Кукамбр Ксении Собчак

                Подарок для Оли Бузовой
     Кукамбристый декабрист, плавно стекающий всей массой массы Дика в двуликий анус генваря того года, с которого и пошел отсчет вобратку роста волос Амангельды Молдагазыевича по упечатанным в  " Ведомостях Санхт - Петерсбурха " указам царя Пётры, смутно понимаемый населением февраль, вьюжастый и неправильный количеством, поминка воинского бога, кутающегося в плащ из содранных живьем со стриптизерш шкурок, сучий трехдекадник порноактрис, отчего - то спутавших произношение яблочных городов желтого диавола с наименованием человека две ноги - два уха, трудящийся и солидарный месяц скребет следом, виляет мацаемыми мозолями подметками и стягами, шуршит ботвой картофеля, что тоже по всем понятиям тартуфель или земляная груша, нельзя скушать, но можно удачливо и добычливо запихать в жопу, прям вот целым клубнем и ходить, поводя налитыми кровью глазами, подозревая заговор сионских мудрецов, передок Цезаря, центряк Цезаря, усыновленный Цезарем, Калигулястый Германик ибн Британик аль Клавдий и прочая и прочая и прочая, два путанных, как волосы, выросшие на спине мертвого Котэ Махарадзе, и перескакивающих туда - сюда месяца, то ли было, то ли нет, Владимир Ильич Виторган точит рога о скобы, вытарчивающие изо рта баушки Урганта, их туда забили бабкой белофартучные добровольцы - черносотенцы с Мойки, вбивали упорно, под песни и пляски, " Эх, бабенушка, ухнем, эх, милая растопырь свои аденоиды ", а они в горле дуются злобно, распухают прибылями и индексом рейтинга Норникеля, жужжат аденоиды, становясь космическими гироскопами, и, наконец, моя красавица, крайняк и ажидация, привычно заканчивающаяся мудацией конкретной и закозлинной. И не поможет Годохма. И Кристина Потупчик не спасет, ибо не дано ей сил уесть клыком кровавым чухонского ублюдка, а Сурков меняет пленных, ставя раком русский мир, а киндер гонит, как всегда, а русские - не люди, если терпят всю эту хрень. Слава Бегемоту, что мы с тобой не русские ни х...я, я еврей, а ты Бузова, это больше, чем национальность, это как Негоро и Чойболсан, словно Тараканыч Бабеля вылез с той стороны иконы и шипит сипло :
     - Братцы, пошто ж вы мне глазцы выкололи - то ?
     Братцы за столом сидят. Вино, икра минтай, лук чеснок, дух предков и сила воли такая, что на потолке висит вниз башкой муха.
     - Чево, чево ты, - кричит один из братьев, Самуил который, стуча дном стакана о столешницу, требуя уважения от спящего в углу паука, - требоваешь - ту ? Аль не видишь, что сон дхармы ты есть ?
     - Обожди, - трусит рукоятью лопаты ( можно уже смеяться ) второй, Анвар Перды, мордвин из Махачкалы Тюменской, стопоря брата обушком помалу, - не давай сомнению в рукав, ты давай вон этого, - мотает он глазом страшно и дико, - приспособь.
     И проспособил третий брат, безымянный и как Вий бомбу атомную, и рванул чеку опаленными губами, соединяя под обстрелом проводки связи БЧ - пять, а мины - то - фырррь, ползут, ползут эсэсовцы и татары, дубравы стонут памфиловцами, раки в прудах читают сводки Совинформбюро, а там черным по белому Левитан. Пишет маринизм и кораблики, лунный свет на воде, пристань и дебаркадер, что уже сам по себе песня.
     - Дебаркадер ты мой залихватский,
     Втунь упоясал ужористый линь,
     Ох, лошадь, ты лошадь гадский,
     Чернышевский, товарищи, инь,
     И дублетом отыщем мы янь,
     Ноздреватым рецептом засолки капуст.
     Помня отечески мань вынимонь
     И узкий желтенький хруст.
     Хрусты летели и шептали :
     " О, Нина, я е... у твой рот ",
     Но, впрочем, мы на Ургант клали
     Весь прошлый славный год.
     А год, милая и красивая, тонюсенькая малышка, он из двенадцати месяцев, см. выше, курсив мой. Ты только не пугайся, но поскольку все остальные из владеющих русским языком слились в полное говно и благополучно отмерли атавизмом Булгакова, кроме принципиально не употребляющей оное нечестивое наречие Свитолиной, то я, наверное, попробую начать развлекать тебя. Пять минут и хорошее настроение гарантировано " Ленд - ровером " и Сильвией Кристель.