Великий гондурас с продолжением

 Василий Степанович считал себя человеком образованным и даже продвинутым.

Выпятив нижнюю губу и прищурив глаза за стеклами допотопных очков, державшихся на голове только благодаря резинке, заботливо привязанной супругой, вместо сломанной дужки,Василий Степанович просматривал ленту новостей на компьютере, недавно подаренном внуками по причине устарелости данного агрегата.

Яркая картинка привлекла его внимание. На графике разноцветными линиями были выведены уровни жизни населения в различных государствах.

- Хорошо живут немцы,про Швейцарию я вообще молчу, да и поляки живут не плохо,- бормотал себе под нос бывший старший научный сотрудник когда-то очень секретного НИИ, а ныне грузчик на продовольственном складе.

Взгляд опускался все ниже, в самом конце списка голубой черточкой, неуклонно уходящей вниз была обозначена Родина.

 Именно так, с большой буквы, он представлял свою Родину.

От волнения у Василия Степановича даже очки запотели.

Выше такой родной голубенькой линии, пусть даже уходящей вниз, жирной зеленой линией был обозначен Гондурас.

Кто бы мог подумать, кокой-то Гондурас, который и воспринимается то, как ругательное слово, и выше...

 Василий Степанович в трениках с вздувшимися коленками и в одном носке, с дырой на большом пальце, вихрем ворвался на кухню, пропахшую кислой капустой и застарелым салом.

- Маня, собирай чемоданы, вяжи узлы, мы уезжаем, выдохнул Василий Степанович стойким перегаром.

 Маня, она же Марья Петровна, дородная женщина с преждевременно пожухшей красотой, от неожиданности выронила грязный половник. Грохот упавшего предмета прозвучал как набат в гулкой тишине, охватившей кухню.
 
- Что ты такое придумал, куда мы уезжаем? опомнилась Маня.

 - Куда угодно, да хоть на край света. Килиманджаро осваивать, песок в Сахаре продавать. Все равно куда. Не хочу жить хуже чем в Гондурасе, простонал Василий Степанович, уронил голову на пышную грудь супруги и горькая слеза скатилась в глубины пышного тела с морщинистой щеки бывшего интеллигента в восьмом поколении...

Размазав слезу по щеке, Василий Степанович гордо выпрямился.
 
- Я все решил, Маня собирай на субботу большой семейный совет. Явка всех членов семьи строго обязательна.

Круто развернувшись на пятках, Василий Степанович покинул кухню, прихватив на ходу из буфета припрятанный шкалик «Столичной».

Яркие картинки сменяли друг друга на мониторе компьютера. Василий Степанович внимательно изучал каждую и что-то записывал в засаленном блокноте, нервно поправляя сползающие очки.

Звук дверного звонка разрезал тишину полусонной квартиры.
 
Суббота ворвалась вместе с шумной гурьбой внуков, кот, прижимаясь всем телом к полу, проскользнул на кухню, под защиту Марьи Петровны.

Марья Петровна в цветастом фартуке поверх праздничного платья расставляла закуски на столе, занимавшем центральное место в одной из комнат небольшой квартиры.

Семейство рассаживается за столом.

На центральном месте, глава семейства Василий Степанович, в торжественно белой рубашке и старомодном галстуке.

По левую руку от него, любимая супруга и верный соратник Мария Петровна, в нарядном платье, бусах, подаренных на годовщину свадьбы, и шиньоне из некогда роскошной косы Мани.

Кот, предусмотрительно устроился на коленях хозяйки, подальше от неугомонных внуков.

Напротив Василия Степановича занял место старший сын Петр. Грузный мужчина с выдающимся животом, одышкой и ранней лысиной.

Рядом с ним супруга Вера, глубокое декольте которой, не скрывало всю глубину внутреннего мира, скромной сотрудницы бухгалтерии молочного комбината.

Рядом с Марией Петровной устроился младший сын Максим. Худой, сутулый, большие очки в массивной оправе. Типичный мелкий клерк, тайно мечтающий занять место начальника отдела.

Жена Максима, Светлана – работник школьной библиотеки, в скромной блузке и строгой черной юбке. Презирающая любой макияж, как признак духовной отсталости, который мешает рассмотреть истинную красоту индивидуума.

