследствии я узнал, что он был  полковником в отставке.
 Он спросил меня, где я служил. Я ответил  на границе.
« Наш человек» - отреагировал он, и после нескольких наводящих вопросов о семье и детях  сказал: ”Беру - иди, оформляйся, только знаешь, не тяни - побыстрее пройди  медкомиссию и выходи на работу, нам такие люди нужны”.
«Тянуть» я не собирался, так как у меня уже была пройдена медкомиссия на железнодорожника , и теперь потребовалась только одна  последняя подпись терапевта. В общем, в этот же день я оформился, и тут - же был поставлен в смену на завтра. Так я стал сторожем – вахтером на «Октябре».
   Автобус подходил к «Пролетарию», рабочие стали придвигаться поближе к выходу, и когда большая часть из них вышла, в автобусе стало просторно. До « Октября» совсем рядом, и через пять минут была уже следующая остановка.
 Здесь, на центральной проходной находится начальник смены, и мы охранники, расписавшись за смену, расходимся на свои посты. По графику смен  я попал в горный цех.
  Горный цех - пост особенный, расположенный высоко в горах в горном карьере. Четыре горных электроэкскаватора разбросаны на территории радиусом примерно в  десять километров. Они и сотни метров толстенного медного электрического кабеля, подходящие к каждому из них и есть объект моей охраны.
 Днём экскаваторы работают, натужно рыча электродвигателями,  огромными ковшами вгрызаются в заранее подорванное динамитом чрево горы. Рядом огромные  бульдоговидные белазы ждут очереди на отгрузку. Три ковша - и место предыдущего занимает новая машина. Нагруженные белазы  едут вниз на рудоспуск и, опрокинув содержимое своих кузовов в огромные чрева рудоприемников, спешат вновь к экскаватору.  И так целый день. Ревут экскаваторы, рычат белазы.
  Ночью наоборот - экскаваторы стоят, и в карьере устанавливается тишина, нарушаемая иногда только шумным камнепадением горных пород. Только тёмные склоны гор, да  светлые пятнышки ламп дежурного освещения экскаваторов.
   За всем этим экскаваторным хозяйством я и обязан следить всю ночь. Дело сложное и хлопотное, и поэтому сторожам горного цеха, заступающим в ночную смену, обязательно выдается фонарь и выделяется уазик с водителем.
   Уладив формальности с росписями и приемкой фонаря, иду в условленное место, где меня ждёт старенький уазик. Серпантинная бетонная дорога, мелькает убегающей лентой перед капотом уазика, подымающегося всё выше и выше в горы. Там высоко в горах, на самом краю карьера стоит будка, когда-то служившая автофургоном. После реконструкции и небольшой переделки этот продуктовый автофургон теперь стал теплушкой с одним окошечком и печкой буржуйкой. Выкрашенная в желтый  цвет, она издалека  кажется маленькой жёлтой точечкой. Наш путь лежит именно к этой еле заметной жёлтой точке на одном из склонов Маркотхского хребта.





                Первая смена
   

    В уазике меня ждёт водитель, пожилой мужчина, кажется уже пенсионер с очень редким именем Арсений. Мы приветствуем, друг друга  и, уложив под ноги фонарь, я сажусь на переднее сидение. Заурчал мотор, и уазик «поплыл» вверх. Минут двадцать машина будет пыхтеть, и рычать пока не доедет до того самого желтого фургончика.
  Там я знаю, меня уже ждут, ждёт такой же сторож,  которого я должен сменить. Между горным цехом и нижним постом,  который зовется «Северная проходная», высоко в горах находится промежуточный пост « Горные мастерские». Название точное. Здесь на небольшой ровной площадке стоит старое здание, напоминающее гараж, и несколько неказистых сарайчиков кладовых. Днем здесь находятся слесаря, занимающиеся мелким текущим ремонтом экскаваторов, электрокар и тракторов. Ночью только один охранник и местные собаки дворняжки.
    Уазик, проезжая этот пост всегда подвергается нападению тамошних собак, которые не упустят возможность  облаять машину. Каждый раз они долго бегут за ней, яростно захлёбываясь разноголосым лаем.
