Перочинный нож

                Моему дорогому отцу посвящается!
               

     Шел 1943 год. Немцы потерпели поражение под Москвой, под Сталинградом. Впереди их ожидала Курская дуга, Северный Кавказ, Крым, полный разгром и падение Берлина. Но эти события были впереди, а в начале 43-его фронт нуждался в свежих силах, способных противостоять противнику.
     Повестку о мобилизации на фронт старший лейтенант Пастернак получил в канун нового 1943 года. Эта весть легла черным пятном на его семейство, друзей и приятелей.
     Прощальный ужин был, как траурная панихида: жена и дети рыдали, друзья крепились, желали скорейшего возвращения с победой - живым и невредимым. Лучший друг и приятель подполковник Покидаев произнес короткую, но содержательную речь, а в заключение подарил старшему лейтенанту перочинный нож с красной колодочкой.
         -Яков Васильевич! Прими на память эту вещицу! Пусть она на фронте напоминает тебе о нас, будет своего рода талисманом, хранителем от непредвиденных обстоятельств.  В этой вещице есть всё: и чем резать хлеб, и чем открывать консервные банки, и чем откупоривать бутылки.
     Подполковник трижды расцеловал старшего лейтенанта и вручил ему подарок.
         -Спасибо! Спасибо! Дорогой мой друг, наставник и старший товарищ! Спасибо мои родные и друзья! Ваши пожелания  учту, верю в победу и в своё возвращение. А перочинный нож всегда будет со мной, и будет напоминать мне о вас.
     Произносил старший лейтенант эти слова, а душа была переполнена щемящей болью о скором расставании с любимыми и близкими, и может быть навсегда.
     На Новосибирский железнодорожный вокзал старшего лейтенанта и провожающих доставил грузовик войсковой части, в которой он служил.             Поезд на московское направление прибыл с большим опозданием. Паровоз показался  из-за поворота и, пыхтя, медленно стал приближаться к перрону. Считанные минуты остались до расставания. Невообразимый вой, плач охватили провожающих – все бросились обнимать, целовать Якова Васильевича. Создавалось впечатление, что каждый хотел навсегда сохранить его частичку - частичку доброго, разумного, мужественного человека.
     Паровоз подал короткий гудок и совершил остановку. Из вагонов высыпали пассажиры с котелками, чайниками. Они шумно бежали к вокзалу, чтобы раздобыть кипяток, который в дороге служил им, и чаем, и питьевой водой.
     Проводник, проверив билет старшего лейтенанта, впустил его в вагон. Найдя свободное место и уложив свои вещи, Яков Васильевич вернулся к провожающим. Ему тоже хотелось насытить свою память последними минутами расставания, запомнить образы жены, детей, друзей и приятелей. Он уезжал на фронт в пекло, в мясорубку, где безжалостно перемалываются  жизни людей в угоду сумасбродной идеи небольшой кучки сумасшедших бандитов. Нужно было остановить врага, дать отпор безжалостным варварам. Ни одна гадалка не могла предугадать судьбу человека, едущего на фронт.       Семафор показал зеленый свет, паровоз дал протяжный гудок – все бросились по вагонам. Поезд медленно стал покидать перрон, пыхтя и выпуская струи пара.
         -Папа! Папочка! Родненький! Не уезжай! – кричали дети, уцепившись за шею отца.
         -Яша! Яшенька, любимый мой! Ненаглядный мой! Храни тебя Бог! Мы ждём тебя! – причитала его жена Галина, оттягивая детей от него.
      Яков Васильевич на ходу прыгнул на ступеньку вагона и фуражкой стал махать провожающим. Перед их глазами проплывали вагоны,  из которых доносились мелодичные звуки баяна и песни: о любимом городе, о Катюше, о синеньком скромном платочке, о смуглянке, о трех танкистах. Поезд набирал ускорение и, наконец, скрылся из виду. Перрон опустел, и наступила тишина, нарушаемая, плачем и воем провожающих.
     Подполковник Покидаев вместе со своей женой Зинаидой подхватили под руки Галину, она теряла сознание, ноги стали ватными и не подчинялись ей.
     Всю ночь из квартиры старшего лейтенанта раздавался плач, причитания и вой. Так прошла неделя.
     Семья фронтовика стала жить повседневными заботами и ожиданием весточки от мужа с дороги и фронта, каждое утро и вечер слушать сообщения Совинформбюро о положении на фронтах. Радио (большая черная тарелка) для каждой семьи было притягательной силой, связывающей тыл с фронтом. Днём все с нетерпением ждали появления почтальона Яблонского, который приносил радостные или горестные известия. И радость и горе были достоянием всего военного городка.
     Галина Матвеевна освоила гадание на картах, и её день начинался с этой процедуры. Иногда её услугами пользовались лучшие подруги, которым она развеевала грустные мысли и тоску.