Трое внуков бегают вокруг большого стола, играя в догонялки.

Василий Степанович поднялся и торжественно объявил семейный совет открытым.

- Дорогие родственники, главный вопрос, вынесенный на обсуждение семейным советом, переезд за пределы страны. Другими словами эмиграция,- торжественно огласил Василий Степанович, оглядев всех присутствующих долгим пронизывающим взглядом.

- Прошу высказываться по данному вопросу, - закончил Василий Степанович.

Первой опомнилась Вера, радостно захлопав в ладоши и подпрыгивая на стуле, от чего содержимое декольте перешло в неудержимые колебания, заставив Веру поспешно сложить руки на груди.

Остальные члены семьи не поддержали восторга и энтузиазма родственницы.

В комнате повисла гнетущая тишина.

Желая разрядить напряженность ситуации, Мария Петровна предлагает закуски.

Рука Петра невольно потянулась к запотевшему графину с фирменным самогоном главы семейства.

В абсолютной тишине Петр наполняет рюмки, заботливо расставленные Марией Петровной.

Петр поднимает наполненную рюмку и, не чокаясь, опрокидывает содержимое в глубину внушительного тела, причмокнув губами и довольно «крякнув».

Все присутствующие, как по сигналу, загремели столовыми приборами, налегая на закуски.

- Какие будут предложения,- не унимался Василий Степанович.

- Нас и тут неплохо кормят,- проговорил Петр, подхватывая вилкой маринованный грибочек.

Сидящая рядом Вера, обиженно поджала губы. Она давно мечтала о Париже, но дальше Бердянска еще не бывала.

- Папа, зачем так категорично? Какие перспективы ты видишь в эмиграции? - осторожно поинтересовался Максим.

- Для эмиграции необходимо знание языка. Каким иностранным языком вы владеете? – поддержала мужа Светлана.

- Месье, же не манж па сис жур, - гордо выпятив грудь, продекламировал Василий Степанович.

- Именно эта фраза тебе особенно пригодится, в этих заграницах, - недовольно фыркнула Мария Петровна.

Вера живо представила себя в большой шляпе с перьями на Елисейских полях.
 
Невольно вырвавшийся вздох, колыхнул содержимое декольте.

У сидящего напротив Максима, тут же запотели очки, что было замечено его супругой.
 
Светлана пнула мужа ногой под столом, поправив бант на блузке, придающий объем в области груди.
 
Василий Степанович, как главный аргумент, вытащил из-под стола собственноручно нарисованный плакат, с графиками уровня жизни разных стран.

Тыча крючковатым пальцем, в наглую, зеленую линию процветания Гондураса, по отношению к голубой линии Родины.

Патриотический порыв Василия Степановича не был поддержан остальными членами семьи.

Все одновременно загалдели, каждый приводя свои доводы.

- Мы только ипотеку взяли, у меня должность хорошая, я на работе на хорошем счету, со дня на день решиться вопрос с повышением. Мальчишек в престижную школу устроили. А это было не просто, скажу я вам, - гудел Петр.

- В этом году черешня уже зацветет, четыре яблони, груша «Ренклод», двадцать кустов малины. Погреб, а какой у меня на даче погреб, одних закруток, банок триста, бочонок с квашеной капустой. В прошлом году веранду пристроили, крышу починили. А теперь что, это все бросить? – причитала Мария Петровна.

- У нас лучшее образование в мире, бесплатные библиотеки, огромное влияние на личность оказывает литература, плеяда выдающихся людей, ученых и писателей были нашими земляками. А там что? Еще чего доброго дети заразятся неформальным движением или того хуже сексуальными меньшинствами, - нервно теребя бант на груди скороговоркой проговорила Светлана.
 
Максим молча кивал головой, соглашаясь с женой.

Во всеобщей суматохе, кот уличил подходящий момент и стащил селедочный хвост, который все время маячил у него перед глазами, создавая нервное напряжение в хрупкой кошачьей психике.

Устроившись с добычей под столом. Усатый разбойник поставил жирную точку на процветании Гондураса, уронив селедочный хвост. Точка расплылась в большое жирное пятно на, уже бесполезном, плакате, размыв до неузнаваемости границы упадка и процветания четырех стран, включая и Родину.



                03.03.2019