Шуба. Часть 5

       
        Джордж Сорос предупредил, что в России ожидается дефолт. Алексей Кудрин сегодня не министр финансов, поэтому сказал, как отрезал:
— Дефолтов будет несколько.
       
        Я надеваю на себя оберег от нищеты — любимую шубу. На её изготовление пошли шкурки коз. Эти животные при жизни были очень независимы. Они гордо бродили по высоким горам, ощущая себя свободными. Тоже когда-то чувствовала себя свободной и независимой, думала, что писать можно обо всём.
— Экономика у нас развивалась не по той модели, — решили в правительстве. Но, ни я, ни моя шуба никогда не видели в России экономику. Иногда мы шли с шубой на задание на завод. Там обычно говорили:
— Девушка в драной шубе, не стойте под краном!
— Почему?
— Упасть может.
— И по цеху не ходите!
— Почему?
— Полы прогнили, провалитесь!

       Поэтому мне и моей шубе непонятен смысл словосочетания «модель экономики». Как может быть модель у того, что вообще не существует? У моей шубы, несмотря на старость, и то есть модель. Она называется так: «Последняя бабушкина рогожка».

        Сложилось мнение об устойчивом развитии регионов. Однажды столичное издательство мне поручило написать про внедрение нанотехнологий. Стало смешно мне, и даже моя шуба тоже засмеялась, затряслась сотней уцелевших шерстинок.
Мне снова пришло письмо от деловой сети. Краски сгустили чернее, и оно называлось так: «Один год под санкциями, как Вам живётся?» А зачем спрашивать, если в вопросе уже заложен ответ. «Под» — это под.

        В кризис я нахожу в себе силы отказаться от подарка. Служащие банка звонили мне десяток раз и просили: «Наталья Владимировна, получите от нас бесплатный подарок — кредитную карточку. И ещё: успейте открыть вклад на сумму от ста тысяч рублей, и один килограмм золота может стать вашим». И это когда вся страна ужимается в расходах, банк щедро раскидывается золотыми слитками.

        Три дня назад меня чуть не лишили семейной традиции, этой голубенькой сберегательной книжки. Я помню, такая книжка была у моей бабушки, у моей мамы. Теперь такая есть у меня, я протягиваю документ в окошечко, а операционистка говорит:
— Когда получаете деньги по сберегательной книжке, то на чеке вы расписываетесь не так, как в паспорте. Пора переходить на банковскую пластиковую карту.
— Девушка, у меня и фотография в паспорте не соответствует. То лицо было у меня 20 лет назад. А сейчас? Гравитация на нём отпечаталась.

       Так я отбила своё право на голубую книжечку. Она — мечта всех наших поколений о безбедной старости. В девяностые годы у нас были деньги на автомобиль, но потом, когда мы их смогли получить, то нам хватило только на тюль для одного окна.

       Смотрю на свою шерстяную подругу и думаю, что к осени куплю себе новую. Петлю принципиально не зашиваю. Но приходит осень, первые заморозки нагрянут скорее, чем отопление в многоквартирные дома и в трамваи. Сяду на холодное сиденье и заиндевею, приду домой и там, как в вытрезвителе. Когда я не ношу шубу, она отдыхает, лежит под накидкой на диване, скрадывает собой жёсткие пружинки. Снова достану любимую, отряхну от пыли, надену и хожу, довольная, греюсь. И так десять лет подряд. Я даже не могу понять, кто кого переживет: я шубу, или она меня. Закрадывается подозрение, что эта вещь станет единственным наследством для потомков.