     Так проходили тяжелые годы войны, оставившие неизгладимые рубцы в памяти, и тех, кто воевал и тех, кто был в тылу. 43 год стал переломным. Фашистские полчища, получив хороший урок на Курской дуге, без оглядки драпали к логову фашизма, но при этом ещё упорно сопротивлялись. Раненый и оголтелый зверь оставался опасным.
     Ценой многочисленных жертв, неумолимо приближалась Победа. Советские войска пересекли границу фашистской Германии и приближались к Берлину. Фашизм и Берлин – слова, которые стали ненавистны каждому советскому человеку.
     Артиллерийская дивизия, в которой служил Яков Васильевич, уверенно приближалась к логову фашизма, нанося своей мощью колоссальные потери противнику. На этом пути войны старший лейтенант Пастернак изведал всю её тяжесть и безжалостные законы. Перочинный нож всегда был при нём. Он помогал ему, и резать хлеб, и открывать мясные консервы, а при случае – ремонтировать обмундирование. А когда старший лейтенант брал его в руки, волна воспоминаний накатывалась на него: о расставании, о теплых словах и пожеланиях, о милых и дорогих его сердцу родных. В письмах с фронта, он подробно описывал события и военные истории. Судьба хранила его. Война близилась к концу, и это придавало всем радостное настроение и предвкушение близкой встречи со своими родными и близкими.
     Заняв немецкий городок, дивизия готовилась к последнему сражению за Берлин. Нескончаемым потоком тыл слал на фронт всё необходимое для окончательного сражения. Но враг не дремал, и, сконцентрировавшись, ожесточенно сопротивлялся и наносил серьезные удары по советским войскам. Воспользовавшись, просчетом командования дивизии, немцы передислоцировались и окружили её. Была потеряна связь с основными силами советских войск. Командование дивизии приняло решение самим выйти из окружения, для чего организовать разведку, образовавшегося кольца. Панические настроения пресекались на корню – всё было направлено на разрешение сложившейся ситуации. Руководство разведывательной операцией осуществлял подполковник Ветров.
         -Старший лейтенант! Вам поручается произвести разведку западной стороны предместья на предмет обнаружения противника в этом направлении. Местность лесистая, но кое-где встречаются поляны, - подполковник развернул карту и обозначил на ней направление. – Вам следует с четырьмя бойцами до рассвета выйти на опушку леса, окопаться и вести наблюдение за перемещением противника. Строго соблюдать маскировку. Задача ясна! – ставил задачу старшему лейтенанту начальник штаба дивизии подполковник Ветров.
         -Так точно, товарищ подполковник! Задача ясна, разрешите выполнять!
         -Выполняйте! Успехов Вам! –   выйдя из-за стола, подполковник крепко пожал старшему лейтенанту руку и добавил, - обо всех замеченных перемещениях противника немедленно докладывать в штаб.
     Яков Васильевич, его ординарец Александр Березкин и трое бойцов,  в ночную пору приступили к выполнению поставленной задачи. Скрытно они добрались до опушки леса, за которой начиналась поляна. В предутренний час густой туман, как дымовая завеса, повис над ней, скрывая видимость всего тактического пространства. Это позволило разведгруппе окопаться, произвести маскировку за небольшим бугром, от которого в обе стороны тянулись неглубокие рвы.
     Медленно наступал рассвет, но туман продолжал скрывать от разведчиков противоположную сторону поляны. Росой покрыло окружающую поверхность, но плащ-накидки надежно защищали разведчиков от влаги и маскировали их.
     Напряжение росло, бойцы и их командир сосредоточили своё внимание по обнаружению противника. Подул легкий весенний ветер, он быстро развеял туман, унося его в сторону Берлина.
         -Немцы! – прошептал Александр. - Человек сорок!
         -Вижу! – тихо ответил старший лейтенант, оценивая обстановку противоположной стороны поляны. – Быть каждому предельно внимательным, затаить дыхание, вести наблюдение! – скомандовал командир.
      Из леса вышла немецкая группировка в количестве 40 человек, они сбились вокруг своего командира, который, развернув карту, ставил перед ними задачу. Немцы не предполагали в этом месте появления русских, и потеряли бдительность.
     Силы были неравные, и малейшая оплошность разведчиков могла привести их к гибели. Напряжение росло. Нервы каждого бойца были на пределе.
         -Какое принять решение? – думал старший лейтенант. - Открыть огонь? - Немцев много, мы не выполним, поставленную задачу и подвергнем дивизию опасности, погибнем. - Уйти в лес? Вернуться в штаб? - Мы не принесем с собой никаких разведданных, проявим неумение и трусость. - Продолжать наблюдение за действием этой группировки? - Да, продолжать! – решил он.
     Вдруг, тишину нарушила длинная автоматная очередь – это не выдержали нервы у рядового Климова, и он открыл огонь, выдав присутствие разведгруппы.
