Диалог Божественного и дьявольского в душе

- Они ведь не сознают до конца, что творят со своими судьбами. Сетуют на случай, когда закономерно спотыкаются в своих путях и падают, разбивая лица в кровь. У них пелена тумана перед взором, которую, возможно, без помощи им сбросить не удастся. Сердце моё из прутьев грудной клетки словно вырваться хочёт, когда испытываю жажду достучаться в окаменелые души моих близких. Я чувствую стремление подобрать слова, способные расколоть скалы черствости, в которые превратились сердца, бывшие когда-то детскими и искренними. Мне более всего желается обнажить самое сокровенное и святое, что есть в их душах, лишь только глубоко запрятанное. 
- Ага, давай расскажи им про любовь и милосердие. Ты своё сердце в буквы засунь - они ухмыльнуться и харкнут в твои излияния. Уйми эмпатию и прекрати поддерживать их – им словно предначертано гнить в собственных испражнениях и умереть без чести. Их участь либо сдохнуть в подворотне от пары ножевых, либо захлебнуться в блевоте на барыжьей квартире. Собаке – смерть собачья.
- Они только лишь дети, заплутавшие в лабиринтах жестокого мира, вырастивших из них преступников. И некому повести их из тьмы бесправия во свет справедливости и мира. Потому что даже пастыри совратились на свои дороги, и никто не ищет потерянных. Им просто необходима рука помощи, сострадание и внимательный взгляд во время их злобы, потому как рождена она только от несчастья.
- Да ты видел как забываются эти «несчастные» в наркоте и блуде от своих скорбей?! Нечистота животных сношений, кровь, пот и слюни - и это грязное месиво зовут они жизнью. Им неделя от роду, а они уже решили, что знают как устроен мир. Твои приятели-кайфожоры девушек, любовь к которым ты воспеваешь, имеют словно оголодавшее зверьё. Их половая близость подобна жратве стервятника, кидающемуся на кусок падали, и самая скудная эмоциональная близость с женщиной чужда им как варвару благородство.
- Я знаю и всё-таки необходимо прощать даже за предательство любящего сердца. Мне хватит воли просить небеса о силах для непрестанного человеколюбия. Я сам был как скот, сея нечестие, и знаю как тяжелеё тяжёлого сбрасывать оковы пороков. Они ослеплены, одурманены, и, возможно, никто из их среды кроме меня не попробует за целую жизнь написать что-либо достойное внимания. И пусть это творчество против злого мира подобно ополчению солдата против полка элитных бойцов, я всё-таки продолжу, потому как солдат – русский мужчина, а им испокон не пристало сдаваться.
- Русский воин? Они толпой помочились на всё наследие Отчизны, которое ты пытаешься возвысить. Ты отчётливо знаешь, что Библия, ставшая близкой многим из народа, сейчас в их домах – просто атрибутика, а в христианство не плюется только ленивый .Они по лютому злы, и в этой злобе от колыбели растят своих детей. Которые уже подростками способны изнасиловать сверстника без жалости. Не обманывайся: этому отребью больного человека легко растерзать как диким псам ребёнка, оставлённым на улице без присмотра. Твой дом расхищали преступники, возможно, с «выбитым» распятием Христа во всю спину, а ты, мол, ходатай за этих слепых грешников? Может тебе про маму твою напеть? Хотя, тебе эта самая «детвора» зачитает хип-хап про грязь и помои, в которых смешали всё, что тебе дорого: чистую любовь к матерям и возлюбленной избраннице, походы в храм и молитву, порядочность и честь. А творчество твоё они, обсаженные химией, поднимут на смех, и продолжат жить «по понятиям».
- Я всё равно обязан пробовать, ведь жизнь напоминает о том как я, находясь в беде, не был оставлен миром полным любви и прощения. Все мы псы перед святостью Творца, все мы грешны и необузданны. Но я решил, что иного выбора быть не должно как только стать перед неминуемым воздаянием Вселенной в оборону молитвы за этих людей. И пускай даже война явится расправой нам за беззакония, до её наступления хоть единственную душу, но стоит спасти. Иначе присутствие среди людей теряет смысл. Есть ли что-либо важнее любви?
- Деньги! «За деньги можно это, за деньги можно то» - как поют их идолы. Не устал ты занимать этим людям, сожженным в собственной совести, когда никто не думает возвращать? Они ходят с дорогими телефонами, а у тебя дни впроголодь, которые ты именуешь постом. Они на тренировки в спортзал за «бабки», а твоя участь в холодном доме сотку от пола толкать. Над христианством твоим с прощением они, возможно, потешаются, а ты и рад служить этому сброду. Твои сверстники, наплевав на порядочность, зарабатывают, торгуя наркотиками, а ты со своей честностью прозябаешь на отшибе цивилизации.   