  Поставив к себе на колени сумку с продуктами и формой, делаю вид что отдыхаю, на самом же деле думаю, вспоминаю…..
      Первая смена была в апреле. Погода ещё совсем не устоялась, и в горах было холодно. Шли дожди. По утрам  горы обволакивали туманы.
В тот день, когда я первый раз ехал на свой пост, горы утопали в сплошном обложном тумане. Видимость нулевая. Фары уазика столпами врезались в  белое густое месиво, но более чем на метр два не могли осветить себе дорогу. Водитель каким - то чутьём знал, куда нужно ехать, и уазик хоть и медленно, но двигался, поворачивал и опять ехал выше и выше. Вокруг ничего не было видно, и от этого совершенно терялась ориентация в пространстве.
  Вот залаяли собаки,  а то вдруг зарычит что-то бухнет, заскрежещет и опять тишь. Вскоре из тумана показался вагончик, из стены которого торчала и густо дымила труба печки буржуйки. Возле вагончика навалом лежали дрова  брёвна, шпалы, доски. Часть из них уже была  напилена, другая часть  наколота и сложена в штабель возле стены вагончика.
   В вагончике зашевелились. Открывшаяся дверь с размаха ударила в поленницу дров, и на пороге появился человек.
   Молодой, хорошо сложенный физически парень. Короткая стрижка и его осанка красноречиво говорили о  спортивном прошлом.
“Зита, - встречай пополнение”-  закричал мой водитель. Зитула -  так звали моего напарника, который должен был меня стажировать первую смену.
    Минут пять водитель и Зитула разговаривали о своих делах, потом уазик уехал, моментально растворившись в тумане.
   В вагончике было тепло, в углу подымливала раскалённая буржуйка, на которой стоял видавший виды посапывающий паром чайник. Переодевшись в домашнюю старую одежду, я был готов к работе и Зитула это понял, сказав: “Пойдем смотреть территорию”.
   Мы вышли из вагончика,  он закрыл его.

 Вокруг туман, невидно ничего только в воздухе время от времени что-то рычало, затем бухало.
 “Что это?” - спросил я.
“Экскаваторы работают” - ответил он.
И мы пошли.
   Мы шли по той самой  дороге, по которой меня привезли сюда.  По сторонам - сплошная белая стена и только под ногами на метров пять-шесть можно было видеть щебенистую грунтовку. Как я ни старался, больше ничего  не смог увидеть.
    Зитула шел уверенно, по ходу дела, объяснял и показывал направлением руки, где стоят экскаваторы.
    Вытянув руку в туман, он говорил: “Вот здесь стоит второй экскаватор, чуть ближе третий, он недалеко от нашей будки, рассеется туман увидишь, - там далеко стоит “единичка”, а вот здесь, “пятёрочка”.
    Мы шли дальше и, хотя Зитула мне уже всё показал и рассказал про экскаваторы, я ровным счетом ничего не увидел и честно говоря, понятия не имел о тех экскаваторах, которые мне нужно было охранять.
  Мой спутник, как будто бы догадываясь о моих мыслях, спросил: “Ты экскаватор - то хоть видел?
    Нет, не видел - ответил я.
Он повёл меня посмотреть и  уверенно свернул с дороги в плотную стену тумана. Через шагов двести,  спереди из тумана стал очерчиваться темный силуэт чего-то большого, затем  сначала мутно блеснули электрическим светом фонари и через минуту мы стояли перед экскаватором. Громадные размеры меня удивили, гусеницы в человеческий рост, две огромные балки между которыми находился стоявший на земле ковш, также впечатляли своими размерами. Ковш был такой, что в него без труда поместился бы небольшой грузовичок. Чтобы осмотреть весь экскаватор нужно было задирать голову.
   Ну а теперь пошли пить чай, да и дров подкинуть надо - те уже прогорели. Мы вышли опять на дорогу и вскоре были у вагончика. Туман не рассеивался и по-прежнему был, густым и плотным.