         -По фрицам огонь! – не раздумывая, скомандовал командир, вынужденный теперь уже использовать ситуацию внезапности, и ввергнуть противника в панику.
     Застрочили автоматы разведчиков, их огнем был убит командир и десять немецких солдат. Остальные в панике бросили оружие, подняли руки вверх. Один немецкий солдат держал в вытянутой руке белый носовой платок.
         -Hitler kaput! Hitler kaput! – услышали разведчики выкрики немцев.
     Разведчики встали из-за укрытия, Александр громко крикнул: «Kom zu mir! Hande hoch!
     Немцы с поднятыми руками осторожно двинулись в их сторону. Тридцать человек немцев шли к советским разведчикам. Нужно было принимать экстренное и единственно правильное решение. Когда немцы почти вплотную подошли к разведгруппе, старший лейтенант, не раздумывая, скомандовал:
         -Берёзкин! Возьми мой перочинный нож и быстро отрежь этим гадам пуговицы, сними с них все ремни. Задача ясна!
         -Так точно, товарищ старший лейтенант! – ответил Александр и приступил к нелегкой работе.
         -Всем остальным держать под прицелом каждого фрица. В случае неповиновения немедленно открывать огонь! – приказал Яков Васильевич.
     Не давая немцам опомниться, Саша отрезал пуговицы от их обмундирования, ремни расстегивал и выбрасывал в траншею.
         -Березкин, не забудь перерезать на трусах и подштанниках резинки, если они держатся на них!
         -Понял, товарищ старший лейтенант! – ответил солдат, уверенно выполняя приказ.
     Немцы не сопротивлялись, они были уверены, что русские не будут с ними церемониться в случае неповиновения. Брюки без ремней и пуговиц сковывали их действия и исключали сопротивление. Они двумя руками удерживали их, чтобы не оголить свои задницы.
         -Hande hoch! Hande hoch! – покрикивал старший лейтенант на тех немцев, у которых ещё не были отрезаны пуговицы. И когда работа приближалась к завершению, с противоположной стороны поляны раздалась длинная пулемётная очередь. Восемь немцев замертво свалились на бугор, но погиб и разведчик Телегин.
         -Ложись! – скомандовал старший лейтенант.
     Он и трое, оставшихся бойцов, спрятались в укрытии. Немцы, спасая свои жизни, как брёвна падали рядом с ними. Безжалостный пулеметный обстрел не щадил ни русских, ни немцев, не давал возможности поднять головы и оценить обстановку. Рядовой Климов, рискнул приподняться и посмотреть, откуда ведется огонь. Прицельная пулеметная очередь прошлась по его голове. Кровь и отрепья мозгов разлетелись по сторонам, обрызгав и разведчиков и немцев.
         -Кто  там? – на ломанном немецком языке спросил старший лейтенант, лежащего рядом немца.
         -Там есть один руссиш зольдат! Бендер! – тоже на ломанном, но русском языке ответил фашист.
     Командир разведчиков понял, что это предатель из Бендеровской банды ведет обстрел. Он затаился в лесу, не бросил оружие, не сдался, понимая, что советская власть не простит ему предательства и пособничества немцам. Этого гада нужно было, во что бы то ни стало, уничтожить - решил командир.
         -Берёзкин! – обратился Яков Васильевич к своему ординарцу. – Постарайся незаметно зайти в тыл этому мерзавцу, а я с Кобзевым буду отвлекать его короткими очередями.
         -Есть товарищ старший лейтенант! – ответил Березкин и, плотно прижавшись к земле, стал пробираться ко рву.
     Старший лейтенант, наугад, дал короткую автоматную очередь и быстро откатился в сторону. В ответ застрочил пулемет, его пули, как швейные иглы, прошлись по тому месту, с которого стрелял командир. Рядовой Кобзев тоже произвел выстрел из автомата в сторону предателя, но не успел откатиться. Пулеметная очередь сразила его. Бездыханное тело солдата осталось неподвижно лежать на земле, не дождавшись победы.
     Среди двадцати фашистов старший лейтенант Пастернак остался один. Отвлекая огнем бендеровца, он перекатывался и не попадал под его пули.
         -Что с Александром? Сможет ли он зайти в тыл к этому гаду и уничтожить его? Что будет, если Саша погибнет? Что мне делать тогда, в таком окружении? – думал командир. Выбора не было, ему пришлось продолжать игру, молясь Господу Богу и прося у него помощи. Перед глазами в миг проплыла вся его жизнь: сиротливое тяжелое детство и юность, суровая борьба за выживание, жена, дети, родные и друзья.
         -Неужели это конец?! Как нелепо погибнуть у финишной планки войны, не дождаться победы, не обнять, не увидеть своих детей, жену, родных и друзей! – думал он и, сковав свои нервы, решил бороться до последнего патрона, до последнего дыхания.
