Выбор

Я знала, что однажды за мной придут. Я знала это с самой первой минуты, с того далёкого момента, когда я делала свой выбор. Выбор, надо сказать, был совсем непростым для моих неполных двадцати восьми. Не дай Бог и тебе встать однажды перед таким выбором.

Я помню, что в голове моей стоял туман от всепоглощающего горя, что кулаки сжимались в жажде мести так, что ногти оставляли на коже ладоней кровавые следы.

Кровь... Вся машина была залита кровью...

Моего мужа, владельца крупной компании в одной из самых криминальных сфер бизнеса, расстреляли в его машине. Вместе с личным водителем. Водителем был мой брат. Враз я лишилась двух самых дорогих мне людей. Лишилась такого привычного чувства защищённости. Лишилась стабильного, казалось, будущего. Всего. Остался девятилетний сын да больная мать. И зияющая пустота внутри, жаждущая мести.

Тогда ОНИ тоже пришли ко мне. Они знали, что творится у меня на душе, и были предельно честны и циничны. Они дали мне выбор. Либо я, ведомая горем и жаждой мщения, отправляюсь искать правду - и они позаботятся о том, чтобы мой путь был коротким и вёл прямиком на кладбище. Либо я принимаю их условия игры. Занимаю освободившееся кресло моего мужа, беру на себя руководство фирмой... Нет-нет, беспокоиться не надо, они знают, что у меня нет никакого опыта, но это и не важно, а может и к лучшему. Им нужна удобная послушная марионетка, а что и как делать - решать буду отнюдь не я.

"Подумай о будущем своего сына и матери", - этот аргумент стал для меня решающим. За собственную жизнь я не боялась, кажется, я умерла тогда вместе с мужем, убитая одним выстрелом с ним. Искать правду, мстить - и отправиться следом и физически тоже, или - стать красивой куклой в чужой игре ради полного благополучия тех, кто остался под моей ответственностью? Я выбрала второе. Я медленно разжала напряжённые кулаки, посмотрела на порезы от ногтей на ладонях, глубоко вдохнула, подняла голову, взглянула им прямо в глаза.

Я приняла предложенную мне игру. Всё, что от меня требовалось - быть послушной.

Так я стала директором весьма проворной фирмы, через которую, с помощью хитрых схем, широкой рекой выводились средства с государственных счетов крупного предприятия стратегического значения. Каждый день начинался с чашки кофе, заваренного секретаршей Аллочкой, и стопки документов, которые мне требовалось подписать. Документы готовили ОНИ, от меня требовалась лишь подпись. Подпись, за которую, если что, под суд отправлюсь именно я. Они щедро платили мне за эту подпись, которую я ставила на каждой принесённой мне бумаге, не задавая лишних вопросов и не вникая в подробности. Я была хорошо оплачиваемой марионеткой. Неприлично хорошо оплачиваемой.

Я одевалась у самых дорогих модельеров, жила в элитной квартире, носилась на единственном в городе красном кабриолете... Иногда, выезжая на трассу, я разгоняла его до 150...180... 200... Кажется, эта безумная скорость была моей попыткой убежать от самой себя... Она завораживала меня, она была как наркотик...

Сын выучился в элитной лондонской школе, там же поступил в университет... Я жила ради него, но он был от меня чудовищно далеко. Не в расстояниях, нет - при желании мы могли бы летать друг к другу чуть ли ни каждую неделю. Согласившись на эту сделку, я максимально отдалила его от себя. Чтобы в случае чего... А оно - неминуемо... Чтобы он был далеко и в безопасности. Чтобы он не стал случайной разменной пешкой в этой игре.

Мама... Мама не сумела справиться с потерей сына тогда, 15 лет назад. Я нашла для неё лучшую психиатрическую клинику и изредка навещала её там. Она меня уже давно не узнаёт и принимает за случайную посетительницу. Она рассказывает мне про своих детей. Про сына и дочь. После каждого визита к ней я напиваюсь. Не элитным коньяком, к которому я так привыкла за эти годы, нет. Водкой. После каждого визита к ней я еду на кладбище к брату и мужу.

Муж... Он поступил по совести - отказался играть в эту грязную игру, и заплатил за это своей жизнью. Я тоже поступаю по совести - и поэтому согласилась играть в эту грязную игру, ради благополучия сына и мамы.

Деньги, много, безумно много денег - разложено по счетам в заграничных банках, вложено в недвижимость, выведено в оффшоры.

Я знала, что однажды за мной придут, и каждую минуту была готова к этому. Завещания, доверенности, дарственные - я постаралась предусмотреть всё. Это всё - для них. Мне самой не надо ничего, я умерла ещё тогда, убитая одним выстрелом с моим мужем.

Я знаю, что сегодня вскрылась информация о многолетних схемах вывода денег через мою фирму. Я знала, что вот-вот за мной придут. Неясно было только, кто станет первым - слуги закона, и тогда меня ждёт суд и много-много лет заключения. Или - ОНИ: потому что я - ненужный свидетель и спокойнее, если меня не будет.

Я и сейчас не знаю, кто пришел за мной. Пока ещё не знаю. Меня везут по городу в наручниках. Они показали удостоверения и ордер на арест, но я слишком хорошо знаю цену таким бумажкам, как, впрочем и любым другим.

Жалею ли я о своём выборе?... Ведь у меня тогда был и третий путь - отказаться от обеих идей: не мстить, не искать правду, но и не вступать в предложенную мне игру, просто спокойно уйти в тень и жить какой-то совсем другой, обычной жизнью, такой, как живут миллионы людей в этой стране. Почему я не выбрала его? Я бы могла работать бухгалтером или продавцом, по утрам провожать ребёнка в школу, а по вечерам - целовать его перед сном. Всё могло быть как-то совсем по-другому.

Я задумчиво смотрю в окно автомобиля... Ночь, огни... Где-то там в Лондоне - сын. Интересно, что он делает сейчас? Где-то там в больнице - мама. Интересно, заметит ли она, что я перестала её навещать?

За окном промелькнула табличка с перечёркнутым названием города.