    Подкинув дров в ещё теплящуюся буржуйку, Зитула стал разливать чай. Но пить его нам вместе не пришлось. За тонкой стеной вагончика послышалось урчание мотора, и через минуту на пороге  стоял Арсений.
   Зитула, собирайся побыстрей, тебя перевели на другой пост сказал он.
А как же я? 
 Ты остаешься здесь - ответил Арсений.
Зитула ты ему всё показал?
Да вроде всё - ответил мой напарник.
Зитула накинул теплый бушлат, заревел мотор уазика, и я остался один в вагончике с посапывающей и дымящей буржуйкой.
      Из инструктажа я помнил, что на охраняемой территории я должен был находиться  не менее сорока минут  каждого часа и только двадцать минут отдыхать в вагончике.
 Попив чая, я одел висевший  на фанерной стенке чей-то бушлат и перекинув через плечо фонарь, отправился в первый мой обход.
     Меня вела дорога, начинавшаяся от самого порога вагончика,  туман не ослабевал и, так же как и утром  стоял  сплошной стеной и ничего не было видно на расстоянии   пяти шагов.
 Я шёл по дороге, сам не зная куда, спереди и со всех сторон туман - сплошной туман, и чем дальше я шел,  тем во мне крепло чувство,  что дороги назад я не найду. Это чувство меня и пересилило, и я  повернул назад. Противоречивое чувство боролось во мне, я должен был охранять экскаваторы и не знал, как это делать.
С грехом пополам, я добрался до вагончика и позвонил заместителю  начальника по охране, и честно сказал, что не знаю, куда идти.
    “Да сиди ты в вагончике, а то еще, куда нибудь свалишься!” -  услышал я сердитый голос.
 Так я и сделал.  Сидел до тех пор, пока туман не исчез.
 Произошло это ближе к обеду. Постепенно туман рассеивался, освобождая видимость местности. Сначала исчезал прядями, как будто кто-то вырубал его огромными кусками, а затем словно растворяясь в воздухе, исчез совсем.
 То, что я увидел, завораживало взор. Город, бухта и стоящие в ней и на внешнем рейде корабли  оказались гораздо ниже моего поста на метров двести. Трубы цементных заводов также были ниже, чем находился я. Во всех окрестностях  простиралось необозримое пространство зеленых гор и  синевы моря.
  Увиденное мне очень понравилось. После каждого обхода было немножко свободного времени, и я с удовольствием садился на лавочку из горбыля и смотрел вниз.
    С огромной высоты весь город и бухта до самого горизонта были как на ладони.
   Шло время, немного освоившись, я с любопытством обходил и обследовал территорию, вверенную мне под охрану.
Во первых мне нужно было найти экскаваторы и запомнить, где и какой из них стоит, и проверить всё ли в порядке.
   Первые минуты каждого часа я выходил из сторожки и, так же как и Зитула закрывал дверь, а ключ прятал. Теперь, когда тумана не было, дорога идущая к нашему вагончику просматривалась на очень большом расстоянии. Она петляла среди горного разреза, то влево, то вправо и, сделав окончательный поворот, убегала вниз к городу. По этой дороге нет,  да и проскочит с ревом белаз, нырнет в складках гор и исчезнет. Справа от меня возвышался Маркотхский хребет, от середины и почти что до самой макушки  разрезанный ступенчатыми горными террасами. Это  был карьер «Пролетария» и  «Октября».
  Каждую  «ступенечку» сделали взрывники. Сначала специальная буровая установка несколько дней сверлит краешек такой ступеньки. Затем взрывники закладывают заряд. В небо взлетает ракета, предупреждающая, что сейчас рванёт и в следующую минуту горы содрогаются, качнувшись под ногами, гулкое эхо взрыва, перекатываясь, бежит от вершине к вершине.
    После этого к делу приступают экскаваторы, и гора начинает таять на глазах.
    Слева далеко внизу синела Цемесская бухта, на противоположной стороне её, южный горный хребет. Начинался он Колдун горою и продолжаясь невысокими горными вершинами  и пологими  склонами  «буграми», убегающими в сторону Широкой Балки. На этих буграх, расположена большая часть нашего города. Они так густо застроены, что издалека кажутся «посыпанными» белыми и красными кубиками, квадратиками и прямоугольниками домов.