     На какой-то миг установилась тишина, которую нарушила длинная автоматная очередь, после чего всё стихло. Яков Васильевич после некоторой паузы поднял голову из-за укрытия и увидел своего ординарца Берёзкина, шагающего, в полный рост, в сторону Бендеровца. Автоматная очередь советского бойца сразила предателя, нашедшего свой бесславный конец на фашистской земле.
     Александр подошел к своему командиру.
         -Товарищ старший лейтенант, Ваше приказание выполнил! А что будем делать с этими гадами? – спросил он. – Может быть всех в расход?
         -Молодец, Саша, что уничтожил предателя! Немцев трогать не будем! Мы их доставим в штаб! Они наверняка знают, где в их кольце есть коридор!
     Немцы лежали у ног вооруженных людей и шептали: «Hitler kaput! Hitler kaput!». Они были перепуганы и потеряли волю к сопротивлению.
         -Stet auf! – скомандовал Яков Васильевич.
     Все дружно начали вставать, у некоторых падали брюки и оголялись задницы, они руками прикрывали свой стыд и неуклюже натягивали брюки.
         -Schnel! Schnel! – покрикивал Березкин. - Яков Васильевич, а с пуговицами Вы здорово придумали. Теперь с этими гадами можно и в рукопашную. Ваш перочинный нож оказался кстати. Возьмите его!
         -Саша, мне его подарил мой лучший друг и наставник. Его подарок не раз выручал меня! – ответил старший лейтенант. – Давай не будем терять время и доставим немцев в штаб.
     Они построили немцев и приказали идти в сторону городка. Преодолев лесную полосу, немцы в сопровождении двоих разведчиков вышли на главную улицу. Она была пустынной, не было ни единой живой души. Слышалась беспрерывная стрельба, разрывы снарядов. Немцы безжалостно вели огонь по окруженным артиллеристам.
         -Бегом марш! – крикнул Пастернак, возглавляя строй. Александр сопровождал бегущих и был готов немедленно открыть огонь по врагу.
     Удерживая руками брюки, немцы, подчинялись приказу, неуклюже совершая бег. Они сознавали, что в этой ситуации с ними никто не будет церемониться.
     Вдруг из ближайшего перекрестка навстречу им вырулил штабной ВИЛИС. Радостно забилось сердце у старшего лейтенанта.
         -Вот, наконец, наши! Я могу узнать, где находится штаб! Где Ветров? – думал он.
     Но ВИЛИС неожиданно развернулся и начал ускоренно драпать в обратном направлении.
     Старший лейтенант узнал в нём водителя Смирнова и майора Бронштейна – начальника химзащиты.
         -Бронштейн…н! Бронштейн! – вслед, удаляющемуся автомобилю, срывающимся голосом, кричал Пастернак, пытаясь догнать его. Он понимал, что майор Бронштейн в этой толпе немцев не узнал его и дал команду водителю развернуть автомобиль в обратном направлении.
         -Бронштейн…н! Бронштейн…н! Смирнов!  – из последних сил бежал за автомобилем и кричал старший лейтенант. – Бронштейн! Бронштейн! Смирнов! Остановитесь сволочи! Я Пастернак! Я Пастернак!
     Водитель услышал знакомый голос, а в зеркало, увидев бегущего советского офицера, вопреки приказу майора, нажал на педаль тормоза. Автомобиль остановился. Еле дыша, на последнем дыхании, старший лейтенант подбежал к автомобилю. Майор Бронштейн перепуганный и бледный, держась рукой за рулевое колесо, не мог произнести ни слова.
         -Где штаб дивизии? Где подполковник Ветров? – подбегая к автомобилю, переводя дыхание, крикнул старший лейтенант.
         -А что это за толпа немцев? – отходя от испуга, спросил Бронштейн.
         -Это военнопленные, они знают коридор в этом кольце.
         -Как тебе удалось захватить столько немцев?
         -Так и удалось! – зло, ответил старший лейтенант.
     Бронштейн указал место нахождения штаба. Передав немцев в распоряжение подполковника Ветрова, старший лейтенант легко вздохнул.
     Пленные немцы указали проходы в минном заграждении, в которые благополучно вышла артиллерийская дивизия из окружения и приняла участие в подавлении фашистских варваров.
         -Товарищ капитан! Ваш перочинный нож спас дивизию! Его после войны нужно отдать в музей! – как-то, на досуге, сказал Александр Березкин.
         -Нет, дорогой мой друг! Перочинный нож облегчил нам выполнение, поставленной задачи, а её решали ты и те бойцы, которые погибли и не вернулись с нами.  Перочинный нож - подарок подполковника Покидаева, я буду хранить до последнего своего дыхания и вспоминать этот случай.



                Декабрь 2007 года.