- Они за деньги надеются купить себе счастье, и всё равно сытости в душе от радости не испытывают. Я был в их семьях, где каждодневно распри и злословие, хоть они и окружены холодильниками, компьютерами, микроволновыми печами. Они гоняются за призраками, иллюзиями, миражами, и, не находя в покупке предметов истинного утешения, печалятся о недостатке денег, в упор не замечая главного: счастье в любви и радости ближних. Оно в уюте семейного очага, и совместном ужине после длинного тяжёлого дня. Оно в ласковом слове усталому от трудов и нежной заботе о несчастном. Им стоит только напомнить о том, что бессознательно они знают сами, лишь в суете недостаёт времени облечь внутреннее чувствование в слова. И пока злоба не съела каждого, я искренне верю в то, что хоть кого-то, но пробудить возможно.
- Верить в дегенератов себе на беду. Они из страны устроили наркоманский притон, и радуются густому кумару как дети фейерверку. Самый мерзкий пред ними – лучший из кумиров. Самого нечестивого почитают за бога. Они во всех своих бедах клянут родителей и власть, в упор не замечая своего личного безрассудства. А в конец развратившись, называют Бога виновником их никчемных жизней. Самым низменным гордятся будто добродетелью: блудник, преступник, наркоман – уважаемый человек среди этой биомассы. Чего стыдились ранее, ныне в почёте: им по кайфу смотреть зрелище, где забывшие о мужской чести парни поливают словесными нечистотами друг друга. Поношения отборной руганью лишилось статуса бесславия, и они бесчестят себя и собственные семьи на всю страну ради валюты. Здесь будто вспыхнул очаг умственной эпидемии копролалии, и лучше не иметь дел с теми, от кого можно подхватить инфекцию.
- Значит им нужно напомнить о величии и благородстве, присущим нам от рождения и доныне. Их нужно призвать отрезвиться, опомниться от забвения, проснуться от глубокого сна, чтоб вернуться к жизни, которая была раньше. Каждый вспоминает то время. Мы ведь были счастливы и добры «по умолчанию», только растеряли многое в дороге. Мы поддались соблазнам и в неведении натворили дел, ядом зла отравивших наше существование. А есть же спасение, выход, возврат обратно к обыкновенному человеческому счастью. Есть путь раскаяния – пусть сложный, тернистый, полный преград, и всё-таки проходимый. Путь, дарующий примирение с тем чудным миром, из которого мы вышли. Миром, имя которому «детство». Все напуганы неизведанностью, но всё же в неё нужно шагать, и легче когда кто-либо, проторив дорогу, поведёт их к свету. Пусть странно это, но отчего-то ныне легче быть злым, и все боятся жить по любви. Страх пленил их, и нужно своим примером с горячими словами указать направление к разумному, доброму, вечному. И мы обязательно вернёмся.
- Их полёт мысли ограничен земным, плотским, непотребным и, видимо, положение дел их полностью устраивает. Доблесть, самоотверженность, любовь – эти категории мышления им неведомы. Они, изобличая себя, называются животными, пытаясь хоть как-то оправдать бесчеловечное поведение. Ты им хоть следующую ступень эволюции укажи  «Ноmo Dei», они ещё не доросли до «Homo Sapiens», будучи низко-интеллектуально не избирательны даже в пище, глотая всё подряд ради вкуса и калорий. Их взаимоотношения словно преморбид последующих общественных патологий, скоро явящихся в массовых беспорядках. Это поголовье обречено на истребление, и напрасны твои попытки донести свои мысли до тех, кто даже собственное Отечество может презрительно называть «рашкой». Подумать только: чураться родной семьи как посторонней и трусливо стыдиться всего, что с ней связано. Не добровольно ли они находятся в этом стойле?
- Они просто выросли в дичайших условиях нищеты и отсутствия морали. И теперь живут во зле, по инерции принятым от заблудших предков. Они всё детство смотрели на спивающихся взрослых, и выжили в центре униженных и оскорблённых, к которым был безразличен весь культурный мир. Они потому и не знают жизни другой, что никто её им не показал, а только и нужно явить собою чудесную реальность, в которой господствует любовь. Реальность, в которой нет места лукавству ближнему и тоски по несбывшейся мечте. Где нет жестоких слов и насилия по отношению к слабым. Где гордость упразднена, и отсутствует месть за неосторожное слово или неразумный поступок. А только труд в творчестве и путешествия по прекрасному миру. Только достижения целей и постановка новых задач. Только путь, познания, головокружения от чувств, пестрящая красками действительность, и океан солнечного света повсюду. Только лето и праздник, только синее море и ласковый ветер, только безграничная радость и ежедневно появляющиеся приключения. И я расскажу им о новой судьбе, которую «с наскока» мы вместе поставим старой на замену. Я расскажу им о возвращающемся из детства волшебстве - только необходимо этого так сильно захотеть. Я расскажу им о признании ошибок, пусть страшных до ужаса, и всё-таки покоряющихся прощению. Я расскажу им о власти любви…