  Экскаваторы я нашел. На кузове каждого из них стояла большая черная цифра- 2, 3, 1, 5. Три из них работали, и очень хорошо было видно, как к ним то подъезжали, то наоборот ехали вниз гружёные белазы. Лишь “пятёрочка” стояла, неподвижно опустив свой ковш на землю. Несмотря на день на ней горело дежурное освещение, два прожектора и подкузовные фонари. Это был тот самый экскаватор, который я увидел  впервые утром, когда был еще туман.
  На территории, где работали экскаваторы, прямо по земле тянулись толстые электрические кабеля. Они подходили к экскаваторам и питали их энергией. Кроме кабелей  на разных уровнях стояли распределительные коробки щиты, выкрашенные в светло голубую краску, от которых также шли черные нитки кабелей.
Каждый час я осматривал всё это хозяйство.
    Так прошёл день.  Вечером в  начале седьмого часа вышел на обход в последний раз. Солнце уже  низко висело над волнистыми хребтами западной стороны и расцвечивая небо, алыми прощальными лучами оттеняя и контрастируя небо и землю. Небо  и тучи загорались то розовыми, то алыми всполохами, а земля и многочисленные горные гряды и складки местности погружались в тень.
   Обойдя экскаваторы и убедившись, что всё в порядке я зашагал к сторожке. Зная, что скоро приедет смена, зашагал побыстрей, чтобы успеть собрать свои вещи и переодеться в чистое.
     Подойдя ближе к будке увидел, что дверь открыта. Первая мысль мелькнула, что кто-то забрался чужой. Но все мои сомнения тут же рассеялись, когда в дверях показался Зитула.
     Ты откуда взялся? - удивлённо спросил я.
     Снизу пришел, с северного КПП” - просто ответил он.
Наверно по моему лицу было видно, что я не совсем верю, и он добавил: “Вот видишь на соседнем склоне старинную выработку, там есть тропинка и через десять минут ты внизу, а там уже близко до поста”.
    Пока мы говорили, послышался звук мотора и, вырулив из за поворота, показался уазик. Водитель был всё тот же Арсений, а в уазике сидел высокий и плотный старик. Выйдя из машины, старик увидел, что нас двое и съязвил.
    Вы что уже по двое тут стоите?!
    Это стажер - ответил Зитула.
 Старик стал ко мне как-то колюче присматриваться, а я в свою очередь к нему.
Что-то в нем было вызывающе и это вызывающее проявлялось во всём.
   На мое здравствуйте, он ответил: Здоровее видали, а когда узнал мою фамилию, стал недружелюбно бурчать -присылают тут всяких шил - мыл.
  Наконец Зитула сдал ему смену и мы, забрав свои сумки и сев в уазик, покатились вниз к городу.
  Что это с ним? - спросил я Зитулу,  когда уазик отъехал.
 Не обращай внимания это же Екатериновский.
 Дальше расспрашивать не стал. В уазике стало тихо, только спокойно урчал мотор.
  Честно говоря, в первый свой рабочий день я устал. Целый день ходьбы по карьеру сказывался сильной ломотой в ногах. Столько ходить мне еще не приходилось, но незабываемые впечатления от увиденного были более приятны и более значимы.
    Дорога петляла и с каждым поворотом мы спускались все ниже и ниже, оставляя за собой красоту горных хребтов на фоне малинового   заката солнца.
 
Р. S.
Три месяца я работал в горном цеху.  Слова  начальника отдела кадров  оправдались.  За это время освободились места в железнодорожно  - транспортном цехе и у меня появилась возможность, устроиться по специальности.
Дни и ночи моих дежурств, проведенных в горном цеху оставили в моей памяти неизгладимое впечатление. Свою  работу там, на высоте, друзей по работе  и возможность наблюдать беспредельные красоты природы, окружающие наш город я всегда вспоминаю с теплом, как  частичку добра и красоты, подаренную мне судьбой……






                4.08.2007.